Сюжет «Агамемнона» относится к тому же циклу мифов о Пелопидах, что и сюжет «Фиеста». Агамемнон — сын злодея Атрея; на него злоумышляет Эгисф, сын Фиеста (рожденный им от собственной дочери). При отправлении греков в Трою Агамемнон по велению оракула должен был заклать в жертву богам собственную дочь Ифигению; за это детоубийство на него затаила ненависть его жена Клитемнестра и стала сообщницей Эгисфа. По возвращении Агамемнона они его убивают, но юный сын его Орест спасается и, выросши, мстит: убивает и Эгисфа, и родную мать. Терзаемый фуриями, богинями мести, он избавляется от мук только приговором людского суда — афинского Ареопага. Образцом для Сенеки был «Агамемнон» Эсхила; там это — первая часть трилогии, кончающейся судом и оправданием Ореста. У Сенеки на дальнейшее развитие событий указывает появление в финале Строфия, отца Пилада, увозящего с собой Ореста. Начиная со ст. 412 традиционный счет стихов трагедии (на который принято делать ссылки) отстает от ныне принятого на двадцать строк; этот традиционный счет указывается при нумерации в скобках.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
АГАМЕМНОН
ТЕНЬ Фиеста
ЭГИСФ
КЛИТЕМНЕСТРА
ЕВРИБАТ, вестник Агамемнона
КАССАНДРА
ЭЛЕКТРА
СТРОФИЙ
ОРЕСТ (без слов)
ПИЛАД (без слов)
ПОЛИКСЕНА
ХОР аргосских женщин
ХОР троянских пленниц
Тень Фиеста, взыскуя отметить злодейство (о коем читай в Предуведомлении к «Фиесту»), побуждает сына своего Эгисфа убить Агамемнона. Итак, Эгисф на пиру умерщвляет Агамемнона, воротившегося с победой от Трои, удушив крепкотканой одеждой, а помощницей ему в сем деянии — Клитемнестра, каковую Эгисф соблазнил в отсутствие супруга. После и Кассандру, возлюбленную Агамемнона, убивает он, оторвав от алтаря, а Электру велит бросить в узилище, ибо сокрыла она брата своего Ореста.
ТЕНЬ ФИЕСТА
Покинув царство Дита беспросветное,
Пришел я, выпущен из бездны Тартара;
Какой мне ненавистней мир, не ведаю:
Фиест бежит от мрака, от Фиеста — свет.
Душа трепещет, тело сотрясает страх:
Вот отчий дом, вернее молвить, брата дом,
Пелоповых чертогов дверь старинная.
Венчают здесь пеласги по обычаю
Чело царям, возносит здесь высокий трон
10 Того, кто держит гордый жезл. Здесь курия
Сбирается всегда, здесь правят пиршества.
Возврат отраден — но, быть может, даже там
Мне лучше оставаться, близ унылых вод,
Там, где стигийский страж тройною гривою
Трясет, где колесо вращает быстрое
Привязанное тело, где срывается
Со склона камень, труд напрасным делая,
Где разрывает птица печень вечную,
Где старец, среди вод палимый жаждою,
20 Глоток бегучий ловит ртом обманутым,
За яство, мерзкое богам, наказанный,
Но чья вина — моей лишь часть ничтожная.
Всех перечтем, кто, руки осквернивши, был
Приговорен Миноса кносской урною;
Всех, всех Фиест их превзошел злодействами,
Лишь брат — меня. Я стал, детьми насытившись,
Могилой их, свою утробу выел я.
Не этим лишь пятном отца отметила
Фортуна: мерзость худшую измыслила,
30 Велев мне обесчестить ложе дочери.
Свершил я гнусность, вняв словам бестрепетно.
Чтоб всех детей отец коснулся пагубой,
Дочь понесла, судьбою принужденная, —
Отца достойный плод. Природу вывернув,
Дед стал отцом, родитель — мужем, внуками —
Родные дети. День и ночь смесилися!
Но лишь по смерти к истомленным бедами
Приходит исполненье темных жребиев:
Вождь над вождями, Агамемнон, царь царей,
40 За чьим поплыли сотни челнов знаменем,
Залив Троянский полотном заполнивши,
Взял Трою, когда десять лет отмерил Феб.
Идет сюда он, чтоб удар жены принять.
Черед приходит — кровью будет залит дом.
Кинжалы, копья, надвое разрубленный
Двойной секирой царский череп вижу я.
Злодейства ждать недолго: козни, смерть и кровь, —
Пир приготовлен. То, зачем рожден ты был,
Эгисф, уж близко. Что же стыд склонил твой взгляд?
50 Дрожь рук нетвердый обличает замысел?
Зачем ты мучишь сам себя вопросами,
Пристало ли тебе? Пристало: вспомни мать.
Но почему нежданно летней ночи срок
Продлился, уравнявшись с ночью зимнею?
Что держит в небе звезды заходящие?
Из-за меня Феб медлит? День верни земле.
Исчезает.
ХОР
О фортуна, как ты морочишь царей
Изобильем благ! Что ввысь вознеслось,
Оснований тому прочных ты не даешь.
60 Престолу вовек неведом покой —
Каждый новый день спасенья несет,
Череда забот гнетет и томит,
От все новых бурь мятется душа.
Не беснуется так ни Ливийский Сирт,
Когда гонит валы то туда, то сюда,
Ни студеный Евксин, от донных глубин
Вздымая волну, не взбухает так
Близ небесной оси,
Где, лазурную гладь минуя, Воот
70 По кругу ведет блистающий Воз,
Как участь царей опрокинуть бедой
Фортуна спешит. Жаждут страшными быть —
Но страшными быть боятся они.
И ночь не дает прибежища им,
И бессилен сон, смиритель забот,
Им сердца облегчить.
Каких твердынь не рушила в прах
Череда злодейств, не тревожил всегда
Нечестивый меч? Законы, и стыд,
80 И верность святых супружеских клятв
Бегут из дворцов. Но тянутся к ним
Беллона, с чьих рук стекает кровь,
И Эриния, чей жжет надменных огонь,
Что в чрезмерных всегда обитает домах,
Которые миг низвергает любой,
В низины с высот.
Пусть козней нет, пусть праздны мечи, —
Рушит тяжести гнет все великое сам:
Не по силам нести фортуне свой груз.
90 Попутный Нот надул паруса —
Но чрезмерный напор все же страшен им.
В облака вознеслась башня гордой главой —
Но сильней ее бьет дожденосный Австр;
Густую тень раскинувший лес
Видит, как вековой ломается дуб.
Метит молний огонь те, что выше, холмы,
Легче входит болезнь в большие тела,
И меж тем как бежит на воле пастись
Невзрачный скот — идет под топор
100 Самый статный телец.
Фортуна ввысь возносит лишь с тем,
Чтобы сбросить вниз. Чем скромнее, тем
Долговечнее все. Счастлив тот, кто с толпой
Разделяет удел — и доволен им,
Кого тихий влечет вдоль берега ветр,
Кто, дали морской лодку вверить боясь,
Правит веслом поближе к земле.
Входит КЛИТЕМНЕСТРА.
КЛИТЕМНЕСТРА
Мой робкий дух, ты ищешь безопасности?
Что мечешься? Пути к добру отрезаны.
110 Сберечь лишь раньше можно было чистыми
Престол и ложе мужа вдовьей верностью.
Нет больше чести, права, нравов, верности,
Нет и стыда: погибнув, не воскреснет он.
Так брось узду, дай шпоры преступлению:
Идти всего надежней злу дорогой зла.
Коварство женщин вспомни: все, что сделали
Неверная жена, воспламененная
Любовью тайной, или руки мачехи,
На что, пылая нечестивым факелом,
120 Беглянка фасианская отважилась;
Меч вспомни, яд — или вдвоем с изгнанником
На корабле украдкой из Микен беги.
Твердишь о блуде, бегстве, о чужбине ты —
Грехах сестры? Нет, больший грех пристал тебе.
КОРМИЛИЦА
Владычица Микен, дочь Леды славная,
О чем ты мыслишь молча? В бурной что душе
Скрываешь, совладать не в силах с замыслом?
Безмолвна ты — но боль в глазах читается.
Что б ни было, дай волю, время дай себе:
130 Где ум бессилен, часто лечит долгий срок.
КЛИТЕМНЕСТРА
Для долгих сроков муки чересчур сильны;
В костях огонь, пылает сердце пламенем,
В союзе с болью страх язвит стрекалами
И ненависть в груди стучит, и, душу мне
Склонив под иго, сдаться страсть постыдная
Не позволяет. И среди сжигающих
Мой дух огней бессильный и поруганный
Бунтует стыд. Влекусь волнами бурными,
Когда ж то вихрь пучину гонит, то прибой —
140 Какому сдаться злу, волна не ведает.
Вот почему, из рук кормила выпустив,
Куда меня надежда, гнев или скорбь помчат,
Туда и поплыву я, челн предав волнам.
Коль дух блуждает, случай — лучший вождь для нас.
КОРМИЛИЦА
Лишь безрассудный вслед идет за случаем.
КЛИТЕМНЕСТРА
Коль нет другой, страшна ль судьба неверная?
КОРМИЛИЦА
Вина твоя сокрыта, если стерпишь ты.
КЛИТЕМНЕСТРА
Дворец прозрачен царский: всякий виден грех.
КОРМИЛИЦА
В зле прежнем каясь, зло готовишь новое?
КЛИТЕМНЕСТРА
150 Блюсти в злодействах меру — есть ли что глупей?
КОРМИЛИЦА
Злом зло покрыв, причины страха множим мы.
КЛИТЕМНЕСТРА
Железо и огонь — лекарства частые.
КОРМИЛИЦА
К последним средствам сразу прибегать нельзя.
КЛИТЕМНЕСТРА
Коль дело плохо, быстрый нужно выбрать путь.
КОРМИЛИЦА
Тебя удержит слово «муж» священное.
КЛИТЕМНЕСТРА
О муже мне ли думать, десять лет вдове?
КОРМИЛИЦА
О детях вспомни, что ему родила ты.
КЛИТЕМНЕСТРА
Да, все я помню: брачный факел дочери,
Ахилла-зятя. Честен он пред матерью.
КОРМИЛИЦА
160 Недвижный флот освободила дочь твоя.
Понт всколыхнула, праздной ленью скованный.
КЛИТЕМНЕСТРА
О боль и стыд! Тиндара дочь, дитя богов,
Я жертву флоту родила дорийскому.
Душой все снова вижу свадьбу дочери:
Достойно Пелопидов совершал обряд
Отец, пред алтарем стоявший жертвенным,
Как перед брачным. Испугался сам Калхант
Своих вещаний и огней отпрянувших.
О род, виною каждой вины прежние
170 Превосходящий! Кровь за ветер отдала,
Жизнь — за войну. Как поднял паруса весь флот,
Не милостью богов суда отчалили:
Авлида вон изгнали нечестивые.
Войну он вел под стать начальным знаменьям.
Глухой ко всем мольбам, плененный пленницей,
Добычу старцу не вернул Сминфееву,
Уже тогда он бредил девой Фебовой.
Ахилл, глухой к угрозам, не сломил его,
Ни тот, кто в небе зрит один грядущее,
180 Для нас — гадатель верный, а для пленниц — лжец.
Ни мор народа, ни костры горящие.
Когда чума вконец губила Грецию,
Без боя побежден, расслаблен похотью,
Наложницу он замещает новою;
Не должно ложу пустовать без варварки —
И вновь он любит, дочь жреца Лирнесского
Бесстыдно из объятий мужа вырвавши.
Вот враг Париса! А теперь он новою
Любовью к вещей уязвлен фригиянке.
190 После побед троянских, Илион спалив,
Спешит супруг рабыни и Приама зять.
Вооружись, душа, для боя тяжкого!
Сверши злодейство первой! Или ждешь ты дня,
Когда возьмут Пелопов жезл фригиянки?
Тебе мешают девы дома вдового
Или Орест — отца подобье? Будущих
Невзгод страшись для них: ведь смерч приблизился.
Что медлишь? Рядом мачеха безумная
Твоих детей. Иначе коль нельзя, пусть меч
200 Тебе вонзится в сердце — и убьет двоих.
Две крови слей, погибни — но сгуби его;
Смерть с тем, в кого ты целишь, — смерть не жалкая.
КОРМИЛИЦА
Сдержи порыв, царица, обуздай себя,
Свой замысел измерь: сломивший Азию
Грядет Европы мститель с долгожданною
Победой, в плен фригийцев и Пергам ведет.
Ты из засады хочешь на того напасть,
Кого Ахилл коснуться не посмел мечом,
Хоть выхватил его рукою дерзкою,
210 Ни Теламона сын, на смерть решившийся,
Ни Гектор, что на десять лет продлил войну,
Ни черный сын Авроры, ни Париса лук,
Ни Ксанф, тела кативший и оружие,
Ни Симоент, чьи воды кровь окрасила,
Ни Кикн, морского бога белоснежный сын,
Ни рать фракийцев, Ресом предводимая,
Ни с пестрым тулом, со щитом, с секирою
Царица амазонок? В доме отческом
Его убьешь ты, кровью запятнав алтарь?
220 И без отмщенья это стерпит Греция?
Коней, мечи, суда в волнах бессчетные
Представь и землю, кровью наводненную, —
Все, что постигло тевкров дом захваченный,
Перенеси на греков. Чувства злобные
Ты подави и душу усмири сама.
Уходит.
Входит ЭГИСФ.
ЭГИСФ
самому себе.
Срок, устрашавший ум и сердце издавна,
Воистину подходит — мой последний срок.
Душа, что вспять бежишь ты? Что оружие
Бросаешь сразу? Знай, что боги злобные
230 Тебе удел погибельный замыслили —
И на любую казнь им жизнь ничтожную
Отдай, встреть грудью все мечи, все факелы.
Чье таково рожденье, тем не кара — смерть.
Клитемнестре.
Дочь Леды, средь опасностей союзница,
Лишь будь со мной; заплатит кровью пусть за кровь
Вождь нерадивый, но отец решительный.
Что ж страх внезапный залил щеки бледностью,
И почему потуплен взгляд рассеянный?
КЛИТЕМНЕСТРА
Любовь к супругу, побеждая, гонит вспять —
240 Туда, откуда прежде удаляться мне
Не подобало. Возвратимся к верности:
К добру вернуться никогда не поздно нам,
Почти что снял вину, кто в ней раскаялся.
ЭГИСФ
Куда идешь, безумная? Надеешься
На верный брак с Атридом? Если нет иных
Причин, тяжелый в душу страх вселяющих, —
Фортуною, безудержной в надменности,
Кичливой спеси будет в нем умножен дух.
Он до победы в тягость был союзникам —
250 А ныне к нраву, от природы злобному,
Прибавь победу. Отбыл он царем Микен,
Придет тираном. В счастье дух заносится.
Вокруг него идет с какою пышностью
Толпа наложниц! Паче же других одна
Царем владеет — жрица бога вещего.
Делиться с ней согласна ты супружеством?
Она не согласится! Для жены страшней
Всех бед, когда захватит дом наложница.
Ни с кем нельзя ни ложе, ни престол делить.
КЛИТЕМНЕСТРА
260 Зачем, Эгисф, ты в пропасть вновь влечешь меня
И гнев раздуть стремишься потухающий?
Дал победитель волю над рабой себе, —
Жены-царицы это не касается.
Для трона и для спальни — не один закон.
Да и душа не может обвинять его
По строгому закону, помня свой позор.
Кому прощенье нужно, легче сам простит.
ЭГИСФ
Мир заключить? Друг другу дать прощение?
Законов царской власти ты не ведаешь?
270 Судья, недобрый к нам и снисходительный
К себе, залогом власти почитает царь:
Что можно мне, то прочим заповедано.
КЛИТЕМНЕСТРА
С прощенной Менелай плывет Еленою,
Причиной и Европы бед, и Азии.
ЭГИСФ
Но тайная Венера не похитила
Атрида сердце, лишь супруге верное.
А тот вину уж ищет и готовит суд.
Не мни позорным то, что совершила ты:
Что пользы в жизни честной, незапятнанной?
280 Кто сильным враг, тот виноват без следствия.
Не в Спарту ли изгнанницей отринутой
Вернешься? Нет исхода, если царь отверг
Жену. Напрасной гонишь страх надеждой ты.
КЛИТЕМНЕСТРА
Мои проступки только верным ведомы.
ЭГИСФ
Вовек не входит верность в двери царские.
КЛИТЕМНЕСТРА
Богатой платой верность обяжу хранить.
ЭГИСФ
Но плата побеждает верность платную.
КЛИТЕМНЕСТРА
290 Стыд восстает, в душе еще оставшийся.
Зачем его глушишь ты вновь и вкрадчиво
Даешь советы злые? Я должна в мужья,
Царя царей покинув, взять изгнанника?
ЭГИСФ
Чем ниже для тебя сынов Атридовых
Фиеста сын?
КЛИТЕМНЕСТРА
А мало, так прибавь: и внук.
ЭГИСФ
Я не стыжусь: рожден по воле Феба я.
КЛИТЕМНЕСТРА
Так Феб — виновник гнусного рождения,
Феб, из-за вас назад коней направивший?
Зачем бессмертных в нашу мерзость вмешивать?
300 Пробравшийся хитро на ложе брачное,
Прославленный лишь прелюбодеянием,
Прочь с глаз моих, бесчестье рода нашего!
Пускай свой дом свободным царь и муж найдет.
ЭГИСФ
Не внове мне изгнанье, к бедам я привык.
Царица, прикажи лишь — и не только дом
И Аргос я покину, но невзгодами
Измученное сердце поражу мечом.
КЛИТЕМНЕСТРА
Самой себе.
Дай сделать так, Тиндара дочь кровавая!
Эгисфу.
Должны мы доверять вины сообщнику.
Пойдем же вместе: темный, угрожающий
Исход событий сообща обсудим мы.
Уходят.
ХОР
Аполлона воспой, славный юный сонм!
В честь тебя толпа
Лавровую ветвь,
Распускает волну девичьих кудрей
315 Древний Инахов род,
318 Что студеный ток Эрасинских ключей,
Что Еврота волну,
320 Что Исмена струю меж зеленых брегов
Молчаливую пьет.
316 К нашим и ты, о гостья из Фив,
Хороводам примкни:
322 Научила тебя вещунья Манто,
Тиресия дочь,
Как великих богов, Латоны детей,
Обрядами чтить.
Победитель, свой лук — ведь вернулся мир —
Ты ослабь, о Феб,
И сними с плеча от легчайших стрел
Тяжелый колчан, —
330 Проворные пусть пробудят персты
Голос лирных струн.
Пусть, прошу, не звучит пронзительный лад,
Высокий напев,
Но под кроткий звон лиры плавно веди
Ту простую песнь,
Что ты пред судом искушенных муз,
Состязаясь, поешь.
Иль на низких струнах, бряцая, пропой
То, что пел ты богам,
340 Когда буйную рать титанов поверг
Молний быстрый огонь
Или когда одна на другую гора,
Громоздясь, возвели
Для чудовищ злых ступенчатый путь,
Когда Пелион
На Оссе стоял и обеих давил
Лесистый Олимп.
И ты, жена и сестра, что престол
Делишь высший, приди!
350 О царица, тебя, Юнона, мы чтим
В Микенах твоих.
В тревожной мольбе пред твоим божеством
Простертый хранишь
Ты Аргос одна, в деснице твоей
И мир и война.
Агамемнона ты лавры в этот день
С победой прими,
Для тебя поет флейты праздничный букс
На много ладов,
360 Для тебя у дев с ученых струн
Плавно песня течет,
Для тебя несут жены факел в руках,
Исполняя обет,
И телица падет перед храмом твоим,
Бела словно снег,
Ей ни плуг не знаком, ни загривок у ней
Не натерт ярмом.
О Паллада и ты, властелина громов
370 Многославная дочь,
Башни много раз дарданские ты
Поражала копьем,
Чтит тебя молодых и старших матрон
Единый хор,
И храма врата, когда ты грядешь,
Отпирает жрец.
К тебе в венках из сплетенных цветов
Приходит толпа,
Тебя старики на склоне годов
Согласной мольбой
380 Благодарственной чтят, возлиянья творя
Дрожащей рукой.
Помним мы и тебя, о Тривия: глас
Наш знакомый услышь;
Ты, Луцина, велишь, чтобы Делос твой
На месте стоял;
Был прежде гоним всеми ветрами он,
Блуждал меж Киклад,
Прочный корень теперь держит сушу его,
Ветры он презрел
390 И дает причал кораблям, хоть привык
Раньше плыть им вослед.
Торжествуя, ты считала тела
Танталиды детей, —
И камень досель на Сипиле крутом
Плачевный стоит,
И старинный поднесь мрамор капли слез
Все новые льет.
Чтят горячо и жена, и муж
Богов-близнецов.
400 Но прежде всех ты, владыка-отец,
Мощный молний огнем,
Мановеньем главы вершины небес
Колеблющий бог,
О Юпитер, к тебе восходит наш род,
Так прими дары
И на внука взгляни: в нем пращура кровь
Достойно течет.
Но вот широким шагом поспешающий
Несет нам воин знаки явной радости:
410 Копья железо лаврами украшено.
Здесь Еврибат, царя служитель преданный.
Входит ЕВРИБАТ.
ЕВРИБАТ
Родные лары, храмы, алтари богов!
(392) Себе не веря, долгим истомлен путем,
Вас чту поклоном! Все обет исполните:
Краса земли Аргосской, вопреки всему,
С победой Агамемнон возвращается.
Входит КЛИТЕМНЕСТРА.
КЛИТЕМНЕСТРА
Ужель коснулась слуха весть счастливая?
Но где он, десять лет с тоскою жданный мной,
420 (400) Где муж мой медлит — на земле иль на море?
ЕВРИБАТ
Он невредим и, славой возвеличенный,
Стопой коснулся берега желанного.
КЛИТЕМНЕСТРА
Почтим в счастливый этот день обрядами
Богов, хоть благосклонных, но медлительных.
А ты поведай, брат супруга жив иль нет.
И о сестре поведай, где теперь она.
ЕВРИБАТ
Молю богов о лучшем — а наверное,
Морской безвестный жребий не дает сказать.
430 (410) Лишь разметало флот наш море бурное,
Как потеряла из виду ладья ладью.
А сам Атрид, блуждая средь безбрежных вод,
От них урон сильнейший, чем от битв, понес
И, словно побежденный, лишь разбитые
Ведет остатки флота-победителя.
КЛИТЕМНЕСТРА
Какой бедой суда мои потоплены?
Как братьев разлучила среди вод судьба?
ЕВРИБАТ
О чем и молвить горько, ты велишь сказать,
Весть о несчастье сливши с вестью радостной, —
Но дух больной бежит рассказа страшного.
КЛИТЕМНЕСТРА
Открой мне все. Кто о беде боится знать,
440 (420) Тот множит страх. Неведомое хуже зло.
ЕВРИБАТ
Когда Пергам сожгли дорийцев факелы,
Добычу разделивши, в море вышли все.
Снимает воин меч с бедра натертого,
И на корме лежат щиты забытые;
Весло в руках, приученных к оружию;
Миг промедленья долог нетерпению.
К отплытью знак на царской заблестел корме,
И звук трубы гребцов ободрил радостных,
450 (430) И с золоченым носом судно выплыло,
Путь указуя кораблям бесчисленным.
Тут легкий ветер, к кораблям подкравшийся,
Ускорил ход; волна едва колышется,
Колеблемая легкими Зефирами,
Судами скрыт залив, судами блещущий.
Отрадно видеть Трои опустелый брег,
Отрадно зреть Сигейский мыс покинутый.
Гребцы все разом весла гнут упругие,
Спешат помочь ветрам руками юными,
В движенье мерном с силой напрягая их.
460 (440) В борт плещет море, килями изрытое,
В лазури пенные белеют борозды.
Когда полнее ветер паруса надул,
Ему, оставив весла, судно вверили,
И воины, разлегшись на скамьях, глядят,
Как с ходом судна берег удаляется,
Иль битвы вспоминают: храбрость Гектора,
И для костра за плату возвращенный труп,
И кровь царя на алтаре Юпитера.
А те, что в штиль, играя, взад-вперед снуют
470 (450) Иль в зыбь спиною гнутой рассекают вал,
Резвятся рыбы по морю тирренские,
То кружат, то плывут у борта самого,
То обгоняют судно, то вослед скользят,
То первый хороводом обойдут корабль,
То радостной толпой проводят тысячный.
Но вот и берег скрылся, не видать равнин,
Чуть можно угадать хребты Идейские, —
Упорный видит лишь одну примету взгляд:
Над Илионом черный дым клубящийся.
480 (460) Уже Титан усталых распрягал коней,
День падал вниз, и свет сменялся звездами.
На небесах лишь облачко растущее
Пятнало пламя Феба; море тихое
Закат нечистый сделал подозрительным,
Настала ночь, усыпав небо звездами,
Висят без ветра паруса. Вдруг тяжкий гул
С холма скатился, предвещая худшее,
И застонали камни прибережные.
Еще не воя, ветер возмутил волну,
490 (470) Луна внезапно скрылась, звезды спрятались,
И море к небесам взметнулось рухнувшим.
Ночного мрака мало: тьма окуталась
Туманом черным, всякий угасившим свет,
Смешавшим влагу с небом. Разорили вмиг
Все море ветры, обнажив глубины дна:
С Зефиром Евр и Нот с Бореем борются —
Своим оружьем каждый, — и взметается
Пучина, завиваемая вихрями.
Стримонский смерчем кружит Аквилон снега,
500 (480) Пески и воды Сиртов мчит ливийский Австр.
Но мало Австра: тучами чреватый Нот
Дождем пучину полнит; сотрясает Евр
Моря Зари и царства Набатейские;
Из Океана Кор подъемлет голову,—
Все с оснований рушит мироздание,
И мнится — боги вместе с небом падают.
В природе черный хаос водворяется,
Валы перечат ветру, ветер гонит вспять
Валы, и морю моря не вместить уже,
510 (490) И влага ливня с влагой волн смешалася.
Не быть слепыми, знать причину гибели —
И в этом облегченье нам отказано:
Мрак придавил нам веки, ночь стигийская
Объяла нас. Одни огни падучие
Горят — меж туч мелькающие молнии, —
Но даже злой их блеск отраден страждущим,
Их свет желанен. Губит флот наш сам себя:
Борт давит борт, нос ближний сокрушает нос.
Один средь волн разверзшеюся пропастью
520 (500) Корабль проглочен — и извергнут вновь; другой
От груза тонет; третий воду черпает
Разбитым бортом; тот волной десятою
Накрыт, а этот, легкий, украшений всех
Лишенный, по простору икарийских вод
Без весел, парусов и мачты, стройные
Взносивший реи, как обломок носится.
Бессильны ум, и опыт, и умение;
Что должно делать, скованные ужасом
Все позабыли; падает весло из рук.
530 (510) Взывать к богам последний заставляет страх,
Данаец об одном с троянцем молится.
Вот сила рока! Пирр отцу завидует,
Улисс — Аяксу, муж Елены — Гектору,
Приаму — Агамемнон. Все счастливцами
Зовут под Троей павших, кто убит мечом,
Чье имя помнит слава, кто лежит в земле.
«Дерзнувшие ль на подвиг морю тягостны?
Погубит рок трусливый храбрых воинов
Напрасной смертью? Кто бы ни был, боже, ты,
540 (520) Кого страданья наши не насытили,
Взор просвети свой! Даже Троя бедствия
Оплакала бы наши. Если в гневе ты
Упорен и дорийский жаждешь род сгубить, —
Зачем и тех, ради кого ты губишь нас,
На гибель обрекаешь? Укроти валы:
Троянцев вместе флот несет с данайцами».
Что делать больше? Голос поглощен водой.
Еще беда: вооружившись гневного
Юпитера огнем, свершить пытается
550 (530) Паллада то, что невозможно ужасу
Горгоны, и эгиде, и копью ее.
И вновь дохнула буря. С нею борется
Один Аякс: канатами старается
Он парус подобрать, — но пламя павшее
Его пронзает. Размахнувшись, новую
Паллада, как Юпитер, мечет молнию —
И та, пробив Аякса и корабль его,
Часть корабля уносит и Аякса в ней.
Но, опаленный, из пучины бешеной
560 (540) Встает он, как утес, и грудью бурные
Сечет валы, влечет корабль, охваченный
Огнем, — и в море непроглядном светится
Один Аякс, окрасив волны отблеском.
Вот, выплыв на утес, вопит он в ярости:
«Все одолеть я жажду — море, молнию,
Огонь, валы, Палладу, — превзойти себя.
Не убегал я в страхе перед богом битв,
Один сражаясь против Марса с Гектором,
И стрелы Феба путь не преградили мне:
570 (550) Богов я, как фригийцев, побеждал, — и ты
Страшна мне? Брось рукой бессильной молнию
Чужую! Пусть и сам он…» Речь безумную
Хотел он продолжать, но поднял голову
Из вод Нептун и снес скалу, ударивши
Трезубцем; и Аякса увлекла она,
Огнем, землей и морем побежденного.
Над каменистым дном есть воды мелкие,
Где лживый Кафарей водоворотами
Скрывает камни. Между ними вечное
580 (560) Кипенье волн прихлынувших иль схлынувших.
На круче крепость есть, что на две стороны,
В два моря зрит: сюда — на край Пелопов твой,
На Истм, изгибом узким отделяющий
От моря Фрикса море Ионийское,
Туда — на Халкедон, на Лемнос гибельный
И западню судов — Авлиду. В крепости
Родитель Паламедов нечестивою
Рукой вознес огонь, с высот сверкающий,
И флот на камни заманил предательски.
590 (570) На острых скалах корабли недвижные:
Те скудная волна дробит об отмели, —
Перед плывет, корма пригвождена к скале,
А этот, вспять в просторы устремившийся,
595 Другим настигнут и разбит разрушенным.
Страшнее моря берег. К утру шквал утих
И Феб явил нам жертвы, принесенные
Во искупленье Трое ночью пагубной.
КЛИТЕМНЕСТРА
Скорбеть ли мне иль радоваться? Муж пришел —
600 (580) И радуюсь невольно я, но горестна
Отчизны рана. Примири же с греками
Богов, родитель, небо потрясающий!
Все увенчайте радостной листвой виски,
Пусть флейт звучит напев священный, праздничный
605 И жертва на алтарь падет белейшая.
Но вот идет толпа простоволосая
Троянок, и — всех выше — жрица Фебова
Лавр потрясает вещий в исступлении.
ХОР
О, сколь сладкое зло смертным заложено
610 (590) В сердце: к жизни любовь, — хоть и открыт для всех
Путь, ведущий от зол: вольная страждущих
В пристань смерть зовет, где покой навеки.
Ни фортуны бури непостоянной,
Ни страх, ни огонь Юпитера неправый
Его не нарушат.
Вечному миру
Не грозят ни толпы зловредных граждан,
Ни суровый вождь, ни ярость пучины,
Ветрами взметенной, ни строй враждебный,
620 (600) Ни клубы пыли,
Поднятые варваров ордою конной,
Ни народы, гибнущие с отчизной,
Когда недруг жжет злым пожаром стены,
Ни войны свирепость.
Рабству тот положит конец,
Кто презрел богов легкомысленных,
Кто на черный ток Ахеронта,
На унылый Стикс без унынья глядит,
Кто жизнь свою дерзнет оборвать.
630 (610) Будет он равен царю, равен богам.
О, какая беда — не уметь умереть!
Видели родины мы крушенье в ту ночь роковую,
Когда дарданцев дома жег ты, огонь дорийский!
Не война теперь, не мечи победила
Город, павший встарь от стрел Геркулеса:
Ни Пелея сын и морской богини,
Ни любимый друг свирепого Пелида
Не сломил его, когда в заемных латах
Истреблял троянцев Ахилл подложный
640 (620) Иль когда сам Пелид, гнев на скорбь сменивший,
Прянул в бой, и все на стенах высоких
Натиска его страшились троянцы.
642a Утратил наш город
Последнюю честь: погибнуть отважно;
Дважды пять лет он держался,
Чтоб от хитрости пасть в единую ночь.
Видели мы дар коварный,
Возведенную данайцами громаду
Роковую мы доверчивой рукою
В город повлекли; содрогался часто
650 (630) На пороге конь, что в утробе полой
Скрытых нес царей и последнюю битву
И могли бы мы опрокинуть их козни,
Чтобы хитрость врагов их же и сгубила.
Часто от толчка и щиты звенели,
И невнятный гул поражал наши уши,
Когда Пирр роптал, непослушный
Злокозненному Улиссу.
Забыли страх юноши Трои:
Тронуть канат рады священный.
660 (640) Астианакс малолетний строй
И та, кого ждет гемонийский костер,
Ведут за собой: юных дев — она,
Мальчиков — он. Нарядившись, несут
Жены дары по обету богам,
Нарядившись, отцы идут к алтарям,
Весь Илион — на одно лицо,
И — чего с тех пор, как Гектор сожжен,
Не видели мы — весела Гекуба.
Что в начале мне и что под конец
670 (650) Ты оплакать велишь, о горе мое?
Стены — их возвели бессмертные нам
И разрушили мы?
Храмы — пепел их осыпал богов?
Нам не хватит дней, чтоб оплакать все.
О тебе наш плач, троянцев отец:
У меня на глазах, горло старцу пронзив,
Пирра яростный меч был запятнан едва
Скудной кровью царя.
КАССАНДРА
Троянки, сберегите слезы: время их
680 (660) Потребует и впредь. Оплачьте горестно
Свою погибель, а в моих страданиях
Товарки не нужны мне; полно сетовать
Вам обо мне: одна снесу судьбу мою.
ХОР
Сладко слезы смешать в единый ток;
Если горе таить, сильнее оно
Душу жжет и томит, сладко нам о родных
Всем вместе рыдать; и хотя наравне
С мужами ты терпеньем тверда,
Не оплакать тебе крушений таких.
690 (670) Ни тот, кто напев переливчатый свой
На вешних ведет ветвях — соловей,
«Итис, Итис» твердя в бессчетных ладах;
Ни птица, что всем с высоких крыш
Говорит, говорит про бистонский грех,
Нечестивый обман супруга-царя,
Горьким стоном своим не оплачут твой
Достойно дом. Пусть даже начнет
Лебедь, средь лебедей звончайший певец,
Там, где Истр течет, где течет Танаис,
700 (680) Последнюю песнь; пусть начнут посреди
Причитающих вод альционы рыдать
О Кеике своем, когда, стихшим волнам
Не веря, они полагаются вновь
На морскую гладь и со страхом своих
Греют птенцов в плавучем гнезде;
Пусть идущая вслед бессильным мужам
В горе руки с тобой начнет терзать
Толпа, что мать башненосную чтит
И на хриплый призыв самшитовых флейт
710 (690) Бьет в грудь, подняв об Аттисе вопль, —
Меры нашим нет, Кассандра, слезам,
Ибо нашей беде меры также нет.
Зачем с висков повязки рвешь священные?
Должны всех больше чтить богов несчастные.
КАССАНДРА
Несчастья наши всякий страх превысили.
Мне не смягчить мольбою небожителей,
А им, пусть и хотят, да нечем мучить нас,
И у фортуны силы все исчерпаны.
Отец, отчизна, даже сестры отняты;
720 (700) Алтарь, гробница выпили всю кровь мою.
Где братьев сонм, где вся семья счастливая?
Истреблена! Чертоги старца жалкого
Стоят пусты. В палатах, сколько их ни есть, —
Невестки, все, кроме спартанки, вдовые.
Гекуба, мать царей, царица Фригии,
Родившая огонь, удел изведала
Невиданный, приняв обличье хищное:
Среди развалин лает пережившая
Сынов, Приама, Трою, самое себя!
ХОР
730 (710) Внезапно смолкла Фебом одержимая,
Бледнеет, тело дрожь объемлет частая,
Подняв повязки, дыбом встали волосы,
Дыханьем тяжким ропот сотрясает грудь,
Блуждают взоры, очи, обратившись внутрь,
Вдруг стали слепы; вновь застыл недвижный взгляд.
Вот шествует, прямая, к небу голову
Высоко вскинув; богу непокорные
Уста вещать готовы, но старается
Речь удержать менада: Феб ей тягостен.
КАССАНДРА
740 (720) Зачем меня, гонимую неистовством,
Утратившую разум, ты влечешь опять,
Парнас? Феб, отступись: я не твоя уже, —
Огонь свой угаси, мне в грудь вонзаемый.
Ради кого я вне себя безумствую?
Уж Трои нет — что ж делать лжепророчице?
Где я? Свет меркнет, очи застилает тьма,
Не видят очи неба, мраком скрытого.
Но вновь двумя день озаряет солнцами
Дома двойные в Аргосе удвоенном.
750 (730) Идейский лес я вижу: между трех богинь
Могущественных пастырь — роковой судья.
Страшитесь, о цари, потомства тайного:
Полей питомец этот ваш низвергнет дом.
Зачем взяла рука безумной женщины
Клинок? Кого — одеждою лаконянка,
Оружьем амазонка — поразит она?
Но что за новый образ приковал мой взор?
Зверей всех победитель, лев Мармарики
Лежит, и шею гордую, высокую
760 (740) Зуб растерзал кровавый львицы дерзостной.
Родные тени! Всех вас пережившую,
Зачем меня зовете? За тобой, отец,
Иду, свидетельница общей гибели!
Ты, брат, оплот фригийцев и гроза врагов,
Не прежний блеск, не руки, обожженные
Пожаром кораблей, но раны, вздутые
От пут продетых, вижу. За тобой иду,
Троил, так рано Эакида встретивший!
Лик Деифоба не узнать: супруги дар!
770 (750) Мне радостно пройти сквозь топь стигийскую,
Мне радостно увидеть пса свирепого
И царство Дита алчного. Сегодня же
Челн этот переправит души царские —
И побежденную, и победителя.
Стикс, чьей водой клянутся небожители,
И тени, вас молю я: отворите свод,
Чтобы Микены видел легкий сонм троян.
Смотрите все, как судьбы обратились вспять
Старухи — сестры гнусные —
780 (760) Грозят плетьми кровавыми
И обгорелым факелом;
Распухли щеки бледные,
Одежда погребальная
Скрывает чрева впалые.
Гремят ночные ужасы,
И тела кости мощного,
От времени изгнившие,
Лежат в трясине илистой.
Забыл старик измученный
790 (770) О жажде, перестал ловить
Струю, от уст бегущую, —
Скорбит о смерти правнука.
Зато Дардан ликующий,
Отец наш, гордо шествует.
ХОР
Само себя прервало исступление;
Колени подкосились… Так же падает
Телец под топором неверным жертвенный.
Поднимем тело. Вот уже к богам своим
Атрид в победных лаврах приближается.
800 (780) Ему навстречу в одеянье праздничном
Спешит жена — и вспять с ним рядом шествует
АГАМЕМНОН
Живым домой пришел я вопреки всему.
Любимый край мой, здравствуй! Много варварских
Тебе несу богатств; тебе счастливая
Когда-то Троя, Азии оплот, сдалась.
Но почему, склонив бессильно голову,
Пророчица поникла? Слуги, влагою
Ее холодной оживите! Снова свет
Померкший взгляд увидел. Встань, приди в себя;
810 (790) Мы после всех невзгод — в желанной пристани.
Настал наш праздник.
КАССАНДРА
Праздник и для Трои был.
АГАМЕМНОН
Почтим алтарь.
КАССАНДРА
У алтаря отец мой пал.
АГАМЕМНОН
Вознесем мольбы Юпитеру…
КАССАНДРА
Геркийскому?
АГАМЕМНОН
Ты мнишь, что видишь Трою?
КАССАНДРА
И Приама в ней.
АГАМЕМНОН
Но здесь не Троя!
КАССАНДРА
Троя: здесь Елена есть.
АГАМЕМНОН
Не бойся госпожи.
КАССАНДРА
Свобода близится.
АГАМЕМНОН
Живи без страха.
КАССАНДРА
От него избавит смерть.
АГАМЕМНОН
Тебе опасность не грозит.
КАССАНДРА
Тебе грозит!
АГАМЕМНОН
Что победителю опасно?
КАССАНДРА
То, чего
820 (800) Не опасаешься ты.
АГАМЕМНОН
Слуги верные,
Держите деву, чтобы одержимая
Не натворила бед. — Отец, блистающий
Огнем небесным, мирозданьем правящий,
Кому несут добычу победители!
Супруга — брата власти сопричастная,
Аргивская Юнона! Вас почтить хочу
Обетной жертвой, смолами Аравии.
Входит во дворец.
ХОР АРГОССКИХ ЖЕНЩИН
Аргос, славой своих граждан прославленный,
Аргос, любезный всегда мачехе гневной,
830 (810) Кормилец питомцев могучих,
Восполнивший до чета
Число богов, ибо сын твой
Дважды шестью заслужил трудами
Вечного неба,
Мощный Геркулес, для кого Юпитер,
Мировой закон нарушая, ночи
Удвоил часы, приказавши Фебу
Медленнее гнать быструю упряжку
И твоей велев не спешить колеснице,
839b Бледная Феба;
Вспять отступила
840 (820) Та звезда, что имя свое меняет,
Дивясь в этот час называться Веспер;
Голову в свой черед подняла Аврора —
И склонила ее тотчас же вновь к плечу
843а Старого мужа.
Узнал восток, узнал и закат,
Что рожден Алкид: ведь неукротимый
За одну лишь ночь он зачат не мог быть.
Скорый бег светил ради тебя прервался,
Мальчик, для неба рожденный.
Силу твою узнал как молния быстрый
850 (830) Лев Немейский, твоей сдавлен рукою,
И паррасийская лань,
Узнал и полей разоритель аркадских,
С громким ревом бык диктейские нивы
Грозный покинул.
Смертью он смирил плодовитость гидры,
Не дал ей рождаться, губя ей шеи,
Триединых братьев —
Из одной груди выраставших чудищ —
Палицей своей сокрушил он, напав,
860 (840) Увел к восходу стада гесперийские,
У трехвидного отняв Гериона.
Он фракийских увел коней, —
Их тиран не травой с гебрского берега
Иль стримонских лугов вскормил:
Кровью пришлецов хищные конюшни
Он питал, пока не обагрила
Зубы скакунов кровь их возницы.
867а Ипполита свирепая
Увидала, что снят с нее
Пояс, и стимфалиды
870 (850) Среди туч настигнуты стрелами,
С неба упали;
И ветки, что отдавать не привыкли
Плодов золотых урожай, устрашились
Рук его и вверх, легче став, взметнулись.
И бессонный сторож холодный услышал
Звонкого клинка звучные удары,
Когда прочь Алкид уходил с добычей,
Без металла сад желтого оставив.
Преисподний пес, выведенный к свету
880 (860) На тройной цепи, смолк и ни единой
880а Пастью не лаял,
Устрашенный дня незнакомым светом.
Пал пред войском твоим
Лживый дом Дарданида,
Лук узнав, что вновь будет страшен Трое,
Пал пред войском твоим
Пергам, простояв столько дней, сколько лет.
КАССАНДРА
То, что вершится, десяти равно годам!
Что ж там, внутри? Награду за безумие
Бери, душа! Победа побежденных ждет.
890 (870) Встает Пергам, влечет отец поверженный
Микены. Победитель убегает вспять!
Ничто очам в пророческом неистовстве
Так ясно не являлось. Вижу, радуюсь:
Мой взор не помрачен туманным призраком.
Так взглянем! В царском доме пышный пир накрыт:
Такой же пир фригийцы в свой последний день
Справляли; ложе блещет нашим пурпуром,
Вино — в старинном Ассарака золоте.
Сам царь в расшитых тканях высоко возлег,
900 (880) Одеждой гордой облачен Приамовой.
Велит царица вражеский совлечь убор,
Покров надеть, женою верной сотканный.
Страшусь, душа трепещет! Ужли будет царь
Изгнанником убит, муж — соблазнителем?
Вершится рок. В крови узрит властителя
Последний пир, и с Вакхом кровь смешается.
Коварная одежда смертоносная
Влечет на гибель: рук царю не выпростать,
Всю голову закрыли складки мягкие.
910 (890) Меч слева полумуж рукой трепещущей
Вонзил — и замер, неглубоко ранивши.
А царь, как вепрь щетинистый, когда его
Опутают тенета, он же рвется вон,
Ярится тщетно, стягивает туже сеть —
Царь хочет разорвать кругом текущие,
Слепые складки, ищет, где же враг его,
Но Тиндарида, взяв секиру в ярости,
Как служка, что сначала глазом метится.
Пред алтарями, прежде чем разить быков,
920 (900) Оружьем нечестивым машет в воздухе.
Разит! Свершилось! Череп — часть ничтожная —
Висит, отрублен; кровь из шеи струями
Бежит, из уст упавших рвется стон еще.
Но мало им: он тело бездыханное
Мечом терзает; с ним она, помощница.
Под стать злодейством оба близким родичам:
Она — сестра Елены, он — Фиеста сын.
Титан заколебался на закате дня:
Своей дорогой мчаться — иль Фиестовой.
Входит ЭЛЕКТРА, ведущая ОРЕСТА.
ЭЛЕКТРА
930 (910) По смерти отчей наш оплот единственный,
Беги, спасайся от злодейских вражьих рук.
Наш дом повержен, наше царство рушится.
Кто этот гость, упряжку погоняющий?
Тебе я скрою, брат, лицо одеждою.
Чужих боишься ты, душа безумная?
Родных страшись! Орест, пугаться незачем:
Я вижу помощь друга и защитника.
Въезжает СТРОФИЙ на колеснице, с ним — ПИЛАД.
СТРОФИЙ
Я, Строфий, пальму заслужив элейскую,
В Фокиду возвращаюсь, а сюда затем
940 (920) Пришел, чтобы поздравить друга, битвами
Низвергшего Пергам десятилетними.
Кто тут, слезами скорбное омыв лицо,
Робеет, стонет? Дочь узнал я царскую.
Электра! Что за слезы в доме радостном?
ЭЛЕКТРА
Отец погублен злодеяньем матери,
Теперь и сына ищут — вслед отцу послать.
Эгисф твердыню взял в боях Венериных.
СТРОФИЙ
О счастье, счастье! Долгим не бываешь ты.
ЭЛЕКТРА
Во имя памяти отца, жезла его,
950 (930) Всем ведомого землям, и богов, хоть в них
Мне верить трудно, — брата у меня возьми!
СТРОФИЙ
Хоть учит страху твой отец зарезанный,
Решусь и спрячу у себя Ореста я.
Нужна и в счастье верность, а в беде — вдвойне.
Награду битв потешных, украшение
Чела надень и ветвь возьми победную
Рукою левой, чтобы скрыть лицо листвой.
Пусть этот дар Юпитера Писейского
Тебя и спрячет, и ободрит знаменьем.
960 (940) А ты, упряжкой править помогающий,
Учись, Пилад, быть верным у родителя.
Эй, вы, чью резвость вся видала Греция,
Быстрей бегите, кони, из коварных мест.
Удаляются.
ЭЛЕКТРА
Ушел, бежал! Уносит бег безудержный
С глаз колесницу. Буду ждать врагов моих
Без страха и сама подставлю голову.
Жена подходит, мужа победившая,
На платье — знак убийства, пятна алые,
И на руках кровь не засохла свежая.
970 (950) Угрюмые грозят глаза злодействами.
У алтаря укроюсь. Близ твоих позволь,
Кассандра, быть повязок: страх один у нас.
Входит КЛИТЕМНЕСТРА
КЛИТЕМНЕСТРА
Дочь дерзкая и матери враждебная!
Обычай есть ли девушке бежать к толпе?
ЭЛЕКТРА
Тот дом, где блуд, должна покинуть девушка.
КЛИТЕМНЕСТРА
Кто девушкой сочтет тебя?
ЭЛЕКТРА
Да, дочь твою!
КЛИТЕМНЕСТРА
Смирись: я мать.
ЭЛЕКТРА
Ты учишь послушанию?
КЛИТЕМНЕСТРА
Мужскою полон дух твой гордый дерзостью, —
Беда научит помнить, что ты женщина!
ЭЛЕКТРА
980 (960) Меч женщинам пристал теперь, не правда ли?
КЛИТЕМНЕСТРА
Ты мнишь, что с нами ты равна, безумная?
ЭЛЕКТРА
Вы? Кто же этот новый Агамемнон твой?
Как должно вдовам говори: ведь муж убит.
КЛИТЕМНЕСТРА
Царица я, и девы необузданной
Теперь прерву по праву речи дерзкие.
Где сын мой, где твой брат, ответь немедленно!
ЭЛЕКТРА
Его в Микенах нет.
КЛИТЕМНЕСТРА
Где сын? Верни его!
ЭЛЕКТРА
Верни отца!
КЛИТЕМНЕСТРА
Куда его ты спрятала?
ЭЛЕКТРА
Не страшен новый царь ему: для матери
990 (970) Довольно справедливой знать и это.
КЛИТЕМНЕСТРА
Нет!
Для гневной мало! Ты падешь сегодня же.
ЭЛЕКТРА
.
Пусть от твоей руки паду. Покинула
Алтарь я; в горло бей, коль горло нравится,
А хочешь, как телице, шею мне рассечь, —
Твоей секиры шея ждет склоненная.
Готово для убийства все; в крови моей
Отмой супруга кровь с руки запятнанной.
Входит ЭГИСФ.
КЛИТЕМНЕСТРА
Престол со мной делящий и опасности,
Эгисф, спеши сюда! Позорит гнусными
1000 (980) Меня словами дочь — а брата спрятала.
ЭГИСФ
Неистовая, смолкни! Материнский слух
Нельзя терзать речами недостойными!
ЭЛЕКТРА
Кто смеет поучать нас? Зло замысливший,
Во зле рожденный, имя чье неведомо
Родным: и сын сестры, и внук родителя?
КЛИТЕМНЕСТРА
Эгисф, что медлишь голову бесчестную
Снести мечом? Пусть брата или жизнь отдаст!
ЭГИСФ
В глухой темнице каменной свой век прожив
И пытки всеми видами измучена,
1010 (990) Сама того, кто спрятан ею, выдаст нам.
Без сил, в нужде, в грязи и в заточении,
Вдова до брака, людям ненавистная,
Не видя света, сломится от бед она.
ЭЛЕКТРА
Дай смерть!
ЭГИСФ
1015 Я дал бы, если б не просила ты.
Карает смертью лишь тиран неопытный.
ЭЛЕКТРА
Что хуже смерти?
ЭГИСФ
Жизнь, коль смерти хочешь ты.
Подальше, слуги, уведите чудище
И на краю державы, от Микен вдали,
В пещере замуруйте, в непроглядной тьме:
1020(1000) Смирит темница, верю, беспокойную.
КЛИТЕМНЕСТРА
А эта жизнью пусть заплатит — царского
Утеха ложа и супруга пленная.
Отнявши мужа, пусть за ним последует.
Берите!
КАССАНДРА
Нет, сама, опережая вас,
Пойду — и первой возвещу согражданам,
Как понт судов был полон опрокинутых,
Как недруг взял Микены, как вождя вождей, —
Чтоб участь Трои равной искупил судьбой, —
Дары жены сгубили: блуд и заговор.
1030(1010) Ведите прочь: лишь благодарна буду вам!
Я счастлива, отчизну пережив!
КЛИТЕМНЕСТРА
Умри,
Безумная!
КАССАНДРА
Придет и к вам безумие.
ПРИМЕЧАНИЯ
АГАМЕМНОН.
Ст. 10. Курия — Сенат или другой высший государственный совет в Риме (чисто римская реалия).
Ст. 14. Стигийский страж — Цербер.
Ст. 15—21. …где колесо вращает быстрое… — Фиест перечисляет казнимых в преисподней Иксиона, Сизифа, Тития и Тантала.
Ст. 24. …приговорен Миноса кносской урною… — Загробный судия Минос при жизни царствовал в Кноссе на Крите. Урны использовались в древности для голосования и жеребьевки и были непременной принадлежностью всякого суда.
Ст. 29. …мерзость худшую измыслила… — После чудовищной гибели детей Фиест обратился к оракулу, чтобы узнать, как отомстить Атрею. Ему было предсказано, что от него и дочери его Пелопии родится сын (Эгисф), который отомстит потомкам Атрея. Сын, рожденный от кровосмесительного союза специально для мщения, — нередкий фольклорный образ (такой «идеальный мститель» принадлежит только одной семье, интересы которой блюдет с удвоенным рвением).
Ст. 66. Студеный Евксин — Евксинский Понт (Черное море), который, по мнению древних, находился далеко на севере.
Ст. 120. Беглянка фасианская — см. коммент. к «Геркулесу на Эте», ст. 950.
Ст. 124. …грехах сестры? — то есть Елены Троянской, дочери Леды и Юпитера.
Ст. 125. Леда — мать Клитемнестры, родившейся от ее законного мужа, то есть от царя Тиндарея.
Ст. 158. Да, все я помню… — см. коммент. к «Троянкам», ст. 164.
Ст. 175—189. …плененный пленницей… — то есть Хрисеидой, дочерью жреца Аполлона Хриса (Сминфей — эпитет Аполлона), которую Агамемнон увел и не хотел отдавать отцу, хотя за это Аполлон поразил ахейцев чумой; тогда Агамемнон уступил и отослал Хрисеиду, но отнял у Ахилла его возлюбленную Брисеиду из Лирнеса. Результатом этого был воспетый Гомером гнев Ахилла.
Ст. 177. Дева Фебова — Кассандра, последняя возлюбленная Агамемнона, которую Клитемнестра сравнивает с Хрисеидой, также «Фебовой девой», хотя и в ином смысле, то есть по родству (через отца), а не по избранию.
Ст. 210. Теламона сын — Аякс Теламонид, покончивший с собой, когда в безумье обесчестил себя покушением на соратников.
Ст. 212. Черный сын Авроры — Мемнон, царь эфиопов, союзник троянцев.
Ст. 214. Симоент — река близ Трои.
Ст. 215. Кикн — сын Нептуна, царь острова Тенедос, союзник троянцев.
Ст. 216. Рес — фракийский царь, также союзник троянцев.
Ст. 218. Царица амазонок — Пенфесилея, союзница троянцев.
Ст. 318. …ток Эрасинских ключей… — близ Аргоса, где правит Инахов род. К хору аргивянок присоединяются и спартанки (с Еврота), и фиванки (с Исмена).
Ст. 322. Манто — вещая дочь знаменитого слепого прорицателя Тиресия.
Ст. 384. Луцина — см. коммент. к «Медее», ст. 2.
Ст. 385—385. …чтобы Делос твой на месте стоял… — см. коммент. к «Геркулесу в безумье», ст. 15—16.
Ст. 441 (421). Дорийцы — древнейшее из трех греческих племен, здесь это название применяется к грекам героической эпохи, чаще именуемым ахейцами или данайцами. (Дорийское нашествие произошло позднее, и в Пелопоннесе дорийцы поработили ахейцев.)
Ст. 467 (447). …за плату возвращенный труп… — Речь идет о теле Гектора, которое его отец Приам выкупил у Ахилла.
Ст. 468 (448). …кровь царя… — После взятия Трои Приам был убит Пирром у алтаря Юпитера.
Ст. 471 (451). Тирренские рыбы — см. коммент. к «Эдипу», ст. 449.
Ст. 503 (483). Набатеи — аравийские племена.
Ст. 553 (533). …один Аякс… — Имеется в виду Аякс Оилид, погибший в море в наказание за богохульство.
Ст. 586 (566). Халкедон — анахронизм: этот город на Боспоре был построен лишь в исторические времена.
Ст. 588 (568). Родитель Паламедов — см. коммент. к «Медее», ст. 659.
Ст. 607 (587). Жрица Фебова — Кассандра.
Ст. 635 (615). …город, павший встарь… — см. коммент. к «Троянкам», ст. 135—137.
Ст. 639 (619). Ахилл подложный — Патрокл. Поссорившись с Агамемноном, Ахилл отказался биться с троянцами, но согласился послать вместо себя Патрокла, которому дал свои доспехи. Патрокл был убит, и Ахилл, желая отомстить за смерть друга, вышел на бой.
Ст. 645 (625). …чтоб от хитрости пасть в единую ночь. — Здесь и далее речь идет о троянском коне, в котором греки под водительством Улисса проникли в Трою.
Ст. 661 (641). Гемонийский костер — фессалийский, то есть Ахиллов: после взятия Трои Ахилл, явившись во сне своему сыну Пирру, потребовал, чтобы ему в жертву была принесена троянская царевна Поликсена, с которой он был обручен перед самой гибелью.
Ст. 671 (651). Стены — их возвели бессмертные… — Троянские стены были возведены Аполлоном и Нептуном, поэтому греки и не могли их взять.
Ст. 690 (670). Ни тот, кто напев переливчатый свой… — см. коммент. к «Геркулесу на Эте», ст. 192.
Ст. 701 (681). Альционы — зимородки (см. коммент. к «Геркулесу на Эте», ст. 197).
Ст. 706 (686)—708 (688). …идущая вслед бессильным мужам… — то есть в шествии жрецов малоазийской богини Кибелы (башненосной, потому что она изображалась в венке, имевшем форму городской стены), оплакивающих ее погибшего возлюбленного Аттиса. Жрецы этого оргиастического культа были скопцами.
Ст. 724 (704). Спартанка — Елена, после Париса выданная замуж за другого сына Приама — Деифоба.
Ст. 726 (706). Родившая огонь — см. коммент. к «Троянкам», ст. 40.
Ст. 728 (708). …среди развалин лает… — Гекуба после взятия Трои обратилась в собаку.
Ст. 742 (722). Парнас — здесь метафорически означает пророческое вдохновение: на Парнасе находился Дельфийский оракул.
Ст. 750 (730)—751 (731). Идейский лес я вижу… — место суда Париса (потомства тайного царя Приама, так как Парис был — после пророческого сна Гекубы — отдан на воспитание пастухам).
Ст. 754 (734)—756 (736). Зачем взяла рука безумной женщины клинок? — Кассандра предсказывает убийство Агамемнона спартанкой (лаконянкой) Клитемнестрой.
Ст. 758 (738). Лев Мармарики — Агамемнон. Мармарика — область в западной Африке, а во времена Сенеки львы водились уже только в Африке.
Ст. 764 (744). Ты, брат, оплот фригийцев… — Имеется в виду Гектор. Убив Гектора в поединке, Ахилл, чтобы утолить жажду мести за Патрокла, привязал тело убитого к своей колеснице и поволок вокруг Трои.
Ст. 768 (748). …Троил, так рано Эакида встретивший! — Троил, младший сын Приама, был убит Ахиллом (Эакидом — по Эаку, отцу Пелея).
Ст. 769 (749). Лик Деифоба не узнать: супруги дар! — Деифоб, сын Приама, став супругом Елены после гибели Париса, был за это убит и изувечен Менелаем.
Ст. 779 (759). Старухи — сестры гнусные — парки.
Ст. 789 (769). Старик измученный — Тантал, прадед Агамемнона.
Ст. 793 (773). Дардан ликующий — прародитель троянцев, радующийся гибели того, кто разрушил его город.
Ст. 813 (793). Юпитер Геркийский. — Его храм стоял в Трое, и у его алтаря Пирр зарезал Приама.
Ст. 829 (809). …Аргос, любезный всегда мачехе гневной… — то есть Юноне.
Ст. 840 (820). …та звезда, что имя свое меняет… — см. коммент. к «Федре», ст. 750—752.
Ст. 843—843а. …голову… Аврора… склонила… к плечу старого мужа. — Речь идет о Тифоне, брате Приама и отце Мемнона; по просьбе влюбленной Авроры боги даровали ему вечную жизнь, но вечную юность она попросить забыла, поэтому вскоре Тифон оказался дряхлым, хотя и бессмертным, стариком.
Ст. 849 (829)—886 (866). Силу твою узнал… — Здесь перечисляются подвиги Геркулеса.
Ст. 852 (832). …полей разоритель аркадских… — Эриманфский вепрь.
Ст. 853 (833). Диктейские нивы — критские (по горе Дикте, посвященной Юпитеру).
Ст. 863 (843). Тиран — Диомед, царь Фракии, убитый Геркулесом.
Ст. 875 (855). Бессонный сторож — змей Ладон, стороживший яблоки Гесперид.
Ст. 883 (863). Дарданид — побежденный Геркулесом троянский царь Лаомедонт, не вознаградивший героя за спасение дочери.
Ст. 884 (864). Лук — см. коммент. к «Троянкам», ст. 135—137.
Ст. 887 (867). …Пергам, простояв столько дней, сколько лет. — Геркулес взял Трою за десять дней, Агамемнон — за десять лет.
Ст. 898 (878). Ассарак — один из древнейших троянских царей, дядя Лаомедонта. [Насколько мне известно, Ассарак, принадлежа к царскому роду, сам царем никогда не был. — Halgar Fenrirsson.]
Ст. 917 (897). Тиндарида — Клитемнестра, дочь Тиндара.
Ст. 929 (909). …своей дорогой мчаться — иль Фиестовой. — Кассандра сравнивает убийство Агамемнона с злодеянием Атрея, после которого Солнце свернуло с пути.
Ст. 938 (918). Пальма элейская — победа на Олимпийских играх; Олимпия находится в Элиде.
Ст. 1032 (1012). Придет и к вам безумие — Кассандра пророчит безумие матереубийцы Ореста, преследуемого фуриями.
