Боги позволили, Арго достроен,
Отдан канат произволу зыбей.
Станешь ли ты между смелых, как воин,
Скал чарователь, Орфей?
Тифис, держи неуклонно кормило!
Мели выглядывай, зоркий Линкей!
Тиграм и камням довольно служила
Лира твоя, о Орфей!
Мощен Геракл, благороден Менотий,
Мудр многоопытен старец Нелей, —
Ты же предвидел в священной дремоте
Путь предстоящий, Орфей!
Слава Язону! Руно золотое
Жаждет вернуть он отчизне своей
В день, когда вышли на подвиг герои,
Будь им сподвижник, Орфей!
Славь им восторг достижимой награды,
Думами темных гребцов овладей
И навсегда закляни Симплегады
Гимном волшебным, Орфей!
Орфей и Эвридика
О р ф е й :
Слышу, слышу шаг твой нежный
Шаг твой слышу за собой
Мы идем тропой мятежной
К жизни мертвенной толпой.
Э в р и д и к а :
Ты — ведёшь, мне — быть покорной,
Я должна идти, должна…
Но на взорах — облак черный,
Черной смерти пелена.
О р ф е й :
Выше! Выше! Все ступени,
К звукам, к свету, у солнцу вновь!
Там со взоров стают тени,
Там, где ждет моя любовь!
Э в р и д и к а :
Я не смею, я не смею,
Мой супруг, мой друг, мой брат!
Я лишь легкий тенью вею,
Ты лишь тень ведешь назад.
О р ф е й :
Верь мне! Верь мне! У порога
Встретишь ты, как я, весну!
Я, заклявший лирой — бога,
Песней жизнь в тебя вдохну!
Э в р и д и к а :
Ах, что значат все напевы
Знавшим тайну тишины!
Что весна, — кто видел севы
Асфоделевой страны!
О р ф е й :
Вспомни, вспомни! Луг зелёный,
Радость песен, радость пляск!
Вспомни, в ночи — потаённый
Сладко — жгучий ужас ласк!
Э в р и д и к а :
Сердце — мертво, грудь — недвижна.
Что вручу объятья я?
Помню сны, — но непостижна,
Друг мой бедный, речь твоя.
О р ф е й :
Не помнишь! Ты забыла!
Ах, я помню каждый миг!
Нет, не сможет и могила
Затемнить во мне твой лик!
Э в р и д и к а :
Помню счастье, друг мой бедный,
И любовь, как тихий сон…
Но во тьме, во тьме бесследной
Бедный лик твой затемнен…
О р ф е й :
— Так смотри! — И смотрит дико,
Вспять во мрак пустой, Орфей.
— Эвридика! Эвридика! —
Стонут отзвуки теней.
***
Орфей, сын бога, мой учитель,
Меж тигров так когда-то пел…
Я с песней в адову обитель,
Как он, сошел бы, горд и смел.
Но диким криком гимн менады
Покрыли, сбили лавр венца;
Взвив тирсы, рвали без пощады
Грудь в ад сходившего певца.
Так мне ль осилить взвизг трамвайный,
Моторов вопль, рев толп людских?
Жду, на какой строфе случайной
Я, с жизнью, оборву свой стих.
Орфей
Вакханки встретили Орфея
На берегу немолчных вод.
Он, изнывая и немея,
Следил их медленный черед.
Душе, всегда глядящей в тайны,
Где тихо веет Дионис,
Понятен был их бег случайный
И смена сребропенных риз.
Но, опьяненны и безумны,
Почти до чресл обнажены,
Менады вторглись бурей шумной
В его безветренные сны.
Их тирсы зыблились, как травы,
Когда нисходит с гор гроза,
И, полны ярости и славы,
Звенели в хоре голоса.
«Унынье прочь! Мы вечно юны,
Что зимний ветр! Сияет май!
Ударь, певец, в живые струны
И буйство жизни повторяй!
Ты ль, двигавший напевом скалы,
Кому внимали барс и тигр,
Пребудешь молча одичалый
При вольном вое наших игр.
Твой бог — наш бог! Что возрожденье,
Когда до дна прекрасен миг!
Не сам ли в неге опьяненья
И в нас бог Дионис проник.
Вошел он с вестью о победе,
Что смерть давно побеждена, —
Все жизни — в сладострастном бреде,
Вся вечность — в таинстве вина».
Они стремятся, как пантеры,
Но и пантер смирял напев,
И лиру взял, исполнен веры,
Орфей среди безумных дев.
Он им поет о Евридике,
О страшных Орковых вратах…
Но песню заглушают крики…
Уж — камни в яростных руках.
И пал певец с улыбкой ясной.
До брега волны докатив,
Как драгоценность, труп безгласный
Принял на грудь свою прилив.
И пышнокудрые наяды
Безлюдной и чужой земли
У волн, в пещере, в час прохлады,
Его, рыдая, погребли.
Но, не покинув лиры вещей,
Поэт, вручая свой обол,
Как прежде в Арго, в челн зловещий,
Дыша надеждой, перешел.
