Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. 21. Фрагменты, 301 — 285 до н. э., в том числе смерть Агаѳокла и его оценка

Переводчик: Агностик

1. (4а) Все разумные люди должны сторониться порока, но особенно жадности, ибо этот порок, из-за ожиданий прибыли, побуждает многих к несправедливости и становится причиной очень большого зла для человечества. Отсюда, покуда это есть истинная столица нечестивых деяний[1], проистекает много великих неудач не только для частных граждан, но даже для величайших царей.
Царь Антигон, который поднялся из частного сословия до наивысшей власти и стал могущественнейшим царём своего времени, не был доволен дарами Фортуны, но намеревался забрать несправедливо в свои руки все остальные царства, поэтому он потерял свою собственную власть и лишился жизни.
(2) Птолемей, Селевк и Лисимах объединились против царя Антигона; не столько по зову доброй воли в отношении друг друга, сколько вынуждаемые страхом каждого из них за самого себя, они двинулись с готовностью действовать сообща в борьбе с сильнейшим.
В бою, слоны Антигона и Лисимах бились как если бы природа сочетала в них в равной степени мужество и силу.
(3) [После этого какие-то халдеи пришли к Антигону и предсказали, что если он позволит Селевку вырваться из своих рук, следствием этого может быть то, что вся Азия станет владением Селевка, а сам Антигон потеряет свою жизнь в бою против него… Это тронуло его глубоко… потому что он был впечатлён славой, какой пользовались эти люди… Они действительно прославились, предсказав Александру, что если он войдёт в Вавилон, то умрёт. И так же, как и в случае с Александром, произошло с пророчеством относительно Селевка, которое исполнилось в соответствии с заявлениями этих людей. Об этом пророчестве мы будем говорить подробно, когда подойдём к соответствующему времени.]
(4b) Антигон, царь Азии, вёл войну против союза четырёх царей: Птолемея, сына Лага, царя Египта, Селевка, царя Вавилонии, Лисимаха, царя Ѳракии, и Кассандра, сына Антипатра, царя Македонии. Когда он вступил с ними в бой, он был пронзён множеством стрел, и его тело было вынесено с поля и похоронено с царскими почестями. Его сын Деметрий[2], однако, присоединившись к своей матери Стратонике, которая оставалась в Киликии со всеми их ценностями, отплыл в Саламин на Кипре, так как тот был в его владении.
(5) Что касается Селевка, после раздела царства Антигона он взял своё войско и отправился в Финикию, где, в соответствии с условиями соглашения[3], он пытался присоединить Келесирию. Но Птолемей уже занял города этой области и осуждал Селевка, потому что, хотя он и Птолемей были друзьями, Селевк одобрил назначение себе в долю районов, которые принадлежали Птолемею, кроме того, он обвинил царей, не предоставивших ему никакой доли завоёванных земель, хотя он был соучастником в войне против Антигона. На эти обвинения Селевк ответил, что только те, кто победил на поле боя[4], должны распоряжаться добычей; но в вопросе о Келесирии ради дружбы он не стал бы пока ссориться, но обдумает позже как лучше всего бороться с друзьями, которые покушаются на чужие права.
(6) [Так случилось, однако, что город[5] не долго просуществовал, ибо Селевк разрушил его и переместил население в город, который он основал и назвал Селевкия в свою честь. Но что касается этих вопросов, мы рассмотрим их далее детально и подробно, когда подойдём к соответствующему периоду.]
Если кто-то хочет узнать о колониях посланных в эту область[6] из Греции, есть тщательные отчеты по этому вопросу географа Страбона, Флегонта, и Диодора Сицилийского.
2. (1) Когда Коркира была осаждена с суши и с моря Кассандром, царём Македонии, и была в шаге от капитуляции, она была спасена Агаѳоклом, царём Сицилии, который сжёг весь македонский флот.
(2) Не было недостатка с каждой стороны величайшего духа соперничества, ибо македоняне стремились к спасению своих судов, в то время как сикелиоты желали не только считаться победителями карѳагенян и варваров Италии, но и проявить себя на греческом поприще как более чем равные македонянам, чьи копья покорили Азию и Европу.
(3) Если бы Агаѳокл, высадив свою армию, напал на врагов, которые были рядом, он легко бы разгромил македонян; но поскольку он не знал о сообщении, которое было получено и сковало ужасом людей, он был удовлетворён, высадив свои силы, созданием трофея, и тем самым доказав истину пословицы: «Много есть пустых тревог на войне». Ибо заблуждение и обман часто совершают столько же, сколько вооружённые действия.
3. (1) Когда по возвращении из Коркиры Агаѳокл присоединился к армии, которую он оставил позади, и, узнав, что в его отсутствие лигуры и этруски подняли мятеж, потребовал с них плату за своего сына Агаѳарха[7], и приговорил их всех к смерти, в количестве, по меньшей мере, две тысячи человек. Это деяние оттолкнуло бруттиев, после чего Агаѳокл пытался захватить город называемый Эѳы[8]. Когда варвары, тем не менее, собрали большое войско и совершили неожиданное ночное нападение на него, он потерял четыре тысячи человек и в результате вернулся в Сиракузы.
4. (1) Агаѳокл собрал свои морские силы и отплыл в Италию. Задумав двигаться на Кротон, поскольку он хотел осадить город, он послал гонца к Менедему, тирану Кротона и своему другу, предложив ему не тревожиться напрасно, говоря, что он сопровождает свою дочь Ланассу с царскими почестями в Эпир для бракосочетания[9]; и такой уловкой он захватил кротонцев врасплох. Затем он блокировал город и окружили его стеной от моря до моря, и с помощью камнемётов и подкопа разрушил крупнейшие здания[10]. Когда кротонцы увидели это, они испугались и, открыв ворота, приняли Агаѳокла и его армию, которые ворвались в город, разграбили дома, и убили обитателей мужского пола. С соседними варварами, как япигами, так и певкетами, Агаѳокл заключили союз и снабжал их пиратскими кораблями, получая взамен долю добычи. Затем, оставив гарнизон в Кротоне, он отплыл обратно в Сиракузы.
5. (1) Диилл, аѳинский историк, составил всемирную историю в двадцати шести книгах и Псаон из Платеи написал продолжение этой работы в тридцати книгах[11].
6. (1) В войне с этрусками, галлами, самнитами и другими союзниками римляне убили сто тысяч человек в консульство Фабия[12], в соответствии с Дурисом.
(2) Что-то подобное[13] сообщают Дурис, Диодор и Дион: что, когда самниты, этруски, и другие народы были в состоянии войны с римлянами, Деций, римский консул, коллега Торквата[14], схожим образом посвятил себя на смерть, и в этот день были убиты сто тысяч врагов.
7. (1) Вследствие зависти Антипатр[15] убил собственную мать.
Александр, брат Антипатра, был убит царём Деметрием, которого он призвал к себе на помощь. Он[16] также убил Антипатра-матереубийцу, брата Александра, не желая иметь соправителя.
8. (1) Агаѳокл собрал армию и переправился в Италию с тридцатью тысячами пехоты и тремя тысячами конницы. Флот он поручил Стилпону с приказом разорить земли бруттиев, но в то время как Стилпон грабил поместья вдоль берега, он неожиданно попал в бурю и потерял большую часть своих кораблей. Агаѳокл осадил Гиппонион… и с помощью камнемётных машин он одолел город и захватил его. Это напугало бруттиев, которые послали посольство для переговоров. Агаѳокл, получив шестьсот заложников от них и оставив оккупационные войска, вернулся в Сиракузы. Бруттии, однако, вместо того, чтобы соблюдать присягу, выступили в поход со всеми силами против оставленных солдат, разгромили их, вернули заложников, и так освободились от господства Агаѳокла.
9. (1) Царь Деметрий, арестовав всех, кто обычно порочил его в публичных собраниях и придирчиво выступал против него во всем, отпустил их невредимыми, заметив, что прощение лучше, чем наказание[17].
10. (1) Большинство начальников армий, когда сталкиваются с серьёзной неудачей, скорее следуют призывам толпы, чем отваживаются противостоять ей.
11. (1) Ѳракийцы захватили Агаѳокла[18], сына царя, но отпустили его домой с подарками, отчасти, чтобы подготовить себе убежище от капризов Фортуны, отчасти в надежде на возвращение этим актом человеколюбия части своих земель, которые захватил Лисимах. Ибо они уже не надеялись, что смогут одержать верх в войне, так как почти все самые мощные цари были теперь в согласии, и были в военном союзе друг с другом.
12. (1) Когда армия Лисимаха жестоко страдала от голода[19], и его друзья настойчиво советовали ему спасать себя как он сможет, а не надеяться на безопасность в лагере, он ответил им, что не благородно обеспечить позорное спасение себе, отказавшись от своей армии и своих друзей.
(2) Дромихет, царь ѳракийцев, оказывал царю Лисимаху всякие знаки гостеприимства, поцеловал его, и даже называл его «отец», а затем привёл его и его детей в город, называемый Гелиада.
(3) Захватив армию Лисимаха, ѳракийцы собравшись, в запальчивости кричали, что пленный царь должен понести наказание среди них. Это было бы справедливо, кричали они, что множество тех, кто делил опасности битвы, должно обсудить и решить, что же делать с пленными. Дромихет выступил против наказания царя и указал солдатам на преимущества сохранения ему жизни. Если бы тот был казнён, говорил он, другие цари, возможно, и более опасные, чем их предшественник, взяли бы себе власть Лисимаха. Если, с другой стороны, его жизнь будет спасена, он бы отплатил благодарностью ѳракийцам, и без опасности для себя они бы вернули крепости, которые ранее были ѳракийскими. (4) Когда толпа выразила своё одобрение такой политике, Дромихет разыскал среди пленных друзей Лисимаха тех, кто обычно постоянно находился при нем, и привёл их пленному монарху. Затем, принеся жертву, он пригласил Лисимаха и его друзей на пир вместе с наиболее подходящими ѳракийцами. Он подготовил два набора лож, используя для общества Лисимаха царскую обстановку, которая являлась частью добычи, но для себя и своих друзей — простые подстилки из соломы. (5) Подобным же образом он приготовил два различных кушанья, и поставил перед своими иностранными гостями щедрый ряд всякого вида яств, сервированных на серебряных приборах, а перед ѳракийцами были поставлены скромные кушанья, приготовленные из трав и мяса, им еда подавалась на дешёвом столе. Наконец, свои гостям он наливал вино в золотые и серебряные кубки, а своим соотечественникам, как это было в обычае гетов, в чашах из рога или дерева. После того как они пили какое-то время, он заполнил большой питьевой рог и, обращаясь к Лисимаху, назвав его «Отец», спросил, какой пир кажется более подходящим для царей, македонский или ѳракийский. Лисимах ответил: «македонский»[20]. (6) «Почему же тогда», спросил он: «оставив такой образ действий, великолепный образ жизни, а также наиболее славное царство, ты желаешь пребывать среди людей, являющимися варварами и ведущими звериное существование, и суровую землю, лишённую выращиваемого зерна и плодов? Почему ты стараешься идти против природы, приведя армии в такое место, как это, где ни одно иноземное войско не сможет выжить в открытом месте?» В ответ Лисимах сказал, что в отношении этого похода он действовал слепо; но в будущем он постарается помогать ему как друг, и отплатит по возвращении добротой за доброту. Дромихет выслушал эти слова любезно, получил назад районы, захваченные Лисимахом, возложил диадему на его голову, и отпустил его своим путём.
13. (1) Этот Ксермодигест, как пишет Диодор, занимающий положение наиболее надёжного друга, я думаю, Авдолеона, царя пеонийцев, обнаружил сокровища Лисимаха, или некого другого царя Ѳракии (Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать[21]; ты, кому я говорю, понимаешь). Он открыл венценосцу Ѳракии сокровища, скрытые под рекой Саргентий, которые он сам, при помощи только пленных, спрятал, поворотив в сторону русло реки, и захоронив сокровища на дне, затем пустил поток и перебил пленных[22].
14. (1) Царь Деметрий осадил Ѳивы когда они восстали во второй раз, снёс стены осадными машинами и взял город штурмом, но предал смерти только десять человек, которые несли ответственность за восстание.
(2) Царь Деметрий, также овладев другими городами, великодушно обошёлся с беотийцами, ибо он отклонил обвинения против всех, кроме четырнадцати человек, которые были главными виновниками бунта.
(3) Во многих случаях следует отказаться от борьбы до победного конца, предаваясь своему гневу. Ибо иногда целесообразно прийти к соглашению, заплатить цену безопасности, и, в общем, ценить прощение выше мести.
15. (1) Агаѳокл послал своего сына Агаѳокла к царю Деметрию заключить договор о дружбе и союзе. Царь приветствовал молодого человека тепло, одел его в роскошные одежды, и дал ему великолепные подарки. Он послал с ним назад Оксиѳема, одного из своих друзей, якобы получить залог союза, в действительности, чтобы шпионить в Сицилии.
16. (1) [Но что касается смерти Агаѳокла, когда мы дойдём до этого места в повествовании, то что на самом деле произошло, подтвердит только что сказанное.][23]
Царь Агаѳокл, который пребывал в мире с карѳагенянами в течение длительного времени, ныне затеял широкомасштабные военно-морские приготовления; ибо он намеревался вновь переправить армию в Ливию, а своими кораблями перекрыть финикийцам подвоз зерна из Сардинии и Сицилии. Действительно, в предыдущей войне с Ливией, посредством контроля над морем, карѳагеняне обеспечили своей стране охрану от опасностей. Царь Агаѳокл теперь имел полностью снаряжённых двести кораблей, тетрер и гептер. Тем не менее, он не исполнил свой замысел по следующим причинам. (2) Был некто Менон, сегестиец по происхождению, который был взят в плен при захвате своего родного города[24], и стал рабом царя из-за своей красоты. Некоторое время он притворялся, что доволен принадлежностью к любимцам царя и друзьям; но бедствия его города и произвол в отношении его личности вызывали острую ненависть к царю, и он ухватился за возможность отомстить. Тогда царь, будучи уже в преклонных годах, доверил командование своими войсками в поле Архагаѳу. (3) Он был сыном Архагаѳа убитого в Ливии, и, следовательно, внуком царя Агаѳокла, мужественностью и силой духа он намного превосходил обычные ожидания[25]. В то время как он расположился станом близ Этны, царь, желая, выдвинуть своего сына Агаѳокла в качестве преемника престола, первым делом представил молодого человека в Сиракузах и, заявив, что оставит его наследником своей власти, отправил в лагерь. Архагаѳу он написал письмо, приказав передать Агаѳоклу как сухопутные, так и морские силы. Когда Архагаѳ таким образом понял, что другому выпало стать наследником царства, он решил составить заговор против обоих. Он послал к Менону из Сегесты и убедил того отравить царя. Он сам принёс жертву на каком-то острове, и когда младший Агаѳокл прибыл туда, пригласил его на праздник, угостил выпивкой, а ночью убил его. Тело было брошено в море и его выбросило на берег волнами; когда какие-то люди признали его, они отнесли тело в Сиракузы.
(4) Тогда у царя была привычка после обеда всегда чистить зубы пером. Поэтому, допив своё вино, он попросил Менона о пере, и Менон дал ему оное, смазанное снадобьем, вызывающим гниение. Царь, не подозревая об этом, использовал его довольно энергично и так произвёл его соприкосновение с дёснами всех зубов. Первым проявлением была непрерывная боль, которая с каждым днём делалась все более мучительной, а за этим последовала неизлечимая гангрены везде рядом с зубами[26]. Когда он умирал, он призвал жителей осудить Архагаѳа за его нечестие, побуждая толпу отомстить ему, и заявил, что он возвращает своему народу самоуправление. (5) Затем, когда царь был уже на грани смерти, Оксиѳем, посланник царя Деметрия, возложил его на костёр и сжёг его, ещё живого, но из-за особенностей разрушительного действия его страданий, он не в состоянии был произнести ни звука[27]. Агаѳокл совершил многочисленные и самые разнообразные акты массовых убийств во время своего правления, а к своей жестокости по отношению к собственному народу он добавил нечестие по отношению к богам, способ его смерти соответствовал его беззаконной жизни. Он прожил семьдесят два года и правил в течение двадцати восьми лет в соответствии с Тимеем из Сиракуз, Каллием, другим сиракузянином, автором двадцати двух книг, и Антандром, братом Агаѳокла, который сам был историком[28]. (6) Сиракузяне, после восстановления своего народного правительства, конфисковали имущество Агаѳокла и сбросили статуи, которые он ставил. Менон, который составил заговор против царя, остался с Архагаѳом, бежав из Сиракуз. Однако он очень важничал вследствие уважения, которым он наслаждался, как низвержитель царства; он убит Архагаѳа, захватил контроль над лагерем, и завоевал толпу выражениями доброй воли, решимостью вести войну против Сиракуз, и требовал для себя верховное командование.
(7) В мужественности и силе духа Архагаѳ[29] намного опережал свои годы по причине крайней молодости.
17. (1) Этот историк[30], который так резко упрекал предшественников за их ошибки, проявил высокую заботу о правде в остальных своих произведениях, но большую часть своей истории Агаѳокла составил из лживой пропаганды против правителя из-за личной вражды. Действительно, так как он был изгнан из Сицилии Агаѳоклом и не мог нанести ответный удар в то время как монарх был жив, после его смерти он опорочил его в своей истории на все времена. (2) Поскольку, в целом, плохими качествами этот царь и в самом деле обладал, историк добавляет другие своего собственного изобретения. Он удалил его успехи, оставив ему неудачи — не только те, за которые царь сам был ответственен, но даже те неудачи, за которые он перенёс ответственность на того, кто вовсе не был виноват. И хотя все согласны с тем, что царь был проницательным военачальником, и что он был энергичным и уверенным, чьё мужество в бою было общепризнанным, но Тимей на протяжении всей своей истории постоянно называет его трусом и робким человеком. И все же, кто не знает, что из всех людей, которые когда-либо пришли к власти, никто не приобрёл большего царства с меньшими ресурсами? Воспитанный с детства как ремесленник из-за скудных средств и скромного происхождения, позднее он, благодаря своей способности не только стал владыкой почти всей Сицилии, но даже покорил оружием большую часть Италии и Ливии. (3) Впору удивляться беспечности историка, который на протяжении всей своей работы хвалит людей Сиракуз за их мужество, но говорит, что тот, кто овладел ими, превосходил всех людей в трусости. Доказательство этих противоречий ясно показывает, что он покинул правдивые образцы исторической беспристрастности, чтобы удовлетворить свою личную вражду и вздорность. Следовательно, мы не можем беспристрастно принять последние пять книг истории этого писателя, которые охватывают деяния Агаѳокла.
(4) Подобным образом Каллий из Сиракуз[31] может справедливо и по достоинству нести ответственность перед порицанием. Ибо с тех пор, как он был замечен Агаѳоклом и ради ценных подарков продал в рабство Леди Историю, глашатая правды, он никогда не переставал петь хвалу нечестью своего покупателя. Таким образом, хотя Агаѳоклово нечестие к богам и беззаконие к людям немало, и все же историк говорит, что он далеко превзошёл других людей в благочестии и человеколюбии. В общем, точно так же как Агаѳокл отбирал у граждан их имущество, какое было не им дано, и отдавал историку вопреки всякой справедливости, точно так же этот замечательный летописец применял своё перо, наделяя монарха всяческими добродетелями. Без сомнения, было совсем легко в таком обмене любезностями писателю не позволять своим похвалам не соответствовать подкупу, исходящему от царской семьи.
18. (1) Народ Сиракуз направил стратега Гикету с армией, чтобы вести войну против Менона. Какое-то время он вёл войну, в то время как противник избегал действий и отказывался выходить на бой с ним. Но когда карѳагеняне с многократно превосходящими силами начали помогать Менону, сиракузяне были вынуждены дать четыреста заложников финикийцам, прекратить военные действий, а также вернуть изгнанников. Затем, поскольку наёмники не имели права голосовать на выборах, город наполнился гражданскими беспорядками. Как сиракузяне, так и наёмники взялись за оружие, и лишь с большим трудом старейшины, после долгих переговоров и многочисленных обращения к обеим группировкам, прекратили беспорядки на условиях, что в течение определённого срока наёмники должны продать своё имущество и покинуть Сицилию. Когда эти условиях была скреплены, наёмники покинули Сиракузы в соответствии с соглашением, и когда они достигли пролива, их приветствовал народ Мессаны как друзей и союзников. Но когда они были гостеприимно приняты в домах горожан, они ночью убили своих хозяев, взяли замуж их жён и завладели городом. Они назвали этот город Мамертина из-за Ареса, так как в их языке[32] он зовётся Мамертос.
(3) Когда наёмники покинули Сиракузы в соответствии с соглашением, их приветствовал народ Мессаны как друзей и союзников. Но когда они были гостеприимно приняты горожанами в их собственных домах, они ночью убили хозяев, взяли замуж жён мужчин, против которых они так согрешили, и завладели городом.
(2) Те, кто не имел права избираться[33] на должности, не мог участвовать в голосовании на выборах.
19. (1) [Последующее изложение нашего повествования и внезапное изменение обстоятельств, которые привели к окончательному краху царство Деметрия, покажет более ясно характер женщины.][34]
20. (1) Хотя Деметрий находился под стражей в Пелле[35], Лисимах отправил послов к Селевку с просьбой, чтобы тот ни в коем случае не выпускал Деметрия из своей власти, так как он был человеком неугомонного честолюбия и злоумышлял против всех царей, и он предложил Селевку две тысячи талантов, чтобы покончить с ним. Но царь запретил послам не только убеждать его отменить своё торжественное обещание, но и навлекать на себя то, что осквернит его отношения с человеком, состоящим в брачном союзе с ним[36]. Своему сыну Антиоху, который был в Мидии, он писал, спрашивая его совета[37], как поступить с Деметрием. Ибо он ранее принял решение освободить его и восстановить с большой торжественностью на троне, но хотел привлечь сына к этому благодеянию, так как Антиох был женат на Стратонике, дочери Деметрия, и имел детей от неё.
21. (1) Надо быть наиболее грозным для своих врагов, но к своим друзьям — наиболее непоколебимо радушным[38].
(2) Поскольку в тот раз по незнанию того, что было в ваших интересах, вы внимали лестным словам, теперь, когда вы увидели в действительности несчастья, которые пронизывают страну, указания будут лучше.
(3) В самом деле человек сбивается с пути снова и снова в течение своей жизни, но ошибиться повторно в тех же самых обстоятельствах, означает человека полностью неупорядоченного в своих расчётах. Чем более многочисленные неудачи мы встретим, тем больше наказания мы заслуживаем, пока доберёмся (до цели).
(4) Некоторые из наших граждан зашли так далеко в своей жадности к наживе, что желают увеличить свои поместья за счёт несчастий своей страны.
(5) Как могут люди, которые обидели тех, кто помогает своим ближним, найти такую помощь для себя?
(6) Мы должны предоставить прощение за ошибки прошлого, и впредь жить в мире.
(7) Мы не должны наказывать без исключения тех, кто совершал ошибки, но только тех, кто не учится лучше от ошибок, которые они совершили.
(8) Среди смертных честность лучше, чем гнев, и деяние доброты лучше, чем наказание.
(9) Это правильно и подходит для уничтожения вражды и замены её на дружбу. Ибо, когда человек попадает в затруднительное положение, он имеет обыкновение обратится сначала к своим друзьям за помощью[39].
Когда солдат-иностранец попадает в трудное положение, он имеет обыкновение обратится сначала к разграблению своих друзей.
(10) Жадность, которая является врождённой в царях, не будет стоять в стороне от такого города.
Алчность, которая является врождённой в человеке, не будет вообще воздерживаться от такого предприятия.
(11) Ибо гордая напыщенность и одеяния тирании должны остаться дома, и когда кто-то входит город свободных людей, должен подчиняться его законам.
(12) Если человек унаследовал кровь и власть другого, он также хочет добиться успеха для его славного имени. Потому что стыдно, нося имя Пирра, сына Ахилла, вести себя как Ѳерсит[40].
(13) Чем больше слава, которой человек обладает, тем больше будет его благодарность тем, кто являются творцами его удач. Следовательно, человек не будет желать получить нечестно и подло вещи, которые он может получить с честью и доброжелательностью.
(14) Поэтому полезно, господа, искать в ошибки в жизненном опыте других людей, что нужно для вашей же безопасности.
(15) Никогда не следует отдавать предпочтение иностранному тому, что является родным, но и не ненависть к врагам, верности товарищам по оружию.

[1] Об этой любимой метафоре см. Диодор 25.1.
[2] Деметрий I Полиоркет. Плутарх (Деметрий, 30) даёт другой рассказ о его перемещениях.
[3] Обсуждение условий данного соглашения см. Полибий, 5.67.
[4] Фактически, Птолемей не принимал участия в сражении.
[5] Антигония на Оронте. Селевкия, ниже, вероятно, ошибка историка Антиохии.
[6] Имеется в виду Антиохия в Сирии. См. Страбон, 749–750.
[7] Менее надёжный текст Hoeschel называет его Архагаѳом. Два сына, Архагаѳ и Гераклид, были убиты в Африке в 307 г. до н. э. (Диодор 20.69). Агаѳарх может быть третьим сыном Агаѳокла от первого брака, или по чтению Hoeschel, этот человек мог быть Агаѳархом, сыном Агаѳарха, гл. 16.3, и поэтому (чтение υἱωνὸν) внуком Агаѳокла.
[8] Неизвестное место.
[9] Пирру, царю Эпира, Агаѳокл дал Коркиру как приданое своей дочери (Плутарх, Пирр, 9).
[10] Или, возможно, «крупнейшую башню».
[11] О Диилле Аѳинянине, чья история охватывает 357–297 годы до н. э., см. примечание в Диодор 16.14 и Якоби, FGH, прим. 73. Немногим больше, чем сказано здесь, известно о Псаоне.
[12] В битве при Сентинах, 295 г. до н. э. Ливий (10.29.17) оценивает число мёртвых врагов в 25 000. Консулами были Кв. Фабий Максим Руллиан и П. Деций Мус. О Дурисе из Самоса см. Якоби, FGH, прим. 76.
[13] То есть, подобно подвигу Кодра, который призывал смерть в битве за спасение своей родины (см. Ликург, Против Леократа, 84–87).
[14] Консул 295 г. до н. э. здесь спутан с отцом, который, будучи консулом в 340 посвятил себя в бою против латинян при Весерах.
[15] Антипатр I, сын Кассандра и Ѳессалоники. После смерти Кассандра и его старшего сына Филиппа IV в 298 г. до н. э., Ѳессалоника устроила раздел царства между её младшими сыновьями Антипатром и Александром (см. Плутарх, Деметрий, 36; Пирр, 6–7).
[16] Контекст предполагает Деметрия, но Антипатр фактически был убит в 287 г. до н. э. Лисимахом, своим тестем (ср. Юстин, 16.2).
[17] Поговорка: «Прощение лучше, чем наказание» (или «месть»), Диоген Лаэртский, 1.76, приписывает Питтаку, по случаю помилования его врага, поэта Алкея. Диодор цитирует ее неоднократно, например, ниже, гл. 14.3 и Диодор 31.3.
[18] Агаѳокл, сын Лисимаха. Достоверность случая не определена.
[19] В 292 г. до н. э., Лисимах пересёк Дунай и атаковал гетов.
[20] На этом месте повествования прерывается в собрании De Virtutibus et Vitiis со ссылкой на собрание De Sententiis. Там, с некоторыми повторами, даётся продолжение, предварённое словами: «Когда Дромихет пригласил Лисимаха на пир».
[21] См. Гомер, Илиада, 12.176.
[22] Примерно те же самые легенды рассказывают о противнике Траяна Децебале, царе даков (Дион Кассий, 68.14.4–5, ср. Цецес, Hist. 2.61), и Аларихе (Иордан, Get. 158, гл. 30). Поскольку дакийская река носит подозрительно похожее название Саргетия или Саргентия, вполне возможно, что Цецес неправильно поместил историю здесь. — Аѳинский указ 288 г. до н. э. (IG, 22 654) в честь Авдолеона за его благодеяния городу.
[23] См. ниже, примечание к 16.8
[24] В 307 г. до н. э. (см. Диодор 20.71).
[25] Несколько слов, вероятно, пропущены, см. параллельный отрывок, приведённый в конце главы.
[26] Принято считать, что смертельная болезнь была, по сути, рак ротовой полости. Отчет Юстина (23.2) о его смерти сильно отличается и, в частности, заслуживает большего доверия.
[27] Это наказание приписывается гневу Гефеста, что упоминается в Диодор 20.101.
[28] Ничего не известно об истории Антандра. О Тимее (из Тавромения, а не из Сиракуз!) и Каллие см. гл. 17.
[29] О путанице имён см. прим. к гл. 3.
[30] Тимей из Тавромения (357/40–261/44 до н. э.); фрагменты собраны в Jacoby, FGH, прим. 566. Полибий посвящает почти всю 12–ю книгу еще более резким нападкам на Тимея (12.15) за его отношение к Агаѳоклу.
[31] О Каллие смотри Jacoby, FGH, прим. 564.
[32] Т. е. языке осков, где надлежащая форма имени бога, однако, Мамерс. Хотя люди называли себя мамертинцы, по–видимому, неверно что город назывался Мамертина. Неопределённый фрагмент из Цецеса говорит: «Римляне называли любящих войну мамертинами, как один из двух Диодор или Дион (моё собрание является неопределённым) записал где–то сообщение в этой связи: Овладев зарезанными мессенцами, которые развлекали их, они захватили Мессену и назвали себя мамертинцами, то есть, воинственными. Ибо у римлян, Арес называется Мамертос». Шир (Scheer) заканчивает цитату на слове Мессена.
[33] Более буквально, «которые не имеют доли в». Пассаж, вероятно, относится не к гражданской войне в Сиракузах (см. выше, гл. 18.1), как Диндорф очевидно думал, но к законодательству Кв. Гортензия в Риме в 287 г. до н. э. Патриции, которые не имели права на должность трибуна плебеев, в теории исключались с плебейских собраний.
[34] Фила, дочь Антипатра и жена Деметрия Полиоркета. Она покончила с собой вскоре после того, как Деметрий потерял Македонию в 287 г. до н. э.
[35] Другое название Апамеи в Сирии (Страбон, 752). Деметрий умер в 283 г. до н. э.
[36] Селевк женился на Стратонике, дочери Деметрия, и после выдал её замуж за своего сына Антиоха.
[37] Или, возможно, «просить у него совета».
[38] Единственный ключ к контексту этих фрагментов даёт упоминание Пирра. Диндорф предполагает, что они получены, отчасти из обсуждений тарентянами призыва на помощь Пирра против римлян, отчасти, из разговора Пирра с Кинием (ср. Плутарх, Пирр, 13–14).
[39] В тексте так, как исправлено Рейске. Открытие позднего параллельного Ватиканского фрагмента, кажется, исключает исправление, но все же, кажется, даёт лучший смысл, и это свойственно разговору о противоположности двух типов поведения. Смысл неисправленного текста таков: «обратиться сначала к грабежу своих друзей».
[40] См. упрёк адресованный Филиппу Македонскому оратором Демадом (выше, Диодор 16.87).

Оглавление

Оцените статью
Античная мифология