Арахна

Арахна была надменной девицей в городе Колофон (Лидия). Однажды она осмелилась бросить вызов богине Афине, заявив, что превосходит богиню в искусстве ткачества. На своем ткацком станке Афина изображала богов, восседавших на тронах во всей своей славе, тогда как Арахна высмеивала богов, изображая их в виде животных, встречавшихся со смертными девушками. Афина пришла в ярость и избила девушку челноком. От отчаяния Арахна повесилась. Но Афина спасла ее и превратила в паука (греч. arakhnês).

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ

ТКАЧИХА АРАХНА
РодителиИдмон
ДомКолофон в Лидии
Греческое имяТранслитерацияЛатиницаАнглийский переводПеревод
ΑραχνηArakhnêArachneSpider (arakhnês)Паук

СЕМЬЯ АРАХНЫ

РОДИТЕЛИ:

Идмон (Ovid Metamorphoses 6.8)

ПОТОМКИ:

Клостер (Pliny Natural History 7.196)

ЦИТАТЫ ИЗ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Клавдий Элиан. Пёстрые рассказы. Книга I. 2. (Источник: Элиан. Пестрые рассказы. – М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1963) (древнеримский писатель и философ 2-3 вв. н. э.):

 

«Дары богини Эрганы, тканье и прядение, незнакомы паукам, и им нет до этого дела. Действительно, зачем такому животному заботиться об одежде?»

[Эргана – это Афина как богиня ремесел. Вероятно, Элиан намекает на легенду об Арахне.]

 

Овидий. Метаморфозы. Книга шестая. 1-147. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

 

«К повествованьям таким Тритония [Афина] слух преклонила,

Песни сестер Аонид одобряла и гнев справедливый.

«Мало хвалить, – подумалось ей, – и нас да похвалят!

Без наказанья презреть не позволим божественность нашу».

В мысли пришла ей судьба меонийки Арахны. Богиня

Слышала, что уступить ей славы в прядильном искусстве

Та не хотела. Была ж знаменита не местом, не родом –

Только искусством своим. Родитель ее колофонец

Идмон напитывал шерсть фокейской пурпурною краской.

Мать же ее умерла, – а была из простого народа.

Ровня отцу ее. Дочь, однако, по градам лидийским

Славное имя себе прилежаньем стяжала, хоть тоже,

В доме ничтожном родясь, обитала в ничтожных Гипепах.

Чтобы самим увидать ее труд удивительный, часто

Нимфы сходилися к ней из родных виноградников Тмола,

Нимфы сходилися к ней от волн Пактола родного.

Любо рассматривать им не только готовые ткани, –

Самое деланье их: такова была прелесть искусства!

Как она грубую шерсть поначалу в клубки собирала,

Или же пальцами шерсть разминала, работала долго,

И становилась пышна, наподобие облака, волна.

Как она пальцем большим крутила свое веретенце,

Как рисовала иглой! – видна ученица [Афины] Паллады.

Та отпирается, ей и такой наставницы стыдно.

«Пусть поспорит со мной! Проиграю – отдам что угодно».

Облик старухи приняв, виски посребрив сединою

Ложной, Паллада берет, – в поддержку слабого тела, –

Посох и говорит ей: «Не все преклонного возраста свойства

Следует нам отвергать: с годами является опыт.

Не отвергай мой совет. Ты в том домогаешься славы,

Что обрабатывать шерсть всех лучше умеешь из смертных.

Перед богиней [Афиной] склонись и за то, что сказала, прощенья,

Дерзкая, слезно моли. Простит она, если попросишь».

Искоса глянула та, оставляет начатые нити;

Руку едва удержав, раздраженье лицом выражая,

Речью Арахна такой ответила скрытой Палладе:

«Глупая ты и к тому ж одряхлела от старости долгой!

Жить слишком долго – во вред. Подобные речи невестка

Слушает пусть или дочь, – коль дочь у тебя иль невестка,

Мне же достанет ума своего. Не подумай, совета

Я твоего не приму, – при своем остаюсь убежденье.

Что ж не приходит сама? Избегает зачем состязанья?»

Ей же богиня, – «Пришла!» – говорит и, образ старухи

Сбросив, явила себя. Молодицы мигдонки и нимфы

Пали пред ней. Лишь одна не трепещет пред нею Арахна.

Все же вскочила, на миг невольным покрылось румянцем

Девы лицо и опять побледнело. Так утренний воздух

Алым становится вдруг, едва лишь займется Аврора [Заря (Эос)],

И чрез мгновение вновь бледнеет при солнца восходе.

Не уступает она и желаньем своим безрассудным

Гибель готовит себе. А Юпитера [Зевса] дочь, не противясь

И уговоры прервав, отложить состязанья не хочет.

И не замедлили: вот по разные стороны стали,

Обе на легкий станок для себя натянули основу.

Держит основу навой; станок – разделен тростниковым

Бёрдом; уток уж продет меж острыми зубьями: пальцы

Перебирают его. Проводя между нитей основы,

Зубьями бёрда они прибивают его, ударяя.

Обе спешат и, под грудь подпоясав одежду, руками

Двигают ловко, забыв от старания трудность работы.

Ткется пурпурная ткань, которая ведала чаны

Тирские; тонки у ней, едва различимы оттенки.

Так при дожде, от лучей преломленных возникшая, мощной

Радуга аркой встает и пространство небес украшает.

Рядом сияют на ней различных тысячи красок,

Самый же их переход ускользает от взора людского.

Так же сливаются здесь, – хоть крайние цветом отличны.

Вот вплетаются в ткань и тягучего золота нити,

И стародавних времен по ткани выводится повесть.

Марсов Тритония холм [ареопаг] на Кекроповой крепости нитью

Изображает и спор, как этой земле нарекаться.

Вот и двенадцать богов с Юпитером посередине

В креслах высоких сидят, в величавом покое. Любого

Можно по виду признать. Юпитера царственен образ.

Бога морей [Посейдона] явила она, как длинным трезубцем

Он ударяет скалу, и уж льется из каменной раны

Ток водяной: этим даром хотел он город присвоить.

Тут, же являет себя – со щитом и копьем заостренным;

Шлем покрывает главу; эгида ей грудь защищает.

Изображает она, как из почвы, копьем прободенной,

Был извлечен урожай плодоносной сребристой оливы.

Боги дивятся труду. Окончанье работы – победа.

А чтоб могла увидать на примере соперница славы,

Что за награду должна ожидать за безумную дерзость, –

По четырем сторонам – состязанья явила четыре,

Дивных по краскам своим, и фигуры людей поместила.

Были в одном из углов фракийцы Гем и Родопа,

Снежные горы теперь, а некогда смертные люди, –

Прозвища вечных богов они оба рискнули присвоить.

Выткан с другой стороны был матери жалких пигмеев

Жребий: Юнона [Гера], ее победив в состязанье, судила

Сделаться ей журавлем и войну со своими затеять.

Выткала также она Антигону, дерзнувшую спорить

С вышней Юноной самой, – Антигону царица Юнона

Сделала птицей; не впрок для нее Илион оказался

С Лаомедонтом отцом, и пришлось в оперении белом

Аисту – ей – восхищаться собой и постукивать клювом.

Угол оставшийся был сиротеющим занят Киниром.

Храма ступени обняв, – родных дочерей своих члены! –

Этот на камне лежит и как будто слезами исходит.

Ткани края обвела миротворной богиня оливой:

Как подобало ей, труд своею закончила ветвью.

А меонийки [Арахны] узор – Европа с быком, обманувшим

Нимфу: сочтешь настоящим быка, настоящим и море!

Видно, как смотрит она на берег, покинутый ею,

Как она кличет подруг, как волн боится коснуться,

Вдруг подступающих к ней, и робко ступни поджимает.

Выткала, как у орла в когтях Астерия бьется;

Выткала Леду она под крылом лебединым лежащей.

Изобразила еще, как, обличьем прикрывшись сатира,

Парным Юпитер плодом Никтеиды утробу наполнил;

Амфитрионом явясь, как тобой овладел он, Алкмена;

Как он Данаю дождем золотым, Асопиду – огнями,

Как Деоиду змеей обманул, пастухом – Мнемозину.

Изобразила, как ты, о Нептун [Посейдон], в быка превратившись,

Деву Эолову взял, как, вид, приняв Энипея,

Двух Алоидов родил, как баран – обманул Бизальтиду.

Кроткая Матерь сама [Церера (Деметра)], с золотыми власами из злаков,

Знала тебя как коня; змеевласая матерь Пегаса

Птицею знала тебя, дельфином знала Меланта ;

Всем надлежащий им вид придала, и местности тоже.

Изображен ею Феб в деревенском обличии; выткан

С перьями ястреба он и с гривою льва; показала,

Как он, явясь пастухом, обманул Макарееву Иссу;

Как Эригону провел виноградом обманчивым Либер [Дионис],

И как Сатурн [Кронос] – жеребец – породил кентавра Хирона.

Край же ткани ее, каймой окружавшийся узкой,

Приукрашали цветы, с плющем сплетенные цепким.

И ни Паллада сама не могла опорочить, ни зависть

Дела ее. Но успех оскорбил белокурую Деву:

Изорвала она ткань – обличенье пороков небесных!

Бывшим в руках у нее челноком из киторского бука

Трижды, четырежды в лоб поразила Арахну. Несчастья

Бедная снесть не могла и петлей отважно сдавила

Горло. Но, сжалясь, ее извлекла из веревки Паллада,

Молвив: «Живи! Но и впредь – виси, негодяйка! Возмездье

То же падет, – чтобы ты беспокоилась и о грядущем, –

И на потомство твое, на внуков твоих отдаленных».

И, удаляясь, ее окропила Гекатиных зелий

Соком, и в этот же миг, обрызганы снадобьем страшным,

Волосы слезли ее, исчезли ноздри и уши,

Стала мала голова, и сделалось крохотным тело.

Нет уже ног, – по бокам топорщатся тонкие ножки;

Все остальное – живот. Из него тем не менее тянет

Нитку Арахна – паук продолжает плести паутину.

Лидия в трепете вся. О случившемся слух по фригийским

Градам идет, и широко молва разливается всюду».

 

Вергилий. Георгики. Книга четвертая. 246-247. (Источник: Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Перевод с латинского С. Шервинского. (Серия «Библиотека всемирной литературы», т. 6). – М.: Художественная литература, 1971. – С. 112) (римский поэт 1 в. до н. э.):

 

«… Ненавистный Минерве [Афине],

Редкие сети свои паук в сенях поразвесит».

 

Плиний Старший. Естественная история. Книга VII. § 196. (Перевод с латинского А. Н. Маркина). (Источник: Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Ижевск: 2014, вып. 1) (римская энциклопедия 1 в. н. э.):

 

«… Клостер, сын Арахны, изобрел веретено для прядения шерсти; Арахна изготовила полотно и сети…»

ИСТОЧНИКИ

Греческие

  • Клавдий Элиан. Пёстрые рассказы. (Источник: Элиан. Пестрые рассказы. – М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1963) (древнеримский писатель и философ 2-3 вв. н. э.):

Римские

Список используемой литературы

Полная библиография переводов, цитируемых на этой странице.

Оцените статью
Античная мифология