Мория была нимфой наядой из лидийской реки Гермос (в западной Анатолии), чей брат Тил (Узел Дерева) был убит местным Змеем. Позже она обнаружила волшебную траву, которую использовала, чтобы вернуть к жизни своего брата.
История Мории кажется лидийской версией сказки о Пелопсе — мальчике, которого вернули к жизни Мойры (Судьба). Таким образом, она, несомненно, отождествлялась с этими богинями.
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
| НАЯДА МОРИЯ | |
| Дом | Река Герм в Лидии |
| Греческое имя | Транслитерация | Латиница | Английский перевод | Перевод |
| Μορια | Moria | Moria | Sacred Olive-Tree (moria) | Священная олива |
ГЕНЕАЛОГИЯ
Родители
Предположительно дочь Реки Герм
ЦИТАТЫ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь 25. 452. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 55) (греческий эпос 5 в. н. э.):
«Вместе с Мори́ей, и пестрый змей, и травы густые,
Дамасен-змееборец, отпрыск Хтоны могучей,
После и Тил, недолго в Меонии обитавший,
С ядовитым укусом змея из жизни ушедший;
Ибо однажды на бреге ручья мигдонийского, Херма,
Аспида он коснулся рукой, и быстро поднявшись,
Голову показала змея с разверстою пастью,
Бросилась на человека, обви́ла его, бичуя,
Смертный мрак насылая кольцами быстрыми тела,
Гибким хребтом обхватила накрепко смертного мужа,
Вкруг подбородка с первым пушком молодым обвилася,
Многозубою глоткой против ланит оказавшись,
Плюнула ядом отравным, влагою Мойры богини —
Тело змеи клубилось над самыми мужа плечами,
Хвост же чудовища мощно стянул и грудь, и предплечья…
О ожерелье Аида, Мойры предвозвеститель!
Пал он замертво наземь, словно былинка земная!
Сжалившись над судьбою юноши, что пред глазами
У нее и скончался, рыдала нагая наяда,
Подле ужасного зверя над юношей плача покойным…
И не один уж странник или пастух был погублен
Здесь, не единого Тила, в чаще лесной затаившись,
Змей стерег, но и зверя подстерегал он, и часто
Древо с корнями вырвав, хватал его он клыками
И безмерною пастью сжирал и ветви, и листья,
Испуская из зева губительные испаренья…
Часто, воздух втянувши, путника увлекал он
Внутрь бездонного чрева, шипя ужасно и грозно,
Пасть открыв пошире, глотал его без остатка!
И Мори́я узнала убийцу брата родного,
Издали все подсмотрев: обезумела дева от страха,
Видя клыки и зубы, яд источавшие в пасти,
Смертное ожерелье, обвившееся вкруг выи…
Плача и горько стеная, металась дева по чаще
И Дамасена узрела, сына могучего Геи,
Коего матерь в утробе сама по себе зародила,
Изначально с густою брадою, обвившей ланиты;
Воспитала младенца Эрис: и вместо груди он
Копья сосал и кровью его омывали, пеленкой
Панцирь служил, великан сей был и огромен, и тяжек,
Головою касался высей небесных воитель,
Дроты метать от рожденья стал, а только родился —
Уж со щитом Илифи́я младенца сего восприяла!
Только его увидала на холме густолесистом —
Сразу пред ним склонилась нимфа, моля о защите:
Показала на змея огромного, брата убийцу,
Тила, чье мертвое тело в пасти еще трепетало…
Просьбы могу́т не пре́зрел девичьей и кинулся сразу;
Вырвав огромное древо из лона матери тучной,
Сделал его оружьем против грозного змея.
Тот же, боец извивный, готовился к битве, свернувшись
Кольцами, испуская шипенье из пасти огромной,
На пятьдесят локтей простиралось змеиное тело!
Вот он тесно обвился вокруг ступней Дамасена,
Члены его обхватил, извиваясь и содрогаясь,
Пасть разверзнул, зубами усеянную повсеместно,
И летела из глотки слюна смертоносная дротом,
Смерть выдыхая; вращал он ужасно глазами… Близ лика
Воина щелкали зубы, яда ручьи источая,
Зеленоватую пену с концов клыков изощренных…
Вот бросается аспид к главе на вые высокой,
И от броска такого вся земля затряслася —
Только змеиное тело отброшено было ударом
Воина; точно скалистый мыс стоял он на месте!
Вот он дланью подъемлет как дрот ветвистое древо,
Мечет его пред собою, и ствол, и корни, и ветви,
Размахнувшись широко — и в шею змея сражает,
Там, где в самую выю врастает тело на сгибе…
Древо уж дважды за век свой корни пустило! Повергнут
Змей оплетенный на землю… Свернулся в кольцо… Но внезапно
Появляется самка змеиная, вьется по камню,
И обвивает, как будто жена обнимает супруга,
Горько плача над мертвым телом… Потом уползает
В скалы, свивался быстро в кольца хребтом необъятным,
В горы стремится, где много трав на лесных луговинах,
Там она пастью своей вырывает коренье Зевеса,
В зубы его прихвативши, целительный корень приносит.
Вот подает лекарство от смерти ужасной и страшной
Прямо к ноздрям супруга и в ядовитое тело
Неподвижного гада корень сей жизнь возвращает!
Зашевелился аспид сам собою как будто,
Часть еще неподвижна, но оживает другая,
Сам еще бездыханен, но хвост уж вздрогнул сильнее,
В пасть его ледяную уже вернулось дыханье,
Глотку он открывает мало-помалу, и слышен
Шип свистящий свирепый — и вот, возвращается снова
Змей в ту нору, где прежде лежал он, в кольца свернувшись.
Вот Мори́я Зевесов корень срывает и к телу
Мертвому брата подносит, к самым ноздрям жизненосным,
Корень сей жизнедарный с целительным стеблем и цветом
Вновь возвращает дыханье вместе с жизнию в тело,
Входит душа повторно в холодную внутренность трупа,
Плоть постепенно теплеет в спасительном пламени корня…
Мертвый вновь оживает, свершается жизни начало —
Правую ногу согнув и левую подтянувши,
Вдруг он садится на землю, стопами вперед упираясь,
Словно тот, кто внезапно, крепко спавши на ложе,
Пробужденный, остатки сонной неги отбросил;
Кровь уж бежит по жилам, грудь воздымается снова,
Вверх потянулися руки, ноги способны к движенью,
Очи — ко зренью, а губы голос опять обретают!»
ИСТОЧНИКИ
Греческие
Список используемой литературы
