Источник трагедии — «Геракл» Еврипида. Еврипид внес некоторые изменения в традиционную версию мифа: обычно убийство Мегары и детей относилось к юности Геркулеса, и во искупление этого следовало совершение двенадцати подвигов на службе у аргосского царя Еврисфея; у Еврипида (и, соответственно, у Сенеки) Геркулес впадает в безумье после последнего, двенадцатого подвига — пленения Цербера. У Еврипида, когда безумье миновало, Тесей просто уводит Геркулеса в Афины, у Сенеки Тесей обещает Геркулесу в Афинах очищение (по аналогии с трагедией Эсхила об Оресте «Евмениды»). Двенадцать подвигов, не раз упоминаемые в трагедии, обычно перечислялись так: (1) одоление каменнокожего Немейского (клеонского) льва, (2) многоголовой Лернейской гидры, (3) Эриманфского вепря, (4) ловля Дианиной Керинейской лани на горе Менале, (5) изгнание медных стимфалийских птиц, (6) добыча пояса царицы фермодонтских амазонок, (7) очищение Авгиевых конюшен, (8) одоление Критского быка, (9) расправа с фракийским (бистонским) Диомедом, кормившим лошадей человеческим мясом, (10) похищение коров у трехтелого великана Гериона в Тартессе на крайнем Западе, (11) добыча волшебных золотых яблок Гесперид и (12) выведение трехглавого пса Цербера из преисподней. Вне этого цикла часто упоминаются удушение змей, подосланных к Геркулесу-младенцу Юноной, расправа с ливийским великаном Антеем, сыном Земли, и со злым египетским царем Бусиридом, победа над Эриксом, сыном Венеры, и Кикном, сыном Марса, избиение кентавров и пр.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ГЕРКУЛЕС
ЮНОНА
АМФИТРИОН
ТЕСЕЙ
ЛИК
МЕГАРА
ХОР фиванцев
ДЕТИ Мегары (без слов)
Геркулес взял в жены Мегару, дочь Креонта, царя фиванцев. Пока он, исполняя приказ Еврисфея, нисходит в преисподнюю, некий евбеец, именуемый Лик, затевает мятеж и захватывает престол, а царя и сыновей его умерщвляет, после чего понуждает Мегару к супружеству, готовясь непокорство ее сломить насилием. Тут Геркулес, вовремя воротясь, изгоняет сотоварищей Лика, а его самого убивает. Не стерпев столь счастливого оборота дела, Юнона насылает на Геркулеса безумие, под воздействием коего он умерщвляет супругу свою вместе с детьми. Когда же обрел он снова здравый рассудок, то был не в силах выносить скорбь, так что лишь мольбами Амфитриона и Тесея от самоубийства был удержан. Наконец отправился он с Тесеем в Афины ради очищения.
Площадь перед дворцом Геркулеса и храмом.
ЮНОНА
Юпитера сестра (лишь этим именем
Могу я зваться), мужа, что всегда мне чужд,
И горний свод эфира я покинула,
Оставив небеса во власть соперницам:
Они — на небе, я — на землю изгнана.
Здесь, высоко над ледяными странами,
Ведет суда аргосские Медведица;
Где день с теплом весенним прибавляется,
Сверкает бык, Европу мчавший по морю;
10 Тут виден сонм, опасный кораблям средь волн, —
Блуждающие дочери Атлантовы.
Там — Орион, богов мечом пугающий;
Созвездье есть Персея, сына золота,
Светила блещут близнецов: и Лединых,
И тех, что родину рожденьем сделали
Недвижной; средь богов и Бромий с матерью,
Но мало и того: чтоб опозорено
Все было небо, кносский в нем горит венец.
Пусть я о давнем плачу, но один лишь край
20 фиванский, полный женами бесчестными,
Меня так часто делал, гнусный, мачехой!
Теперь Алкмена место пусть займет мое,
К обетованным звездам пусть поднимется
Сын, чье зачатье день у мира отняло,
Когда из моря Феб вознес восточного
Свой светоч поздно, по приказу мешкая, —
Моя вражда не сгинет! Да не стихнет гнев
В душе неукротимой! Боль жестокая,
Забыв о мире, вечно пусть ведет войну!
30 Но как? Все, что на страх земля враждебная
Родит, все, что возникло в водах, в воздухе
Пугающее, пагубное, мерзкое,
Побеждено. Одолевая бедствия,
Себе во славу обратив вражду мою,
Вознесся он. Жестокими приказами
Прославив сына, я отца одобрила.
Где солнце день приводит, где уводит вновь,
Двойное племя эфиопов близкими
Черня лучами, чтят непобедимую
40 Отвагу, богом называя пасынка.
Нет больше чудищ, мне трудней отдать приказ,
Чем выполнить — ему. Он рад велениям!
Ужели может повредить бесстрашному
Тирана воля? Все, чего боялся он
И что поверг, дало ему оружие:
И лев, и гидра. Ширь земли тесна ему,
Взломав врата Юпитера подземного,
Он с царскою добычей возвращается.
Но что он сам! Устав теней нарушился.
50 Я видела: подземный мрак рассеял он,
Отцу явил то, что у брата отчего
Отнять сумел. Так что ж в цепях не вывел он
Царя, уделом равного Юпитеру,
Не завладел Эребом, к Стиксу путь открыв?
От глубочайших манов путь назад открыт,
И всем видны проклятой смерти таинства,
А Геркулес, взломав теней узилище
И надо мною торжествуя, с гордостью
Ведет по городам аргивян Цербера.
60 Я видела: день дрогнул, чуть увидев пса,
Затрепетало Солнце, да и я, взглянув
На пленника трехшеего, испугана
Была моим приказом. Но и это вздор!
За небо страшно: как бы победитель недр
Не занял высей, скипетр у отца отняв.
Не кроткой, не как Вакх взойдет дорогою
Он к звездам — путь, круша, пробьет, вселенною
Пустой захочет править. Мощь испытана:
Гордец узнал, что в силах верх над небом взять,
70 Когда держал его, подставив голову,
И плеч не гнул под тяжестью безмерною,
И лучше мир держался на его хребте.
Под бременем небес и звезд не дрогнул он,
Хоть я давила сверху. Он стремится ввысь!
Спеши, мой гнев, смири надменный замысел,
Сражайся врукопашную! Зачем другим
Вражду препоручаешь? Прочь, чудовища,
Прочь, Еврисфей: ведь ты устал приказывать.
Титанам волю дай, врагам Юпитера,
80 Пещеру в Сицилийской отвори горе,
Пускай земля Дорийская, дрожащая
От корчей исполина, не гнетет его,
Пусть чудищ вновь родит Луна высокая —
Он одолеет всех. Алкиду равного
Врага ты ищешь? Пусть с Алкидом схватится!
Вас, евмениды, вас из бездны Тартара
Я кличу! Пусть рассыплют пламя волосы,
Пускай свистят в руках бичи змеиные.
Стремись, гордец, к чертогам небожителей,
90 Людской удел презревши! Или мнишь, что ты
Ушел от Стикса? Маны здесь явлю тебе,
Из мрака я богиню распри вызову,
Что глубже тех глубин, где стонут грешные,
В пещере заперта горой тяжелою;
Из царства Дита вытащу и выведу
Все, что осталось: пусть Злодейство явится,
И лижущее кровь свою Нечестие,
Безумие, само себя разящее, —
Оно, оно пусть будет мне пособником!
100 За дело, слуги Дита! Выше факелы
Вздымайте! Строй, щетинящийся змеями,
Веди, Мегера, выхвати злотворною
Рукою балку из костра горящего!
Придите отомстить за Стикс поруганный,
Пусть потрясенный дух бушует пламенем
Неистовей, чем недра Этны полые.
Но чтобы, душу захватив Алкидову,
Безумца мне направить, стать безумною
Должна я. Что ж, Юнона, ты не буйствуешь?
110 Меня, меня лишите, сестры, разума,
Меня терзайте, если что я сделаю
Как мачеха. Отныне изменю мольбы:
Пусть доблестен вернется, невредимыми
Сынов застанет. Время улучила я,
Чтоб мне служила доблесть ненавистная.
Он победил нас — пусть же победит себя
И умереть захочет. Он Юпитером
Рожден — и это мне на пользу. Метко я
Направлю стрелы, с тетивы безумного
120 Слетевшие: помощницею пасынку
Я буду в битве. Пусть же оскверненные
Злодейством руки в небо вознесет отец!
Пора начать сраженье: занялся рассвет,
Титан в шафранном близится сиянии.
Выходит ХОР фиванцев.
ХОР
Потускнел в небесах мерцающий свет
Поредевших звезд; побежденная ночь
Прячет огни с рожденьем дня;
Светоносца блеск прогоняет их сонм
И холодный убор небесной оси,
130 Медведицы семь эриманфских звезд,
Дышло вниз подвернув, призывают день.
На лазурных конях устремившись ввысь,
Глядит Титан из-за Эты крутой;
Чащи — славный приют кадмейских менад —
Заалели, едва окропил их свет,
И Диана бежит, чтоб вернуться вновь.
Просыпается труд и суровой рукой
Будит толпы забот, отпирает дома.
Еще иней седой покрывает траву,
140 А стада на нее выгоняет пастух;
Уже с утра началась игра
Безрогих бычков по привольным лугам,
И вымя коров набухает опять.
Козленок бежит на нетвердых ногах,
Резвится легко среди мягких трав.
Прокны сестре хорошо на заре
На ветке сидеть меж крикливых птенцов
И перья свои молодым лучам
Подставлять, а вокруг все громче звучит
150 Щебет птичьих стай, и гомон сплошной
Приветствует день.
Пловец, чья всегда в опасности жизнь,
Полнит вялую ткань дуновеньем тугим,
Вверив парус ветрам. А этот сидит
На щелистой скале, и обманный крючок
Наживляет, и, сжав удило рукой,
В беспокойстве следит за добычей — и вот
Ощущает леса, как бьется макрель.
Это — утро тех, чья невинна жизнь,
160 Безмятежен покой, чей доволен дом
161 Тем немногим, что есть. А чрезмерных надежд
163 И страхов толпа живет в городах.
От надменных дверей в чертогах царей
Не отходит один, забывая о сне;
Собирает другой богатства, хотя
Никакой их предел блаженства не даст,
И на грудах казны мнит себя бедняком.
А того оглушит черни радостный крик,
170 Пустотою надут, он на миг вознесен
Мимолетной волной народной любви.
Четвертый в суд на продажу принес
Препирательств злых подделанный гнев
И наемную речь. Безмятежный покой
Посещает лишь тех, кто запомнил, что наш
Скоротечен век, кто не тратит зря
Невозвратных часов. Срок дала нам судьба,
Так старайтесь его в веселье прожить:
Ведь уносится жизнь и крылатые дни
180 Обращают круги быстролетных годов.
Выпрядают урок три мрачных сестры
И не крутят вспять своих веретен.
Род наш ветры несут навстречу судьбе,
И не ведает он о себе ничего.
Добровольно идем мы к стигийским волнам.
И ты, Геркулес, чересчур спешишь
Увидеть край печальных теней:
Парки придут в свой законный срок.
Никому не дано их веленья уйти,
190 Никому — отложить записанный день:
Торопливых, нас урна примет в свой час.
Пусть не обо мне по многим краям
Разгласит молва, пусть во всех городах
Многословной хвалой не меня вознесут
До небесных звезд. Пусть надменно другой
В колеснице летит — а меня в краю
Пусть укроет родном безопасный кров,
Пусть к праздному смерть и старость придут,
Пусть фортуна в моем незаметном дому
200 Хоть смиренно, зато безотлучно сидит.
Падать доблести в прах с высоты страшней.
Вот в печали идет, власы распустив,
Мегара среди малолетних сынов
И муж Алкмены, удрученный старостью.
МЕГАРА, АМФИТРИОН и ДЕТИ проходят к алтарю
АМФИТРИОН
Судья вселенной, на Олимпе правящий,
О, положи конец безмерным тяготам,
Предел несчастьям. Не бывало дня еще,
Спокойного за жизнь мою. <Сыновние
208a Труды плодов не дали:>* был конец одной
Беды ступенью к новой. Чуть вернется он —
210 Уж недруг припасен. В свой дом ликующий
Не заходя, спешит он в бой назначенный,
А передышка если есть, то лишь пока
Ему дают приказ. Его с рождения
Вражда Юноны гонит. В дни младенчества
Сын был ли в безопасности? Чудовищ он
Душил, не зная, что такое чудище!
Ползли два гада с гребнями, навстречу им
Младенец полз, смотрел в глаза пылавшие
Змеиные спокойным, тихим взглядом он,
220 Был безмятежен, в кольцах тесных сдавленный,
Ручонкой нежной шеи сжал раздутые,
Готовясь к бою с гидрой. Лань проворную,
Ветвистый золотой убор носившую,
На Менале догнал он; лев, Немеи бич,
Стонал, рукою Геркулеса стиснутый;
Зачем конюшни вспоминать бистонские,
Где царь своим же отдан был на корм коням,
Щетинистого вепря Эриманфских гор,
Тревожившего пажити аркадские,
230 Или быка, сто городов пугавшего?
Погублен был средь гесперийских стад своих
Пастух трехтелый с берега Тартесского,
От Океана, с Запада далекого,
Был пригнан скот на травы киферонские.
Достигнув по приказу зноем солнечным
Сожженных легких стран в срединном поясе,
Разъял он горы надвое, пробил заплот
И водам Океана вольный путь открыл.
Потом, проникнув до золотоносных рощ,
240 Добычу у дракона взял бессонного;
А гада Лерны, чудище бессчетное,
Смирив огнем, не научил ли смерти он?
Небесный свет привыкших застить крыльями,
Он с облаков не сбил ли стимфалийских птиц?
И племени царицей фермодонтского,
Не знавшей ложа, не был Геркулес разбит,
И рук, нетерпеливых к славным подвигам,
Не оттолкнул постыдный труд у Авгия.
Что пользы? В мире, им спасенном, нет его.
250 Все миротворца чувствуют отсутствие
Края: ликует зло, назвавшись доблестью,
Преступным честные подвластны, страх изгнал
Законы, ибо право — лишь в клинках мечей.
Я видел гнусною рукой поверженных
Сынов — престола отчего защитников,
Погиб последний отпрыск древа Кадмова,
И с головою царский отнят был убор,
Главу венчавший. Фивы, как оплакать вас?
Пред кем трепещешь ты, бессмертных родина?
260 Не из твоей ли пашни плодоносной встарь
Взошел отряд с мечами обнаженными?
Не на твои ли стены сын Юпитера
Влек камни Амфион струнами звучными?
Не в твой ли град сходил с небес покинутых
Отец богов? Была ты небожителям
Приютом, и рождала их, и, может быть,
Родишь еще — и носишь иго подлое!
Потомки Кадма, племя Офионово,
Как пали вы! Трусливого изгнанника
270 Боитесь, дом отдав под гнет бездомному!
А кто злодейство в море и на суше гнал,
Жестоких власть круша рукою праведной,
Попал заглазно в рабство, терпит то, чего
Не допускает! В Фивах Геркулесовых
Владычит Лик, царем из ссыльных сделавшись.
Но ненадолго! Выйдет сын на вольный свет,
Найдет или проложит путь. Вернись, молю,
Приди с победой к дому побежденному!
МЕГАРА
Вернись, супруг мой, разведи руками тьму
280 И вырвись к свету; если ж вспять дороги нет
И заперт путь, расторгни землю, выпусти
Все, что под властью черной ночи прячется,
И выйди сам. Какой стоял ты некогда,
Пробив хребты, чтобы теченью быстрому
Дорогу дать, — тогда под тяжким натиском
Темпейский дол разверзся, и, раздвинуты
Твоею грудью, расступились две горы,
И побежал Пеней дорогой новою, —
Таким в отчизну, к сыновьям, к родителям
290 Вернись, пределы мира на себе неся,
И все, что укрывало время алчное
Так много лет, верни, и толпы выведи,
Робеющие дня, себя забывшие.
Добычу принести лишь ту, что велена,
Алкида недостойно. Но забыла я
Про наш удел, не в меру похваляясь. Кто
Мне день подарит, когда вновь к руке твоей
Я припаду, пожалуюсь, что мешкал ты?
Тебе, богов владыка, будут закланы
300 Быков неукрощенных сотни; таинства
Твои, царица злаков, справлю; в честь тебя
Безмолвно Элевсин поднимет факелы.
Что к братьям жизнь вернулась, мне покажется
В тот день, что мой отец живет и здравствует
И царством правит. Если же сильней твоей
Мощь, что тебя сковала, мы к тебе сойдем.
Иль нас спаси, вернувшись, иль возьми к себе!
Возьмешь — и боги не поднимут сломленных.
АМФИТРИОН
С моею кровью породнившись, верно ты
310 Блюдешь детей и ложе Геркулесово, —
Ободрись духом, мысль направь на лучшее.
Верь, он, как после всех вернется подвигов,
Славней, чем был.
МЕГАРА
Чего хотят несчастные,
В то легче верят.
АМФИТРИОН
А чего боятся, то
Им неизбежным мнится и незыблемым.
Все мысли страха к худшему направлены.
МЕГАРА
Как погребенный в бездне и придавленный
Всей толщей мира к небу вновь отыщет путь?
АМФИТРИОН
Как отыскал тогда когда по высохшим
320 Краям прошел через пески, подобные
Волнам пучины бурной, когда в море он
Вошел и вышел дважды и, покинувши
На мелях Сирта свой корабль недвижимый,
Вброд через море смело переправился.
МЕГАРА
Щадит фортуна редко самых доблестных;
Недолго цел бывает, кто опасностям
Идет всегда навстречу; кто от гибели
Ушел не раз, однажды с нею встретится.
Но вот жестокий, с видом угрожающим,
330 Под стать осанкой всею нраву подлому,
Подходит Лик с жезлом в руке украшенным.
ЛИК
приблизившись к алтарю.
Фив изобильных я владею областью,
И краем, где простерла почву тучную
Покатая Фокида, где течет Исмен,
И всем, что видят выси киферонские
И узкий Истм, два моря разделяющий,
Не как наследник праздный, домом отческим
Владеющий по праву; знатных дедов нет
В моем роду и нет имен прославленных.
340 Есть доблесть у меня. Кто родом хвалится,
Тот горд чужим. Но, жезл держа похищенный,
Рука дрожит; спасенье — лишь в клинках мечей.
Коль знаешь: против воли граждан держишься,
Так меч не прячь в ножны. Престол шатается,
Когда под ним земля чужая. Власть мою
Все ж можно бы упрочить, если б с факелом
Ввели Мегару в царский дом и выскочку
Украсил знатный тесть. Она, я думаю,
Мне не посмеет отказать с презрением,
350 А брак отвергнет, в гордости безудержной
Упорна, — Геркулесов истреблю я дом.
Удержит ропот черни, граждан ненависть?
Уменье править — в том, чтобы терпеть ее.
Попробуем, коль случай мне представился:
Вот, голову накрыв одеждой скорбною,
Она стоит вблизи богов-заступников
И рядом с ней — отец Алкида истинный.
МЕГАРА
Что гнусный змей, погибель рода нашего,
Готовит? Что затеял?
ЛИК
Ты, что царское
360 В наследство имя получила, выслушай
С терпеньем благосклонным то, что я скажу.
Была бы смертных ненависть бессмертною,
И гнев, в душе возникнув, жил бы вечно в ней,
И меч держал счастливый, а несчастные
Готовили б мечи, — все истребила бы
Война: поля лежали бы не вспаханы
И прах жилищ спаленных племена погреб.
По доброй воле победитель мирится
И поневоле — побежденный. Руку дай,
370 Прими мою в залог грядущей верности
И будь царицей. Что ж молчишь и хмуришься?
МЕГАРА
Двойным убийством братьев, кровью отчею
Запятнанную руку взять? Нет, раньше день
Погаснет на востоке, встав на западе,
Снега, скорее, примирятся с пламенем,
Соединит Авзонию с Сицилией,
Скорее, Сцилла и поочередный бег
Евбейских волн в Еврипе остановится!
Ты отнял царство, братьев, отчий дом, отца;
380 Что есть еще? Одно лишь остается мне
Отца и братьев, царства, дома отчего
Дороже: ненависть к тебе, которая
От всенародной — только доля малая.
Что ж, властвуй, возносись душой надменною;
Бог-мститель за спиною гордецов стоит.
Я знаю Фивы; вспоминать ли женщин мне,
Терпевших и творивших злодеяния?
Двойной ли грех, супругом сына сделавший?
Два войска братьев и костер раздвоенный?
390 Тантала дочь, родительница гордая,
Печальным камнем слезы на Сипиле льет;
Кадм, ощетинив страшным гребнем голову,
Измерив в бегстве царства Иллирийские,
Ползучим телом длинный здесь оставил след.
Вот для тебя примеры. Царствуй всласть, пока
Не кликнет и тебя судьба фиванская.
ЛИК
Довольно слов неистовых! Училась бы
У мужа, как терпеть приказы царские.
Я, взяв рукой победной жезл захваченный,
400 Владея всем, что покорил оружием,
Законов не страшусь, но обвинения
Все ж кратко опровергну. Пал в бою отец?
Убиты братья? Меры не блюдет война,
Ей кровь — услада. Ярость обнаженного
Меча утишить или обуздать нельзя.
Он бился за отчизну, я же движим был
Алчбой бесчестной? Важен лишь исход войны,
А не причина. Время все забыть пришло:
Меч прячет победитель — должен ненависть
410 Отбросить побежденный. Я не требую,
Чтоб чтила ты, колена преклонив, царя:
Твое в крушенье мужество мне нравится.
Так вступим в брак: достойна ты царицей быть.
МЕГАРА
Кровь леденеет в жилах, дрожь все тело бьет;
Пронзило слух мой слово нечестивое.
Когда был мир нарушен и звучал вкруг стен
Осады грохот, ужас был неведом мне;
Но замуж… Страшно! Лишь теперь я чувствую
Мой плен. Пусть закуют, пусть долгим голодом
420 Мне медленную смерть продлят — но верности
Им не сломить. Твоею я умру, Алкид!
ЛИК
Муж канул в Тартар, что же так храбришься ты?
МЕГАРА
Чтоб неба быть достойным, в Тартар он сошел.
ЛИК
Земли огромной бременем придавлен он.
МЕГАРА
Не страшно бремя небеса державшему.
ЛИК
Заставлю!
МЕГАРА
Не заставишь тех, кто смерть найдет.
ЛИК
Какой подарок к свадьбе припасти тебе,
Скажи.
МЕГАРА
Смерть подари мне или сам умри.
ЛИК
Ты, ты умрешь!
МЕГАРА
И к мужу поспешу скорей.
ЛИК
430 Раб для тебя жезла дороже царского?
МЕГАРА
О, сколько раб жестоких истребил царей!
ЛИК
Что ж у царя ярмо он носит рабское?
МЕГАРА
Сними великий гнет — не будет доблести.
ЛИК
В чем мнишь ты доблесть? Грудь подставить чудищу?
МЕГАРА
Нет, одолеть того, кто страшен каждому.
ЛИК
Но в Тартаре он, сколько ни бахвалился.
МЕГАРА
С земли к светилам гладок быть не может путь.
ЛИК
Кем он рожден, что богом стать надеется?
АМФИТРИОН
Злосчастная супруга Геркулесова,
440 Молчи! Мне должно возвратить родителя
И род Алкиду истинный. Неужто же
И после всех деяний, когда всем краям,
Что Солнцу утром видимы и вечером,
Мир дал он, укротив зверей чудовищных,
И на кровавой Флегре защищал богов,
Отец не ведом? Лжем мы о Юпитере?
Поверь вражде Юноны.
ЛИК
Ты Юпитера
Не трогай. Отпрыск смертной не достигнет звезд.
АМФИТРИОН
Но так возникли многие бессмертные.
ЛИК
450 И были в рабстве, чтобы стать бессмертными?
АМФИТРИОН
Делосский бог был стад ферейских пастырем.
ЛИК
Но не бродил по всей земле изгнанником…
АМФИТРИОН
Рожден беглянкой на земле-скиталице?
ЛИК
Но Феб зверей страшился ли чудовищных?
АМФИТРИОН
Змей первым кровью стрелы напоил его.
ЛИК
Забыл, какие в детстве вынес беды он?
АМФИТРИОН
Из чрева матери исторгнут молнией,
К отцу-молниевержцу сын приблизился.
А тот, кто гонит тучи, правит бег светил,
460 Младенцем в критской скрыт пещере не был ли?
Тревогой платят все, родив великое;
Всегда рожденье бога стоит дорого.
ЛИК
Кого в несчастье видишь, знай, что смертный он.
АМФИТРИОН
Кого отважным видишь, тем несчастья нет.
ЛИК
Отважен тот, с чьих плеч в подарок женщине
Упала шкура львиная и палица?
На ком пестрело ярко платье тирское?
Отважен тот, чьи космы непокорные
Нард увлажнял, чья подвигами славная
470 Рука в тимпаны била не по-мужески,
Кто митрой повязал чело суровое?
АМФИТРИОН
Вакх не стыдится, распустивши волосы
И легкий тирс держа рукой изнеженной,
Брести нетвердым шагом, волоча покров
Широкий, варварским расшитый золотом.
Труды закончив, доблесть расслабляется.
ЛИК
Тому пример — Еврита дом разрушенный
И дочери, как стадо в плен гонимые.
Не Еврисфей все это приказал ему
480 И не Юнона.
АМФИТРИОН
Знаешь ты не все о нем:
В кулачном без приказа побежден бою
Своим оружием Эрикс, и убит Антей,
И алтари, пришельцев кровь впитавшие,
По праву кровью напились Бусирида;
Без приказанья предал смерти Кикна он,
Не ранивши для ран неуязвимого;
Одной рукой повержен Герион тройной;
Средь них ты будешь, хоть на ложе брачное
Они не посягали.
ЛИК
Что Юпитеру,
490 То и царю дозволено. Жену свою
Юпитеру ты отдал, он отдаст царю.
Ты учишь сам, что могут жены лучшего
Избрать, а муж одобрит. Пусть отвергнет брак —
Родит мне сына знатного невольницей.
МЕГАРА
Креонта тень, Лабдака лары, свадебный
Эдипа нечестивый факел, нашему
Супружеству такую же пошли судьбу.
Ко мне, невестки грозные Египтовы,
С кровавыми руками! Нет средь вас одной —
500 Восполню Данаид число неполное.
ЛИК
Со мною брак строптиво отвергаешь ты,
Грозишь царю, — так знай жезла могущество!
Хватайся за алтарь! Тебя бессмертные
Не вырвут у меня, хотя бы к сонму их
Алкид вознесся в небо, плен земной взломав.
Несите бревна. Пусть горит святилище
И на молящих рухнет, и в одном костре
Жена со всем испепелится племенем.
АМФИТРИОН
Прошу о том, о чем отцу Алкидову
510 Просить не стыдно: первым дай погибнуть мне.
ЛИК
Кто казнью всех подряд карает смертною,
Тот не умеет быть царем. Несчастному
Погибнуть запрещай, вели счастливому.
Покуда сносят бревна и растет костер,
Обряд обетный справлю в честь царя пучин.
Уходит.
АМФИТРИОН
Мощь высших сил! Властитель и отец богов,
Метатель стрел, все смертное пугающих!
Остановите руку нечестивую
Тирана. Но что пользы мне взывать к богам?
520 Ты, сын, услышь, где б ни был ты. Но что это?
Гудит земля, и храма свод колеблется,
И преисподний грохот долетел из недр.
Он все услышал! Это Геркулеса шаг.
ХОР
О фортуна, мужам храбрым враждебная,
Не в награду добру ты раздаешь дары.
«Пусть легко Еврисфей в праздности царствует,
Пусть чудовищ разит мощный Алкмены сын,
Длань в бою утомив, небо державшую.
С шей змеиных сожнет пусть урожай голов,
530 Пусть плоды у сестер вырвет обманутых,
Чуть лишь очи смежить дреме впервые даст
Сна не знавший дракон, яблок бесценных страж».
Был и в Скифии он, в селах кочующих,
Где в отчизне своей каждый народ — пришлец,
И морей попирал лоно застылое —
У немых берегов влагу безмолвную.
Тут волной не плеснет гладь отверделая,
И сарматы пешком ходят косматые,
Где на всех парусах быстрый летел корабль.
540 Замер Понт, в череде года изменчивый,
То несущий легко судно, то всадника.
Здесь безмужних племен дева-владычица,
Стан привыкшая свой стягивать золотом,
Сдавшись в битве, сняла пояс прославленный,
Щит и с белой груди — тесную перевязь,
Глядя снизу, с колен на победителя.
Что манило тебя кручами Тартара,
Невозвратным путем смело прошествовать.
Прозерпины узреть царство похищенной?
550 Там ни Нот, ни Зефир легким дыханием
Не всколеблют волной гладь недвижимую;
Там чета близнецов, отрасль Тиндарова,
Не поможет судам робким, горя в ночи;
Черным омутом ток замер ленивых вод,
И когда племена гонит бессчетные
К манам бледная смерть, вечно несытая,
Все с одним лишь гребцом переправляются.
Одолей же закон Стикса угрюмого,
Вспять вертеться заставь веретено судьбы!
560 Царь, несчетными здесь правящий толпами,
В дни, когда разорял Несторов Пилос ты,
Сам схватился с тобой и трехконечное
Грозно поднял копье дланью губительной,
Но, когда ты нанес смерти властителю
Рану, он от тебя, смерти боясь, бежал.
Судьбы мощью сломи! Тени унылые
Пусть увидят лучи дня и распахнутый
Неприступный порог к небу откроет путь.
Мог однажды владык тронуть безжалостных
570 Слезной песней Орфей, просьбой смиренною
Евридику свою вновь возвратить моля.
Та, что следом влекла скалы, леса и птиц,
Чей удерживал звук реки бегучие
И проворных зверей, сладкая музыка
Раздается слышней в царстве безмолвия,
И смягчает сердца струн небывалый звон.
По усопшей жене плачут фракиянки,
Плачут боги, слезам горестным чуждые,
И с угрюмым челом судьи, что призваны
580 Все вины разбирать древних преступников,
Слезы вместе с певцом по Евридике льют.
Смерти сам властелин «Ты победил, сказал,
К свету вновь возвратись, но под условием:
Ты за мужем вослед сзади иди одна,
Ты взглянуть на жену вправе не прежде, чем
Явит блещущий день вам небожителей
И спартанский Тенар дверь распахнет вблизи;
Ненавидит любовь медлить, не может ждать:
Дар увидеть спеша, дар потерял Орфей.
590 Если Дита чертог песня сломить могла,
Значит, Дита чертог сможет и мощь сломить.
Входит ГЕРКУЛЕС в сопровождении ТЕСЕЯ.
ГЕРКУЛЕС
Краса небес, податель света благостный,
Пространство объезжающий двусклонное,
Земле чело являющий лучистое,
Прости, о Феб, коль взор твой недозволенным
Я зрелищем смутил: от мира скрытое
Лишь по приказу я открыл. Родитель мой,
Судья небес, взгляд заслони свой молнией,
А ты, второй по власти, царь пучин морских,
600 В глубинах скройся. Все, кто озирает мир
С высот и взгляд страшится осквернить, пускай
Поднимут очи к небу и стараются
Чудовища не видеть. Двое пусть глядят:
Кто приказал и кто привел. Юнониной
Вражде тесна для козней, для трудов моих
Земля. Я увидал для всех запретное,
Неведомое Фебу: своды темные
Мест, проклятому отданных Юпитеру;
И если б третий мне удел понравился,
610 Мог стать царем я. Хаос мрака вечного,
Его богов и нечто мрака худшее
Я видел — и вернулся, презирая смерть,
И всем явил увиденное. Что еще
Осталось? Дай, Юнона, одолеть его!
Ты слишком долго терпишь праздность пасынка.
Но почему с оружьем осаждают храм
И ужас битвы подступил к святилищу?
АМФИТРИОН
Морочат ли мне взор надежды жадные,
Иль победитель мира, слава Греции
620 Покинул дом туманного безмолвия?
Ужели сын? Сковала радость тело мне.
Сын, Фив спасенье позднее, но верное,
Ты ль воротился к свету, или призраком
Обманут я? Нет, мышцы узнаю твои,
И рост, и руку с палицей прославленной.
ГЕРКУЛЕС
Отец, что с вами? Почему жена моя
В одежде скорбной, дети грязью гнусною
Покрыты? Что за бедствие гнетет наш дом?
АМФИТРИОН
Твой тесть убит, и Лик владеет Фивами;
630 Жене, отцу и детям угрожает смерть.
ГЕРКУЛЕС
Ты видела, земля неблагодарная,
Нечестье — и на помощь Геркулесовой
Семье не вышел мною защищенный мир?
Но что я медлю? Жертву принести пора.
Пусть доблесть запятнаю, лишь бы Лик врагом
Последним был мне. Кровь пролью бесчестную!
Тесей, останься: как бы не нагрянул кто.
Ждет бой меня. Отец, жена, с объятьями
Повремените. Диту пусть доложит Лик,
640 Что я вернулся.
Уходит.
ТЕСЕЙ
Скорбь, царица, слезную
Гони из глаз. Ты сына невредимым вновь
Увидел — что же плачешь ты? Заплатит долг
Креонту Лик, коль знаю Геркулеса я.
Нет, не заплатит — платит. Заплатил уже.
АМФИТРИОН
Любой да внемлет из богов мольбе моей
И нам поможет. Спутник сына славного
Прославленный, поведай нам о подвигах:
К унылым манам долгой ли дорогою
Он шел, чтоб цепь надеть на пса трехглавого.
ТЕСЕЙ
650 Велишь ты вспомнить то, что и спасенную
Пугает душу. И сейчас не верится,
Что воздухом опять дышу живительным,
И ослепляет очи непривычный свет.
АМФИТРИОН
Остатки страха в сердце победи, Тесей,
И у себя плода деяний лучшего
Не отнимай: что было тяжко вынести,
То вспоминать отрадно. Так начни рассказ
ТЕСЕЙ
Молю порядок мира, и властителя
Пространных царств, и ту, вотще которую
660 Близ Энны мать искала: безнаказанно
Дозвольте мне открыть в земле сокрытое.
Хребет в краю спартанском славном высится,
Где лес Тенара над морской навис волной;
Тут зев отверз дом Дита ненавистного:
В скале зияет устье необъятное
Бездонного провала; открывает склон
Для всех народов путь в пещеру черную.
Сперва идет дорога не во тьме слепой;
Здесь слабым светом брезжит день покинутый
670 И отблеск солнца, мглою поглощаемый,
Морочит зренье; утром так и вечером
Тускнеет свет, с ночною тьмой смешавшийся.
А дальше гладь пустых пространств раскинулась,
И род людской спешит лишь в эту сторону.
Идти нетрудно: сам собой уводит путь.
Как вдаль влечет отлив челны бессильные,
Так гонит воздух, под уклон стекающий,
И шаг направить вспять ни тени цепкие,
Ни алчный хаос не дают. Медлительно
680 В глубинах Лета катится безбурная,
Прочь унося заботы. А чтоб не было
Пути назад, бессчетными извивами
Тяжелый ток струится; так причудливый
Меандр блуждает: то с собой расстанется,
То вновь себя настигнет, и неведомо,
К истоку или к устью волны гонит он.
Коцит простерся топью; стонут филины
Над ним, и крик совы сулит недоброе.
Листвою черной чаща там щетинится;
690 В ней на высоком тисе вялый Сон повис,
Лежит в ней Голод с пастью провалившейся
И прячет поздний Стыд лицо, раскаявшись.
Страх, мрачный Ужас, Боль с зубовным скрежетом,
Недуг, Печаль, Война в железном панцире
Ютятся дальше, и, с клюкой беспомощной
Бредущая, всех глубже Старость прячется.
АМФИТРИОН
Есть там плоды Церерины иль Вакховы?
ТЕСЕЙ
Там нет лугов, что взгляд ласкают зеленью,
Хлеба под легким ветром не колышутся,
700 В лесу плодоносящих не найти ветвей.
Бесплодны и пусты поля подземные,
Окаменела почва в вечной праздности.
Здесь — всех вещей предел, здесь мир кончается.
Недвижен воздух, неба свод ленивого
Всегда во тьме. Здесь все гнетет унынием;
Страшней, чем смерть, обители посмертные.
АМФИТРИОН
А тот, кто в крае непроглядном царствует,
Откуда правит невесомым сонмищем?
ТЕСЕЙ
Есть место, в глубях Тартара сокрытое,
710 Мрак окружил его тенями тяжкими.
Из одного ключа тут врозь расходятся
Потоки: тихий (боги им клянутся все)
Уносит молчаливо вниз стигийские
Священные струи, а шумный, с грохотом
Катящий камни — Ахеронт, которого
Назад не переплыть. Двумя потоками
Дом Дитов опоясан, и огромные
Осенены чертоги рощей. Здесь врата
Отверсты, как пещера, здесь проход теням,
720 Здесь двери царства. Поле вкруг простерлося,
Где с гордым взором, восседая царственно,
Бог судит души, только что прибывшие.
Хоть мрачен он челом, но сходство с братьями
Есть родовое: это — лик Юпитера,
Но гневного. Средь ужасов ужаснейший
В том царстве — царь. Боятся на него взглянуть
И те, кого боятся все.
АМФИТРИОН
А правда ли,
Что в преисподней кара, пусть и поздняя,
Злодея ждет, хоть он забыл вину свою?
730 Кто праведный судья, блюститель истины?
ТЕСЕЙ
Он не один, высоко восседающий,
Кто приговор теням выносит трепетным.
В одном суде Минос дела расследует,
В других — Фетиды свекор и Миноса брат.
Что всякий совершил, то терпит. Каждого
Постигнет то, в чем подал сам он злой пример.
Владык кровавых видел там в темницах я,
Царей я видел, в ярости безудержных,
Как спину им терзала плеть плебейская.
740 А тот, кто кротко и бескровно царствовал,
Кто рук не запятнал, над жизнью властвуя,
И душу уберег, тот, век свой счастливо
Исчерпав долгий, в небо устремляется
Иль в рощи Элизийские блаженные,
Чтоб стать судьей. Страшись любой, кто царствует.
Кровь проливать: по наивысшей платите
Вы за нее цене.
АМФИТРИОН
В одном ли собраны
Злодеи месте? Правду ли гласит молва,
Что их казнят, сковав цепями вечными?
ТЕСЕЙ
750 Вьет Иксиона колесо крылатое,
Груз камня плечи придавил Сизифовы;
В реке по подбородок, все надеется
Старик, не раз обманутый, поймать глоток
Иссохшим ртом, но влага исчезает вмиг
Из уст, и голод дразнят на ветвях плоды.
Там вечной пищей Титий кормит коршунов,
Там Данаиды тщетно воду черпают,
Мчат в нечестивом буйстве Кадма дочери,
А алчных птиц страшится за столом Финей.
АМФИТРИОН
760 Скажи мне, добровольно ли племяннику
Дит отдал дар иль с бою сын добычу взял?
ТЕСЕЙ
Где никнут волны, где река не движется,
Утесом погребальным осененная,
Там старец, страшный видом, в грязном рубище,
Переправляет тени оробелые.
Узлом одежда на плече завязана,
На впалых борода щеках всклокочена,
И шест в руках, которым правит лодку он.
Вот, к берегу пригнав ее порожнюю,
770 Зовет он тени. Сын твой, оттеснив толпу,
О переправе просит, но кричит Харон:
«Куда ты, дерзкий? Стой! Ни шагу далее!»
Алкид преград не терпит; перевозчика
Его же усмирив шестом, спускается
Он в лодку, тотчас под одним осевшую,
Хоть и вмещала толпы, и обоими
Бортами влагу Леты зачерпнувшую.
Трепещут побежденные чудовища:
Кентавры и лапифы, — во хмелю враги;
780 На самом дне стигийской топи головы
Лернейский подвиг прячет плодовитые.
Дом завиднелся Дита ненасытного,
Там царства сторож яростный, стигийский пес
Пугает тени лаем, разрывающим
Три глотки. Голову в крови запекшейся
Гадюки лижут, змеи гривой вздыбились
Вкруг шей, и хвост-дракон шипит пронзительно.
Под стать обличью злость. Едва заслышал он
Шаги, как встали дыбом змеи-волосы
790 И, к шелесту теней бесплотных чуткие,
Насторожились уши. Сын Юпитера
Приблизился; в пещеру оробелый пес
Растерянно попятился — лишь гулкий лай
Безмолвье оглашал да змеи грозные
Шипели на загривке. Звук, утроенный
Тройною пастью, даже и блаженным был
Теням ужасен. С левой снял руки герой
Ощеренную голову клеонскую,
Как щит ее подставил, скрытый шкурой весь,
800 Поднял десницей палицу победную, —
И вот она летает у него в руке,
Удары множа. Сокрушенный, сломленный,
Пес не грозит уж: головы повесивши,
В пещеру он забился. А властители
В испуге разрешили увести его
И в дар меня по просьбе друга отдали.
Рукой по шее потрепав чудовище,
На адамантовую цепь он взял его.
Бессонный сторож царства беспросветного,
810 Прижавши робко уши, позабывши злость,
Послушно влекся следом, свесив головы
И змееносным по бокам хлеща хвостом.
Когда к Тенара устьям мы приблизились
И вдруг в глаза ударил свет невиданный,
Вновь злоба обуяла побежденного:
Стал цепь трясти и рваться и по склону вниз
Чуть не увлек с собою победителя.
Но на мои тут руки оглянулся он,
И пса, борьбой напрасной разъяренного,
820 Мы потащили с силою удвоенной
И вывели на свет. Увидев ясного
822 Простор блестящий неба и сиянье дня,
824 Глаза закрыл он, ненавистный день прогнав,
И повернулся вспять, и, шею свесивши,
Уперся в землю мордой, и в Алкидовой
Тени укрылся. Но толпа с ликующим
Подходит кликом, увенчавшись лаврами,
И песней славит Геркулеса подвиги.
ХОР
830 Еврисфей, тебя обогнав рожденьем,
Приказал рабу дна достичь вселенной;
Средь твоих трудов не хватало только
В третьем одолеть властелина царстве.
В темные войти ты посмел преддверья,
От которых путь пролегает к манам
Между черных чащ, и глухой, и мрачный,
Каждодневно вниз уводящий толпы.
Сколько в городах поспешает люда,
Жадного до игр, к новому театру,
840 Иль к царю богов на Алфей в Элиду,
Пятый год когда вновь приводит праздник,
Иль когда часы удлинятся ночи
И Весы, сравняв чаши, примут снова,
Жаждущие сна, колесницу Феба,
Сколько из домов прочь идет афинских
И спешит почтить мать-Цереру тайно
Празднеством ночным посвященных мистов,
Столько вниз бредет по полям безмолвным
850 Толп: одни идут, от годов согнувшись,
Жизни долгий срок их пресытил, грустных;
В цвете лучших лет низошли другие:
Дева, что досель не познала брака,
И эфеб, волос не остригший пышных,
И дитя, что мать в первый раз назвало;
Лишь ему дано, чтоб не так боялось,
Факелом себе освещать дорогу;
Прочие бредут через мрак уныло.
Что любой из вас испытал, покинув
Свет и ощутив, что над головою
860 Толща всей земли тяжело нависла?
Хаос плотен тут, чернота ночная
Мерзостна и зла, и пусты туманы,
И безмолвный мир неподвижно празден.
Пусть пошлет туда нас попозже старость,
Никогда сойти в те края не поздно,
Из которых вспять не уйдет пришедший.
Для чего судьбы торопить жестокость?
Все мы, что толпой ширь земную топчем,
Низойдем к теням, на Коците парус
870 Будем поднимать. Для тебя взрастает
Все, что зрит восток, все, что видит запад, —
Милостива будь к племенам грядущим,
Смерть! Коль медлишь ты, мы спешим навстречу:
Жизни первый час жизнь на час убавил.
День веселья настал для Фив!
Все коснитесь, молящие,
Алтарей пред закланьем жертв,
Пусть мужи между юных жен
Встанут в праздничный хоровод,
880 Пусть и жители тучных нив
В этот день распрягут быков.
Мир Алкид подарил земле
От заката до стран зари,
И где, встав посреди небес,
Феб теней не дает телам;
Там, где долгий Тефии ток
Берега омывает, все
Укротил Геркулесов труд.
За Коцит и за Стикс проплыв,
890 Ярость Тартара он смирил;
Страх из мира теперь исчез:
Ниже Тартара нет пространств.
Тополиной листвой венчай,
Жрец, взметенные волосы.
Входит ГЕРКУЛЕС.
ГЕРКУЛЕС
Лицом на землю Лик упал, поверженный
Рукой победной; все, кто злодеяния
С царем делили, кару разделили с ним.
На алтари отца и небожителей
Я жертвы принесу теперь победные.
900 Молю тебя, во всех трудах помощница,
Воительница-дева, с чьей груди грозит
Эгида ликом, в камень превращающим.
Ликурга победив и море алое,
Приди, о Либер, с тирсом зеленеющим;
И Феб с сестрою, божество двоичное,
Феб, любящий кифару, а сестра — колчан;
Придите, сколько в небе братьев есть моих,
Но братьев не от мачехи. Стада сюда
Обильные гоните; все, что Индия
910 Сбирает благовонья и Аравия,
На алтари бросайте; пусть взовьется дым.
Пусть мне листвой украсит тополь волосы,
А ты оливой увенчайся отческой,
Тесей; я жертву принесу Юпитеру,
Ты города зиждителей, прославленный
Источник Дирки, и пещеру Зетову,
И лар почтишь царя — пришельца тирского.
Так сыпьте ладан!
АМФИТРИОН
Кровью обагренные
Очисти прежде руки от убийства, сын!
ГЕРКУЛЕС
920 Я возлиянья кровью ненавистною
Хочу творить всегда, богам отрадные
Превыше всех. Нельзя принесть Юпитеру
Угодней жертвы, чем несправедливого
Убив царя.
АМФИТРИОН
Моли же, чтоб трудам твоим
Родитель положил конец: усталому
Пусть даст он отдых.
ГЕРКУЛЕС
Более достойные
Отца и Геркулеса вознесу мольбы:
Пусть небо, море и земля незыблемо
Стоят, пусть без помех путями вечными
930 Несутся звезды, мирно племена живут,
Мечи исчезнут, все железо пахота
Трудом займет; пусть моря не тревожит вихрь,
Отец не мечет гневных молний, зимними
Питаемый снегами, не уносит прочь
Полей поток, трава не наливается
Зловредным соком. Пусть цари свирепые
Нигде не правят. Если зло родить еще
Должна земля, пусть поспешит, чтоб чудища
Моими были… Что со мной? Средь бела дня
940 Сгустился мрак, и Феба лик безоблачный
Стал темен. Кто же в бегство обращенный день
Погнал к востоку? И откуда черную
Ночь голову подъемлет? Почему зажглись
Дневные звезды? Первый из моих трудов,
Чуть не в полнеба лев сверкает яростный:
Вот-вот в звезду какую-нибудь вцепится
Клыками он; разверстый, дышит пламенем
Огромный зев, трясет он гривой огненной;
Сейчас, быть может, все созвездья осени,
950 Все, что приводит вновь зима студеная,
Одним прыжком перескочивши, вешнему
Тельцу сломает шею.
АМФИТРИОН
Что случилось вдруг?
Зачем блуждаешь взором помутившимся
По небу? Где светила видишь ложные?
ГЕРКУЛЕС
Усмирены и суша, и пучина вод,
Узнала нашу силу преисподняя:
Достойный труд лишь в небе Геркулесу есть.
Я устремлюсь в пространства мира горние,
Взлечу в эфир: мне звезды обещал отец.
960 И как не дать? Алкида не вмещает уж
Земля и отдает богам. В распахнутых
Воротах, вижу, весь их сонм зовет меня, —
Одна мешает. Хочешь преградить мне путь?
Что ж, самому налечь на дверь упрямую?
Колеблешься? Сатурна сокрушу я цепь,
Дам волю деду, чтобы власть бессильную
Отца низвергнуть. Под моим водительством
Пусть в бой пойдут титаны; я лесистые
Хребты, дома кентавров, сам схвачу рукой.
970 Гора двойная к небу даст дорогу мне:
Хирон узрит свой Пелион под Оссою,
Олимп — ступенькой третьей ли положенный
Иль брошен ввысь — достигнет неба.
АМФИТРИОН
Помыслы
Греховные гони! Смири неистовый
Порыв души, великой и в безумии.
ГЕРКУЛЕС
Что это? В бой пошли гиганты гнусные,
Бежал от манов Титий и с растерзанной,
Пустой утробой к небесам приблизился.
Дрожит Пеллена, Пелион качается,
980 И вянет дол Темпейский. Вновь гиганты Пинд
И Эту тащат, вновь Мимант взъяряется.
Чу! Свищут плети огненосной фурии,
Она в костре обугленными кольями
Глаза мне колет. Тисифона гневная,
В венце из змей, ворота, из которых пес
Был выведен, загородила факелом.
Замечает сына.
А, вот оно, царя потомство злобного,
Отродье Лика. Вас отцу проклятому
Я сам верну. Лети же с тетивы моей
990 Стрела, как должно стрелам Геркулесовым
Лететь.
АМФИТРИОН
Куда, куда зашло безумие?
Вот лука он согнул дугу широкую,
Вот отвязал колчан свой; с силой пущена,
Свистит стрела — и дальше мчится, раною
Пробив навылет горло.
ГЕРКУЛЕС
Что же медлю я
Все племя отыскать в укрытье? Ждет меня
В Микенах битва больше, — чтоб циклоповы
Упали глыбы, рухнув под моей рукой.
Вламывается во дворец.
Пусть ходит дверь туда-сюда, сорвав засов,
1000 Ломая косяки; пусть кров обрушится,
Пусть будет виден весь дворец, где прячется
Отца-злодея сын.
АМФИТРИОН
Вот руки нежные
Простер к коленям он и молит жалобно…
О ужас! О злодейство небывалое!
Схватил безумец мальчика молящего
И, раскрутивши, бросил. Темя хрустнуло,
Обрызгал мозг чертоги. Из укрытия
Бежит сюда Мегара как безумная,
Младенца пряча на груди от гибели.
ГЕРКУЛЕС
1010 Хоть на груди у Громовержца скройся ты,
Тебя везде настигну и отправлю прочь.
АМФИТРИОН
Мегаре.
Куда бежишь ты? Где ты хочешь спрятаться?
Нет от вражды Алкидовой убежища.
Его обнять попробуй, просьбой ласковой
Смягчить.
МЕГАРА
О муж мой, пощади, молю тебя,
Узнай Мегару, сына, повторившего
Твои черты, узнай: к тебе он тянется.
ГЕРКУЛЕС
А, мачеха, попалась! Так плати за все,
Отца освободи от ига жалкого.
1020 Но пусть умрет отродье раньше матери.
МЕГАРА
Что ты творишь, безумный? Льешь ты кровь свою?
АМФИТРИОН
Младенец, взглядом огненным испуганный,
Без раны умер: отнял ужас жизнь его.
Но вот и над женой занес он палицу,
И голова исчезла размозженная,
Лежит лишь тело. И на это смотришь ты,
Зажившийся старик? Когда скорбеть тебе
Претит — смерть рядом: стрелам сына грудь подставь.
Прими удар от палицы, запятнанной
1030 Родною кровью. Мнимого рази отца,
Чтобы хвале всеобщей не перечил он.
ХОР
Зачем ты сам спешишь навстречу гибели?
Куда идешь, безумный? Спрячься, прочь беги,
Число злодейств сыновних на одно убавь!
ГЕРКУЛЕС
Все хорошо. Исчез род Лика гнусного.
Тебе, Юпитера супруга, должную
Принес я жертву и обет исполнил свой
Достойно. Жди заклании новых в Аргосе.
АМФИТРИОН
Нет, ты еще не кончил, заверши обряд.
1040 Пред алтарем склоняет жертва голову
И ждет ножа. Иду, спешу, ищу тебя, —
Рази! Но что с тобою? Взгляд блуждающий
Погас, поник. Неужто Геркулесовы
Вдруг задрожали руки? Застилает сон
Глаза ему, и голова склоняется,
Колени гнутся; вот на землю рухнул он,
Как дуб под топором, как глыба в гавани,
Где строят мол. Ты жив ли, иль безумие,
Сгубив семью, убило и тебя, мой сын?
1050 Нет, он уснул. Дыханьем грудь вздымается.
Дадим ему покой, чтоб угнетенную
Недуг покинул душу, побежденный сном.
Оружье уберите от безумного!
ХОР
Пусть высокий эфир и эфира отец
Скорбят заодно с плодоносной землей,
И морской простор, где блуждает волна,
И — прежде всех — ты, который земле
И бескрайним морям посылаешь лучи,
Чей прекрасный лик прогоняет ночь,
1060 Огненосный титан: ведь с тобой наравне
Геркулес видал и восход, и закат
И в обоих твоих побывал домах.
Небожители! Дух избавьте его
От видений злых и разум слепой
Просветите вновь. Ты, смиритель бед,
Сон, отрадный покой усталой души,
Жизни людской наилучшая часть,
Астреи сын, окрыленный бог,
Смерти смирный брат, жестокой сестры,
1070 Ты, правду и ложь смешавший вождь
По грядущим дням, прозорливый слепец,
Скитаний приют, гавань жизненных бурь,
Покой после дня, тихой ночи друг,
Приходящий равно к царю и к рабу.
Ты, что род людской, которому смерть
Страшна, привыкать заставляешь к тьме, —
Утомленного, сон, успокой и утишь,
Опустись на того, кто простерт здесь без чувств.
Руки кротко ему необорные скуй,
1080 Омраченной души не покинь, пока
Прежний разум вновь не вернется к нему.
Он лежит на земле, и кровавые сны
Сердце мучат его; еще не избыл
Он пагубу злой болезни своей.
Утомясь, привык под голову он
Палицу класть — и ладонью пустой
Ищет тяжесть ее, и, поднявшись, рука
Тщетно падает вниз. Бушеванье в душе
Улеглось не совсем: так зыбь, если Нот
1090 Растревожит ее, еще долго потом
Мятется, кипит и тогда, когда вновь
Стихнет натиск ветров. Усмири же в душе
Безумья прибой, пусть и доблесть, и честь
Вернутся к нему. Или лучше пусть
Исступленья вихрь душу дальше несет
В безумье слепом по тому же пути;
Лишь оно от вины обелит тебя впредь,
Ибо лучший удел — когда руки чисты,
А коль их запятнал, так об этом не знать.
1100 Пусть теперь зазвучит Геркулеса грудь
Под ударами рук, побеждавших всегда,
Пусть хлещут они по плечам, небосвод
Привыкшим держать, пусть гулкий стон
Услышит эфир, услышит во тьме
Царица ее и на шее досель
Волочащийся груз огромных цепей
В пещере своей затаившийся пес;
Пусть хаоса мрак вторит воплям беды,
И безбрежный простор преисподних вод,
1110 И воздух глубин, который узнал
Оружье твое.
Когда грудь гнетет столь великое зло,
Не должно в нее ударять легко:
Пусть твой плач во всех трех царствах звучит.
Ты, висящий давно у него за плечом,
Украшенье бойца и оружье, лук
И тяжелый колчан, бейте, бейте сильней
Его по спине; пусть могучую грудь
Тяжелей крушит и терзает больней
1120 Узловатый ствол; пусть оружье его
Разделяет с ним эту страшную боль.
1135 Вы, Алкида сыны, вы, злосчастный род,
1136 Тем идите путем, где на подвиг он шел:
1122 Не пришлось вам, с отцом отправляясь вдаль,
Оружьем карать жестоких царей;
Не научены вы извиваться в пыли
Аргосских палестр; не успели вы стать
1130 Могучи в борьбе и в кулачном бою;
1126 С пышногривым львом… лишь отважились вы,
Из скифских достав колчанов стрелу
И меткой рукой направив ее,
1129 Пронзить на бегу безопасную лань.
1131 Так ступайте на Стикс, на берег теней,
О невинные, вы, которых сгубил,
Лишь входящих в жизнь, отцовский недуг
1134 И преступное зло.
1137 К разгневанным вы ступайте царям.
ГЕРКУЛЕС
приходя в себя.
Что здесь за край? Страна? В котором поясе?
Где я? Под осью ледяной Медведицы?
1140 Иль на востоке? Или берег западный
Простору Океана тут кладет предел?
На чьей лежу земле я? Чей я воздух пью?
От Дита я вернулся… Что ж простерты здесь
Кровавые тела? Иль преисподние
Душой владеют призраки и полчища
Мне средь живых мерещатся могильные?
Хоть стыдно молвить, страшно мне. Какое-то
Душа неведомое зло пророчит мне.
Где ты, отец? И где супруга, гордая
1150 Толпой детей? На левом почему плече
Нет шкуры льва? Куда покров девался мой
И он же ложе мягкое Алкидово?
Где лук? Где стрелы? Кто лишить оружия
Меня при жизни смог? Кто взял победную
Добычу? Разве и во сне не страшен я?
Хочу взглянуть я, кто же одолел меня.
Дай сил восстать мне, доблесть! Ведь недаром же
Отец покинул небо, чтоб зачать меня,
И ночь остановил… О, злодеяние!
1160 Что вижу? Сыновья лежат убитые,
Жена мертва. Иль новый воцарился Лик?
Кто снова в Фивах кровь пролить отважился,
Когда вернулся Геркулес? О жители
Исменских берегов, полей аттических
И между двух морей земли Пелоповой,
На помощь! Укажите погубителя!
Пусть обратится гнев на всех; врагом моим
Пусть будет каждый, кто не назовет врага.
Алкида победитель, выйди! Мстишь ли ты
1170 За Гериона, за коней фракийских ли
Иль за владык ливийских, бой начни со мной,
Сейчас же: наг я, нападай с оружием
Моим на безоружного. Но что ж Тесей,
Но что отец глаза отводит в сторону?
Повремените плакать. Кто семью мою
Всю предал смерти? Что же ты молчишь, отец?
Тесей, скажи всю правду, как привык Тесей!
Нет, оба лица спрятали в смущении
И слезы льют тайком. Стыдится надо ли,
1180 Когда такое горе? Царь бессильный ли
Земли Аргосской, Лика ли убитого
Пособники беду на нас обрушили?
Отец, хоть ради славы прежних дел моих
Скажи мне все: всегда второй святынею
Твое мне имя было. Кто поверг мой дом?
Кем побежден я?
АМФИТРИОН
Молча пусть уйдет беда.
ГЕРКУЛЕС
Не мстить?
АМФИТРИОН
Бывает часто не ко благу месть.
ГЕРКУЛЕС
Стерпеть кто в силах равнодушно бедствие?
АМФИТРИОН
Кто большего боится.
ГЕРКУЛЕС
Но возможно ли,
1190 Чтоб зло страшней и больше угрожало нам?
АМФИТРИОН
Что знаешь ты, то бедствий доля малая.
ГЕРКУЛЕС
Родитель, сжалься! Руки я с мольбой простер.
Что? Ты от них отпрянул? Так на них вина…
Откуда кровь? И чья стрела запятнана
Детоубийством? Вот на ней лернейский яд.
Моя стрела! Я руку не ищу уже:
Кто может лук согнуть и тетиву его
Напрячь, моей руке едва подвластную?
Вновь к вам взываю: я ли был убийцей их?
1200 Они молчат. Убийца — я.
АМФИТРИОН
Твоя лишь скорбь,
Вина Юноны. В деле нет преступника.
ГЕРКУЛЕС
Греми на небесах, отец разгневанный,
Меня забывший, и рукой медлительной
За внуков отомсти. Пусть многозвездного
Вершины свода мечут пламя с грохотом,
Пусть на скале каспийской птица алчная
Получит тело связанное. Долго ли
Утесу Промется пустовать средь куч
Безлесного Кавказа — обиталища
1210 Зверей и птиц? Пусть запершие Скифский Понт
Растянут Симплегады тело, за руки
Привязанное к ним; когда ж содвинутся
Утесы в свой черед и к небу вздыбится
Волна от их схожденья, пусть препятствием
Лежать я буду между ними горестным.
Или сложить костер, дубраву вырубив,
И тело сжечь, убийством оскверненное?
Да, решено! Верну Алкида Тартару.
АМФИТРИОН
Еще душа от бреда не избавилась:
1220 Он гнев на гнев сменил, как все безумные,
Себя возненавидев.
ГЕРКУЛЕС
Фурий гнусный дом,
Темница смерти, область, что назначена
Преступным, если глубже вас изгнанье есть,
В местах, ни мне неведомых, ни Церберу,
Укрой меня, земля. До края Тартара
Дойду, чтоб там остаться. О, суровый дух!
Тела дворец усеяли, — кто ж, дети, вас
Оплачет? Эти к бедствиям привыкшие
Глаза не знают слез. Отдайте палицу,
1230 Отдайте лук, отдайте стрелы меткие!
Я для тебя сломаю лук и стрелы, сын,
И в жертву манам палица тяжелая
В твоем костре сгорит, и тул с лернейскими
Стрелами: кару понесет оружие,
И вы, для стрел, для палицы злосчастные,
Сгорите, руки, рук гнуснее мачехи.
АМФИТРИОН
Кто назовет безумье преступлением?
ГЕРКУЛЕС
Нередко преступленье — плод безумия.
АМФИТРИОН
Будь Геркулесом: гору горя вытерпи.
ГЕРКУЛЕС
1240 Стыд не настолько угасило бешенство,
Чтоб жить в нечестье пугалом для всех людей,
Тесей, оружье мне верни, оружие
Похищенное! Если исцелен мой ум,
Оружье дайте в руки. А безумен я —
Уйди, отец: я к смерти путь и так найду.
АМФИТРИОН
Молю тебя во имя родовых святынь
И прав отца или кормильца, как бы ты
Ни звал меня, и седины, которую
Чтит благочестье, — сын, над сирой старостью
1250 Ты сжалься. Есть одна у дома шаткого
Опора, свет один лишь у страдальца есть —
Так сохрани их, сын мой, сохрани себя.
Плоды трудов твоих не мне досталися,
Я лишь боялся: моря ли, чудовищ ли;
Цари, мечом иль алтарем грозившие,
Грозили мне. Отец скитальца вечного,
Я для себя тебя отныне требую.
ГЕРКУЛЕС
Причины нет мне медлить и удерживать
Под этим небом душу; потерял я все:
1260 Оружье, разум, славу, сыновей, жену,
А после и безумье; оскверненной нет
Душе лекарства, исцеляет зло лишь смерть.
АМФИТРИОН
Убьешь отца.
ГЕРКУЛЕС
Чтоб не убить его, умру.
АМФИТРИОН
При нем?
ГЕРКУЛЕС
Я мерзость видеть приучил его.
АМФИТРИОН
Но вспомни о делах, всем людям памятных,
И ради них прости свой грех единственный.
ГЕРКУЛЕС
Как не прощавший людям вдруг простит себе?
Лишь зло — мое; добро творил в неволе я.
Отец, любовь ли к сыну побудит тебя,
1270 Или бесчестье, доблесть запятнавшее,
Иль рок мой, — помоги, верни оружие!
Дай победить судьбу.
ТЕСЕЙ
Мольба родителя
И так сильна, но тронуть дай и нашими
Себя слезами. Встань и все враждебное
Сломи с бывалой силой. Прежним мужеством
Исполнись; дело доблести потребует
Немалой — запретить Алкиду гневаться.
ГЕРКУЛЕС
Живой — злодеем буду, мертвый — жертвой зла.
Спешу очистить землю. Мне давно уже
1280 Чудовище нечистое, свирепое
Мерещится. Берись за труд, рука моя:
Один он будет больше всех двенадцати.
Ты медлишь? А была сегодня храброю,
Разя детей и мать. Не дашь оружия —
Иль на фракийском Пинде лес я вырублю,
Сожгу и Киферон, и рощи Вакховы
С собою вместе, или все фиванские
С владельцами дома и все с кумирами
Обрушу храмы на себя, в развалинах
1290 Похороню мой труп. А если бременем
Чрезмерно легким будут для могучих плеч
И семь ворот, и стены Амфионовы, —
Груз в средоточье мира, отделяющий
Богов от смертных, на себя низвергну я.
АМФИТРИОН
Возьми оружье.
ГЕРКУЛЕС
Слышу речь, достойную
Отца Алкида. Этой сын убит стрелой.
АМФИТРИОН
Она из рук твоих Юноной послана.
ГЕРКУЛЕС
Теперь и мне послужит.
АМФИТРИОН
Как несчастное
Трепещет сердце, бьется в грудь тревожную!
ГЕРКУЛЕС
1300 Вот лук мой.
АМФИТРИОН
Добровольно и намеренно
Убийцей станешь.
ГЕРКУЛЕС
Что велишь ты делать мне?
АМФИТРИОН
Нет больше просьб, нет страха, не грозит мне скорбь.
Один ты можешь сына сохранить отцу,
Отнять и ты не можешь. В силах ты теперь
Меня счастливым сделать, а несчастным — нет.
Решай же, что решить. Но знай, колеблется
И над твоею славой приговор сейчас:
Живи — иль будь убийцей. Еле держится
Во мне душа, годами удрученная
1310 И бедами. С такою неохотою
Кто жизнь отцу дарует? Что ж мне длить ее?
Мечом пронзивши грудь, паду я жертвою
Убийцы-Геркулеса, но уж здравого.
ГЕРКУЛЕС
Меч убери, родитель, пощади меня!
Ты, доблесть, терпеливо подчинись отцу.
Пусть новый труд к трудам моим прибавится:
Останусь жить. Родителя бессильного
Ты подними, Тесей: касаться чистого
Руке преступной страшно.
АМФИТРИОН
Эту руку я
1320 Облобызаю, к сердцу приложу ее,
Чтоб скорбь прогнать.
ГЕРКУЛЕС
Куда уйти в изгнание?
Какой омоет руку Танаис, иль Нил,
Или персидский Тигр волной безудержной,
Иль Таг, чьи воды замутило золото,
Иль Рейн свирепый? Пусть прольется на руки
Мне ледяное море Меотийское,
Пусть все Тефии волны пробегут по ним,
Но кровь в них въелась. В край какой ты скроешься,
1330 Нечистый? На восток уйдешь, на запад ли?
Известный всюду, сам себя изгнания
Лишил я. Целый мир меня чурается,
Бегут обратно звезды, и Титан не так
Гнушался видеть Цербера, О мой Тесей,
Вдали мне отыщи укрытье тайное;
Всегда, судя чужие злодеяния,
Любил ты грешных. Отплати же равною
Услугой мне. Обратно в преисподнюю
Верни меня, чтобы в цепях навеки я
1340 Тебя сменил. Там спрячусь я, — но нет, и там
Я всем знаком.
ТЕСЕЙ
Осталась только Аттика.
Градив оружье вложит там в омытую
От крови руку. Геркулес, зовет тебя
Край, и богов от скверны очищающий.
ПРИМЕЧАНИЯ
ГЕРКУЛЕС В БЕЗУМЬЕ.
*. Здесь и далее слова, взятые в угловые скобки, сочинены немецким филологом Фридрихом Лео для заполнения лакуны.
Ст. 7—18. Юнона перечисляет запечатленную в звездном небе память о супружеских изменах Юпитера.
Ст. 7. …ведет суда… Медведица… — По мифу, аркадская нимфа Каллисто, возлюбленная Юпитера, была превращена Юноной в медведицу, и в этом виде Юпитер вознес ее на небеса (Большая Медведица) вместе с их общим сыном Аркадом (Малая Медведица). Эти созвездия были главными ориентирами у античных мореходов.
Ст. 9. …сверкает бык… — созвездие Тельца, соотнесенное с тем быком, в которого превратился Юпитер, чтобы похитить Европу.
Ст. 11. …блуждающие дочери Атлантовы — созвездие Плеяд, соотнесенное с семью дочерями Атланта и Плейоны. Три из них — Электра, Майя и Тайгета — были возлюбленными Юпитера.
Ст. 12. Орион — созвездие рядом с Плеядами. Орион, беотийский великан и охотник, по одному из мифов преследовавший Плеяд и этим вызвавший гнев Юпитера, был любимцем Зари и потому после гибели вознесся к звездам.
Ст. 14. …светила блещут близнецов… Лединых… — созвездие Близнецов (Диоскуров), сыновей Юпитера от Леды, жены царя Тиндарея.
Ст. 15—16. …тех, что родину рожденьем сделали недвижной… — Имеются в виду Аполлон (Солнце) и Диана (Луна), рожденные Латоной от Юпитера на Делосе, который был плавучим островом и лишь после рождения богов остановился в центре Кикладского архипелага.
Ст. 16. Бромий с матерью — то есть Семела и Вакх («Бромий» — буквально «шумный»), ее сын от Юпитера. Миф о вознесении Семелы в небеса существует, но ни с каким определенным созвездием не связывается.
Ст. 18. …кносский… горит венец — венец Ариадны (Северная Корона), супруги Вакха, то есть снохи Юпитера и его же (через Миноса) внучки. Ариадна получила его от богов как свадебный дар, и впоследствии он был помещен среди звезд.
Ст. 19—20. …край Фиванский, полный женами бесчестными… — Имеются в виду возлюбленные Юпитера Семела и мать Геркулеса Алкмена, а возможно, и Антиопа, мать Амфиона.
Ст. 24. …сын, чье зачатье день у мира отняло… — Желая продлить ночь с Алкменой, Юпитер запретил Солнцу всходить.
Ст. 38. …двойное племя эфиопов… — то есть, по Гомеру («Одиссея», I.23), «разделенное надвое» — распространившееся на юге к востоку и западу.
Ст. 46. …и лев, и гидра. — Ядовитой желчью Лернейской гидры Геркулес отравил свои стрелы, а шкуру Немейского льва носил вместо панциря и плаща.
Ст. 47. Юпитер подземный — Дит. Он же ниже (ст. 51) — «брат отчий».
Ст. 70. …когда держал его… — Имеется в виду поход Геркулеса за золотыми яблоками Гесперид (одиннадцатый подвиг), когда он на время заменил титана Атланта, держащего на своих плечах небесный свод.
Ст. 82. Исполин — Энкелад, один из побежденных Юпитером сторуких великанов, погребенный на Сицилии под Этной (иногда в мифах бремя Этны гнетет не Энкелада, а Тифея). Сицилия названа Дорийской землей, так как в историческую эпоху была заселена преимущественно греками дорийского племени.
Ст. 83. …пусть чудищ вновь родит Луна… — По-видимому, имеется в виду Луна как ипостась Гекаты, сопровождаемой подземными чудовищами.
Ст. 86. Евмениды — прозвание фурий, изображавшихся со змеями вместо волос и с факелами в руках, так что данное описание обратно традиционному.
Ст. 128. …светоносца блеск… — то есть Люцифера, имя которого буквально и означает «светоносец» (см. коммент. к «Федре», ст. 750—752).
Ст. 130. Эриманфские звезды — см. коммент. к «Эдипу», ст. 477.
Ст. 146. Прокны сестра — Филомела, превращенная в соловья, по другому варианту — в ласточку (см. коммент. к «Геркулесу на Эте», ст. 192).
Ст. 181. Три мрачных сестры — богини судьбы парки.
Ст. 215—216. Чудовищ он душил… — Юнона наслала на младенца Геркулеса двух змей, которых он задушил.
Ст. 226. …конюшни… бистонские… — Речь идет о победе Геркулеса над царем фракийского племени бистонов Диомедом, отдававшим чужеземцев на корм своим свирепым коням. Геркулес бросил его самого на съедение коням-людоедам (девятый подвиг).
Ст. 230. …быка, сто городов пугавшего? — Речь идет о поимке Критского быка (восьмой подвиг); стоградный остров — обычное определение Крита.
Ст. 232. Пастух трехтелый — великан Герион, коров которого, пасшихся на острове Эрития, похитил Геркулес (десятый подвиг). По некоторым мифам, Герион обитал в Тартессе (ныне Кадис).
Ст. 237. …разъял он горы… — то есть Геркулесовы столпы (Гибралтар).
Ст. 240. …добычу у дракона взял бессонного… — Речь идет о Ладоне, стороже золотых яблок Гесперид, убитом Геркулесом (одиннадцатый подвиг).
Ст. 245. Племя фермодонтское — амазонки; Геркулес одержал победу над царицей амазонок Ипполитой (шестой подвиг) .
Ст. 256. …последний отпрыск древа Кадмова… — Тесть Геркулеса Креонт и его сыновья, убитые Ликом, были последними потомками Кадма. Ст. [Неверно. Потомком Кадма был и Эдип, и, соответственно, его сыновья, внуки и так далее; родословная потомков Кадма известен до, как минимум, V в. до н.э. См. Пиндар, Olimp. II. — Halgar Fenrirsson.]
Ст. 259. …бессмертных родина? — Фивы были родиной Вакха, а также морских богов Левкотеи (Ино) и Палемона (Меликерта).
Ст. 261. …взошел отряд… — см. коммент. к «Медее», ст. 169.
Ст. 263. …влек камни Амфион… — см. коммент. к «Эдипу», ст. 611.
Ст. 268. Племя Офионово — см. коммент. к «Эдипу», ст. 485.
Ст. 286. Темпейский дол — находится в Фессалии, где выходит к морю река Пеней, которую Геркулес отвел в новое русло, чтобы очистить Авгиевы конюшни (седьмой подвиг).
Ст. 301. Царица злаков — Церера (у греков — Деметра), тайный культ которой отправлялся в Элевсине (Элевсинские мистерии).
Ст. 317—324. Как погребенный в бездне… смело переправился. — Имеется в виду поход Геркулеса на Гериона.
Ст. 357. …отец Алкида истинный — то есть Амфитрион. Лик не верит в божественное происхождение Геркулеса.
Ст. 377. Сцилла — см. коммент. к «Медее», ст. 340—360.
Ст. 378. Еврип — узкий пролив между Беотией и островом Евбея, в котором направление течения менялось по нескольку раз в день.
Ст. 388. Двойной… грех… — Речь идет об убийстве Лая и браке Эдипа с Иокастой.
Ст. 389. Два войска братьев и костер раздвоенный? — Имеются в виду Этеокл и Полиник, погибшие в братоубийственной войне. По одному из мифов, пламя костра, в котором их сжигали, разделилось надвое.
Ст. 390. Тантала дочь — см. коммент. к «Медее», ст. 955.
Ст. 391. Сипил — гора в Малой Азии, куда, по одному из вариантов мифа, вихрь перенес обращенную в камень Ниобу.
Ст. 392. …Кадм, ощетинив страшным гребнем голову… — Кадм и его супруга Гармония, находясь в Иллирии, превратились в драконов и, обретя бессмертие, отправились в блаженный Элизий. Для Мегары здесь важен лишь факт превращения, очередной «фиванской судьбы».
Ст. 445. Флегра — сказочная область, где происходила битва богов с гигантами, в которой участвовал и Геркулес.
Ст. 451. Делосский бог — Аполлон (см. коммент. к «Федре», ст. 296)
Ст. 455. Змей… кровью стрелы напоил его. — Имеется в виду Пифон, убитый Аполлоном.
Ст. 458. Сын — Вакх, мать которого Семела пожелала увидеть Юпитера во всей славе и была сожжена молнией.
Ст. 459—460. …тот, кто гонит тучи… в критской скрыт пещере… — Речь идет о Юпитере, который младенцем был укрыт Реей от Сатурна (Кроноса), пожиравшего своих детей, в Идейской пещере на Крите.
Ст. 465. …в подарок женщине… — Имеется в виду служба Геркулеса лидийской царице Омфале, которая носила его львиную шкуру и палицу, тогда как он был облачен в женскую одежду, на азиатскую роскошь которой и намекает Лик.
Ст. 469. Нард — благовонное масло, добываемое из многолетней травы того же названия.
Ст. 477. …Еврита дом разрушенный… — то есть Эхалия, где Геркулес добывал Иолу, дочь Еврита (см. «Геркулес на Эте»).
Ст. 482. Эрикс — сын Нептуна и Венеры, убитый Геркулесом, который пытался отнять у него быка из стада Гериона. Антей — великан, властитель Ливии, сын Нептуна и Земли, также убитый Геркулесом.
Ст. 484. Бусирид — царь Египта, приносивший в жертву чужестранцев и убитый Геркулесом.
Ст. 485. …предал смерти Кикна он… — Здесь Сенека смешивает двух Кикнов: один — сын Марса, убитый Геркулесом, другой — неуязвимый сын Нептуна, сражавшийся в Троянской войне и задушенный ремнем собственного шлема.
Ст. 498. Египт — мифический царь Египта, брат Даная, отец пятидесяти сыновей, добивавшихся брака с Данаидами.
Ст. 499. Нет средь вас одной… — Мегара хочет занять место Гиперместры, единственной из пятидесяти дочерей Даная, которая пожалела своего молодого супруга и не убила его в первую брачную ночь.
Ст. 503. Хватайся за алтарь! — Священный закон делал неприкосновенным даже преступника, пока он держится за алтарь.
Ст. 515. Царь пучин — Нептун, отец Лика.
Ст. 538. Сарматы — кочевой народ, обитающий в северных степях.
Ст. 552. Чета близнецов — Кастор и Поллукс, покровители мореплавателей; считалось, что они спасают в бурю, появляясь в виде огоньков на верхушках мачт (позднее так называемые «огни святого Эльма»).
Ст. 557. …с одним лишь гребцом… — Имеется в виду Харон, перевозчик душ в преисподнюю.
Ст. 560—565. Царь, несчетными здесь правящий толпами… — Царь Пилоса Нелей отказал Геркулесу в очищении после убийства Ифита, брата Иолы. Геркулес разорил Пилос, убил Нелея с сыновьями, из которых спасся только Нестор, и ранил Дита, помогавшего Нелею.
Ст. 608. Проклятый Юпитер — Дит, иногда именуемый также «подземным Юпитером».
Ст. 658—659. Властитель пространных царств — Дит.
Ст. 659—660. …ту… которую близ Энны мать искала… — Имеется в виду дочь Цереры Прозерпина, похищенная Дитом в сицилийской Энне и взятая им в жены.
Ст. 684. …Меандр блуждает… — Меандр — река в Малой Азии, чьи излучины дали название известному античному геометрическому орнаменту.
Ст. 687. Коцит — «слезная» река в подземном царстве.
Ст. 734. …Фетиды свекор и Миноса брат. — Имеются в виду Эак, отец супруга Фетиды Пелея, и Радамант.
Ст. 752. …в реке по подбородок… — см. коммент. к «Федре», ст. 1232.
Ст. 758. Кадма дочери — то есть Ино, Агава и Автоноя, в вакхическом безумии растерзавшие сына Агавы Пенфея.
Ст. 759. Финей — см. коммент. к «Медее», ст. 781.
Ст. 779. Лапифы — горное племя в Фессалии, царем которого был Пирифой; соседи кентавров. Оба племени сошлись на свадьбе Пирифоя, где кентавры пытались похитить невесту и других женщин, но были побеждены лапифами с помощью Геркулеса.
Ст. 798. …голову клеонскую… — то есть голову Немейского льва. (Немейская долина находилась неподалеку от города Клеон.)
Ст. 808. Адамантовая цепь — то есть очень прочная, алмазной крепости. Адамант — алмаз, но прилагательное «адамантовый» часто является метафорой твердости.
Ст. 830. …обогнав рожденьем… — Юнона задержала рождение Геркулеса, чтобы обмануть Юпитера, предсказавшего, что в этот миг родится владыка Персеидов; поэтому раньше родился другой потомок Персея, Еврисфей, которому Геркулес вынужден был подчиняться и ради которого совершил свои двенадцать подвигов.
Ст. 840. Элида — место Олимпийских игр, устраивавшихся, как и теперь, каждые четыре года, но римляне называли их «пятилетними» по привычке к пятилетнему циклу римских государственных очистительных жертвоприношений («люстр»).
Ст. 842. …когда часы удлинятся ночи… — Элевсинские мистерии справлялись после осеннего равноденствия, когда Солнце входило в созвездие Весов и день начинал укорачиваться.
Ст. 853. Эфеб — юноша, не достигший гражданского совершеннолетия и (здесь) еще не посвятивший своих кудрей Аполлону. В действительности стригли подростков, а эфебия была последним «предгражданским» возрастом, когда восемнадцати-двадцатилетние юноши проходили срочную военную службу.
Ст. 886—887. …Тефии ток берега омывает… — Тефия — супруга Океана, в поэтическом языке часто олицетворенное море.
Ст. 893. Тополиной листвой венчай… — Тополь был посвящен Геркулесу.
Ст. 900. Воительница-дева — Минерва, к чьей эгиде была прикреплена голова убитой Персеем Медузы, взгляд которой обращал врагов в камень.
Ст. 907. …братьев не от мачехи — то есть Меркурия, Вакха, Аполлона, Диоскуров и других сыновей Юпитера не от враждебной Геркулесу Юноны, а от других богинь и смертных женщин.
Ст. 913. …оливой увенчайся отческой… — Олива, подаренная Минервой афинянам, сделалась своего рода символом Афин, будучи основной сельскохозяйственной культурой древней Аттики.
Ст. 917. …царя — пришельца тирского — то есть Кадма, явившегося из финикийского Тира.
Ст. 939. Что со мной? — Геркулесу чудится, будто на небе смешались созвездия и июльский Лев соприкасается с апрельским Тельцом.
Ст. 965. Сатурна сокрушу я цепь… — Геркулес грозится освободить титанов из Тартара, иногда представлявшегося обиталищем и Сатурна, хотя чаще этот царь «золотого века» изображается живущим в Элизии.
Ст. 970. Гора двойная… — Пелион и Осса; гиганты (чаще всего близнецы Алоады — От и Эфиальт) пытались достигнуть небес и отнять власть у Юпитера, взгромоздив эти горы друг на друга, или Оссу на Олимп.
Ст. 971. …Хирон узрит свой Пелион… — Кентавр Хирон обитал на Пелионе.
Ст. 979. Пеллена — гора в Пелопоннесе.
Ст. 981. Мимант — один из гигантов, обращенный в гору или погребенный под горой.
Ст. 997—998. …циклоповы… глыбы… — Микенские стены, по преданию, были воздвигнуты циклопами (отсюда — «циклопическая кладка»).
Ст. 1068. …Астреи сын, окрыленный бог… — то есть Морфей, бог сна, брат Смерти и сын Ночи, названной здесь Астреей — «звездной», хотя обычно этот эпитет принадлежит богине справедливости Дике.
Ст. 1114. …во всех трех царствах… — см. коммент. к «Федре», ст. 1212.
Ст. 1124. Палестра — площадка для гимнастических упражнений, непременного занятия свободнорожденного молодого эллина (особенно эфеба).
Ст. 1164—1165. …Исменских берегов… земли Пелоповой… — то есть Беотии, Аттики, Коринфа.
Ст. 1171. Владыки ливийские — Антей и, возможно, Герион, обитавший рядом с Ливией.
Ст. 1180. Царь бессильный — Еврисфей.
Ст. 1206. …на скале каспийской… — то есть в горах Кавказа, где был прикован к скале Прометей.
Ст. 1292. …и семь ворот, и стены Амфионовы… — см. коммент. к «Эдипу», ст. 130 и 611.
Ст. 1324. Таг — ныне Тахо.
Ст. 1337. …любил ты грешных. — Имеются в виду Эдип, перед смертью нашедший убежище у Тесея, и Орест, очищенный в Афинах от греха матереубийства (хотя и много лет спустя после смерти Тесея).
