Гомер. Одиссея. Песнь двадцать первая.

Дочь светлоокая Зевса Афина вселила желанье.

В грудь Пенелопы, разумной супруги Лаэртова сына,

Лук женихам Одиссеев и грозные стрелы принесши,

Вызвать к стрелянию в цель их и тем приготовить им гибель.

5     Вверх по ступеням высоким поспешно взошла Пенелопа;

Мягкоодутлой рукою искусственно выгнутый медный.

Ключ с рукоятью из кости слоновой доставши, царица.

В дальнюю ту кладовую пошла (и рабыни за нею),

Где Одиссеевы все драгоценности были хранимы:

10   Золото, медь и железная утварь чудесной работы.

Там находился и тугосгибаемый лук, и набитый.

Множеством стрел бедоносных колчан. Подарен Одиссею.

Этот был лук со стрелами давно в Лакедемоне гостем.

Ифитом, богоподобного Еврита сыном. Они же.

15   Встретились прежде друг с другом в Мессене, где нужно обоим.

Дом посетить Ортилоха разумного было. В Мессене.

Тяжбу с гражданами вел Одиссей. Из Итаки мессенцы.

Мелкого много скота увели; с пастухами оттуда.

Триста быков круторогих разбойничье судно украло.

20   Их Одиссей там отыскивал; юноша, свежести полный,

Был он в то время; его же послали отец и геронты.

Ифит отыскивал также пропажу: коней, и двенадцать.

Добрых жеребых кобыл, и могучих работников мулов.

Ифиту иск удался; но погибелью стала удача:

25   К сыну Зевесову, славному крепостью силы великой.

Мужу, Гераклу, свершителю подвигов чудных, пришел он, —

В доме своем умертвил им самим приглашенного гостя.

Зверский Геракл, посрамивши Зевесов закон и накрытый.

Им гостелюбно для странника стол, за которым убийство.

30   Он совершил, чтоб коней громозвучнокопытных присвоить.

Ифит, в Мессену за ними пришед, Одиссея там встретил.

Евритов лук он ему подарил; умирая, великий.

Еврит тот лук злополучному сыну в наследство оставил.

Ифита острым мечом и копьем одарив длиннотенным,

35   Гостем остался ему Одиссей; но за стол пригласить свой.

Друга не мог: прекратил сын Зевесов, Геракл беспощадный,

Жизнь благородному Ифиту, Еврита славного сыну,

Давшему лук Одиссею и стрелы. И не брал с собою.

Их никогда Одиссей на войну в корабле чернобоком:

40   Память о госте возлюбленном верно храня, их берег он.

В доме своем; но в отечестве всюду имел при себе их.

Близко к дверям запертым кладовой подошед, Пенелопа.

Стала на гладкий дубовый порог (по снуру обтесавши.

Брус, тот порог там искусно уладил строитель, дверные.

45   Притолки в нем утвердил и на притолки створы навесил);

С скважины снявши замочной ее покрывавшую кожу,

Ключ свой вложила царица в замок; отодвинув задвижку,

Дверь отперла; завизжали на петлях заржавевших створы.

Двери блестящей; как дико мычит выгоняемый на луг.

50   Бык круторогий — так дико тяжелые створы визжали.

Взлезши на гладкую полку (на ней же ларцы с благовонной.

Были одеждой), царица, поднявшись на цыпочки, руку.

Снять Одиссеев с гвоздя ненатянутый лук протянула;

Бережно был он обвернут блестящим чехлом; и, доставши.

55   Лук, на колена свои положила его Пенелопа;

Сев с ним и вынув его из чехла, зарыдала, и долго,

Долго рыдала она; напоследок, насытившись плачем,

Медленным шагом пошла к женихам многобуйным в собранье,

Лук Одиссеев, сгибаемый туго, неся и великий.

60   Тул, медноострыми быстросмертельными полный стрелами.

Следом за ней принесен был рабынями ящик с запасом.

Меди, железа и с разною утварью бранной. Царица,

В ту палату вступив, где ее женихи пировали,

Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,

65   Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим;

Справа и слева почтительно стали служанки. И, слово.

К буйным своим женихам обратив, Пенелопа сказала:

«Слушайте все вы, мои женихи благородные: дом наш.

Вы разоряете, в нем на пиры истребляя богатство.

70   Мужа, давно разлученного с милой отчизною; права.

Нет вам на то никакого; меня лишь хотите принудить.

Выбрать меж вами, на брак согласясь ненавистный, супруга.

Можете сами теперь разрешить вы мой выбор. Готова.

Быть я ценою победы. Смотрите, вот лук Одиссеев;

75   Тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий.

Лук, чья стрела пролетит через все (их не тронув) двенадцать.

Колец, я с тем удалюся из этого милого дома,

Дома семейного, светлого, многобогатого, где я.

Счастье нашла, о котором и сонная буду крушиться».

80   С сими словами велела она свинопасу Евмею.

Лук Одиссеев и стрелы подать женихам благородным.

Взрыд он заплакал, принявши его; к женихам он пошел с ним;

Лук Одиссеев узнав, зарыдал и коровник Филойтий.

К ним обратяся обоим, сказал Антиной, негодуя:

85   «Вы, деревенщина грубая, только одним ежедневным.

Занят ваш ум! Отчего вы расплакались? Горе ль усилить.

В сердце хотите своей госпожи? И без вас уж довольно.

Скорбью томится она бесполезною в долгой разлуке.

С мужем; сидите же тихо и ешьте; а если хотите.

90   Плакать, уйдите отсюда, оставя и лук ваш, и стрелы.

Нам, женихам, на решительный бой. Сомневаюсь, однако,

И, чтоб легко натянул кто такой несказанно упорный.

Лук. Многосильного мужа такого, каков Одиссей был,

Нет между нами. Его я в то время видал — и поныне.

95   Помню о нем, хоть тогда и ребенком еще был неумным».

Так говоря про других, про себя уповал он, что сладит.

С луком, натянет легко тетиву и все кольца прострелит.

Бедный слепец, он не думал, что первою жертвою будет.

Стрел Одиссея, который им в собственном доме так дерзко.

100 Был оскорблен, на которого там и других возбуждал он.

Тут к женихам обратясь, им сказал Телемах богоравный:

«Горе! Конечно, мой разум привел в беспорядок Кронион!

Милая мать, столь великим умом одаренная, слышу,

Здесь говорит, что с супругом другим соглашается светлый.

105 Дом мой покинуть; и я, тем довольный, смеюсь, как безумец.

Час наступил; женихи, приготовьтесь к последнему делу.

В целой ахейской земле вы такой не найдете невесты —

Где б ни искали, в священном ли Пилосе, или в Аргосе,

Или в Микенах, иль в нашей Итаке, иль там, на пространстве.

110 Черной земли матерой, — но хвала не нужна; вы довольно.

Знаете сами; пора начинать нам свой опыт; берите.

Лук Одиссеев и силу свою покажите на деле.

Я ж и себя самого испытанью хочу здесь подвергнуть.

Если удастся мне лук натянуть и стрелою все кольца.

115 Метко пробить, удаление матери милой из дома.

С мужем другим и мое одиночество будет сноснее.

Мне, уж владеть небессильному луком отца Одиссея».

Кончив, он с плеч молодых пурпуровую мантию сбросил;

Встал и, с мечом медноострым блестящую перевязь снявши,

120 Жерди в глубоких для каждой особенно вырытых ямках,

Их по снуру уравняв, утвердил; основанья ж, чтоб прямо.

Все, не шатаясь, стояли, землей отоптал. Все дивились,

Как он искусно порядок, ему незнакомый, устроил.

Стал Телемах у порога дверей и, схватив Одиссеев.

125 Лук, попытался на нем натянуть тетиву; и погнул он.

Трижды его, но, упорствуя, трижды он вновь разогнулся.

Им овладеть, нацепив тетиву, уповая, в четвертый.

Раз он готов был с удвоенной силой приняться за дело;

Но Одиссей по условью кивнул головой; отложивши.

130 Труд, обратился к отцу и сказал Телемах богоравный:

«Горе мне! Видно, я слабым рожден и останусь бессильным.

Вечно; я молод еще и своею рукой не пытался.

Дерзость врага наказать, мне нанесшого злую обиду.

Ваша теперь череда, женихи, вы сильнее; пусть каждый.

135 Лук Одиссеев возьмет и свершить попытается подвиг».

Так говоря, ненатянутый лук опустил он на землю,

К гладкой дверной половинке его прислонивши; но рядом.

С ним и стрелу перяную он к ручке замочной приставил.

Сел он на стул свой потом, к женихам возвратяся беспечно.

140 Тут, обратясь к женихам, Антиной, сын Евпейтов, сказал им:

«С правой руки подходите один за другим вы, начавши.

С места, откуда вино подносить на пиру начинают».

Так Антиной предложил, и одобрили все предложенье.

Первый, поднявшийся с места, пошел Леодей, сын Ейнопов,

145 Жертвогадатель[310] их был он и подле кратеры на самом.

Крае стола за обедом садился. Их буйство противно.

Было ему; и нередко он их порицал, негодуя.

Первый он должен был взяться за лук роковой, наблюдая.

Очередь. Став у порога дверей, он схватил Одиссеев.

150 Лук; но его и погнуть он не мог; от напрасных усилий.

Слабые руки его онемели. Он с горем воскликнул:

«Нет! Не но силам мне лук Одиссеев; другой попытайся.

Крепость его одолеть; но у многих мужей знаменитых.

Душу и жизнь он возьмет. И, конечно, желаннее встретить.

155 Смерть, чем живому скорбеть о утрате того, что так сильно.

Нас привлекало вседневно сюда чародейством надежды.

Все мы теперь уповаем, во всех нас пылает желанье.

Брак заключить с Пенелопой, женой Одиссея; но каждый,

Лук испытав Одиссеев и силу над ним утомивши,

160 С горем в душе принужден за другую ахейскую деву.

Свататься будет, подарки свои расточая; она же.

Выберет доброю волей того, кто щедрей и приятней».

Так говоря, ненатянутый лук опустил он на землю,

К гладкой дверной половинке его прислонивши; но рядом.

165 С ним и стрелу перяную он к ручке замочной приставил.

Сел он на стул свой потом, к женихам возвратяся беспечно.

Гневно к нему обратившись, сказал Антиной, сын Евпейтов:

«Странное слово из уст у тебя, Леодей, излетело,

Слово печальное, страшное; слышать его мне противно.

170 Душу и жизнь, говоришь ты, у многих людей знаменитых.

Лук Одиссеев возьмет, потому, что его не способен.

Ты натянуть. Но бессильным от матери был благородной.

Ты, без сомненья, рожден, не могучим властителем лука;

Многие будут в числе женихов, без сомненья, способней.

175 Сладить с ним». Кончил. Потом, козовода Меланфия кликнув,

«Слушай, Меланфий, — сказал, — здесь огонь ты разложишь; к огню же.

Близко поставишь покрытую мягкой овчиной скамейку;

Жирного сала потом принесешь нам укруг, чтоб могли мы.

Им, на огне здесь его разогревши, помазывать крепкий.

180 Лук Одиссеев: тогда он удобней натянут быть может».

Так он сказал. И Меланфий, огонь разложив превеликий,

Близко поставил скамейку, покрытую мягкой овчиной;

Сала принес напоследок укруг; и, растаявши сало,

Начали мазать им лук женихи; но из них никоторый.

185 Лука не мог и немного погнуть — несказанно был туг он;

Взяться за опыт тогда в свой черед Антиной с Евримахом.

Были должны, меж другими отличные мужеской силой.

В это мгновение, разом поднявшися, из дома вместе.

Вышли Евмей свинопас и коровник Филойтий; за ними.

190 Следуя, залу покинул и царь Одиссей; он, широкий.

Двор перейдя, за ворота двустворные вышел. Позвавши.

Там их обоих, он ласково-сладкую речь обратил к ним:

«Верные слуги, Евмей и Филойтий, могу ль вам открыться?

Или мне лучше смолчать? Но меня говорить побуждает.

195 Сердце. Ответствуйте: что бы вы сделали, если б внезапно,

Демоном вдруг приведенный каким, Одиссей, господин ваш,

Здесь вам явился? К нему ль, к женихам ли тогда б вы пристали?

Прямо скажите мне все, что велит вам рассудок и сердце».

Кончил. Ему отвечал простодушный коровник Филойтий:

200 «Царь наш Зевес, о, когда бы на наши молитвы ты отдал.

Нам Одиссея! Да благостный демон его к нам проводит!

Сам ты увидишь тогда, что и я не остануся празден».

Тут и Евмей, свинопас благородный, богов призывая,

Стал их молить, чтоб они возвратили домой Одиссея.

205 В верности сердца и в доброй их воле вполне убедяся,

Так им обоим сказал наконец Одиссей богоравный:

«Знайте же, я Одиссей, претерпевший столь много напастей,

В землю отцов приведенный по воле богов через двадцать.

Лет. Но я вижу, что здесь из рабов моего возвращенья.

210 Только вы двое желаете; я не слыхал, чтоб другой кто.

Здесь помолился богам о свидании скором со мною.

Слушайте ж, вам расскажу обо всем, что случиться должно здесь:

Если мне Дий истребить женихов многобуйных поможет,

Вам я обоим найду по невесте, приданое каждой.

215 Дам и построю вам домы вблизи моего, и, как братья,

Будете жить вы со мною и с сыном моим Телемахом.

Вам же и признак могу показать, по которому ясно.

Вы убедитесь, что я Одиссей: вот рубец, вам знакомый;

Вепрем, вы помните, был я поранен, когда с сыновьями.

220 Автоликона охотой себя забавлял на Парнасе».

Так говоря, он колено открыл, распахнувши тряпицы.

Рубища. Те ж, рассмотревши прилежно рубец, им знакомый,

Начали плакать; и, крепко обняв своего господина,

Голову, плечи, и руки, и ноги его целовали.

225 Головы их со слезами и он целовал, и за плачем.

Их бы могло там застать захождение солнца, когда бы.

Им не сказал Одиссей, успокоившись первый: «Отрите.

Слезы, чтоб, из дому вышедши, кто не застал вас, так горько.

Плачущих: тем преждевременно тайна откроется наша.

230 Должно, чтоб снова — один за другим, а не вместе — вошли мы.

В залу, я первый, вы после. И ждите, чтоб мной был вам подан.

Знак. Женихи многобуйные, думаю я, не позволят.

В руки мне взять там мой лук и колчан мой, набитый стрелами;

Ты же, Евмей, не дождавшись приказа, и лук и колчан мне.

235 Сам принеси. И потом ты велишь, чтоб рабыни немедля.

Заперли в женские горницы двери на ключ и чтоб, если.

Шум иль стенанье в столовой послышится им, не посмела.

Тронуться с места из них ни одна, чтоб спокойно сидели.

Все, ни о чем не заботясь и делом своим занимаясь.

240 Ты же, Филойтий, возьми ворота на свое попеченье.

Крепко запри их на ключ и ремнем затяни их задвижку».

Так говорил Одиссей им. Он, в двери столовой вступивши,

Сел там опять на оставленной им за минуту скамейке.

После явились один за другим свинопас и Филойтий.

245 Лук Одиссеев держал Евримах и его над пылавшим.

Жарко огнем поворачивал, грея. Не мог он, однако,

Крепость его победить. Застонало могучее сердце;

Голос возвысив, кипящий досадой, он громко воскликнул:

«Горе мне! Я за себя и за вас, сокрушенный, стыжуся:

250 Нет мне печали о том, что от брака я должен отречься, —

Много найдется прекрасных ахейских невест и в Итаке,

Морем объятой, и в разных других областях кефалленских.

Но столь ничтожными крепостью быть с Одиссеем в сравненье —

Так, что из нас ни один и немного погнуть был не в силах.

255 Лука его, — то стыдом нас покроет и в позднем потомстве».

Но Антиной, сын Евпейтов, воскликнул, ему возражая:

«Нет, Евримах благородный, того не случится, и в этом.

Сам ты уверен. Народ Аполлонов великий сего дня.

Празднует праздник: в такой день натягивать лук неприлично;

260 Спрячем же лук; а жердей выносить нам не нужно отсюда.

Пусть остаются; украсть их, конечно, никто из живущих.

В доме царя Одиссея рабов и рабынь не помыслит.

Нам же опять благовонным вином пусть наполнит глашатай.

Кубки, а лук Одиссеев запрем, совершив возлиянье.

265 Завтра поутру пускай козовод, наш разумный Меланфий,

Коз приведет нам отборных, чтоб здесь принести Аполлону,

Лука сгибателю, бедра их в жертву. Согнуть он поможет.

Лук Одиссеев; и силы над ним не истратим напрасно».

Так предложил Антиной, и одобрили все предложенье.

270 Тут для умытия рук им глашатаи подали воду;

Отроки, светлым кратеры до края наполнив напитком,

В чашах его разнесли, по обычаю справа начавши;

Вкусным питьем насладились они, сотворив возлиянье.

Хитрость замыслив, тогда им сказал Одиссей многоумный:

275 «Слух ваш ко мне, женихи Пенелопы, склоните, дабы я.

Высказать мог вам все то, что велит мне рассудок и сердце.

Вот вам — тебе, Евримах, и тебе, Антиной богоравный,

Столь рассудительно дело решившие, — добрый совет мой:

Лук отложите, на волю бессмертных предав остальное;

280 Завтра решит Аполлон, кто из вас победителем будет;

Мне же отведать позвольте чудесного лука; узнать мне.

Дайте, осталось ли в мышцах моих изнуренных хоть мало.

Силы, меня оживлявшей в давнишнее младости время,

Или я вовсе нуждой и бродячим житьем уничтожен».

285 Кончил. Но просьбы его не одобрил никто. Испугался.

Каждый при мысли, что с гладкоблистающим луком он сладит.

Слово к нему обративши, сказал Антиной, сын Евпейтов:

«Что ты, негодный бродяга? Не вовсе ль рассудка лишился?

Мало тебе, что спокойно, допущенный в общество наше,

290 Здесь ты пируешь, обедая с нами, и все разговоры.

Слушаешь наши, чего никогда здесь еще никакому.

Нищему не было нами позволено? Всё недоволен!

Видно, твой ум отуманен медвяным вином; от вина же.

Всякой, его неумеренно пьющий, безумеет. Был им.

295 Некогда Евритион, многославный кентавр, обезумлен.

В дом Пирифоя, великою славного силой, вступивши,

Праздновал там он с лапифами; разума пьянством лишенный,

Буйствовать зверски он вдруг принялся в Пирифоевом доме.

Все раздражились лапифы; покинув трапезу, из залы.

300 Силой его утащили на двор и нещадною медью.

Уши и нос обрубили они у него; и рассудка.

Вовсе лишенный, кентавр убежал, поношеньем покрытый.

Злая зажглась оттого у кентавров с лапифами распря;

Он же от пьянства там первый плачевную встретил погибель.

305 Так и с тобою случится, бродяга бессмысленный, если.

Этот осмелишься лук натянуть; не молвою прославлен.

Будешь ты в области нашей; на твердую землю ты будешь.

К злому Эхету царю, всех людей истребителю, сослан;

Там уж ничем не спасешься от гибели жалкой. Сиди же.

310 Смирно и пей; и на старости силой не спорь с молодыми».

Он замолчал. Возражая, сказала ему Пенелопа:

«Нет, Антиной, непохвально б весьма и неправедно было,

Если б гостей Телемаховых кто здесь лишал их участка.

Или ты мыслишь, что этот старик, натянувши великий.

315 Лук Одиссеев, на силу свою полагаясь, помыслит.

Мной завладеть и свою безрассудно мне руку предложит?

Это, конечно, ему не входило и сонному в мысли;

Будьте ж спокойны и доле таким опасеньем не мучьте.

Сердца — ни вздумать того, ни на деле исполнить неможно».

320 Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:

«О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Мы не боимся, чтоб дерзость такую замыслил он, — это.

Вовсе несбыточно; мы лишь боимся стыда, мы боимся.

Толков, чтоб кто не сказал меж ахейцами, низкий породой:

325 «Жалкие люди они! За жену беспорочного мужа.

Вздумали свататься; лука ж его натянуть не умеют.

Вот посетил их наш брат побродяга, покрытый отрепьем;

Легкой рукой тетиву натянул и все кольца стрелою.

Метко пробил он». Так скажут. И будет нам стыд нестерпимый».

330 Кончил. Разумная старца Икария дочь возразила:

«Нет, Евримах, на себя порицанье и стыд навлекают.

Люди, которые дом и богатства отсутственных грабят,

Правду забывши; а тут вам стыда никакого не будет;

Этот же странник, и ростом высокий, и мышцами сильный,

335 Родом не низок: рожден, говорит он, отцом знаменитым.

Дайте же страннику лук Одиссеев — увидим, что будет.

Слушайте также (и то, что скажу я, исполнится верно),

Если натянет он лук и его Аполлон тем прославит,

Мантию дам я ему, и красивый хитон, и подошвы.

340 Ноги обуть; дам копье на собак и на встречу с бродягой;

Также и меч он получит, с обеих сторон заощренный,

После и в сердцем желанную землю его я отправлю».

Ей возражая, сказал рассудительный сын Одиссеев:

«Милая мать, Одиссеевым луком не может никто здесь.

345 Властвовать: дать ли, не дать ли его, я один лишь на это.

Право имею — никто из живущих в гористой Итаке.

Иль на каком острову, с многоконной Элидою смежном.

Если придет мне на ум, здесь никто запретить мне не может.

Страннику стрелы и лук подарить и унесть их позволить.

350 Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,

Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе.

Были; судить же о луке не женское дело, а дело.

Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель».

Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;

355 К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое.

Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок.

Плакала горько она о своем Одиссее, покуда.

Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.

Тою порою, взяв стрелы и лук, свинопас к Одиссею.

360 С ними пошел. На него всей толпой женихи закричали.

Так говорили одни из ругателей дерзко-надменных:

«Стой, свинопас бестолковый! Куда ты бредешь, как безумный,

С луком? Ты будешь своим же собакам, которых вскормил здесь.

Сам, чтоб свиней сторожить, на съедение выброшен, если.

365 Нам Аполлон и блаженные боги даруют победу».

Так говорили они. Свинопас, оглушенный их криком.

Лук оробев, уж готов был поставить на прежнее место;

Но Телемах, на него погрозяся, разгневанный, крикнул:

«С луком сюда! Ты, Евмей, ошалел; уж не хочешь ли воле.

370 Всех угождать? Не трудись, иль тебя, хоть и стар ты я в поле.

Камнями сам провожу: молодой старика одолеет.

Если бы силой такой я один одарен был, какую.

Все совокупно имеют они, женихи Пенелопы,

В страхе тогда по своим бы домам разбежалися разом.

375 Все они, в доме моем беззаконий творящие много».

Так он сказал им. Они неописанный подняли хохот.

В сердце, однако, у них на него присмирела досада.

Волю его исполняя, Евмей, через залу прошедши.

Лук и колчан со стрелами вручил Одиссею; потом он.

380 Кликнув усердную няню его Евриклею, сказал ей:

«Слушай, тебе повелел Телемах, чтоб рабыни немедля.

Заперли в женские горницы двери на ключ и чтоб, если.

Шум иль стенанье в столовой послышится им, не посмела.

385 Тронуться с места из них ни одна, чтоб спокойно сидели.

Все ни о чем не заботясь и делом своим занимаясь».

Кончил. Не мимо ушей Евриклеи его пролетело.

Слово. Все двери тех горниц, где жили служанки, замкнула.

Тотчас она; а Филойтий, покинув украдкою залу,

Вышел на двор, обнесенный оградой, и запер ворота;

390 Был там в сенях корабельный пеньковый канат; им связал он.

Крепко затвор у ворот и, в столовую снова вступивши.

Сел там опять на оставленной им за минуту скамейке.

Очи вперив в Одиссея, который, в руках обращая.

Лук свой туда и сюда, осторожно рассматривал, целы ль.

395 Роги и не было ль что без него в них попорчено червем.

Глядя друг на друга, так женихи меж собой рассуждали:

«Видно, знаток он и с луком привык обходиться; быть может,

Луки работает сам и, имея уж лук, начатой им.

Дома, намерен его по образчику этого сладить;

400 Видите ль, как он, бродяга негодный, его разбирает?».

«Но, — отвечали другие насмешливо первым, — удастся.

Опыт уж верно ему! И всегда пусть такую ж удачу.

Встретит во всем он, как здесь, с Одиссеевым сладивши луком».

Так женихи говорили, а он, преисполненный страшных.

405 Мыслей, великий осматривал лук. Как певец, приобыкший.

Цитрою звонкой владеть, начинать песнопенье готовясь,

Строит ее и упругие струны на ней, из овечьих.

Свитые тонко-тягучих кишок, без труда напрягает —

Так без труда во мгновение лук непокорный напряг он.

410 Крепкую правой рукой тетиву потянувши, он ею.

Щелкнул: она провизжала, как ласточка звонкая в небе.

Дрогнуло сердце в груди женихов, и в лице изменились.

Все — тут ужасно Зевес загремел с вышины, подавая.

Знак; и живое веселие в грудь Одиссея проникло:

415 В громе Зевесовом он предвещанье благое услышал.

Быструю взял он стрелу, на столе от него недалеко.

Вольно лежавшую; прочие ж заперты в тесном колчане.

Были — но скоро их шум женихам надлежало услышать.

К луку притиснув стрелу, тетиву он концом оперенным,

420 Сидя на месте своем, натянул и, прицеляся, в кольца.

Выстрелил, — быстро от первого все до последнего кольца,

Их не задев, пронизала стрела, заощренная медью.

Тут, обратясь к Телемаху, воскликнул стрелец богоравный:

«Видишь, что гость твой тебе, Телемах, не нанес посрамленья.

425 В цель я попал; да и лук натянуть Одиссеев не много.

Было труда мне. Еще не совсем я, скитаясь, утратил.

Силы, хотя женихи и ругаются мной беспощадно.

Должно, однако, покуда светло, угощенье иное.

Им приготовить; и пение с звонкою цитрой, душою.

430 Пира, на новый, теперь им приличнейший лад перестроить».

Так он сказал и бровями повел. Телемах богоравный.

Понял условленный знак; он немедля свой меч опоясал,

В руки схватил боевое копье и за стулом отцовым.

Стал, ко всему изготовясь, оружием медным блестящий.

 

Примечания

Стих 115. …удаление матери милой из дома… — В оригинале говорится, что, если Телемах согнет лук, Пенелопа останется в его доме.

Стих 145. Жертвогадатель — На обязанности Леодея было следить, не произойдет ли во время жертвоприношения каких-либо знамений, и гадать по внутренностям жертвенных животных; он же следил за возлияниями и поэтому сидел возле кратеры, в которой вино смешивали с водой.

Стихи 294–295. Был им некогда Евритион… обезумлен. — На свадьбе Пирифоя, царя мифического фессалийского народа лапифов, пьяные кентавры набросились на лапифских женщин, первым буянить начал Евритион.

Стихи 394–395. …рассматривал, целы ль роги… — Для большей упругости лук отделывался по концам рогом.

Оцените статью
Античная мифология