Аталанта

Аталанта была аркадской героиней — охотницей и спутницей богини Артемиды. После рождения, была брошена отцом в дикую природу и вскормлена медведицей, затем найдена и выращена охотниками.

Аталанта поклялась защищать свою девственность, и когда в ее рощу ворвались два кентавра, она убила их стрелами. Позже она приняла участие в плавании аргонавтов и победила героя Пелея в борьбе на погребальных играх царя Пелия.
Когда царь Ойней призвал героев, чтобы уничтожить Калидонского Вепря, Аталанта откликнулась на зов и первой пролила кровь. Мелеагр вручил ей приз в виде шкуры, но его дяди протестовали и попытались отобрать ее у нее силой. Герой убил их за оскорбление.

В конце концов Аталанта воссоединилась со своим отцом Схенеем, который настоял на том, чтобы она вышла замуж. Героиня неохотно согласилась, настаивая на том, что жених должен победить ее в гонке, а проигравшие должны быть преданы смерти. Однако Меланион, или Гиппомен, обратился за помощью к богине Афродите, которая дала ему три золотых яблока, чтобы он бросил их перед девушкой в ​​беге. Когда Аталанта наклонилась, чтобы подобрать их, она замедлилась достаточно, чтобы позволить герою выйти победителем. Их брак был недолгим, так как Гиппомен пренебрег уплатой Афродите долга. Она прокляла его, и он обузданный страстью был вынужден лечь со своей женой на священной земле Зевса, Реи или Артемиды, где оскорбленное божество превратило их во львов.

Изображение справа — Аталанта борется с Пелеем, 6 век до н.э., Государственное античное собрание.

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ

ГЕНЕАЛОГИЯ

Родители

[1.1] Схеней (Hesiod Catalogues Frag 14, Apollodorus 3.9.2 & 1.9.16, Theocritus Idyll 3.40, Pausanias 8.35.10, Diodorus Siculus 4.65.4, Hyginus Fabulae 244, Ovid Metamorphoses 10.565, Ovid Heroides 16.265 & 21.123)
[2.1] Иасий & Климена (Apollodorus 3.9.2)
[2.2] Иасий (Callimachus 3.215, Hyginus Fabulae 70 & 99)
[2.3] Ясион (Aelian Miscellany 13.1)
[3.1] Менал (Euripides Frag, Apollodorus 3.9.2)

Дети

[1.1] Парфенопей (Euripides Phoenissae 145, Diodorus Siculus 4.65.4, Statius Thebaid 4.246)
[1.2] Парфенопей (от Меланиона или Ареса) (Apollodorus 3.9.2)
[1.2] Парфенопей (от Мелеагра) (Hyginus Fabulae 70 & 99)

СЛОВАРЬ

АТАЛАНТА (Άταλάντη) в греческой мифологии охотница, участница калидонской охоты (Apollod. I 8, 2-3) и похода аргонавтов (Diod. IV 41; Apoll. Rhod. I 769 след.). Видимо, образ А. возник из слияния двух первоначальных образов героинь: аркадской, славившейся меткой стрельбой из лука, и беотийской, знаменитой быстротой ног (отсюда: отец А. — аркадский герой Иас, мать — беотийская царевна Климена и варианты имени отца: Схеней, Менал и др.). Отец А., недовольный тем, что родилась дочь, а не сын, выбросил ребенка, и его вскормила медведица, а воспитали охотники. А. первая ранила калидонского вепря и получила за это от влюбленного в нее Мелеагра почетную награду: голову и шкуру зверя. А. отказывалась от замужества и застрелила из лука двух покушавшихся на ее девственность кентавров (Apollod. Ill 9, 2). Всем сватавшимся к ней она устраивала испытание, предлагая состязаться в беге. Пропустив жениха вперед, она в полном вооружении бросалась вдогонку, и тот, кого она настигала в пределах намеченного для состязания участка, должен был поплатиться жизнью. После того как многие добивавшиеся ее руки погибли, Меланион (вариант: Гиппомен) сумел победить А. хитростью. Он выбрасывал на бегу золотые яблоки, подымая которые, А. проиграла состязание. Став женой Меланиона, А. родила ему Парфенопея [вариант: отцом Парфенопея были Мелеагр (Hyg. Fab. 70, 99) или Apec (Apollod. Ill 9, 2)]. Супружество А. было недолгим и окончилось трагически: Зевс наказал предававшихся любви в его храме супругов, превратив обоих во львов. Согласно представлениям древних, львицы сочетаются только с леопардами, поэтому постигшее А. наказание лишало ее возможности продолжать брачные отношения с мужем (Ovid. Met. X 560-704; Hyg. Fab. 185). Некоторые черты мифа об А. (вскармливание ее молоком медведицы, девственность А., успехи в охоте) сближают ее с богиней-девственницей Артемидой и позволяют считать ее ипостасью этой богини охоты. М. Н. Ботвинник. Сцены калидонской охоты нашли широкое отражение в античной пластике: рельефы храма Афины в Тегее и римские саркофаги, произведения вазописи («ваза Франсуа»-кратер работы Клития и Эрготима), помпейские фрески и др. С 16 в. разрабатывались два сюжета мифа: «Гиппомен побеждает А. в беге» (Г. Рени, Я. Йорданс, А. Хоубракен и др.) и «Мелеагр приносит А. голову вепря» (фрески на вилле Фарнезина, картины П. П. Рубенса, Я. Йорданса, Н. Пуссена, П. Лели и др.), последний сюжет был особенно распространен в эпоху барокко, т. к. позволял воплощать весьма популярные в тот период сцены охоты.Европейская драматургия обращается к мифу об А. в 17 в. («А.» Лопе де Вега, «А.» Ю. Пальмотича). В числе немногих произведений: в 18 в. — «А., или Побежденная холодность» И. К. Готшеда; в 19 в. — «А. в Калидоне» А. Ч. Суинберна; в 20 в. — «А.» Э. Людвига. Миф послужил основой для либретто ряда опер 17-18 вв. (оперы «А.» А. Драги, Н. А. Штрунцка, А. Стеффани, Г. Ф. Генделя, И. А. Хассе и др.).

ЦИТАТЫ ИЗ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИСТОРИИ АТАЛАНТЫ

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. IX. (2). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 61-62) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«От Ликурга [царя Аркадии] и Клеофилы (или Эвриномы) родились сыновья Анкей, Эпох, Амфидамант и Иас. У Амфидаманта родились сын Меланион и дочь Антимаха, на которой женился Эврисфей. От Иаса и Климены, дочери Миния, родилась Аталанта. Отец Аталанты, желавший иметь детей только мужского пола, выбросил девочку, и ее вскармливала, часто навещая, своим молоком медведица, пока Аталанту не подобрали охотники, воспитавшие ее у себя. Став взрослой девушкой, Аталанта сохраняла свою девственность и проводила время, занимаясь охотой в диких и пустынных местах в охотничьем снаряжении. Над ней пытались совершить насилие кентавры Ройк и Гилей, но она убила их, застрелив из лука. Аталанта вместе с мужчинами приняла участие в охоте на Калидонского вепря: когда же были учреждены игры в честь Пелия, она вышла победительницей в поединке с Пелеем. Позднее она отыскала своих родителей и, так как отец стал убеждать ее выйти замуж, выбрала участок, пригодный для бега, укрепила посредине кол в три локтя высотой и назначила это место как исходное для женихов, которые должны были состязаться с ней в беге. Сама же она следовала за ними бегом в полном вооружении. Тот, который оказывался настигнутым в пределах указанных границ, должен был поплатиться жизнью, а тот, кто не был бы настигнут, получал право жениться на ней. После того как многие, сватавшиеся к ней, погибли, влюбленный в нее Меланион пришел на место состязания, имея с собой золотые яблоки, подаренные ему богиней Афродитой. Преследуемый Аталантой, он бросал их на землю, Аталанта, (подбирая их, оказалась побежденной, и Меланион на ней женился. Говорят, что эти супруги однажды, охотясь, зашли в храм Зевса и там насладились любовью; за это они были превращены во львов.

Гесиод [греческий поэт 8-7 вв. до н. э.] же и некоторые другие сообщают, что Аталанта была дочерью Схойнея, а не Иаса; Эврипид же [греческий трагик 5 в. до н. э.] говорит, что она была дочерью Менала. Мужа ее он называет не Меланионом, а Гиппоменом. Аталанта от Меланиона (или от Ареса) родила Партенопея, который участвовал в походе против Фив».

Фрагменты не сохранившихся трагедий Эсхила. 28. Аталанта. (Источник: Эсхил. Трагедии / Перевод М. Л. Гаспарова. – М.: Наука, 1989. – С. 282-283) (греческая трагедия начала 5 в. до н. э.):

[Текст редакции издания:]

«Аталантой звали аркадскую охотницу-девственницу, любимицу Артемиды. Она поклялась выйти лишь за того, кто сумеет победить ее в беге; жених победил ее лишь тем, что стал бросать ей под ноги золотые яблоки, подарок Афродиты, и тем отвлек ее внимание. Потом, уже поженившись, они однажды после охоты соединились в лесном святилище Зевса (или Кибелы) и за это были превращены в льва и львицу. Возможно также, что трагедия была посвящена охоте на калидонского вепря, в которой участвовала Аталанта; из-за нее поссорился с родичами Мелеагр и погиб. Фрагментов не сохранилось».

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ АТАЛАНТЫ

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. IX. (6). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 61) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«От Иаса и Климены, дочери Миния, родилась Аталанта. Отец Аталанты, желавший иметь детей только мужского пола, выбросил девочку, и ее вскармливала, часто навещая, своим молоком медведица, пока Аталанту не подобрали охотники, воспитавшие ее у себя. Став взрослой девушкой, Аталанта сохраняла свою девственность и проводила время, занимаясь охотой в диких и пустынных местах в охотничьем снаряжении. Над ней пытались совершить насилие кентавры Ройк и Гилей, но она убила их, застрелив из лука».

Гимны Каллимаха. III. К Артемиде. 206-223. / Перевод С. С. Аверинцева. (Источник: Античные гимны. Переводы с древнегреч. Под ред. А. А. Тахо-Годи. — М.: Изд-во МГУ, 1988. – С. 153-154) (греческий поэт 3 в. до н. э.):

«Ты и Кирену дарила приязнью…

И супругу Кефала, Дейонова сына [Прокриду], избрала

Встарь белокурую ты, госпожа; а еще, по преданьям,

Больше света очей ты любила красу Антиклею.

Первыми эти двое и лук, и колчан стрелоемный

Стали носить у плеча, оставляя правое рамо

Неприкровенным и правый сосок всегда обнажая.

Также лелеяла встарь быстроногую ты Аталанту

Деву, Иасия дщерь аркадского, вепреубийцу,

Псов подстрекать научив и цель стрелою уметить.

Не изрекут на нее хулы зверобои, что были

На Калидонского созваны вепря; добычу победы

Край Аркадский приял и досель те клыки сберегает.

О, ни Гилей, полагаю, ни Рэк неразумный не станут,

Сколько ни мучит их злость, хулить облыжно в Аиде

Лучницу…»

Ксенофонт Афинский. Охотник. /Перевод Н. Медведкова. (Источник: Русский охотник, 1892. – №4. 23 января; цит. по: http://krotov.info/library/11_k/se/nofont_ohota.htm) (греческий писатель, род. ок. 450 — ум. 354 гг. до н. э.):

«Да и не одни только мужчины, пристрастившиеся к охоте, становились прекрасными людьми, но и женщины, как, например, Аталанта, Прокрида, да и всякая другая, наделённая богиней Артемидой любовью к этому делу».

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. XXIV. 1-2. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«[На побережье в Лакедемонии:]

Стадиях в ста от Эпидавра отстоит Заракс, городок, обладающий очень хорошей гаванью…

Если пройти вдоль моря приблизительно стадиев сто, оттуда повернуть внутрь страны и подняться вверх стадиев на десять, то мы увидим развалины так называемых Кифантов… Там есть ключ холодной воды, вытекающий из скалы; говорят, что Аталанта, охотясь здесь и страдая от жажды, ударила копьем в скалу и оттуда потекла вода».

Клавдий Элиан. Пёстрые рассказы. Книга XIII. 1. (Источник: Элиан. Пестрые рассказы. – М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1963) (древнеримский писатель и философ 2-3 вв. н. э.):

«Вот аркадский рассказ о дочери Ясиона, Аталанте. Когда она родилась, отец велел бросить младенца: он говорил, что ему нужен мальчик, а не девочка. Тот, кому это было поручено, не убил ребенка, а положил у ручья на горе Парфенион. Там среди камней была пещера, окруженная тенистыми деревьями. И хотя девочка была обречена на смерть, случай, однако, спас ее. Вскоре после того, как младенца бросили в лесу, туда пришла медведица, детенышей которой поймали охотники. Сосцы ее набухли от молока и почти волочились по земле. По воле богов ей приглянулся брошенный ребенок, и она накормила его. Медведица и сама почувствовала облегчение от тяготившего ее молока и напитала младенца. Так же было и в другие разы, когда молоко скапливалось и обременяло ее: она ведь лишилась своих детенышей и стала кормилицей человеческого дитяти, а те самые люди, которые прежде охотились за медвежатами, выслеживали теперь медведицу. Они напрасно обшарили весь лес (медведица по своему обыкновению ушла на поиски добычи), но нашли в ее логове Аталанту, которая еще не звалась так; это имя девочке дали охотники. Она стала воспитываться у этих охотников в горах. С годами Аталанта выросла; она была девственницей, избегала общества мужчин, любила одиночество и поселилась на самой высокой горе, в ущелье, где бил ключ, росли высокие дубы и тенистые ели.

Что препятствует вам послушать об убежище Аталанты, как вы слушаете о пещере гомеровской Калипсо [в «Одиссее»]? Так вот, в ущелье была глубокая пещера, защищенная отвесным обрывом. Ее обвивал плющ; плющ сплетался с молодыми деревьями и полз по ним вверх. Кругом в мягкой густой траве рос шафран, гиацинты и другие цветы распускались не только на радость взору: их запах наполнял воздух вблизи пещеры, так что здесь можно было насытиться всем и досыта – благовонием цветов и трав. Высилось также множество лавровых деревьев, ласкающих взор вечнозеленой листвой. Гнущиеся под тяжестью гроздьев виноградные лозы, посаженные неподалеку, говорили о трудолюбии Аталанты. Вода, текучая, чистая и прохладная, как можно было убедиться, если окунуть в нее руку или попробовать на вкус, струилась в щедром изобилии. Притекая постоянно, она питала деревья и служила залогом их долголетия. Итак, место было исполнено прелести и также хранило черты чистого, целомудренного обиталища девы. Ложем Аталанте служили шкуры убитых на охоте животных, пищей – их мясо, питьем – вода. Одета она была совсем просто, как Артемида, и говорила, что подражает богине и в этом, и в желании вечно оставаться девой. Она была быстроногой и без труда могла настигнуть и зверя, и враждебного ей человека, а если сама желала от кого-нибудь бежать, никому не удавалось нагнать ее. В Аталанту влюблялись не только те, кто знал ее, но даже понаслышке.

Если мне будет дозволено, я опишу ее наружность. Против этого, конечно, никто не возразит, поскольку описания такого рода приносят пользу словесному искусству. Еще девочкой Аталанта была выше взрослой женщины, а красотой превосходила всех пелопоннесских девушек. Оттого, что она была вскормлена медвежьим молоком, и от постоянных трудов в горах Аталанта выглядела мужественно и сурово. В ней не было ничего девичьего – она ведь не росла в женских покоях и не знала ни матери, ни кормилицы. Стан ее, конечно, был строен, потому что занятием ее была охота и телесные упражнения. Волосы были белокуры без женских ухищрений, красок и снадобий; цвет их был делом природы. Лицо от солнца загорело, точно все было залито темным румянцем. Какой прекрасный цветок сравнится с лицом воспитанной в стыдливости девы! Два качества изумляли в ней: редкая красота и при этом способность устрашать. Обычно малодушный человек, увидев Аталанту, не только не влюблялся, но поначалу даже не смел глядеть на нее – столь ослепительна была красота девы. С ней было страшно встретиться еще и потому, что такая возможность случалась редко; ее было нелегко увидеть: мелькнув, как падающая звезда или молния, она появлялась внезапно и неожиданно, когда гналась за зверем или защищалась от чьего-нибудь нападения, и, едва показавшись, скрывалась в лесных дебрях, зарослях кустарника или где-нибудь в горной чаще.

Как-то раз в полночь жившие неподалеку от Аталанты кентавры Гилей и Рек, отчаянные повесы и гуляки, отправились к ее пещере. Они шествовали вдвоем, без флейтисток (не было и многих других особенностей городского комоса), только с пылающими факелами в руках. Полыхание этих факелов могло испугать даже толпу народа, не то что живущую в одиночестве деву. Гилей и Рек сделали себе венки из молодых сосновых веток и по горам шагали к Аталанте, непрестанно бряцая оружием и поджигая на пути деревья, чтобы с неслыханной дерзостью вручить свои брачные дары. Замысел кентавров не укрылся от Аталанты. Увидев из своей пещеры огонь и узнав Гилея и Река, она не растерялась и не устрашилась их вида, а натянула лук, выстрелила и метко попала в одного. Он упал замертво. Тогда стал приближаться другой, уже не как недавний буйный жених, а как настоящий враг, желая отомстить за товарища и насытить свой гнев, но вторая стрела Аталанты поразила этого кентавра и наказала по заслугам. Вот какова история дочери Ясиона, Аталанты».

АТАЛАНТА И ПУТЕШЕСТВИЕ АРГОНАВТОВ

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга I. IX. (16). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 18) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«Иасон, посланный на свершение такого подвига [добыча золотого руна], призвал на помощь Арга, сына Фрикса, и тот по совету Афины построил пятидесятивесельный корабль, названный по имени строителя Арго… Когда корабль был построен, Иасон обратился к оракулу, и бог приказал ему отплыть, после того как он соберет себе на помощь

самых доблестных героев Эллады. На помощь Иасону собрались следующие герои: Тифий, сын Агния… Автолик, сын Гермеса; Аталанта, дочь Схойнея; Менетий, сын Актора [из списка в пятьдесят имен]…»

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. IX. (2). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 61-62) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«… Когда же [аргонавтами] были учреждены игры в честь Пелия, она [Аталанта] вышла победительницей в поединке с Пелеем».

[Поединок в борьбе между Аталатной и Пелеем изображен на чернофигурных вазах древних Афин.]

Аполлоний Родосский. Аргонавтика. Первая книга. 763-767. (Источник: Аполлоний Родосский. Аргонавтика / Перевод Н. А. Чистяковой. – М.: НИЦ «Ладомир», 2001. – С. 22) (греческий эпос 3 в до. н. э.):

«В правую руку он [Ясон] взял копье дальнобойное. Это

Дар Аталанты ему, когда он гостил на Мэнале.

Встреча столь радушной была, потому что охотница-дева

Тоже с ним мечтала отплыть. Он и сам был согласен,

Но удержал Аталанту, боясь любовных раздоров».

АТАЛАНТА И ОХОТА НА КАЛИДОНСКОГО ВЕПРЯ

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга I. VIII. (2-3). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 13) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«Когда осенью созрели плоды в его стране, Ойней принес начатки в жертву всем богам, забыв об одной только Артемиде. Разгневанная этим, богиня наслала на землю Ойнея вепря огромной величины и силы, из-за которого земля осталась незасеянной; он уничтожал скот и убивал всех, кто попадался ему на пути. Тогда Ойней пригласил принять участие в охоте на вепря всех самых отважных воителей Эллады, оповестив при этом, что тот, кто убьет вепря, получит в качестве трофея его шкуру.

Для охоты на вепря собрались следующие герои: Мелеагр, сын Ойнея, Дриас, сын Ареса, оба из Калидона; Идас и Линкей, сыновья Афарея, из Мессении; Кастор и Полидевк, сыновья Зевса и Леды, из Лакедемона; Тесей, сын Эгея, из Афин; Адмет, сын Ферета, из Фер; Анкей и Кефей, сыновья Ликурга, из Аркадии; Иасон, сын Эсона, из Иолка; Ификл, сын Амфитриона, из Фив; Пиритой, сын Иксиона, из Лариссы; Пелей, сын Эака, из Фтии; Аталанта, дочь Схойнея, из Аркадии; Амфиарай, сын Оиклея, из Аргоса. Приняли участие и сыновья Тестия. Когда они собрались, Ойней стал угощать их, устроив пиршество, которое длилось девять дней. На десятый день Кефей и Анкей, а также некоторые другие стали говорить, что непристойно им выходить на охоту вместе с женщиной. Но Мелеагр, который был женат на Клеопатре, дочери Идаса и Марпессы, но хотел иметь детей также от Аталанты, принудил их выйти на охоту вместе с ней. Когда они обложили вепря, Гилей и Анкей погибли от клыков зверя, а Пелей нечаянно поразил дротиком Эвритиона. Первой ранила вепря Аталанта, поразив его стрелой в спину, вторым – Амфиарай, попав ему в глаз. Мелеагр же добил зверя, поразив его в пах. Взяв шкуру, он отдал ее Аталанте. Тогда сыновья Тестия, униженные тем, что трофей достался женщине, несмотря на то что в охоте

участвовали мужчины, отняли у Аталанты шкуру, говоря, что она принадлежит им по праву рождения, поскольку Мелеагр не пожелал воспользоваться своим правом взять ее. В гневе Мелеагр перебил сыновей Тестия и вернул шкуру Аталанте. Тогда Алтея, которую гибель братьев повергла в тяжкое горе, сожгла головню, и Мелеагр внезапно умер».

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга I. IX. (2). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 61) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«Аталанта вместе с мужчинами приняла участие в охоте на Калидонского вепря…»

Гимны Каллимаха. III. К Артемиде. 215-220. / Перевод С. С. Аверинцева. (Источник: Античные гимны. Переводы с древнегреч. Под ред. А. А. Тахо-Годи. — М.: Изд-во МГУ, 1988. – С. 153-154) (греческий поэт 3 в. до н. э.):

«Также лелеяла встарь быстроногую ты Аталанту

Деву, Иасия дщерь аркадского, вепреубийцу,

Псов подстрекать научив и цель стрелою уметить.

Не изрекут на нее хулы зверобои, что были

На Калидонского созваны вепря; добычу победы

Край Аркадский приял и досель те клыки сберегает».

Павсаний. Описание Эллады. Книга VIII. Аркадия. XLV. 2. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«… Помимо перечисленных подвигов, тегеаты и лично совершили следующие славные деяния. Во время Калидонской охоты Анкей, сын Ликурга, хотя и раненый, выдержал нападение кабана, а Аталанта пустила стрелу в кабана и первая поразила дикого зверя; поэтому ей были даны в награду за доблесть голова кабана и его шкура».

Павсаний. Описание Эллады. Книга VIII. Аркадия. XLV. 4. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«На переднем фронтоне храма [Афины Алеи в Тегее] изображена охота на калидонского вепря. Приблизительно в середине (фронтона) изображен сам вепрь; за ним с одной стороны идут Аталанта, Мелеагр, Тесей, Теламон, Пелей, Полидевк и Иолай, который был постоянным спутником Геракла в большинстве его подвигов, а затем братья Алфеи, сыновья Фестия Профой и Комет».

Филострат Младший. Картины. 16. Мелеагр. (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):

«[Из описания картины, изображающей охоту на калидонского вепря (кабана):]

Разве тебя не удивляет, что на такую борьбу устремилась девушка [Аталанта], готовая принять нападение столь дикого и столь огромного кабана? Ты ведь видишь, как глаза у него налиты кровью, как он весь ощетинился, пена клубами покрывает его сильно выдающиеся вперед клыки; копье ни разу не касалось его. О его величине можно судить по его шагу который, как показывают вот эти следы, ничуть не меньше, чем у быков. Даже эту подробность художник не упустил, точно изобразив все это на данной картине. Уже то что мы здесь видим, внушает ужас. Кабан ударил Анкея в бедро, юноша лежит на земле, и обильная кровь течет из широкой раны на разорванной ноге; дело дошло до рукопашного боя. Аталанта – надо думать, что она и была этой девушкой, – положив на тетиву быструю стрелу, собирается пустить ее в кабана. Одежда доходит ей до колен, на ногах у нее охотничьи сандалии, руки до плеч обнажены, чтобы ничто не мешало им действовать, платье там на плечах схвачено пряжками; ее красоту, по природе мужественную, увеличивает еще более данный момент; она бросает не нежные взгляды, но внимательно следит за тем, что здесь происходит, и сюда направляет свой взор. А эти юноши – Мелеагр и Пелей: картина указывает, что они победители кабана. Мелеагр, как бы готовясь к удару, оперся на левую ногу и найдя себе точку опоры, спокойно ждет нападения со стороны кабана, выставив вперед пику».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 174. Мелеагр. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 209-210):

«… Диана, разгневанная тем, что Ойней не совершил в ее честь ежегодного жертвоприношения, наслала вепря удивительной величины, который опустошал поля калидонян. Когда Мелеагр вместе с лучшими юношами Греции убил его, он подарил его шкуру деве Аталанте за ее доблесть. Плексипп, ……, братья Алфеи, решили похитить шкуру. Когда Аталанта взмолилась о помощи Мелеагру, он явился и, предпочтя любовь родству, убил своих дядей. Когда его мать Алфея услышала, что ее сын совершил такое преступление, она, помня о предупреждении Парок, вынула из ларца головню и бросила в огонь. Так, желая отомстить за братьев, они убили ее сына».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 244. Кто убил своих родственников. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 266):

«Мелеагр, сын Ойнея, своих дядей Плексиппа и Агенора из-за Аталанты, дочери Схойнея».

Овидий. Метаморфозы. Книга восьмая. 270-444. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Помощи стал Калидон умолять, хоть имел Мелеагра.

Полный тревоги, просил смиренно: причиной же просьбы

Вепрь, был, – Дианы [Артемиды] слуга и ее оскорбления мститель.

…

В обиде своей [Артемида] на поля Оэнея

Вепря мстителя шлет: быков столь крупных в Эпире

Нет луговом, не увидишь таких и в полях сицилийских.

Кровью сверкают глаза и пламенем; шея крутая;

Часто щетина торчит, наконечникам копий подобно, –

Целой оградой стоит, как высокие копья, щетина.

Хрюкает хрипло кабан, и, кипя, по бокам его мощным

Пена бежит, а клыки – клыкам подобны индийским,

Молния пышет из уст: листва от дыханья сгорает.

…

Но вот Мелеагр и отборных

Юношей местных отряд собираются в чаянье славы:

Два близнеца, Тиндарея сыны [Кастор и Полукс], тот – славный наездник,

Этот – кулачный боец…

И – рощ ликейских краса – тегеянка дева [Аталанта];

Сверху одежда ее скреплялась гладкою пряжкой,

Волосы просто легли, в единственный собраны узел;

И, повисая с плеча, позванивал кости слоновой

Стрел хранитель – колчан; свой лук она левой держала.

Девы таков был убор; о лице я сказал бы: для девы

Отрочье слишком лицо, и слишком для отрока девье.

Только ее увидел герой Калидонский, сейчас же

И пожелал, но в себе подавил неугодное богу

Пламя и только сказал: «О, счастлив, кого удостоит

Мужем назвать!» Но время и стыд не позволили больше

Молвить: им бой предстоял превеликий, – важнейшее дело.

Частый никем никогда не рубленный лес начинался

С ровного места; под ним расстилались поля по наклону.

Леса достигли мужи, – одни наставляют тенета,

Те уж успели собак отвязать; поспешают другие

Вепря высматривать след, – своей же погибели ищут!

Дол уходил в глубину; обычно вода дождевая

Вся устремлялась туда; озерко порастало по краю

Гибкою ивой, ольхой малорослой, болотной травою,

Всякой лозой и густым камышом, и высоким и низким.

Выгнан из зарослей вепрь в середину врагов; разъяренный,

Мчится, подобно огню, что из туч громовых упадает,

Валит он в беге своем дерева, и трещит пораженный

Лес; восклицают бойцы, могучею правой рукою

Держат копье на весу, и широкий дрожит наконечник.

Мчит напролом; разгоняет собак, – какую ни встретит,

Мигом ударами вкось их, лающих, врозь рассыпает.

… Наложила

Дева-тегейка [Аталанта] стрелу и пустила из гнутого лука.

Около уха вонзясь, стрела поцарапала кожу

Зверя и кровью слегка обагрила густую щетину.

Дева, однако, не так веселилась удара успеху,

Как Мелеагр: говорят, он первый увидел и первый

Зверя багрящую кровь показал сотоварищам юным.

«Ты по заслугам, – сказал, – удостоена чести за доблесть!»

И покраснели мужи, поощряют друг друга и криком

Дух возбуждают, меж тем беспорядочно мечут оружье.

Дротам преградой тела, и стрелы препятствуют стрелам.

Тут взбешенный Аркад, на свою же погибель с секирой, –

«Эй, молодцы! Теперь предоставьте мне действовать! – крикнул, –

Знайте, сколь у мужчин оружье сильней, чем у женщин!

Дочь пусть Латоны его своим защищает оружьем, –

Зверя я правой рукой погублю против воли Дианы [Артемиды]!»

Велеречивыми так говорит спесивец устами.

Молвил и, руки сцепив, замахнулся двуострой секирой,

Вот и на цыпочки встал, приподнялся на кончиках пальцев, –

Но поразил смельчака в смертельно опасное место

Зверь: он оба клыка направил Аркаду в подбрюшье.

Вот повалился Анкей, набухшие кровью обильно,

Выпав, кишки растеклись, и мокра обагренная почва.

…

Дважды ударил Ойнид [Мелеагр]: из двух им брошенных копий

Первое медью в земле, второе в хребте застревает.

Медлить не время; меж тем свирепствует зверь и всем телом

Вертится, пастью опять разливает шипящую пену.

Раны виновник – пред ним, и свирепость врага раздражает;

И под лопатки ему вонзает сверкнувшую пику.

Криками дружными тут выражают товарищи радость,

И поспешают пожать победившую руку рукою.

Вот на чудовищный труп, на немалом пространстве простерты!

Диву дивуясь, глядят, все мнится им небезопасным

Тронуть врага, – все ж каждый копье в кровь зверя макает.

А победитель, поправ грозивший погибелью череп,

Молвил: «По праву мою ты возьми, нонакрийская дева [Аталанта],

Эту добычу: с тобою мы славу по чести разделим».

Тотчас он деве дарит торчащие жесткой щетиной

Шкуру и морду его с торчащими страшно клыками, –

Ей же приятен и дар, и сам приятен даритель.

Зависть почуяли все; послышался ропот в отряде.

Вот, из толпы протянув, с громогласными криками, руки, –

«Эй, перестань! Ты у нас не захватывай чести! – кричали

Так Фестиады, – тебя красота твоя не подвела бы,

Как бы не стал отдален от тебя победитель влюбленный!»

Дара лишают ее, его же – права даренья.

Марса внук не стерпел; исполнившись ярого гнева, –

«Знайте же вы, – закричал, – о чужой похитители чести,

Близки ль дела от угроз!» – и пронзил нечестивым железом

Грудь Плексиппа, – а тот и не чаял погибели скорой!

Был в колебанье Токсей [брат Плексиппа]: одинаково жаждавший в миг тот

Брата отметить своего и боявшийся участи брата, –

Не дал ему Мелеагр сомневаться: согретое прежним

Смертоубийством копье вновь согрел он братскою кровью».

Овидий. Героиды. Письмо четвертое. Федра – Ипполиту. 99-100. (Источник: Овидий. Элегии и малые поэмы / Перевод с латинского. Сост. и предисл. М. Гаспарова. Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова. – М.: Художественная литература, 1973. – 528 с.) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Сын Инея [Мелеагр] влюблен в меналийскую был Аталанту,

И остается у ней шкура залогом любви».

СОРЕВНОВАНИЕ АТАЛАНТЫ И МЕЛАНИОНА (ИЛИ ГИППОМЕНА)

Гесиод. Каталог женщин или Эои. 35 (73). (Источник: Эллинские поэты VIII – III вв. до н. э. / Перевод В. В. Вересаева. – М.: Ладомир, 1999. – С. 71) (греческий эпос 8-7 вв. до н. э.):

«Или же та, что великому славой Схенею-владыке

Дщерью была, – Аталанта, божественна, быстрая в беге,

…Харит обладавшая блеском.

Но отвергала она с человеческим родом общенье,

С трудоусердными мужами брака избегнуть желая.

…ради протяжноступающей девы».

Гесиод. Перечень женщин или Эои. Фрагмент 74. Схолии AD к «Илиаде», XXIII, 683. (Источник: Гесиод. Полное собрание текстов / Вступительная статья В. Н. Ярхо. Комментарии О. П. Цыбенко и В. Н. Ярхо. – М.: Лабиринт, 2001. – С. 123-124) (греческий эпос 8-7 вв. до н. э.):

«Поначалу у древних существовал обычай состязаться в набедренных повязках. В четырнадцатую олимпиаду во время состязаний у лакедемонянина Орсиппа развязалась повязка и это явилось причиной его поражения. С тех пор установлено правило состязаться в беге обнаженными.

Схолии Τ к указанному стиху.

В четырнадцатую олимпиаду, когда архонтом в Афинах был Гиппомен, участвовавшие в состязаниях на Олимпийских играх носили набедренные повязки, и случилось, что для одного из них – Орсиппа – набедренная повязка явилась причиной падения и гибели, после чего было принято состязаться обнаженными… Живший уже в более позднее время Гесиод

говорит, что Гиппомен состязался с Аталантой обнаженным».

Гесиод. Каталог женщин или Эои. 36 (75). (Источник: Эллинские поэты VIII – III вв. до н. э. / Перевод В. В. Вересаева. – М.: Ладомир, 1999. – С. 91-92) (греческий эпос 8-7 вв. до н. э.):

…Зевес, протяженногремящий

…коней быстроногих…

…устремилась протяжноступавшая дева

…вокруг многочисленной стали толпою

Мужи, пришедшие сватать. И все исполнялись восторга,

Взором приемля, как деве дыханье Зефира одежды

Вкруг у нежных грудей при движенье ее колыхало.

…премного сошлося народу

…Схеней возгласил громогласно:

«Всяк меня да услышит, хоть стар он будет, хоть молод!

Слово промолвлю, которое дух во груди побуждает:

Муж сей сватать желает мою круглоликую дочерь,

Я ж подвизанье назначу – да будет для нас уговором

То, что теперь возглашу, а Зевес да свидетелем будет!

…испытанью подвергнется в беге. Коль оный

Сможет победы достичь, Зевес наградит его славой,

Также и прочие боги, имущие домы Олимпа.

Милую деву тогда уведет он во отчую землю,

Мне за нее ни коров, ни мощи коней быстроногих

В пышное вено из отчих не выдав чертогов, но сердцем

Я возликую, труда исполненье нелегкого видя.

Если ж того не изволит отец бессмертных и смертных…»

…………………………………………………………………………………….

Правой рукою…

К ней потянулся в своем устремленье. Она же, увидев,

Прянула вспять. Не равное то состязанье, однако,

Было для них: Аталанта, божественна, быстрая в беге,

Мчалась, даров золотой Афродиты принять не желая,

Оный же душу борению отдал, во коем иль смерти,

Или спасенья искал, и промолвил, замыслив коварство:

«Дочерь Схенея, имущая чуждое жалости сердце!

Дар сей приемли прекрасной богини златой Афродиты…

…………………………………………………………………………………….

…………………………………………………………………………………….

Так он сказал и стыд отчуждавшее яблоко бросил,

Плод богини златой Афродиты…

…………………………………………………………………………………….

…………………………………………………………………………………….

Сразу к стопам стремительно…

Гарпия словно, парящими дланями дева немедля

С почвы схватила. Другое он яблоко бросил на землю.

Два уж взяла Аталанта, божественна, быстрая в беге,

Яблоко третье у цели вблизи он бросил на землю,

Так и смерти избегнуть сумев, и погибели черной.

Бег свой окончил, дыша глубоко…»

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. IX. (2). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 61-62) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«[После рождения Аталанты отец ее выбросил и девочку вырастили охотники.]

Позднее она отыскала своих родителей и, так как отец стал убеждать ее выйти замуж, выбрала участок, пригодный для бега, укрепила посредине кол в три локтя высотой и назначила это место как исходное для женихов, которые должны были состязаться с ней в беге. Сама же она следовала за ними бегом в полном вооружении. Тот, который оказывался настигнутым в пределах указанных границ, должен был поплатиться жизнью, а тот, кто не был бы настигнут, получал право жениться на ней. После того как многие, сватавшиеся к ней, погибли, влюбленный в нее Меланион пришел на место состязания, имея с собой золотые яблоки, подаренные ему богиней Афродитой. Преследуемый Аталантой, он бросал их на землю, Аталанта, (подбирая их, оказалась побежденной, и Меланион на ней женился. Говорят, что эти супруги однажды, охотясь, зашли в храм Зевса и там насладились любовью; за это они были превращены во львов».

Феокрит. Идиллия III. Козопас, или Амариллис. 40-42. (Источник: Феокрит, Мосх, Бион. Идилии и эпиграммы. Перевод и комментарий М. Е. Грабарь-Пассек. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1958. – С. 22) (греческий поэт 3 в. до н. э.):

«Как захотел Гиппомен получить себе девушку

в жены,

Яблоки взял он с собой; Аталанта же, с ним состязаясь,

Глянув, лишилась ума, да и прыгнула к Эросу в бездну».

Павсаний. Описание Эллады. Книга V. Элида (А). XIX. 1. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«[Среди сцен, изображенных на ларце Кипсела в Олимпии:]

Тут же изображен Меланион и около него Аталанта с молодым оленем».

Павсаний. Описание Эллады. Книга VIII. Аркадия. XXXV. 8. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«За этой горой [Фаланф в Аркадии] есть равнина, называемая Равниной Пола, а дальше (местечко и река) Схойнунт, получившие свое название от беотийца Схойнея. Если этот Схойней переселился в Аркадию, то и находящийся рядом со Схойнунтом дромос Аталанты, может быть, получил свое название от имени его дочери».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 185. Аталанта. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 220-222):

«Схойней, как говорят, имел дочь Аталанту, очень красивую девушку, которая была так доблестна, что побеждала мужчин в беге. Она попросила у отца, чтобы он оставил ее девушкой. Поэтому, когда многие стали свататься к ней, ее отец установил испытание для тех, кто хочет взять ее в жены, чтобы они сначала состязались с нею в беге. Устанавливали межу и жених бежал без оружия, а она догоняла его вооруженная и, если догоняла прежде межи, убивала и прибивала его голову на беговой дорожке. Когда она победила и убила уже многих, ее наконец победил Гиппомен, сын Мегарея и Меропы. Ведь он получил от Венеры [Афродиты] три яблока замечательной красоты и она научила его, что с ними делать. Бросая их во время состязания, он сдержал натиск девушки. Ведь пока она собирала их и дивилась золоту, она наклонялась и уступила юноше победу. Схойней за его находчивость охотно отдал ему в жены свою дочь. Когда он вез ее на родину, то, забыв, что он победил благодаря благодеянию Венеры, он не оказал ей благодарности. Венера была разгневана и, когда он приносил жертву Юпитеру [Зевсу] Победителю на горе Парнасе, он загорелся страстью и возлег с женой в святилище. За это Юпитер превратил их во льва и львицу, которым боги отказывают в радостях Венеры».

Овидий. Метаморфозы. Книга десятая. 560-704. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Может быть, слышал и ты, как одна в состязании бега

Женщина быстрых мужчин побеждала. И вовсе не сказка

Эта молва. Побеждала она. Сказать было трудно,

Чем она выше была – красотой или ног превосходством.

Бога спросила она о супружестве. «Муж, – он ответил, –

Не для тебя, Аталанта! Беги от супругина ложа.

Но не удастся бежать – и живая себя ты лишишься!»

Божья вещанья страшась, безбрачной жить она стала

В частом лесу и толпу домогателей страстных суровым

Гонит условием: «Мной овладеть единственно можно,

В беге меня победив. Состязайтесь с моими ногами.

Быстрому в беге дадут и супругу и спальню в награду.

Плата же медленным – смерть: таково состязанья условье».

Правила жестки игры! Но краса – столь великая сила!

И подчиняется ей домогателей дерзких ватага.

Тут же сидел Гиппомен, тот бег созерцая неравный, –

«Ради жены ли терпеть, – восклицает, – опасность такую?»

Он осудить уж готов чрезмерное юношей чувство.

Но увидал лишь лицо и покрова лишенное тело, –

Как у меня [т. е. Венеры (Афродиты)] или как у тебя, если б женщиной стал ты, –

Остолбенел он и руки простер. «Простите! – сказал он. –

Был я сейчас виноват: еще не видал я награды,

Из-за которой борьба!» Восхваляя, он сам загорелся.

Чтобы никто обогнать в состязанье не смог ее, жаждет;

Чувствует ревность и страх. «Отчего мне в ристании этом

Счастья нельзя попытать? – говорит. – Всевышние сами –

Смелым помога!» Пока про себя Гиппомен рассуждает

Так, Аталанта уже окрыленным несется полетом.

Юноша видит ее аонийский, – как мчится быстрее

Пущенной скифом стрелы, – но сильнее девичьей красою

Он поражен; на бегу она ярче сияет красою!

Бьет пятами подол, назад его ветер относит,

По белоснежной спине разметались волосы вольно;

Бьются подвязки ее подколенные с краем узорным.

Вот заалелось уже белоснежное тело девичье.

Так происходит, когда, осеняющий атриум белый,

Алого цвета покров искусственный сумрак наводит.

Смотрит гость, а меж тем пройдена уж последняя мета.

Миг – и венок торжества украшает чело Аталанты;

Слышится стон побежденных, – и казнь по условью приемлют.

Но не испуган судьбой тех юношей, посередине

Встал аонийский герой и взоры направил на деву:

«Легкого ищешь зачем торжества, побеждая бессильных? –

Молвил, – со мной поборись! Коль волей судьбы одолею,

Не испытаешь стыда, что нашелся тебе победитель.

Ибо родителем мне Мегарей онхестиец. Ему же

Дедом – Нептун [Посейдон]. Властелину морей, выходит, я правнук.

Доблесть не меньше, чем род. Победив Гиппомена, получишь –

Если меня победишь – долговечное, громкое имя!»

Так говорит, а Схенеева дочь на юношу смотрит

Нежно, в сомненье она, пораженье милей иль победа?

«Кто ж из богов, – говорит, – красоте позавидовав, ищет

Смерти его? Опасности жизнь дорогую подвергнув,

Брака со мною велит домогаться? Но нет, я не стою.

Я не красой пленена, но, пожалуй, плениться могла бы.

Чем же? Что юн? Так не сам он меня привлекает, а возраст.

Чем же? Что доблестен он, что страха смерти не знает?

Чем же? Что в роде морском поколеньем гордится четвертым?

Чем же? Что любит меня и так наш союз ему ценен,

Что и погибнуть готов, если рок ему жесткий откажет?

Гость, пока можно, беги, откажись от кровавого брака!

Брак со мною жесток. Сочетаться ж с тобою, наверно,

Каждая рада. Тебя и разумная девушка взыщет.

Но почему ж, столь многих сгубив, о тебе беспокоюсь?

Видел он всё. Пусть падет, коль стольких искателей смертью

Не вразумился еще, коль собственной жизнью наскучил.

Значит, падет он за то, что брака желает со мною?

И за свою же любовь недостойную гибель потерпит?

Нечего будет, увы, завидовать нашей победе.

Но не моя в том вина! О, когда б отступить пожелал ты!

Если ж сошел ты с ума, о, будь хоть в беге быстрее!

Сколь же в юном лице у него девичьего много!

Бедный, увы, Гиппомен, никогда бы тебя мне не видеть!

Жизни достоин ты был, когда бы счастливей была я.

Если бы рока вражда мне в супружестве не отказала,

Был бы единственным ты, с кем ложе могла б разделить я», –

Молвила. И в простоте, сражена Купидоном впервые,

Любит, не зная сама, и не чувствует даже, что любит.

Вот и народ, и отец обычного требуют бега.

Тут призывает меня умоляющим голосом правнук

Бога морей, Гиппомен: «Киферею [Афродиту] молю, чтобы делу

Смелому помощь дала и свои же огни поощрила».

Нежные просьбы ко мне ветерок благосклонный доносит.

Тронута я, признаюсь. И немедленно помощь приспела.

Поприще есть, – Тамазейским его называют туземцы, –

Кипрской земли наилучший кусок. Старинные люди

Мне посвятили его и решили, как дар благочестья,

К храму придать моему. Посреди его дерево блещет

Золотоглаво, горят шелестящие золотом ветви.

Яблока три золотых я с него сорвала и явилась,

Их же в руке принесла; не зрима никем, им одним лишь,

К юноше я подошла и что с ними делать внушила.

Трубы уж подали знак, и от края, склоненные, оба

Мчатся, легкой ногой чуть касаются глади песчаной.

Мнится, могли бы скользить и по морю, стоп не смочивши,

И, не примявши хлебов, пробежать по белеющей ниве.

Юноши дух возбужден сочувствием, криками, – слышит

Возгласы: «Надо тебе приналечь, приналечь тебе надо!

Эй, Гиппомен, поспешай! Пора! Собери же все силы!

Не замедляй! Победишь!» Неведомо: сын Мегарея

Более этим словам иль Схенеева дочь веселится.

Сколько уж раз, хоть могла обогнать, но сама замедлялась,

Долго взглянув на него, отвести она глаз не умела!

Из утомившихся уст вылетало сухое дыханье.

Мета была далеко. Тогда наконец-то Нептунов

Правнук один из древесных плодов на ристалище кинул.

И обомлела она, от плода золотого в восторге,

И отклонилась с пути, за катящимся златом нагнулась.

Опередил Гиппомен, и толпа уж ему рукоплещет.

Но нагоняет она остановку свою и потерю

Времени. Юношу вновь позади за спиной оставляет.

Вот, задержавшись опять, лишь он яблоко бросил второе,

Следом бежит и обходит его. Оставался им кончик

Бега. «Теперь, – говорит, – помогай, о виновница дара!»

И через поприще вбок – чтобы позже она добежала –

Ловким, ребячьим броском он блестящее золото кинул.

Вижу, колеблется – взять или нет; но я повелела

Взять, и лишь та подняла, увеличила яблока тяжесть;

Ей помешала вдвойне: промедленьем и тяжестью груза.

Но – чтоб не стал мой рассказ самого их ристанья длиннее –

Девушка обойдена: награду увел победитель.

Я ль [Афродит] не достойна была, о Адонис, и благодарений,

И фимиамов его? Но несчастный [Гиппомен] забыл благодарность,

Не воскурил фимиам; я, конечно, разгневалась тотчас

И, на презренье сердясь, чтоб впредь мне не знать унижений

Меры решаю принять и на эту чету ополчаюсь.

Раз проходят они мимо храма Кибелы, который

Ей в посвященье возвел Эхион знаменитый в тенистой

Чаще лесов. Отдохнуть захотели от долгой дороги.

И охватила в тот миг Гиппомена не вовремя жажда

Совокупления, в нем возбужденная нашим наитьем.

Было близ храма едва освещенное место глухое,

Вроде пещеры. Над ним был свод из пемзы природной, –

Веры старинной приют, а в нем деревянных немало

Изображений богов стародавних жрецы посбирали.

Входят туда и деяньем срамным оскверняют святыню.

И божества отвратили глаза. Башненосная Матерь

Думала их погрузить – виноватых – в стигийские воды:

Казнь показалась легка. И тотчас рыжею гривой

Шеи у них обросли, а пальцы в когти загнулись.

Стали плечами зверей человечьи их плечи. Вся тяжесть

В грудь перешла, и хвост повлачился, песок подметая.

Злость выражает лицо; не слова издают, а рычанье.

Служит им спальнею лес. Свирепостью всех устрашая,

Зубом смиренным – два льва – сжимают поводья Кибелы».

Овидий. Героиды. Парные послания. XVI–XVII. Послание Париса Елене и ее ответ. Парис – Елене. 253-255. (Источник: Вулих Н. В. Овидий. М., Издательство «Молодая гвардия-ЖЗЛ», 1996. (Жизнь замечательных людей: Серия биографий; Вып. 732). Перевод Н. В. Вулих) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«О, если б боги тому, кто всех победил в состязанье

Дали в награду тебя, ложем твоим наградив,

Как Гиппомен, победив Аталанту в беге крылатом…»

Овидий. Наука любви. Книга вторая. 185-190. (Источник: Публий Овидий Назон. Собрание сочинений. – Т. 1. – СПб. – «Студиа Биографика», 1994. – Перевод и комментарий М. Л. Гаспарова; цит. по: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1303004002#180) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Кто неприступнее был Аталанты, охотницы горной?

Но и ее получил сильный заслугою муж.

Часто Миланион под сенью дубравных деревьев

Плакал о доле своей, о непокорной любви;

Часто по слову ее таскал он охотничьи сети,

Хаживал на кабанов с пикою наперевес…»

Вергилий. Буколики. Эклога VI. 61-62. (Источник: Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Перевод с латинского С. Шервинского. (Серия «Библиотека всемирной литературы», т. 6). – М.: Художественная литература, 1971. – С. 47) (римский поэт 1 в. до н. э.):

«… Деву [Аталанту], что яблок красой гесперидовых [золотых] залюбовалась,

Пел он…»

Проперций. Элегии. Книга первая. Единокнижие. 1. 9-16. (Источник: Секст Проперций. Элегии. / Пер. А. И. Любжина. М.: Греко-латинский кабинет, 2004. – С. 15) (римский поэт 1 в. до н. э.):

«Миланион не избегал никаких трудов, Тулл,

и так смог победить непреклонность суровой Иасиды [Аталанты].

Ему приходилось то в безумии блуждать по пещерам Парфения,

то сталкиваться один на один с косматыми обитателями леса;

он же, поражённый ударом Гилеевой [кентавра] коряги,

стонал раненый на Аркадских утёсах.

Ему, стало быть, удалось укротить быстроногую девушку:

такова в любви цена мольбы и услуг».

Стаций. Фиваида. Книга шестая. 563-565. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 102) (римский эпос 1 в. н. э.):

«Матери [Парфенопея] бег знаменит: кому Аталанты Менальской

редкая слава и шаг неизвестны, которого было

не одолеть женихам?»

Стаций. Фиваида. Книга седьмая. 267-268. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 116) (римский эпос 1 в. н. э.):

«… На гилейских брегах нешироких, и в аталантийском

Схеноне, гордые, чтут следы знаменитого поля».

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь XII. 88-90. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 125-126) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«По состязании в беге, где свадьба была бы наградой,

И после яблок Пафийки [Афродиты] разгневанная богиня

Артемида львицей сделает Аталанту!»

АТАЛАНТА И ЕЕ СЫН ПАРФЕНОПЕЙ

Эсхил. Семеро против Фив. 526-536. (Источник: Эсхил. Трагедии / Перевод А. И. Пиотровского. – М.: Наука, 1989. – С. 68) (греческая трагедия 5 в. до н. э.):

«Да будет так! О пятом [Парфенопее], что у пятых врат

Бореевых, у самой богоравного

Амфиона могилы стал, – поведаю.

Копьем клялся он, что превыше бога чтит,

Дороже ока ценит, – разорить сей кремль

Зевесу назло. Так грозится юноша

Прекраснолицый, – цвет, от горной матери [Аталанты]

Расцветший, – отрок более, чем зрелый муж,

Которого ланиты первый нежный пух

Едва лишь оттеняет. Но не девичий

В нем нрав, хоть имя, как обличье, – девичье [Парфенопей означает «рожденный девушкой]…»

Еврипид. Финикиянки. 145-156. (Источник: Еврипид. Трагедии. Т. 2 / Пер. Инн. Анненского, ст. М. Л. Гаспарова и В. Н. Ярхо, прим. В. Н. Ярхо. Отв. ред. М. Л. Гаспаров. (Серия «Литературные памятники»). В 2 т. – М.: Ладомир-Наука. 1999. – С. 171):

«Антигона

А возле гроба Зотова… Ты видишь?

Вон в локонах и так сердито смотрит,

По виду юноша, – а между тем за ним,

Как за начальником, идет толпа густая

Во всеоружии.

Дядька

Парфенопей

Его зовут, рожденный Аталантой…

Антигона

Он сын Аталанты?

Но пусть о подруге забыв и спутнице верной

Веселых охот,

О, пусть Артемида его

За этот набег покарает

И легкой стрелою смирит!»

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. IX. (2). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 62) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«Аталанта от Меланиона (или от Ареса) родила Партенопея, который участвовал в походе против Фив».

Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. Книга IV. LXV. (4). (Источник: Вестник древней истории. 1986. № 2. С. 82 сл. Перевод В. М. Строгецкого с учётом переводов отдельных глав, выполненных С. Я. Лурье, А. Ф. Лосевым и М. К. Трофимовой) (греческий историк 1 в. до н. э.):

«Адраст же, узнав о случившемся, приготовился к походу [Семерых] против Фив, убедив принять участие в войне… и Парфенопея, сына Аталанты, дочери Схенея».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 70. Семеро царей, отправившихся на Фивы. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 92):

«Парфенопей, сын Мелеагра и Аталанты, дочери Иасия, с горы Парфения, аркадец».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 99. Авга. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 122-123):

«Авга, дочь Алея, зачала от Геркулеса [Геракла], а когда подошло время родов, родила на горе Парфений и оставила там ребенка. В то же самое время Аталанта, дочь Иасия, подбросила сына, рожденного ею от Мелеагра. Сына Геркулеса кормила лань. Пастухи, найдя их, подобрали и дали им имена, назвав сына Геркулеса Телефом, потому что его кормила лань, а сына Аталанты Парфенопеем, потому что, притворяясь девушкой, она подбросила его на гору Парфений».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 270. Кто был самым красивым. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 283):

«Парфенопей, сын Мелеагра и Аталанты».

Стаций. Фиваида. Книга четвертая. 246-344. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 59-61) (римский эпос 1 в. н. э.):

«[Адраст собирает армию Семерых против Фив:]

Вел паррасийцев ряды, родительнице не сказавшись,

нежный годами (но так притягательна новая слава!)

Партенопей: ведь тогда суровая матерь [Аталанта] случилась

в рощах далеких (она не позволила б выступить сыну),

луком смиряя своим тылы ледяного Ликея.

Ликом прекрасней его из идущих в суровую распрю

не было – так в нем цвела благодать красоты превосходной,

и не отсутствовал пыл, – когда б только возраст был крепче!

В ком из властительниц рощ, из богинь, посвященных потокам,

в ком из напей не зажег он страсти великое пламя?

Видя, как отрок в тени меналийской траву приминает

легким касаньем шагов, сама Диана [Артемида] прощала

прежней сопутнице [Аталанте] (так говорят) и диктейские стрелы

в тул амиклейский вложив, ему рамена оснащала.

Дерзкою к Марсу пронзен любовью, он устремился

в битву…

А на щите у него – Калидонская матери мирной

битва…

Но досягает уже до ушей Аталанты известье,

что отправляется сын на войну и всю за собою

гонит Аркадию: шаг у нее задрожал, и упали

стрелы, – и мчится она сквозь леса стремительней ветра,

скалы минует и рек, к берегам подступивших, преграду, –

так, как была, связав волоса и русый с затылка

сноп распустив по спине. – Так в ярости лютой тигрица,

коли похитят приплод, за добычливым всадником мчится.

Встала она и, грудью вперясь в натянутый повод

(сын же, бледнея, – к земле): «Сей пыл безумный откуда,

сын, у тебя, и в юной груди – недолжная доблесть?

Ты ли способен мужей к боям побуждать и обузу

Марса нести и ступать среди меченосных отрядов?

Ладно бы сила была! – Но, бледнея, сама я видала,

как ты рогатиною кабана упорного встретил:

ты ведь навзничь едва не упал, и дрожали колени;

если б я жала тогда не метнула с двурогого лука, –

где были б войны твои? Но ни стрелы тебе не помогут

здесь, ни тугая дуга, ни этот надежный, но чуждый

скверне убийственной конь. На великое ты посягаешь,

сын мой, доросши едва до чертогов дриад и до гнева

нимф эриманфских. Увы, но знаменья были неложны:

я-то дивилась, с чего недавно дрожали Дианы

храмы, и низко лицо опустила богиня, и пали

кровы с наверший святых; и лук мой от этого медлит,

и тяжелеет рука, и шлет неверные раны.

Ты бы дождался, пока почтеннее станешь и крепче,

розы ланит – окутает тень, и сходство исчезнет

с ликом моим, – тогда и воюй, и меч вожделенный

я же подам и тебя но стану удерживать плачем.

Ныне с оружьем домой воротись. – Но как же, Аркадцы, –

подлинно, скал и дубов сыновья, – его вы пустили?!»

Хочет чрезмерного! Все – и сын, и вожди – утешают,

тщатся тревогу унять, и уже – глухие несутся

зовы трубы. Но не может она из нежных объятий

выпустить сына, вождю Адрасту его поручая».

Стаций. Фиваида. Книга шестая. 561-568. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 102) (римский эпос 1 в. н. э.):

«[На первых Немейских играх:]

… Партенопея Аркадца

кличут, и вспыхнувший шум по кругам переполненным бродит.

Матери бег знаменит: кому Аталанты Менальской

редкая слава и шаг неизвестны, которого было

не одолеть женихам? Знаменитая матерь и сына

обременяет, но тот – и сам знаменит: безоружным

гоном (молва говорит) оленей в ликейских долинах

он добывал и бегом настигал запущенный камень».

Стаций. Фиваида. Книга шестая. 631-637. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 103) (римский эпос 1 в. н. э.):

[Парфенопей молится Артемиде после поражения на первых Немейских играх:]

К божеству обращаясь

гласом безмолвным, тогда тегейский юноша молит:

«Рощ госпожа [Артемида], для тебя, для тебя я хранил эти пряди,

из-за обета тебе приключилась такая обида.

Ежели мать [Аталанта] или я прилежанъем к охоте угодны

были тебе, то, прошу, не дозволь с подобным предвестьем

в Фивы прийти и Аркадии стать толиким позором!»

Стаций. Фиваида. Книга девятая. 570-738. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 158-161) (римский эпос 1 в. н. э.):

«[Во время битвы Семи против Фив:]

А между тем смущенная сном, предвещающим горе,

грозная мать [Аталанта] рассылателя стрел – младого Тегейца [Парфенопея],

пряди волос распустив и – как полагалось – босая,

шла предрассветной порой к ледяному потоку Ладона,

чтобы живою водой очистить зловещую грезу.

Ибо в ночном забытьи, томимая гнетом заботы,

видела мать – и не раз – что в храме ею прибитый

падал доспех, и она меж гробниц незнакомых блуждала,

изгнанная из лесов народом дриад разъяренных.

Видела мать, как с войны отряд возвратился с триумфом, –

вооруженье, коня знакомого, спутников сына,

но – не его самого; и видела тул опустевший,

изображенье свое в огне и призрак знакомый.

Но исключительный страх последняя ночь предвещала

матери жалкой, ее до сердечных глубин растревожив.

Был в аркадских лесах плодородной прославленный мощью

дуб, который она посвятила Тривии [Артемиде], в рощах

выбрав средь многих дерев, и, предапно чтя его, богом

сделала: здесь оставляла свой лук, и усталые стрелы,

вепрей кривые клыки прибивала и полые шкуры

львов и оленьи рога, на лесную похожие чащу.

Ветви – почти не видны, настолько их загромождали

пашен дары, а зеленую тень блеск застил железный.

Мнилось ей, будто она с охоты в горах возвращалась

и эриманфской несла медведицы, ею добытой,

пасть, – вдруг видит: сей дуб, рассеченный огромною раной,

листья свои обронил, и лежат на земле, издыхая,

ветви в кровавой росе; а нимфа ей молвит, что в роще

сонм кровожадных менад и враждебный Лиэй [Дионис] бушевали.

Стонет она и в бесплотную грудь ударяет, – но очи

морок прервали ночной; вскочив с тревожного ложа,

хочет она одного, чтоб рыдания явью не стали.

Вот почему, в ток трижды власы погрузив и очистясь,

и утешающие в материнских тревожных заботах

речи присовокупив, к Дианы [Артемиды] Воинственной храму

утренней мчится росой и знакомые с радостью видит

чащи лесные и дуб. Тогда, пред очи богини

став, обращается к ней – вотще! – с такими словами:

«Дева, Владычица рощ, чью грозную службу и знаки

небезопасные чту, свой немощный пол презирая, –

и не на греческий лад: ни племя живущих сурово

колхов не чтило тебя безупречнее, ни амазонки.

Если меня никогда не манили ни пляски, ни игры

буйных ночей и, даже на брак решась ненавистный,

ни оплетенных лозой не носила я тирсов, ни мягкой

пряжи, а с мужем сойдясь, не покинула сумрачной чащи,

и до сих пор – охотница я, и душою – безбрачна; –

я не стремилась свой грех сокрыть в потаенных пещерах,

но, показав младенца тебе, у твоих положила

ног, повинясь, дрожащий приплод, а он – благородной

крови – он к луку пополз моему нимало не медля,

дрот потребовал дать, как только словам научился; –

сына… – ведь мне по ночам тревожные сны угрожают –

сына, молю, – он ушел на войну, положившись чрезмерно,

горе, на дерзкий обет тебе – победителем в битве

дай мне узреть, – или просто узреть, коль это чрезмерно!

Дома оружьем твоим пусть бьется. Избавь от зловещих

снов, о богиня! Почто, дубравная Делия, в наших

рощах вражьи царят менады и боги фиванцев?

Горе мне! Но почему – пусть лживой пророчицей буду! –

но почему я считаю сей дуб великой приметой?

Если же бедственной мне сон верные шлет прорицанья, –

ради страданий моих материнских, Диктинна благая,

вещего брата почтив, пронзи злосчастное чрево

верной стрелой и дозволь, чтоб о гибели матери жалкой

первым сын услыхал!» – Промолвила и, разрыдавшись,

видит, что влажен и сам белокаменный образ Дианы.

И оставляя ее – да лежит на священном пороге

и волосами метет алтари ледяные – богиня,

грозная ликом, меж звезд зеленеющий Менал сейчас же

одолевает прыжком и к кадмейским стенам устремляет

шаг свой по светлой стезе под небом вершинным, известной

только богам, и глядит с крутизны на земли вселенной.

Путь приближался уже к горловине зеленой Парнаса, –

тут замечает она, что брат [Аполлон] в ослепительной туче,

переменившись в лице, возвращается, полон печалью,

от эхионовых войск, о пророке скорбя, поглощенном

недрами.

…

Первым – брат [Аполлон]: «Я знаю, сестра к лабдакидовым ратям

ты и к аркадцу спешишь, чрезмерно отважному в битвах.

Молит верная мать, – о если бы просьбы исполнить

рок допустил!..

Не проси же и ты бесполезной

помощи и не верши в печали трудов обреченных.

Юноши гибель близка, – се рок и сего не изменишь.

Чуждые обиняков прорицания брата неложны». –

«Да, но несчастному честь погребальную, – молвит смутившись,

Дева в ответ, – и утеху найти погибели горькой

должно, – так пусть возмездье падет на злодея, который

богопротивную длань осквернит неповинною кровью

отрока, пусть и мои возмогут свирепствовать стрелы!»

Вымолвив, сделала шаг и, брату для поцелуя

сухо приблизив уста, устремилась к воинственным Фивам.

… Тут соскользнула,

в воздухе путь проторив, Латония с кручи диркейской.

Стала, – ее узнали холмы, и леса пред богиней

дрогнули, вспомнив тот день, когда разъяренные стрелы,

лук утомив, расточили добро плодовитой Ниобы.

Отрока [Парфенопея] в гуще боев, уже возбужденного кровью,

мчал охотничий конь, не ведавший браней доселе…

Жалость и скорбь наблюдавшей за ним Диане пронзили

сердце и, плача, она «Почто мне, – молвит, – богине

верной, почто мне искать для тебя избавленья от близкой

гибели? Разве не сам ты рвешься в сраженья, свирепый

и злополучный гонец? Увы, но незрелая доблесть

правит тобой, и зовет к отважной погибели слава.

Значит уже твоему беспокойному возрасту, мальчик,

Менала роща тесна и тропы меж логовищ зверя, –

те, что опасны тебе без матери, чей до сих пор ты,

дерзкий, не мог превзойти ни лук, ни охотничьи стрелы.

Ныне она у моих алтарей о великой крушится

ненависти и терзает порог и двери глухие.

Сладостным зовам трубы и воинственным кличам, счастливец,

радуясь, ты для одной обездоленной матери гибнешь».

Но – да окажет ему последнюю почесть пред смертью –

в самую гущу боев идет, огражденная светлым

облаком; прежде всего похищает легкие стрелы

из-за спины храбреца и в колчан – небесные сыплет

жала, коих полет безошибочно жертву находит.

После его самого кропит амвросической влагой,

следом кропит и коня, чтобы тот из-за раны до срока

ноши не сверг, и священный напев с наговором мешает,

коему учит она колхидянок в тайных пещерах

ночью и дикие их наставляет разыскивать травы.

Юноша пылкий тогда с обнаженной летит тетивою

и вне себя, позабыв об отечестве, и о родимой,

и о себе, – сверх сил небесным оружием бьется».

Стаций. Фиваида. Книга девятая. 788-907. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 162-165) (римский эпос 1 в. н. э.):

«Против него [Амфиона] раздраженьем давно воспылал тяжелейшим

грозный Аталантиад [Парфенопей] – он еще не унялся – и начал:

«…Был я обучен зато пробираться по рекам застывшим,

в логовища проникать ужасные хищников мощных

и… – да о чем говорить? – если носит всегда моя матерь

нож и лук, а ваши отцы бьют в гулкие бубны?» –

Не перенес Амфион и, в уста говорящего целя,

дрот неподъемный пустил, – но грозною вспышкой железа

вспугнут, шарахнулся вбок звонкоступ с наездником вместе,

и стороной пронеслось копье, вожделевшее крови.

Тем исступленней с мечом обнаженным на Партенопея

мчит Амфион, но тогда Латония [Артемида], на поле прянув,

к юноше стала лицом и его от врага заградила.

Юношу сопровождал любивший его безупречно

с Менала родом Доркей, которому мать поручила

битвы, и страхи свои, и дерзкие отрочьи лета.

Оного облик приняв, богиня проговорила:

«Будет! Довольно крушить огиговы рати, довольно!

Партенопей, пощади хотя бы злосчастную матерь,

или богов, благосклонных к тебе!»

[Но Арес заставляет Артемиду выйти из сражения и фиванский герой Дриант поражает Парфенопея дротом.]

…

Мальчик же, сонмом друзей окруженный, к обочине поля

был отнесен…

И, наконец, изронил он, хрипя, последнее слово:

«Вот и кончаюсь; – Доркей, утешь же несчастную матерь.

Правда, она – коль тревога дарит предчувствие людям –

видела или во сне или в знаменьях сына кончину.

Всё же ты страхи ее искусно смири и не сразу

правду скажи. И смотри, неожиданно или с оружьем

к ней не входи; и только когда рассказать приневолит,

молви: О мать, заслужил. Казни же меня против воли!

Мальчик, я взялся за меч, твоих уговоров не слушал,

и среди боя уже о боли твоей не попомнил.

Так что живи и, прошу, гневись на мое безрассудство,

но уж теперь – не страшись. Терзаясь, с вершины Ликея

ты понапрасну глядишь, не дойдет ли к тебе сквозь туманы

звук ли какой или пыль, взметенная нашим отрядом.

Хладный, на голой земле я лежу, и нет тебя рядом,

чтобы мою поддержать главу до последнего вздоха.

Эту вот прядь, лишившись меня, – и тут он десницей

прядь отделил, – эту прядь прими вместо мертвого тела:

ты ее часто – а я не давал – пригладить пыталась.

Вот ты ее и сожги, но смотри, обряд совершая,

чтобы никто моих стрел не тупил неловкой рукою

и не гонял любимых собак по логовам зверя.

А несчастливый доспех, предавший в первой же битве,

или сожги, иль укором повесь равнодушной Диане».

ОСТРОВА АТАЛАНТА

Два небольших острова были названы по имени Аталанты – предположительно, в честь этой героини. Один остров находится у побережья Опунтской Локриды, другой – недалеко от афинского порта Пирей.

Фукидид. История. Книга третья. 89. (Источник: Фукидид. История. / Пер. и примеч. Г. А. Стратановского. Отв. ред. Я. М. Боровский. — Л.: Наука, 1981) (древнегреческий историк ок. 460 — ок. 400 до н. э.):

«Подобное же наводнение случилось и на Аталанте (остров на побережье против Опунтской Локриды), причем снесло часть афинского укрепления на острове и разрушило один из двух афинских кораблей, вытащенных на сушу».

Страбон. География. Книга IX. I. 14. (Источник: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. – М.: Наука, 1964. – С. 376) (греческий географ 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«… Пситталия, маленький, пустынный, скалистый островок, который некоторые называли бельмом на глазу у Пирея. Поблизости находятся Аталанта, одноименная с островом около

Евбеи и локров…»

Страбон. География. Книга IX. IV. 2. (Источник: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. – М.: Наука, 1964. – С. 403) (греческий географ 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Остров Аталанта также расположен против Опунта и носит одно имя с островом против Аттики».

Павсаний. Описание Эллады. Книга X. Фокида. XX. 3. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«Локров, живущих против острова Аталанты, вел Мидий…»

ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЕ И РИМСКОЕ ИСКУССТВО

Чернофигурная вазопись Калидонская охота на кабана 6 век до н.э.

Краснофигурная вазопись Эрос с Миртовой ветвью 5 век до н.э.

ИСТОЧНИКИ

Греческие

• Гесиод. Каталог женщин или Эои. (Источник: Эллинские поэты VIII – III вв. до н. э. / Перевод В. В. Вересаева. – М.: Ладомир, 1999. – С. ???-???) (греческий эпос 8-7 вв. до н. э.):
• Эсхил. Семеро против Фив. (Источник: Эсхил. Трагедии / Перевод А. И. Пиотровского. – М.: Наука, 1989. – С. ???-???) (греческая трагедия 5 в. до н. э.):
•  Еврипид. Финикиянки. (Источник: Еврипид. Трагедии. Т. 2 / Пер. Инн. Анненского, ст. М. Л. Гаспарова и В. Н. Ярхо, прим. В. Н. Ярхо. Отв. ред. М. Л. Гаспаров. (Серия «Литературные памятники»). В 2 т. – М.: Ладомир-Наука. 1999. – С. 171):
•  Фукидид. История. (Источник: Фукидид. История. / Пер. и примеч. Г. А. Стратановского. Отв. ред. Я. М. Боровский. — Л.: Наука, 1981) (древнегреческий историк ок. 460 — ок. 400 до н. э.):
•  Ксенофонт Афинский. Охотник. /Перевод Н. Медведкова. (Источник: Русский охотник, 1892. – №4. 23 января; ) (греческий писатель, род. ок. 450 — ум. 354 гг. до н. э.):
•  Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. ???-???) (греческий мифограф 2 в. н. э.):
• Аполлоний Родосский. Аргонавтика. (Источник: Аполлоний Родосский. Аргонавтика / Перевод Н. А. Чистяковой. – М.: НИЦ «Ладомир», 2001. – С. ???-???) (греческий эпос 3 в до. н. э.):
• Феокрит. Идиллии.  (Источник: Феокрит, Мосх, Бион. Идилии и эпиграммы. Перевод и комментарий М. Е. Грабарь-Пассек. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1958. – С. ???-???) (греческий поэт 3 в. до н. э.):
• Гимны Каллимаха. / Перевод С. С. Аверинцева. (Источник: Античные гимны. Переводы с древнегреч. Под ред. А. А. Тахо-Годи. — М.: Изд-во МГУ, 1988. – С. ???-???) (греческий поэт 3 в. до н. э.):
•  Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. (Источник: Вестник древней истории. 1986. № 2. С. 82 сл. Перевод В. М. Строгецкого с учётом переводов отдельных глав, выполненных С. Я. Лурье, А. Ф. Лосевым и М. К. Трофимовой) 
• Страбон. География. (Источник: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. – М.: Наука, 1964. – С. ???-???) (греческий географ 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
•  Павсаний. Описание Эллады. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):
• Клавдий Элиан. Пёстрые рассказы. (Источник: Элиан. Пестрые рассказы. – М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1963) (древнеримский писатель и философ 2-3 вв. н. э.):
•  Филострат Младший. Картины.  (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):
• Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. ???) 

Римские

• Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. ???-???):
• Овидий. Метаморфозы. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
• Овидий. Героиды. (Источник: Овидий. Элегии и малые поэмы / Перевод с латинского. Сост. и предисл. М. Гаспарова. Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова. – М.: Художественная литература, 1973. – 528 с.) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
• Овидий. Наука любви. (Источник: Публий Овидий Назон. Собрание сочинений. – Т. 1. – СПб. – «Студиа Биографика», 1994. – Перевод и комментарий М. Л. Гаспарова) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
• Вергилий. Георгики. (Источник: Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Перевод с латинского С. Шервинского. (Серия «Библиотека всемирной литературы», т. 6). – М.: Художественная литература, 1971. – С. ???-???) (римский поэт 1 в. до н. э.):
• Стаций. Фиваида. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. ???-???) (римский эпос 1 в. н. э.):

Список используемой литературы

Полная библиография переводов, цитируемых на этой странице.