Овидий. Фасты. Книга III

Содержание

• Овидий. Фасты. Книга I
• Овидий. Фасты. Книга II
• Овидий. Фасты. Книга III
• Овидий. Фасты. Книга IV
• Овидий. Фасты. Книга V
• Овидий. Фасты. Книга VI

Воин­ский Марс, отло­жив на вре­мя и щит свой, и пику,
К нам появись и сни­ми шлем свой с бле­стя­щих волос.
Спро­сишь, может быть, ты, что за дело поэту до Мар­са?
Име­нем назван тво­им месяц, о коем пою.
5 Зна­ешь ты сам: хоть вой­ной заня­та и Минер­ва быва­ет,
Но и сво­бод­ных искусств дело в руках у нее.
Вре­мя най­ди отло­жить копье, по при­ме­ру Пал­ла­ды:
И без­оруж­но­му есть мно­го забот по душе.
Был без­оруж­ным ведь ты, пле­нив­шись рим­скою жри­цей,
10 Чтоб от посе­вов тво­их город наш мощ­ный воз­рос.
Силь­вия, Весте слу­жа (поче­му не начать бы отсюда?),
Вышла помыть поут­ру утварь боги­ни в воде
И подо­шла по тро­пе к отло­го­му бере­гу реч­ки,
Где она ста­вит сосуд гли­ня­ный, с теме­ни сняв.
15 На зем­лю сев отдох­нуть, вдох­ну­ла откры­тою гру­дью
Ветер и поправ­лять воло­сы ста­ла себе.
Лишь она села, ивняк тени­стый, и пение пти­чек,
И лепе­та­нье воды дре­му наве­я­ли ей.
Слад­кий тихонь­ко покой сме­жил ей уста­лые очи,
20 И с под­бо­род­ка ее том­но упа­ла рука.
Марс тут ее увидал, поже­лал, желан­ную обнял
И обла­да­ния миг силой боже­ст­вен­ной скрыл.
Сон уле­тел, и она на тра­ве тяже­ла оста­ет­ся,
Ибо во чре­ве у ней Рима зижди­тель лежал.
25 Том­но вста­ет и сама не зна­ет, откуда том­ле­нье,
И, при­сло­нив­шись к ство­лу дере­ва, так гово­рит:
«Пусть на поль­зу и пусть на сча­стье мне будет виде­нье
Это­го сна! Или нет, это яснее, чем сон!
У или­он­ских огней я была, когда вдруг соскольз­ну­ла
30 Долу повяз­ка моя перед свя­щен­ным огнем.
Тут оди­на­ко­во две из нее, уди­ви­тель­но, паль­мы
Вырос­ли вдруг, и одна выше дру­гой под­ня­лась,
И обня­ла целый мир могу­чи­ми тот­час вет­вя­ми,
И досяг­ну­ла до звезд пыш­ной вер­ши­ной сво­ей.
35 Вот мой дядя на них зано­сит сталь­ную секи­ру —
В ужа­се я, и дро­жит тре­пет­но серд­це мое.
Мар­сов дятел и с ним вол­чи­ца, вдво­ем опол­ча­ясь,
Обе­ре­га­ют ство­лы; паль­мы сто­ят, спа­се­ны».
Так гово­ри­ла она, во вре­мя рас­ска­за напол­нив
40 Урну водой, и с трудом сно­ва ее под­ня­ла.
А меж­ду тем воз­рас­та­ет и Рем, и Кви­рин воз­рас­та­ет:
И, округ­ля­ясь, живот бре­мя небес­ное нес.
Год же сво­им чере­дом неуклон­но к кон­цу при­бли­жал­ся:
Свет­ло­му богу в пути две оста­ва­лись межи.
45 Силь­вия ныне уж мать. Гово­рят, изва­я­ние Весты
Дев­ст­вен­ною рукой очи при­кры­ло свои.
Дрог­нул боги­ни алтарь, когда раз­ро­ди­ла­ся жри­ца,
И, ужас­нув­шись, огонь скрыл­ся под белой золой.
Толь­ко об этом узнал пре­зрев­ший пра­во Аму­лий
50 (Ибо у бра­та отбил власть он, кото­рой вла­дел),
Как при­ка­зал уто­пить близ­не­цов. Но вол­на отбе­жа­ла,
И на сухом бере­гу дети оста­лись лежать.
Вскорм­ле­ны были они моло­ком, как извест­но, зве­ри­ным,
И посто­ян­но еду бро­шен­ным дятел носил.
55 Не замол­чу я тебя, Ларен­тия, слав­но­го рода
Нянь­ка, а так­же тво­ей помо­щи, Фав­стул-бед­няк.
Честь вам обо­им при­дет, когда Ларен­та­лии сла­вить
Буду я в декаб­ре, меся­це празд­нич­ном здесь.
Три­жды шесть мину­ло лет потом­ству воз­рос­ше­му Мар­са,
60 И про­би­вал­ся пушок жел­той у них боро­ды.
Паха­рям всем и пас­ты­рям всем помо­га­ли при спо­рах
Илии дети, и всем бра­тья реша­ли дела.
Теши­лись часто они кро­вью хищ­ни­ков, про­ли­той в чаще,
И при­го­ня­ли назад угнан­ных ими коров.
65 Но лишь услы­ша­ли, кто их роди­тель, они воз­гор­ди­лись
И недо­стой­ным сочли в хижи­нах зва­нье скры­вать.
На смерть ост­рым мечом прон­зил Аму­лия Ромул,
И пре­ста­ре­ло­му вновь деду он цар­ство вер­нул.
Стро­ят­ся сте­ны теперь, но, пока они низ­ки­ми были,
70 Луч­ше бы, луч­ше бы Рем не пере­пры­ги­вал их!
Вот уже там, где были леса и при­юты овеч­кам,
Город воз­ник; и вещал Веч­но­го горо­да вождь:
«Зако­но­да­тель вой­ны, от кое­го кро­ви счи­та­ют
Был я рож­ден (и готов это сто­крат дока­зать!),
75 Мы име­ну­ем тебя зачи­на­те­лем рим­ско­го года:
Пер­вый же месяц в году Мар­со­вым будет у нас!»
Ска­за­но — сде­ла­но: назван с тех пор отчим име­нем месяц, —
Честь эта, как гово­рят, богу угод­на была.

Выше всех про­чих богов почи­та­ли в древ­но­сти Мар­са:
80 Этим воин­ст­вен­ный люд склон­ность к войне пока­зал.
Чтут кек­ро­пиды Пал­ла­ду, миной­цы на Кри­те Диа­ну,
И почи­та­ем Вул­кан на Ипси­пиль­ской зем­ле,
Сла­ву Юноне поют пело­пиды в Мике­нах и Спар­те,
Фав­на в сос­но­вом вен­ке чтут в Мена­лий­ской стране.
85 В Лации Марс почи­тае­мым был, как бог все­оруж­ный:
В бра­нях дикий народ видел и силу и честь.
Коль ты досуж, загля­ни в ино­зем­ные меся­це­сло­вы:
Месяц, навер­ное, в них с име­нем Мар­са най­дешь.
Назва­ли так тре­тий месяц аль­бан­цы и пятый — фалис­ки,
90 А у наро­дов тво­их, Гер­ни­ка, это шестой.
У ари­ций­цев же, как и в сте­нах Теле­го­на высо­ких,
Тот же меся­цев счет, как и в Аль­бан­ской зем­ле.
А у Лав­рен­тов он пятый, деся­тый у эквов суро­вых,
Сле­дом за третьим идет он же у жите­лей Кур.
95 А у тебя, воя­ка пелигн­ский, как у саби­нов,
Месяц чет­вер­тый уж встарь богу вой­ны посвя­щен.
Ромул же всех пре­взо­шел в поряд­ке это­го сче­та:
Года нача­ло отцу кров­но­му он посвя­тил.
Да и календ в ста­ри­ну не счи­та­лось столь­ко, как нын­че!
100 На два меся­ца год был поко­ро­че тогда.
Ты побеж­ден­ных наук победив­шим еще не откры­ла,
Гре­ция: хоть и речист, но тру­со­ват твой народ.
Кто был отва­жен в бою, тот и све­дущ был в рим­ской нау­ке,
Кто хоро­шо метал копья, тот был и речист.
105 Кто о Гиа­дах тогда, иль Пле­ядах Атлан­то­вых ведал,
Иль что меж двух полю­сов вер­тят­ся сво­ды небес;
Что есть Мед­веди­цы две, из кото­рых сидо­няне пра­вят
По Кино­су­ре, ладьи ж гре­ков Гели­ка ведет?
Или что зна­ки небес брат обхо­дит в тече­ние года,
110 Или что их обе­жит в месяц упряж­ка сест­ры?
Воль­но кру­жи­лись у них целый год без при­смот­ра созвез­дья,
Слы­ли они за богов у неуче­ных людей.
По небу зна­ков тогда бегу­щих вовсе не зна­ли,
Людям были нуж­ней зна­ки их соб­ст­вен­ных войск.
115 Были из сена знач­ки; это сено они почи­та­ли,
Как почи­та­ем тво­их все мы орлов бое­вых.
Эти мани­п­лы-пуч­ки на шестах при­ве­ше­ны были,
И на мани­п­лы они вой­ско дели­ли свое.
Из-за того, что рас­чет незна­ком был этим невеж­дам,
120 В сче­те теря­ли они за пяти­ле­тие — год.
Год их кон­чал­ся, когда десять раз луна обер­нет­ся:
Десять счи­та­ли они самым почет­ным чис­лом;
Иль пото­му, что у нас на руках десять паль­цев для сче­та,
Иль что в деся­том все­гда меся­це жены родят,
125 Иль что десят­ка у нас гра­ни­ца во всех исчис­ле­ньях
И начи­на­ем опять с новой десят­ки мы счет.
Ромул поэто­му счет ста сена­то­ров ввел по десят­кам
И по десят­кам делил пешее вой­ско свое;
В каж­дом ряду вой­ско­вом он ввел такие деле­нья,
130 Кон­ни­цу так­же свою он на десят­ки раз­бил.
Тици­ев, рам­нов и луце­ров, три изна­чаль­ные три­бы,
Он разде­лил, поло­жив столь­ко же в каж­дой частей.
Это, при­выч­ное всем, чис­ло сохра­нил и в году он,
В этот же срок и жена пла­чет о муже сво­ем.
135 Не сомне­вай­ся, что встарь началь­ны­ми были кален­ды
Мар­са: это­му ты мно­го свиде­тельств най­дешь.
Лавр, кото­рый весь год хра­нит­ся у фла­ми­нов в доме,
Новым сме­ня­ют и чтут новый лав­ро­вый венок.
Фебо­вым дере­вом тут обви­ва­ют и цар­ские две­ри,
140 Так же укра­шен в сей день в древ­нюю курию вход,
И, чтобы Веста в лист­ве кра­со­ва­ла­ся веч­но­зе­ле­ной,
Ста­ро­му лав­ру вослед новый несут к оча­гам.
Мало того, и огонь обнов­ля­ют на Реи­ных углях,
И воз­рож­ден­ный очаг с новою силой горит.
145 Так­же могу я ска­зать, что встарь, в это самое вре­мя
Навер­ня­ка учреж­ден Анны Пере­н­ны был культ.
В эти же самые дни, до вой­ны с веро­лом­ным пуний­цем,
В долж­ность вхо­ди­ли свою и маги­ст­ра­ты у нас.
И, нако­нец, и «квин­тиль», пятый месяц, счи­та­ет­ся так­же
150 С мар­та, и меся­цы все сче­том отсюда идут.
Пер­вый Пом­пи­лий нашел, что двух меся­цев нам не хва­та­ет, —
Тот, кто был к нам при­веден пря­мо с мас­лич­ных полей;
То ли Само­сец его научил, не одна­жды рож­ден­ный,
То ль, по обы­чаю, он ним­фе Эге­рии внял.
155 Все же меся­це­слов и потом был неве­рен, покуда
Цезарь не взял на себя труд исправ­ле­нья его.
Бог этот, этот отец тако­го могу­че­го рода,
Не пола­гал этот труд ниже дру­гих сво­их дел.
Ведать он небо хотел, что ему пред­на­зна­че­но было:
160 Бог не желал нович­ком в дом незна­ко­мый всту­пить.
Сол­неч­ный кру­го­во­рот по две­на­дца­ти зна­кам небес­ным
Точ­но он рас­счи­тал, рас­пре­де­лив его путь.
Он к трем­стам пяти дням шесть­де­сят еще суток доба­вил
Да еще пятую часть вре­ме­ни пол­но­го дня.
165 Это для года пре­дел, а к каж­до­му пято­му году,
Чтоб довер­шить пол­ноту, лиш­ний при­ба­вил­ся день.
1 мар­та. Кален­ды. Мат­ро­на­лии
«Коль допу­сти­мо пев­цам побуж­де­ния божии ведать, —
А, как мол­ва гово­рит, это поз­во­ле­но им, —
То объ­яс­ни мне, Гра­див, раз муж­ски­ми ты занят дела­ми,
170 Как полу­чи­лось, что твой празд­ник мат­ро­ны блюдут?»
Так вопро­шал я, и так, сняв шлем, Маворс мне отве­тил,
Не выпус­кая из рук дрот с бое­вым ост­ри­ем:
«Нын­че впер­вые в году меня к мир­ным делам при­зы­ва­ют;
Я — бог вой­ны, и теперь в новый я лагерь иду.
175 Мне не досад­но идти — мне любо и это: Минер­ве
Нече­го думать, что лишь ей это пра­во дано.
Трудо­лю­би­вый певец латин­ско­го года, узнай ты
То, что жела­ешь узнать, и затвер­ди мой ответ.
Если жела­ешь ска­зать обо всем ты спер­во­на­ча­ла,
180 Рим был ничто­жен, но был полон вели­ких надежд.
Сте­ны сто­я­ли уже для гряду­ще­го тес­ные люда,
Хоть и каза­лись они слиш­ком обшир­ны­ми встарь.
Если ты спро­сишь, каков дво­рец был наше­го сына,
На трост­ни­ко­вый взгля­ни кры­тый соло­мою дом.
185 Здесь на соло­мен­ной он по ночам забы­вал­ся под­стил­ке,
С это­го ложа сумев богом взой­ти в небе­са.
Рим­ляне были тогда дале­ко уже по све­ту слав­ны,
Но не звал­ся сре­ди них све­к­ром иль мужем никто.
Бед­ных супру­гов себе не бра­ли сосед­ки-богач­ки,
190 И забы­ва­ли, что в них тоже течет моя кровь.
Стыд­но каза­лось и то, что живут они с овца­ми в стой­лах
И что немно­го у них пахот­ной было зем­ли.
С рав­ны­ми схо­дят­ся все: и пти­цы, и дикие зве­ри,
Даже змея, чтоб родить, ищет дру­гую змею;
195 И с ино­зем­ца­ми в брак всту­пать воз­мож­но, но чтобы
С рим­ля­ни­ном заклю­чить брак, не нашлось ни одной.
Я огор­чал­ся: «Я дал роди­тель­ский нрав тебе, Ромул:
То, чего про­сишь, ска­зал, даст тебе соб­ст­вен­ный меч».
Празд­ни­ка Кон­са канун. Что слу­чи­лось, Конс тебе ска­жет
200 В день, когда и ему будешь ты пес­ни сла­гать.
Куры и с ними все те, кто был оскорб­лен, воз­му­ти­лись:
В пер­вый раз на зятьев све­к­ры с ору­жьем пошли.
Мно­го похи­щен­ных жен мате­ря­ми уже назы­ва­лось:
Слиш­ком уж дол­го вой­на меж­ду соседя­ми шла.
205 Схо­дят­ся жены во храм, меж собой сго­во­рив­шись, Юно­ны,
И невест­ка моя сме­ло им всем гово­рит:
«Все оди­на­ко­во мы захва­че­ны (нече­го спо­рить),
Но не долж­ны забы­вать долж­но­го нашей семье.
Бить­ся гото­вы вой­ска: здесь муж, там отец при ору­жье,
210 Сами долж­ны мы решить, кто нам доро­же из них,
Надо ли вдо­ва­ми стать, иль сирота­ми нам оста­вать­ся;
Если хоти­те, подам сме­лый и чест­ный совет».
Подан был этот совет: они по пле­чам рас­пу­сти­ли
Воло­сы и, обла­чась в скорб­ное пла­тье, сто­ят.
215 Были гото­вы вой­ска и на смерть идти, и сра­жать­ся,
Жда­ли, чтоб голо­сом труб подан был бит­вен­ный знак, —
Вдруг меж отцов и мужей пле­нен­ные бро­си­лись жены,
На руки взяв­ши детей — бра­ка бес­цен­ный залог.
До середи­ны они добе­жав роко­во­го им поля,
220 Пали, коле­ни скло­нив, куд­ри рас­ки­нув­ши в прах,
И, точ­но бы по чутью, все вну­ки с лас­ко­вым кри­ком
Кину­лись к дедам сво­им руч­ка­ми их обни­мать:
«Дедуш­ка», — дети кри­чат, впер­вые дедов увидя;
Кто и кри­чать не умел, тех застав­ля­ли кри­чать.
225 Ярость про­па­ла, и вот, мечи свои побро­сав­ши,
Руки зятьям пода­ют све­к­ры, а све­крам зятья.
Дочек лас­ка­ют отцы, а деды на щит под­ни­ма­ют
Вну­ков и этим щиту луч­шую ношу дают.
Вот поче­му этот день, день празд­ни­ка в эти кален­ды,
230 Столь зна­ме­на­те­лен стал для эба­лий­ских мат­рон,
Иль пото­му, что они, не пуга­ясь мечей обна­жен­ных,
Силою соб­ст­вен­ных слез сме­ло пре­сек­ли вой­ну,
Или что Илию я счаст­ли­вою мате­рью сде­лал,
Жены блюдут этот день и почи­та­ют его.
235 В эту же пору зима нако­нец уме­ря­ет свой холод
И про­па­да­ют сне­га, тая от солн­ца лучей,
А на дере­вьях вновь раз­рас­та­ет­ся све­жая зелень,
И набу­ха­ют опять поч­ки на неж­ных вет­вях,
Скры­тые дол­го во тьме, под­ни­ма­ют­ся тра­вы на воздух,
240 Тай­ный путь нахо­дя в поч­ве про­стор­ных полей,
Вновь пло­до­род­на зем­ля, и скот зарож­да­ет­ся новый,
Пти­цы в сучьях дерев гнезда сви­ва­ют себе.
Жены латин­ские чтут пло­до­твор­ное вре­мя закон­но:
Это пора их борь­бы да и моль­бы за при­плод.
245 Сверх того: там, где дер­жал рим­ский царь неусып­ную стра­жу,
На Эскви­лин­ском хол­ме, как он зовет­ся теперь,
Сно­ха­ми был воз­веден латин­ски­ми храм в честь Юно­ны,
А зало­жи­ли его в этот же, пом­нит­ся, день.
Что мне тебя утом­лять, исчис­ляя дру­гие при­чи­ны?
250 То, что желал ты узнать, ясно ты видишь уже.
Любит ведь жен моя мать, любят мать мою рим­ские жены:
Вот поче­му эту честь мне вме­сте с ней возда­ют».
Чти­те боги­ню цве­та­ми! Цве­ты желан­ны богине!
Неж­ным цве­точ­ным вен­ком все обви­вай­те чело.
255 Так гово­ри­те: «Ты нам, Луци­на, свет жиз­ни откры­ла»,
Так умо­ляй­те: «Ты нам муки родов облег­чи».
А коль бере­мен­на ты, умо­ляй, воло­са рас­пу­стив­ши:
«Дай мне без боли родить плод мой, что я понес­ла».
1 мар­та. Шест­вие Сали­ев
Кто мне рас­ска­жет теперь, поче­му, Маму­рия сла­вя,
260 Мар­са боже­ст­вен­ный щит Салии с пеньем несут?
Ним­фа, хра­ня­щая пруд и рощу Диа­ны, поведай!
Ним­фа, Нумы жена, к дей­ствам тво­им я при­шел.
В доле Ари­ции есть укры­тое лесом тени­стым
Озе­ро, с древ­них вре­мен быв­шее местом свя­тым.
265 В нем сокрыт Иппо­лит, вож­жа­ми рас­тер­зан­ный коней, —
Ныне туда ника­ким досту­па нет лоша­дям.
Вдоль заго­ро­док висят, закры­вая повсюду их, лен­ты,
И бла­го­дар­ность богам дос­ки гла­сят со сте­ны.
Факе­лы жены в вен­ках за сво­их испол­не­нье жела­ний
270 Часто при­но­сят сюда, в горо­де их запа­лив.
Бег­лые цар­ст­ву­ют здесь, пред­ше­ст­вен­ни­ков уби­вая,
А победив­ший царя так­же быва­ет убит.
Ключ, еле слыш­но жур­ча, каме­ни­стым рус­лом убе­га­ет;
Часто я пил из него, толь­ко по малым глот­кам.
275 Воду стру­ит Эге­рия в нем, любез­ная Музам,
Быв­шая Нуме женой и руко­вод­ст­вом ему.
Пер­вым делом все­гда гото­вых сра­жать­ся кви­ри­тов
Надо зако­ном смяг­чить было и стра­хом богов.
Тут-то зако­ны даны, чтоб силь­ней­ший не мог свое­во­лить
280 И соблюдал бы все­гда дедов свя­щен­ный завет;
Дикость про­хо­дит, силь­ней ору­жья ста­но­вит­ся пра­во,
Совест­но бить­ся теперь в меж­до­усоб­ной борь­бе;
Вся­кий, кто зол, увидя алтарь, себя укро­ща­ет,
Пол­бу соле­ную в дар вме­сте с вином при­но­ся.
285 Вот Гро­мо­вер­жец из туч баг­ро­вым пла­ме­нем брыз­жет
И после бур­ных дождей свод осу­ша­ет небес;
Чаще ни разу еще не пада­ли мол­нии с неба:
В ужа­се царь, у тол­пы стра­хом объ­яты серд­ца.
«Не опа­сай­ся, — царю гово­рит боги­ня, — ты мол­ний:
290 Гроз­ный Юпи­тер свой гнев может на милость сме­нить.
Пиком и Фав­ном тебе будет пере­дан чин искуп­ле­нья,
Оба они боже­ства, вер­ные Рим­ской зем­ле.
Но непо­кор­ны они: заклю­чи, уло­вив их, в око­вы».
И объ­яс­ня­ет она, как их воз­мож­но сми­рить.
295 Под Авен­ти­ном была дубо­вая тем­ная роща;
Толь­ко загля­нешь в нее, ска­жешь ты: «Здесь боже­ство!»
Там на лугу из-под мхом зеле­ным оброс­ше­го кам­ня
Тихо стру­ил­ся ручей веч­но теку­щей воды.
Не пил, пожа­луй, никто из него, кро­ме Фав­на и Пика.
300 Нума при­хо­дит, ручью в жерт­ву при­но­сит овцу
И с бла­го­вон­ным вином он ста­вит пол­ные куб­ки,
Сам же со сви­той сво­ей скрыть­ся в пеще­ру идет.
К стру­ям при­выч­ным туда боже­ства лес­ные при­хо­дят
И уто­ля­ют свою жаж­ду обиль­ным вином.
305 Одоле­ва­ет их сон; из про­хлад­ной пеще­ры выхо­дит
Нума и сон­ные их пута­ет руки узлом.
Толь­ко просну­лись они, как сей­час же пыта­ют­ся узы
Сбро­сить, но креп­че еще бью­щих­ся вяжут узлы.
Нума тогда гово­рит: «Лес­ные боги, про­сти­те:
310 Знай­те, что нет ника­ких замыс­лов злых у меня;
Толь­ко открой­те мне, как мне угро­зы мол­ний избег­нуть?»
Нуме ж в ответ гово­рит Фавн, потря­сая рога:
«Мно­го­го про­сишь, но мы открыть эти тай­ны не сме­ем;
Мы боже­ства, но у нас все ж огра­ни­че­на власть.
315 Боги рав­нин мы, и власть наша лишь до вер­ши­ны дохо­дит
Гор, а Юпи­тер сво­ей мол­нией пра­вит один.
Само­сто­я­тель­но ты не в силах све­сти его с неба,
Но, может быть, и сведешь с помо­щью нашей его».
Фавн так ска­зал; тако­во было так­же и мне­ние Пика:
320 «Путы, одна­ко, сни­ми с нас эти, — Пик гово­рит. —
Будет Юпи­тер у нас, при­тя­ну­тый нашим искус­ст­вом;
В этом я клясть­ся готов Стик­сом угрю­мым тебе!»
Что они сде­ла­ли тут и как без оков закли­на­ли,
И как Юпи­тер сведен с тро­на небес­но­го был,
325 Людям зака­за­но знать: я пою о доз­во­лен­ном толь­ко
И лишь о том, что пев­цу мож­но откры­то ска­зать.
С неба, Юпи­тер, тебя они вызы­ва­ют, и ныне
«Вызван­ным с неба» зовут при воз­ло­же­нии жертв.
Ведо­мо, что сотряс­лись вер­хуш­ки лесов Авен­ти­на
330 И что Юпи­те­ра гнет зем­лю заста­вил осесть.
Серд­це тре­пе­щет царя, ни кро­вин­ки во всем его теле,
И воло­са у него дыбом вста­ют над челом.
Толь­ко опом­нил­ся он, как вос­клик­нул: «Подай нам от мол­ний
Доб­рое сред­ство, отец и пове­ли­тель богов,
335 Еже­ли чистой рукой тебе мы дары воз­ла­га­ем,
И бла­го­чест­но язык наш умо­ля­ет тебя!»
Бог бла­го­склон­но кив­нул, но дву­смыс­лен­ной речью сокрыл он
Прав­ду и тем напу­гал мужа, туман­но ска­зав:
«Голо­ву ты отсе­ки!» Но царь: «Под­чи­ним­ся, — отве­тил, —
340 На ого­ро­де моем голо­ву луку сне­сем!»
Бог: «Чело­ве­ку!» — ска­зал, а царь: «Воло­са его дер­ни!»
«Душу!» — потре­бо­вал бог, Нума ж: «Вот рыбью возь­ми!»
Бог, улыб­нув­шись, ска­зал: «Вот тебе и защи­та от мол­ний!
С богом бесе­ду вести, пра­во, досто­ин ты, муж.
345 Зав­тра, как толь­ко свой лик нам явит пол­но­стью Кин­фий,
Я обе­щаю тво­ей вла­сти дать вер­ный залог».
Мол­вил, и гро­ма удар раздал­ся, когда он под­нял­ся
К небу, и бога молить Нума остал­ся один.
Радост­но царь обо всем поведал, вер­нув­шись, кви­ри­там,
350 Те же не могут никак сра­зу пове­рить ему.
«Все вы пове­ри­те мне, коль за сло­вом после­ду­ет дело, —
Царь тогда гово­рит, — так при­готовь­те же слух!
Знай­те, как толь­ко свой лик нам явит зав­траш­ний Кин­фий,
Вла­сти Юпи­тер моей всем нам даст вер­ный залог».
355 Все, сомне­ва­ясь, ушли, обе­ща­ние кажет­ся даль­ним;
Хочешь не хочешь, а ждать надоб­но ново­го дня.
Заин­де­ве­ла зем­ля, оро­шен­ная све­жей росою,
А у поро­га царя вот уж тол­пит­ся народ.
Вышел царь и вос­сел посредине кле­но­во­го тро­на.
360 Не пере­чис­лить людей, мол­ча сто­яв­ших кру­гом.
Толь­ко лишь Феб на самом краю око­е­ма явил­ся,
Завол­но­ва­ли­ся все, страх и надеж­ду тая.
Голо­ву Нума покрыв бело­снеж­ным пла­том, под­нял­ся,
Дла­ни, какие богам ведо­мы были, воздел
365 И воз­гла­сил: «Насту­пил срок сули­мо­го дара, Юпи­тер,
Дай убедить­ся теперь в том, что ты мне обе­щал».
Солн­це при этих сло­вах взо­шло пол­ным кру­гом на небе, —
Гром­кий гро­хот потряс весь над зем­лей небо­свод:
Три­жды бог про­гре­мел и сверк­нул из без­об­лач­ной выси, —
370 Чудо! Но я гово­рю прав­ду, поверь­те вы мне.
Нача­ло небо тогда раз­вер­зать­ся от само­го вер­ха;
Вме­сте с вождем под­ня­ла очи свои вся тол­па.
Вот, кру­жась на вет­ру и тихонь­ко наземь спус­ка­ясь,
Пада­ет щит; а из толп кри­ки взле­та­ют до звезд!
375 Царь под­ни­ма­ет сей дар, заклав пред­ва­ри­тель­но тел­ку,
Шея какой нико­гда рань­ше не зна­ла ярма;
Дар этот был без­упреч­ным щитом, округ­лым и глад­ким,
Ни одно­го угла ост­ро­го не было в нем.
Пом­ня, что щит сей упал зало­гом судь­бы государ­ства,
380 Он хит­ро­ум­но еще к муд­рой улов­ке при­бег:
Точ­но таких же щитов при­ка­зал он несколь­ко сде­лать
Так, что нель­зя отли­чить было бы их от него.
Эту работу он дал Маму­рию. Тот был изве­стен
Как без­упреч­ный куз­нец, чест­но­стью слав­ный сво­ей.
385 Щед­рый Нума ска­зал: «За работу тре­буй награ­ды
Ты, какой хочешь, а я с радо­стью все опла­чу!»
Сали­ям эти щиты, «пры­гу­нам», были розда­ны, — так их
Назва­ли, ибо они с пляс­кою гим­ны поют.
Мол­вил Маму­рий: «Пус­кай моя сла­ва мне будет награ­дой,
390 А мое имя все­гда в гим­нах да будет зву­чать!»
Вот пото­му-то жре­цы, по ста­рин­но­му им заве­ща­нью,
Сла­вят Маму­рия днесь, вос­по­ми­ная его.
Девуш­ка, свадь­бу отсрочь, хоть вы и торо­пи­тесь оба:
В малой отсроч­ке теперь радость боль­шую най­дешь.
395 К бит­вам ору­жье ведет, а бит­вы про­тив­ны супру­гам;
Спря­чут ору­жье — для вас будет при­ме­та к доб­ру.
В эти ведь дни и жене жре­ца Юпи­те­ра долж­но
Воло­сы не уби­рать и непри­че­сан­ной быть.
3 мар­та
В третью меся­ца ночь, когда заго­ра­ют­ся звезды,
400 С неба ухо­дит одна Рыба из звезд-близ­не­цов.
Две их: к Авст­ру бли­же одна, к Акви­ло­ну дру­гая:
Имя каж­дой из них ветер бли­жай­ший дает.
5 мар­та
Лишь оро­сят­ся жены Тифо­на румя­ные щеки,
Пято­го в меся­це дня утро являя зем­ле,
405 Тут и Мед­веди­цы страж, лен­тяй Воло­пас, погру­жать­ся
В море начнет, ухо­дя от испы­ту­ю­щих глаз.
Но Вино­гра­дарь еще не уйдет! Откуда назва­нье
Этой звезды, я тебе в крат­ких сло­вах объ­яс­ню:
Юный Ампел, гово­рят, рож­ден­ный сати­ром и ним­фой,
410 На исма­рий­ских горах Вак­ха воз­люб­лен­ным был.
Вакх пода­рил ему грозд, на вет­ках вяза висев­ший;
Эта лоза до сих пор маль­чи­ка имя несет.
Яго­ды этой лозы сры­вая, упал и раз­бил­ся
Маль­чик, но Либер его, пав­ше­го, к звездам воз­нес.
6 мар­та
415 В день же шестой, когда Феб вос­хо­дит по кру­чам Олим­па
Из оке­а­на в эфир на кры­ло­но­гих конях, —
Вы, кото­рые чти­те тай­ник цело­муд­рен­ной Весты,
Славь­те ее и в огне жги­те свя­той фими­ам.
К чести без­мер­ной сво­ей (а чем боль­ше сла­вить­ся мог он?)
420 Цезарь пон­ти­фи­ка честь с это­го дня полу­чил.
Веч­ным горят огнем веле­ния веч­ные ныне
Цеза­ря: вла­сти его, видишь, зало­ги сошлись!
Трои былой боже­ства, носи­те­ля слав­ное бре­мя,
Коим Эней сбе­ре­жен неко­гда был от вра­гов!
425 Отпрыск Энея, как жрец, блюдет род­ные свя­ты­ни;
Ты ж бла­го­склон­но хра­ни, Веста, род­но­го гла­ву!
Ясно пыла­ют огни под охра­ной свя­щен­ной дес­ни­цы:
Неуга­си­мо живи, пла­мя, и с пла­ме­нем — вождь!
7 мар­та. Ноны
Зна­ком отме­чен одним день мар­тов­ских нон. Пола­га­ют,
430 Что меж двух рощ посвя­щен храм Ведий­о­ва в сей день.
Ромул высо­кой сте­ной окру­жил здесь дере­вья, ска­зав­ши:
«Вся­кий сюда убе­гай, здесь ты огра­ду най­дешь».
О, сколь из жал­ких начал вели­чие рим­ское вста­ло!
Как неза­вид­на была эта тол­па в ста­ри­ну!
435 Чтобы, одна­ко, тебе имя бога не было чуж­дым,
Знай, кто сей бог и зачем он назы­ва­ет­ся так.
Это Юпи­тер-юнец: погляди на лицо моло­дое,
На руку глянь — ника­ких мол­ний не дер­жит она.
Толь­ко когда на Олимп посяг­ну­ли Гиган­ты, Юпи­тер
440 Мол­нии взял, а дотоль он без ору­жия был.
Новы­ми Осса зажглась огня­ми, а выше над Оссой
Весь запы­лал Пели­он и утвер­дил­ся Олимп.
Рядом сто­ит и Коза: гово­рят, бога ним­фы вскор­ми­ли
Крит­ские; эту козу юный Юпи­тер сосал.
445 К име­ни я обра­щусь. Назы­ва­ют «вегран­ди­ей» пол­бу
Ран­нюю жите­ли сел, всхо­ды же «вес­кой» зовут.
Коль тако­во зна­че­ние «ве», назо­вем Ведий­о­вом
Юно­го бога, какой после Юпи­те­ром стал.

Возду­ха лишь сине­ву усе­ет звезда­ми небо,
450 Выю увидишь коня, что из Гор­го­ны воз­ник.
Выпрыг­нул он, гово­рят, из отруб­лен­ной шеи Меду­зы,
Кро­вью обрыз­га­на вся кон­ская гри­ва была.
Над обла­ка­ми несясь, средь звезд бле­стя­щих он ска­чет:
Поч­ва ему небе­са, кры­лья шумят вме­сто ног.
455 Он заку­сил уди­ла, него­дуя, впер­вые уста­ми,
Лег­ким уда­ром копыт воды Аонии взрыв.
На небе­сах он живет, по кото­рым парил он на кры­льях,
Все­ми пят­на­дца­тью там звезда­ми ярко бле­стя.
С ночи при­хо­дом узришь пред собою ты в небе Коро­ну
460 Кнос­са. Тесея виной ста­ла боги­ней она.
Клят­во­пре­ступ­ник супруг был сме­нен Ари­ад­ной на Вак­ха,
И путе­вод­ную нить взяв­ший поки­нул жену.
Раду­ясь бра­ку, она: «Что как дев­ке мне пла­кать? — ска­за­ла, —
Мне же на поль­зу теперь этот обман послу­жил!»
465 Либер меж тем победил индий­цев народ воло­са­тый
И от восточ­ных кра­ев мно­го богат­ства при­нес;
Но меж­ду плен­ниц, собой пре­крас­ных, одна поко­ри­ла
Вак­ха кра­сою; она доче­рью цар­ской была.
Пла­ча, бро­ди­ла тогда Ари­ад­на по бере­гу моря
470 И, не при­брав воло­са, так гово­ри­ла себе:
«Сно­ва вни­май­те моим вы жало­бам, вол­ны мор­ские!
Сно­ва впи­вай ты мои сле­зы, при­бреж­ный песок!
Я гово­ри­ла: “Ты лжец и обман­щик, Тесей веро­лом­ный!”
Нет его боль­ше, но стал тем же пре­ступ­ни­ком Вакх.
475 Я и теперь закри­чу: “Муж­чи­нам не верь­те вы, девы!”
С име­нем толь­ко дру­гим сно­ва обман­щик со мной.
О, если б доля моя окон­чи­лась, как начи­на­лась,
И уже боль­ше в живых я не была бы теперь!
Либер, зачем ты меня на пес­ке, гото­вую к смер­ти,
480 Спас? Я мог­ла бы тогда отго­ре­вать навсе­гда.
Легок ты, Вакх, как листы, что вис­ки твои окру­жа­ют
Зеле­нью, познан ты мной толь­ко на муку мою!
Не рас­ша­тал ли ты, Вакх, наше креп­кое брач­ное ложе,
Если любов­ни­цу взял ты у меня на гла­зах?
485 Где твоя вер­ность? Увы, где все твои брач­ные клят­вы?
О я, несчаст­ная! Что мне о тебе вспо­ми­нать?
Ты мне Тесея винил, ковар­ным его назы­вая:
Сам посуди, посту­пил ты не гнус­нее ль его?
Пусть же об этом никто не зна­ет, стра­дать буду мол­ча,
490 Чтоб о позо­ре моем новом мол­ва не пошла!
Толь­ко б Тесей не узнал и на радость себе не поду­мал,
Что сото­ва­ри­щем ты стал в пре­ступ­ле­нье его!
Мнит­ся, любов­ни­цу он пред­по­чел мне, смуг­лян­ке — белян­ку:
Пусть поблед­не­ют мои так же тогда и вра­ги!
495 Что же, одна­ко? Тебе она с тем­ною кожей милее.
Оста­но­вись! Не сквер­ни божьих объ­я­тий сво­их.
Верен будь, Вакх, и не смей любов­ни­цу вер­ной супру­ге
Пред­по­чи­тать, а тебя я полю­би­ла навек.
Бык мою мать поко­рил пре­крас­ный сво­и­ми рога­ми,
500 Ты же меня: мне любовь — мука, а мате­ри — срам.
Да не вредит мне любовь: ведь тебе она, Вакх, не вреди­ла,
Коль при­зна­вал­ся ты сам, что пла­ме­не­ешь ко мне.
Не изу­мись, что и я пла­ме­нею; в огне порож­ден был
Ты, гово­рят, и отец спас тебя сам из огня.
505 Вот я, кому столь­ко раз обе­щал ты небес­ные выси;
Горе мне! Что за дары мне вме­сто неба даны!»
Смолк­ла. Вни­мал уж дав­но ее этим жало­бам горь­ким
Либер и сле­дом за ней, может быть, шел по пес­ку.
Сжал он в объ­я­тьях ее, поце­лу­я­ми сле­зы ей сушит
510 И гово­рит: «Поле­тим в небо со мною вдво­ем!
Ты мне супру­га, моим ты име­нем назва­на будешь,
С этой поры ты уже Либе­рой ста­нешь моей;
Будет на память о том неиз­мен­но с тобою Коро­на:
Что дал Вене­ре Вул­кан, то она дарит тебе».
515 Ска­за­но — сде­ла­но: он обра­ща­ет вен­ца девять лалов
В звезды, и ярко горит в небе венец золо­той.
14 мар­та. Экви­рии
После того как шесть раз всплы­вет и сно­ва потонет
Тот, кто на быст­рой оси дви­жет румя­ные дни,
Вновь экви­рий­ских коней ты увидишь на поле зарос­шем,
520 Где омы­ва­ет края суши изви­ли­стый Тибр.
Если ж, одна­ко, вода надол­го задер­жит­ся в поле,
Пылью покры­тый тогда Целий послу­жит коням.
15 мар­та. Иды
В иды мы празд­ну­ем день тор­же­ст­вен­ный Анны Пере­н­ны
Неда­ле­ко от тво­их, Тибр-чуже­зе­мец, бре­гов.
525 Тол­пы наро­да идут и здесь, рас­тя­нув­шись на трав­ке,
Пьет и в обним­ку лежит каж­дый с подруж­кой сво­ей.
Мно­гие — пря­мо под небом, немно­гие — ста­вят палат­ки,
Иль из зеле­ных вет­вей стро­ят себе шала­ши,
Иль вме­сто твер­дых стол­бов трост­ни­ки они в зем­лю вты­ка­ют
530 И покры­ва­ют потом свер­ху одеж­да­ми их.
Солн­цем они и вином разо­гре­тые пьют за здо­ро­вье,
Столь­ких желая годов, сколь­ко кто чаш осу­шил.
Здесь ты най­дешь и таких, кто выпьет и Несто­ра годы,
Жен­щин най­дешь, что года даже Сивилл пере­пьют.
535 Песен­ки так­же поют, каким научи­лись в теат­рах,
Сопро­вож­дая сло­ва воль­ным дви­же­ни­ем рук,
И хоро­во­ды ведут неук­лю­жие, выпив, подруж­ки,
И, рас­пу­стив воло­са, пля­шут в нарядах сво­их.
А воз­вра­ща­ясь, идут, споты­ка­ясь, тол­пе на поте­ху,
540 И назы­ва­ет тол­па встреч­ных счаст­лив­ца­ми их.
Видел недав­но я там (ну как про такое не вспом­нить!):
Пья­ная баб­ка бре­ла, пья­но­го мужа вела.
Но так как мно­го идет о богине сей вздор­ных ска­за­ний,
То ника­ких не хочу басен о ней я скры­вать.

75
Пла­мя горе­ло люб­ви в Дидоне несчаст­ной к Энею,
Пла­мя сжи­га­ло ее и на кост­ре роко­вом.
Пепел был собран ее, над хол­мом же на мра­мо­ре над­пись,
Что сочи­ни­ла она при смер­ти, крат­ко гла­сит:
«Подал Дидоне Эней и меч, и повод для смер­ти;
550 Пала Дидо­на, себя соб­ст­вен­но­руч­но убив».
Нумиды мчат­ся, спе­ша поло­нить без­за­щит­ное цар­ство,
Ярба, неисто­вый мавр, овла­де­ва­ет двор­цом.
И гово­рит, не забыв, сколь­ко раз был он пре­зрен Элис­сой:
«Вот я, отверг­ну­тый ей, в брач­ном покое ее!»
555 Все врас­сып­ную бегут тирий­цы, точ­но как пче­лы,
Сами не зная, куда им без цари­цы лететь.
Три­жды на обмо­лот ухо­ди­ли с полей уро­жаи,
И моло­дое вино три­жды вли­ва­лось в чаны:
Изгна­на Анна; она покида­ет сест­ри­ны сте­ны,
560 Пла­ча, но рань­ше сест­ре долж­ный почет возда­ет.
Льет бла­го­во­нья она со сле­за­ми на прах ее неж­ный
И состри­га­ет свои с маков­ки воло­сы ей.
Три­жды «про­сти» гово­рит и три­жды к устам при­жи­ма­ет
Пепел, и кажет­ся ей: в нем она видит сест­ру.
565 Спут­ни­ков бег­ства най­дя и корабль, она в море ухо­дит,
Видя с кор­мы за собой милые сте­ны сест­ры.
Неда­ле­ко от пустой Коси­ры есть ост­ров бога­тый
Мели­та, воды его моря Ливий­ско­го бьют.
Анна стре­мит­ся туда, наде­ясь на госте­при­им­ство
570 Дав­нее Бат­та царя и на богат­ства его.
Он же, узнав о судь­бе, сестер обе­их постиг­шей,
«Эта зем­ля, гово­рит, как ни мала, вся твоя».
Госте­при­им­ство свое до кон­ца он довел бы, одна­ко
Поосте­рег­ся и он Пиг­ма­ли­о­но­вых сил.
575 Два­жды уже обо­шло созвездия солн­це, и тре­тий
Год шел, как Анне при­шлось сно­ва в изгна­нье идти:
Брат угро­жа­ет вой­ной, а царь, нена­видя сра­же­нья,
«Анна, беги, гово­рит, здесь ведь тебе не спа­стись!»
Пови­но­ва­лась она и вве­ря­ет­ся вет­ру и вол­нам:
580 Брат по жесто­ко­сти ей моря любо­го страш­ней.
У каме­ни­стой реки — Кра­ти­да, обиль­но­го рыбой,
Есть местеч­ко; его Каме­рой люди зовут.
Путь туда был неда­лек: рас­сто­я­ние было все­го лишь
В девять раз боль­ше, чем вдаль камень летит из пра­щи.
585 Сра­зу же парус опал и толь­ко поло­щет­ся вет­ром.
«Надо, — моряк объ­явил, — здесь нам на вес­лах идти!»
Но лишь они собра­лись, убрав пару­са, подви­гать­ся,
Как нале­тел на кор­му бур­но­го Нота порыв:
В море несет­ся корабль, и не в силах уже кора­бель­щик
590 Им управ­лять, а из глаз вовсе ухо­дит зем­ля.
Вол­ны взды­ма­ет со дна мор­ская пучи­на, и вла­гой
В пене седой до кра­ев тону­щий полон корабль.
С вет­ром бороть­ся нев­мочь, и корм­чий не в силах бразда­ми
Пра­вить, и помо­щи ждет лишь от обе­тов богам.
595 По морю носят теперь фини­ки­ян­ку взду­тые вол­ны,
Мок­рой одеж­дой она скры­ла лицо и гла­за;
В пер­вый раз назы­ва­ет сест­ра Дидо­ну счаст­ли­вой,
Как и всех жен, чьи тела скры­ты уже под зем­лей.
Вет­ра могу­чий порыв на Лав­рент­ский выбро­сил берег
600 Суд­но, и гибнет оно, выки­нув на зем­лю всех.
Меж­ду тем бла­го­чест­ный Эней и дочь и дер­жа­ву
Взял от Лати­на-царя, слив­ши народ и народ.
Шел он тогда с Аха­том вдво­ем по при­да­но­му бре­гу,
Шел боси­ком, нико­го в спут­ни­ки боль­ше не взяв,
605 И увидал, не пове­ря себе, бреду­щую Анну,
И пора­зил­ся: зачем в Лаций яви­лась она?
Но в это вре­мя Ахат вос­клик­нул: «Анна ведь это!»
Имя свое услы­хав, взор под­ни­ма­ет она.
Что же ей делать? Бежать? Но куда? Не под зем­лю ли скрыть­ся?
610 Участь несчаст­ной сест­ры видит она пред собой.
Чув­ст­вуя это, ска­зал ей, дро­жа­щей, герой кифе­рей­ский
(Пла­чет, одна­ко, и он, вспом­нив, Элис­са, тебя):
«Анна, кля­нусь я зем­лей, в кото­рой, как зна­ешь сама ты,
Боль­шее сча­стье подать мне обе­ща­ла судь­ба,
615 И боже­ства­ми кля­нусь, ново­се­ла­ми это­го края,
Что уко­ря­ли меня за про­мед­ле­нье в пути, —
Смер­ти ее я не ждал, кон­чи­ны ее не стра­шил­ся!
Горе мне! Сме­лость ее неве­ро­ят­на была.
Не поми­най! Я видел ее недо­стой­ные тела
620 Раны, когда я дерз­нул в Тар­та­ра область вой­ти.
Ты же, коль в наши края по сво­ей ли воле иль волей
Бога яви­лась, при­ми госте­при­им­ство мое!
Мно­го я дол­жен тебе, а более дол­жен Элис­се:
Будешь мила мне сама, будешь мила по сест­ре».
625 Верит она (на него одно­го лишь имея надеж­ду)
И о ски­та­ньях сво­их все рас­ска­за­ла ему.
Толь­ко вошла она в дом в сво­ем оде­я­нье тирий­ском,
Начал Эней гово­рить (все осталь­ные мол­чат):
«После кораб­ле­кру­ше­нья спа­сен я был ею, супру­га,
630 Долг, Лави­ния, мой ты упла­тить ей долж­на.
Родом из Тира она, ее цар­ство в Ливии было,
Я умо­ляю: ее ты как сест­ру полю­би».
Все обе­ща­ла ему Лави­ния лжи­во, а рану
Мол­ча снес­ла и свою ярость сокры­ла в душе.
635 Видя дары, при­но­си­мые Анне откры­то, счи­та­ла,
Что есть и мно­го дру­гих, скры­тых тай­ком от нее.
Но не реши­ла еще, что ей делать; как фурия, злит­ся,
Коз­ни гото­вит и ждет смер­ти, но лишь ото­мстив.
Ночь насту­пи­ла. Пред ложем сест­ры пока­за­лась Дидо­на:
640 Кровь запек­лась у нее в спу­тан­ных кос­мах волос.
И гово­рит: «Убе­гай из зло­ве­ще­го это­го дома!»
Вет­ра порыв про­шу­мел, скрип­ну­ла жалоб­но дверь.
Анна вско­чи­ла и вот из окна невы­со­ко­го в поле
Пры­га­ет: пре­одо­лел страх нере­ши­мость ее.
645 В ужа­се быст­ро бежит, рубаш­ку не под­вя­зав­ши,
Точ­но пуг­ли­вая лань, голос услы­шав вол­ков.
Тут-то ее и объ­ял рого­нос­ный Нуми­ций вол­ною,
Тут-то ее он и скрыл в заво­дях зыб­ких сво­их.
Всюду меж тем по полям сидо­нян­ку ищут и гром­ко
650 Кли­чут: на поч­ве вид­ны ног отпе­чат­ки ее.
На побе­ре­жье при­шли; следы на пес­ке увида­ли;
Смолк поток и затих, зная вину за собой;
И зазву­ча­ли сло­ва: «Я — Нуми­ция тихо­го ним­фа:
Вы назы­вай­те меня Анна Пере­н­на теперь».
655 Тот­час устро­и­ли пир на полях, по кото­рым бро­ди­ли,
И, поздрав­ляя себя, вво­лю все пьют в этот день.

Так­же счи­та­ют ее и Луною, что год завер­ша­ет,
Или Феми­дою, иль тел­кой Ина­хо­вой чтут;
Есть и такие, кто видят в тебе Атлан­то­ву ним­фу,
660 Ним­фу, что пода­ла пер­вый Юпи­те­ру корм.
Я и еще рас­ска­жу, что дошло до наше­го слу­ха, —
Прав­до­по­до­бен вполне будет об этом рас­сказ.
Древ­ний про­стой народ, не имев­ший защи­ты в три­бу­нах,
Бег­ство пред­при­нял, уйдя к высям Свя­щен­ной горы;
665 Недо­ста­ва­ло уже ему пищи, с собой при­не­сен­ной,
Не было хле­ба, какой люди обыч­но едят.
Из при­го­род­ных Бовилл ока­за­лась там некая Анна:
Бед­ной ста­ру­хой она, но хло­пот­ли­вой была.
Лег­ким плат­ком повя­зав свои поседев­шие косы,
670 Всем напек­ла пиро­гов сель­ских дро­жа­щей рукой.
Ими она с пылу, с жару народ поут­ру наде­ля­ла:
Всем она ста­ла мила за бла­го­де­тель­ный труд.
И когда мир насту­пил, изва­я­нье воз­двиг­ли Пере­н­ны
В память о том, как спас­ла Анна голод­ный народ.
675 Мне оста­ет­ся еще объ­яс­нить зазор­ные пес­ни
Деву­шек: вме­сте сой­дясь, срам­но они голо­сят.
Новой боги­ней уже ста­ла Анна; Гра­див к ней под­хо­дит
И, отведя ее, так на ухо ей гово­рит:
«В меся­це будут моем со мной вме­сте тебе покло­нять­ся:
680 Очень наде­юсь теперь я на под­держ­ку твою.
Бог вой­ны, о богине вой­ны я пылаю Минер­ве:
Жжет меня страсть, и дав­но рану в груди я ношу.
Сде­лай, чтоб мы, столь схо­жи трудом, сли­лись воеди­но:
Это доступ­но тебе, милой ста­руш­ке, вполне».
685 Выслу­шав бога, ему она в шут­ку помочь обе­ща­лась,
Глу­пой надеж­дой его изо дня в день все томя.
Все при­ста­вал он, и вот шеп­ну­ла она: «Все гото­во,
Вре­мя при­шло: на мои прось­бы скло­ни­лась она».
Верит любов­ник. Чер­тог готов уже брач­ный, всту­па­ет
690 Анна, фатою лицо, буд­то неве­ста, закрыв.
Марс уж готов цело­вать; но вдруг узна­ет он Пере­н­ну!
Бог оду­ра­чен, его мучат и гнев и позор.
Новой богине любов­ник сме­шон, доволь­на Минер­ва,
Да и Вене­ре самой это забав­ней все­го.
695 С этих-то пор и поют в честь Анны нескром­ные шут­ки:
Весе­ло вспом­нить, как бог мощ­ный был так про­веден.
Я про­пу­стил бы мечи, прон­зив­шие Цеза­ря тело, —
Но со свя­тых оча­гов Веста ска­за­ла мне так:
«Не бере­гись вспо­ми­нать: он мой был свя­щен­но­слу­жи­тель,
700 И нече­стив­цы мечи не на меня ль занес­ли?
Мужа я скры­ла сама, двой­ни­ком его под­ме­нив­ши.
Что пора­зи­ли клин­ки? Цеза­ря при­зрак пустой!»
Сам же к Юпи­те­ру он воз­не­сен под небес­ные кро­вы
И на вели­ком теперь фору­ме в хра­ме сто­ит.
705 Тех же, кто сме­ли забыть богов пове­ле­ния выш­них
И осквер­ни­ли гла­ву выс­ше­го неба жре­ца,
Злая постиг­ну­ла смерть. Об этом гла­сят и Филип­пы,
Да и зем­ля, где белеть кости забро­ше­ны их.
Это дела, это долг, это было нача­ло гос­под­ства
710 Цеза­ря Авгу­ста. Так он за отца ото­мстил.
16 мар­та.
Зав­тра, лишь толь­ко заря осве­жит чуть про­рос­шие тра­вы,
В небе начнет вос­хо­дить перед тобой Скор­пи­он.
17 мар­та. Либе­ра­лии
В тре­тий день после ид начи­на­ет­ся празд­не­ство Вак­ха.
Либер! Пев­ца вдох­но­ви на про­слав­ле­нье твое.
715 Что о Семе­ле ска­зать? Если б к ней не явил­ся Юпи­тер
В мол­ни­ях, ты бы тогда мате­ри бре­ме­нем был.
Что о тебе? Чтобы ты в поло­жен­ный срок наро­дил­ся,
В теле сво­ем доно­сить дол­жен был сына отец.
Долог был бы рас­сказ о ситон­ских и скиф­ских три­ум­фах
720 И о сми­ре­нье тво­ей, Инд, бла­го­вон­ной стра­ны;
Я умол­чу о тебе, кого мать рас­тер­за­ла фивян­ка,
И как в безумье себя ты изу­ве­чил, Ликург;
Я бы хотел рас­ска­зать, как тиррен­ские вдруг пре­вра­ти­лись
Извер­ги в рыб; но не то надо теперь объ­яс­нить.
725 Надо теперь объ­яс­нить при­чи­ну того, что ста­ру­ха
Всем на про­да­жу печет либу — медо­вый пирог.
До появ­ле­нья тебя на свет алта­ри запу­сте­ли,
Либер, и все оча­ги хра­мов тра­вой зарос­ли.
Ты, гово­рят, поко­рив и Ганг, и все стра­ны Восто­ка,
730 Отдал Юпи­те­ру в дар первую при­быль свою:
Пер­вый при­нес кин­на­мон и тобою захва­чен­ный ладан
И три­ум­фаль­но­го ты жег ему мясо быка.
В честь тебя, Либер, дают воз­ли­я­нью назва­нье «либа­мен»,
И освя­щен­ный пирог «либою» так­же зовут.
735 Богу пекут пиро­ги, ибо он наслаж­да­ет­ся соком
Слад­ким, а мед, гово­рят, тоже был Вак­хом открыт.
Шел меж сати­ра­ми он с побе­ре­жья пес­ча­но­го Геб­ра
(Не ожи­дай­те дур­ных шуток в ска­за­нье моем!)
И до Родопы дошел, до цве­ти­сто­го кря­жа Пан­гея;
740 Гром­ко ким­ва­лов его звон разда­вал­ся кру­гом.
Стаи неве­до­мых тут насе­ко­мых на шум при­ле­те­ли,
Пче­лы то были: на звук меди несут­ся они.
Тот­час же рой их собрал и в полом дуп­ле заклю­чил их
Либер, и был за труды жел­тый награ­дою мед.
745 Толь­ко сати­ры и лысый ста­рик отведа­ли меда,
Сотов искать золотых ста­ли повсюду в лесу.
Роя Силен услы­хал жуж­жа­ние в вязе дуп­ли­стом,
Соты увидел в дуп­ле и при­та­ил­ся ста­рик.
Ехал лен­тяй на осле, кото­рый сги­бал­ся под ношей;
750 Вот он его при­сло­нил к вязу, где было дуп­ло,
Сам же встал на осла, на ствол опи­ра­ясь вет­ви­стый,
И нена­сыт­ной рукой мед пота­щил из дуп­ла.
Тыся­чи шерш­ней летят и, на череп его обна­жен­ный
Тучей нещад­ною сев, жалят кур­но­со­го в лоб.
755 Пада­ет он кувыр­ком, под копы­та осла попа­да­ет
И, созы­вая сво­их, кли­чет на помощь себе.
Все тут сати­ры бегут и над взду­тою рожей отцов­ской
Гром­ко хохо­чут, а он еле вста­ет, охро­мев.
С ними хохо­чет и бог, ста­ри­ку велит сма­зать­ся тиной;
760 И, пови­ну­ясь, Силен гря­зью мара­ет лицо.
Либе­ру мед по душе, и поэто­му мы запе­ка­ем
С медом ему пиро­ги как изо­брет­ше­му мед,
А поче­му пиро­ги эти месят жены, не тай­на:
Тир­сом сво­им этот бог жен­щин сби­ра­ет тол­пу.
765 А поче­му же ста­рух для это­го надо? Ста­ру­хи
Любят вино, и к лозе вин­ной при­страст­ны они.
Ну, а вен­ки из плю­ща? Это Вак­ха люби­мая зелень,
А поче­му, я тебе без про­мед­ле­нья ска­жу:
С Нисы при­шли, гово­рят, и от маче­хи спря­та­ли ним­фы
770 Маль­чи­ка, скрыв колы­бель зеле­нью веток плю­ща.

Мне оста­ет­ся ска­зать, поче­му дают воль­ную тогу
В твой све­то­нос­ный день маль­чи­кам, юно­ша Вакх.
Иль пото­му, что ты сам оста­ешь­ся маль­чи­ком или
Юно­шей веч­но, сво­им видом с обо­и­ми схож;
775 Иль, если сам ты отец, отцы тво­е­му попе­че­нью
И тво­е­му боже­ству пре­по­ру­ча­ют сынов;
Иль, раз ты волен, детей обла­ча­ют воль­ной муж­скою
Тогой и в жиз­нен­ный путь воль­но пус­ка­ют идти;
Иль пото­му, что когда при­леж­ней работа­ли в поле
780 Встарь, и сена­тор следил сам за отцов­ской зем­лей,
И когда от сохи шага­ли к кон­суль­ским фас­кам,
Не посты­дя­ся сво­их гру­бых мозо­ли­стых рук, —
Все соби­ра­лись тол­пой селяне на игри­ща в город
Не для весе­лых забав, а чтобы сла­вить богов;
785 Чест­во­вал­ся в этот день бог — дари­тель лозы вино­град­ной
Вме­сте с боги­ней, в сво­ей факел несу­щей руке,
И для того, чтобы боль­ше людей нович­ка поздрав­ля­ли,
Тогу надев­ше­го, стал день этот зре­ло­сти днем.
Лас­ко­во, отче, сво­ей ты кив­ни мне рога­той гла­вою
790 И пару­сам ты моим ветер попу­т­ный пошли!

В этот же день, как и в день преды­ду­щий, я вспо­ми­наю,
Ходят к Арге­ям (о них я в свое вре­мя ска­жу).
Кло­нит­ся Кор­шун-звезда к Мед­веди­це Лика­о­ний­ской
Вече­ром: можешь теперь ночью увидеть его.
795 Вот поче­му, если хочешь узнать, эта пти­ца на небе:
Изгнан с пре­сто­ла Сатурн силой Юпи­те­ра был;
В гне­ве к ору­жью зовет он могу­чих Тита­нов на помощь,
Чтобы вер­нуть себе власть, дан­ную роком ему.
Было Зем­лей рож­де­но чудо­ви­ще страш­но­го вида —
800 Спе­ре­ди было быком, сза­ди же было зме­ей.
В чер­ных лесах его Стикс заклю­чил по заве­ту трех Парок
И огра­дил его там креп­ко трой­ною сте­ной.
По пред­ска­за­нию тот, кто нут­ро у быка в силах выжечь,
Смог бы потом одо­леть и веко­веч­ных богов.
805 Рушит быка Бри­а­рей секи­рою из ада­ман­та
И уж вот-вот он нут­ро в пла­мя низ­вергнет его, —
Нет! Юпи­тер велит его выхва­тить пти­цам, и кор­шун
Вырвал его, и за то в небе сия­ет звездой.
19 мар­та. Квин­ква­т­рии
День лишь мину­ет один, и свер­ша­ет­ся празд­ник Минер­ве,
810 А про­дол­жа­ет­ся он в честь ее целых пять дней.
Кро­ви в пер­вый день нет, и меча­ми сра­жать­ся запрет­но,
Ибо Минер­вы в сей день празд­ну­ем мы рож­де­ство.
Но со вто­ро­го же дня кро­ва­ва быва­ет аре­на:
В радость богине вой­ны там обна­жа­ют мечи.
815 Вы же Пал­ла­ду теперь, ребя­та и девоч­ки, славь­те:
Тем, кто умо­лит ее, муд­рость Пал­ла­да пошлет.
Коль уго­ди­те вы ей, умяг­чать она, девоч­ки, пря­жу
Всех вас научит и даст пол­ные пряс­ли­цы вам,
Лег­че при­ка­жет летать чел­но­ку по ткац­кой осно­ве
820 И про­ре­жен­ную ткань греб­нем сво­им уплот­нит.
Ей ты молись, если ты выво­дишь пят­на с одеж­ды,
Ей ты молись, коль в кот­лах шерсть ты собрал­ся мочить.
Коль не захо­чет она, ни за что не при­ла­дишь подош­вы
К обу­ви, хоть само­го Тихия ты пре­взой­ди.
825 Пусть даже умной рукой ты искус­ней было­го Эпея, —
Если Пал­ла­да гнев­на, будешь бес­по­мо­щен ты.
Вы же, кото­рые хворь изго­ня­е­те Феба искус­ст­вом,
Пла­ту за помощь делить надо с боги­нею вам.
Так­же и учи­те­ля, хотя ваш доход нена­де­жен,
830 Помни­те: уче­ни­ков вам она новых дает.
Помни и рез­чик о ней, не забудь о ней живо­пи­сец,
Да и вая­тель, чье­му камень поко­рен рез­цу!
Веда­ет мно­гим она; и сти­хов она так­же боги­ня:
Пусть же, коль я заслу­жил, ныне помо­жет и мне.
835 Цели­ев холм с высоты ухо­дит вниз по укло­ну
И посте­пен­но затем глад­кой рав­ни­ной идет.
Малый увидишь здесь храм, име­ну­е­мый «Кап­та Минер­ва», —
От рож­де­ства сво­его в нем оби­та­ет она.
Но поче­му она так назы­ва­ет­ся, спо­рят: боги­ню
840 Мы «капи­таль­ной» зовем часто за муд­рость ее;
А поро­ди­ла ее голо­ва Юпи­те­ра, «капут»,
И появи­лась она сра­зу уже со щитом;
Или же плен­ной взя­та, то есть «кап­той», она у фалис­ков
Нами, как это гла­сит древ­нее имя ее;
845 Иль пото­му, что гро­зит «капи­таль­ной» она — уго­лов­ной —
Карою тем, кто кра­дет что-нибудь в хра­ме ее?
Как бы то ни было, ты, Пал­ла­да, сво­ею эгидой
Наших вождей защи­ти и охра­няй их все­гда!
23 мар­та. Очи­ще­ние труб
В пятый из всех пяти дней долж­ны быть очи­ще­ны тру­бы
850 Звуч­ные; после почтить надо боги­ню вой­ны.
Можешь теперь ты под­нять взо­ры к солн­цу с таки­ми сло­ва­ми:
«Ты под­сте­ли­ло вче­ра Фрик­со­ва овна руно».
Из подо­жжен­ных семян по ковар­ству мате­ри злоб­ной
Не про­рос­ло ника­ких всхо­дов обыч­ных в тра­ве.
855 Послан тогда был гонец к тре­нож­ни­кам, чтобы раз­ведать,
Чем бы Дель­фий­ский бог в неуро­жае помог.
Но под­ку­пи­ли гон­ца: воз­ве­стил он, что Гел­лу и Фрик­са,
Как семе­на, схо­ро­нить надоб­но в чер­ной зем­ле.
Как ни про­ти­вил­ся царь, но граж­дане, Ино и голод —
860 Все вынуж­да­ют его выпол­нить страш­ный при­каз.
Вот уже Фрикс и сест­ра с голо­ва­ми в свя­щен­ных повяз­ках
Пред алта­рем пред­сто­ят, пла­ча о жиз­ни сво­ей.
Мать увиде­ла их, слу­чай­но выгля­нув с неба,
И, пора­зив­шись, рукой горь­ко уда­ри­ла грудь.
865 В обла­ке скрыв­шись, она в свой град, порож­ден­ный дра­ко­ном,
Бро­си­лась вниз и сво­их высво­бож­да­ет детей.
К бег­ству им путь ука­зав, вот золо­том бле­щу­щий овен
При­нял обо­их и вдаль по морю с ними поплыл.
Не удер­жа­лась за рог сест­ра сво­ей сла­бой рукою
870 И свое имя дала вол­нам мор­ским, гово­рят.
С нею едва не погиб, ста­ра­ясь помочь уто­пав­шей,
Брат, протя­нув­ший сест­ре руки, спа­сая ее.
Пла­кал Фрикс, поте­ряв сопут­ни­цу в бедах, не зная,
Что соче­та­лась навек с богом лазур­ным сест­ра.
875 Овен достиг бере­гов и стал созвез­дьем, руно же
Ста­ло его золотым даром Кол­хид­ской зем­ле.
26 мар­та.
После того как заря воз­ве­стит све­то­нос­ное утро
Три­жды, насту­пит пора равен­ства ночи и дня.
30 мар­та.
После ж как сытых коз­лят четы­ре­жды в стой­ло заго­нят
880 И как четы­ре­жды в ночь поле роса забе­лит,
Яну­са надо почтить, бла­гую боги­ню Согла­сья,
И во спа­се­нье при­несть жерт­ву на Мира алтарь.
31 мар­та.
Меся­цы пра­вит Луна и это­го меся­ца вре­мя
Опре­де­ля­ет; а храм на Авен­тине ее.

ПРИМЕЧАНИЯ

55—56. Акка Ларен­тия и Фав­стул — ста­рик и ста­ру­ха, нашед­шие и вос­пи­тав­шие Рому­ла и Рема.
81—84. Кек­ро­пиды — афи­няне; Ипси­пиль­ская зем­ля — Лем­нос; Мена­лий­ская стра­на — Арка­дия.
89—96. Аль­бан­цы, фалис­ки и т. д. — латин­ские пле­ме­на; Теле­го­ном, сыном Одис­сея, был осно­ван город Тускул.
108. Кино­су­ра — Малая Мед­веди­ца, Гели­ка — Боль­шая Мед­веди­ца.
131. Тиции, рам­ны, луце­ры — три древ­ней­шие рим­ские три­бы (пле­ме­ни), дели­лись каж­дая на десять курий, каж­дая курия — на десять родов.
147. …до вой­ны с… пуний­цем… — Нача­ло государ­ст­вен­но­го года ста­ло посто­ян­но счи­тать­ся с 1 янва­ря толь­ко во II в. до н. э.
153. Само­сец — Пифа­гор Самос­ский, учив­ший о пере­се­ле­нии душ.
165. Вер­нее, к чет­вер­то­му: рим­ляне вклю­ча­ли в счет про­ме­жут­ков и точ­ку отсче­та.
171. Маворс — одно из имен Мар­са.
200. Празд­ник Кон­са Овидию пред­сто­я­ло опи­сы­вать под 21 авгу­ста.
206. Невест­ка моя — жена Рому­ла.
255. Празд­ник Мат­ро­на­лий был посвя­щен Юноне Луцине (см. прим. к II, 448).
260. Салии («пры­гу­ны») — жре­че­ская кол­ле­гия, посвя­щен­ная Мар­су.
264. Озе­ро Неми с хра­мом Диа­ны в Ари­ций­ской роще (см. прим. к «Нау­ке люб­ви», I, 259).
265. Иппо­лит, погуб­лен­ный кле­ве­тою Фед­ры, был, по ита­лий­ской леген­де, вос­кре­шен Аскле­пи­ем и пере­не­сен сюда под име­нем Вир­бия.
340—343. Луко­ви­цы, чело­ве­че­ские воло­сы и рыбы были сред­ст­вом уми­ло­сти­вить гро­мо­вые уда­ры.
426. Веста счи­та­лась сест­рой Сатур­на, а Август (через род Юли­ев, Вене­ру и Юпи­те­ра) — потом­ком Сатур­на.
430. Ведий­ов — одно из имен Юпи­те­ра; храм ему сто­ял меж­ду дву­мя вер­ши­на­ми Капи­то­лия.
450—456. Конь — созвездие Пега­са; Аония — Бео­тия, где источ­ник Гип­по­кре­на на Гели­коне счи­тал­ся выби­тым его копы­том.
522. Целий — один из семи рим­ских хол­мов.
559. Анна — сест­ра Дидо­ны (Элис­сы); отож­дест­вле­ние с нею Анны Пере­н­ны, ита­лий­ской боги­ни бла­го­по­луч­но­го года, — домы­сел рим­ских уче­ных.
567. Коси­ра — ныне ост­ров Пан­тел­ле­рия, Мели­та — Маль­та.
611. Кифе­рей­ский герой — Эней, сын Вене­ры-Кифе­реи.
647. Нуми­ций — реч­ка в Лации; рога — обыч­ный атри­бут реч­ных богов.
664. Бег­ство — высе­ле­ние пле­бе­ев из Рима на Свя­щен­ную гору в 494 г. до н. э., в резуль­та­те кото­ро­го плебс полу­чил пра­во выби­рать народ­ных три­бу­нов.
697. Юлий Цезарь был убит 15 мар­та 44 г. до н. э.
707. Филип­пы — место пора­же­ния и гибе­ли Бру­та и Кас­сия, убийц Юлия Цеза­ря.
721. Фивян­ка — Ага­ва, рас­тер­зав­шая в вак­хи­че­ском безу­мии сво­его сына Пен­фея, про­тив­ни­ка Вак­ха. Фра­кий­ский царь Ликург и тиррен­ские мор­ские раз­бой­ни­ки, обра­щен­ные в дель­фи­нов, — образ­цы нака­за­ний за непо­чте­ние к Вак­ху.
737—739. Гебр, Родо­па, Пан­гей — места во Фра­кии, на пути Дио­ни­са из Азии в Евро­пу.
769. Маче­ха — Юно­на, пре­сле­до­вав­шая Вак­ха, сына Семе­лы.
771. Воль­ная тога (эти­мо­ло­ги­за­ция со сло­вом «Либер» — «воль­ный») — знак совер­шен­но­ле­тия.
792. Арге­яи — назва­ние 27 мест в Риме, отведен­ных для жерт­во­при­но­ше­ний.
793. Мед­веди­ца — Кал­ли­сто была доче­рью Лика­о­на.
813. …кро­ва­ва быва­ет аре­на… — Речь идет о гла­ди­а­тор­ских сра­же­ни­ях; ср. «Скорб­ные эле­гии», IV, 10, 13.
824—825. Тихий — кожев­ник, упо­ми­нае­мый в «Илиа­де», VII, 219—223;Эпей — имя стро­и­те­ля тро­ян­ско­го коня.
829—830. Учи­те­ля соби­ра­ли в Квин­ква­т­рии пла­ту с уче­ни­ков.
852. Фрик­со­ва овна руно. — Солн­це всту­па­ет в знак Овна, спас­ше­го детей Нефе­лы от их маче­хи Ино, цари­цы Фив (ст. 859).