Женщины Трои печали во граде своем предавались,
путь до могилы свершить, далеко от стены отстоящей,
сил не имея. А юноши — снова и снова на битву
прочь отправлялись из града. И не было распре предела,
5 хоть и погиб Александр: устремлялись все так же ахейцы
к Трое навстречу мужам её, те же и сами за стены
против врага выходили, как Рок им судил беспощадный.
Между рядов Энио и несущая гибель Эрида
грозно кружились, ужасным Эриниям видом подобны,
10 и на сражавшихся смерть из разверзшихся уст выдыхали.
Жалости в сердце не зная, суровые Керы над битвой
с яростным гневом неслись. Побуждали к сражению рати
Фобос с Аресом самим, а за ними засохшею кровью
весь обагрен меж враждующих мчался неистовый Деймос,
15 в смертных одних пробуждая отвагу, других — устрашая.
Дротики, копья и стрелы повсюду в одну и другую
сторону поля носились, жестокого алча убийства.
От столкновенья врагов несмолкающий гул раздавался —
так в беспощадном бою раз за разом сходились дружины.
20 Неоптолемом повергнут был Ааодамант, чье в далекой
Ликии детство прошло у брегов несравненного Ксанфа:
людям поток сей Лето — громовержца Кронида супруга
в прежние дни даровала, скалистую Аикии славной
всю исцарапав равнину, когда от жестокой при родах
25 мучилась боли она и в священных страданиях тела
славному между бессмертными жизнь подарила потомству.
Нира затем одолел в поединке Ахилла наследник,
в челюсть ударив копьем его: медное жало пронзило
глотку тому и язык. Острием подавившись копейным,
30 громко троянец вскричал, но кричащего красною кровью
рот был немедля залит. И, могучею дланью ведомо,
наземь несчастного тотчас копье Эакида повергло,
выпустив дух его прочь. Эвенора достойного следом
Пирр поразил, острие погрузивши противнику в печень:
35 тотчас жестокая Смерть к обречённому мужу явилась.
Ифитиона убил он и храброго Гиппомедонта,
сына Менала, которого нимфа на свет Окироя
произвела у Сангария: не довелось ей дождаться
в дом свой вернувшимся сына, жестокие Керы отняли
40 чадо у матери, страшное оной несчастье пославши.
Были Энеем повергнуты Бремон меж тем с Андромахом:
в Кноссе и Ликте священном на Крите росли они оба,
вместе и ныне на землю под ноги коней повалились.
Первый, огромным копьем в беззащитное горло пронзённый,
45 скорчился тотчас во прахе. Второму злосчастная глыба,
с длани могучей сорвавшись, в открытый висок угодила,
вышибив дух из ахейца, и тёмный настиг того жребий.
Кони в испуге по полю, своих колесничих лишившись,
между телами убитых туда и обратно носились.
50 Славного слуги Энея скорей за узду их схватили,
столь выдающейся истово радуясь в сердце добыче.
Меткой стрелой Филоктет поразил на жестокую сечу
путь свой свершавшего Пираса, жилы тому под коленом
злым острием перебив и свободы движенья лишивши.
55 Кто-то из войска данайцев, заметив увечного, быстро
голову с плеч ему снес: разрубил сухожилия шеи
острый клинок, и на землю обрушился тела обрубок,
а голова его, с криком коротким скатившись, отдельно
наземь упала, и с нею несчастного жизнь отлетела.
60 Полидамант Эвримаха копьем поразил и Клеона,
вместе с Ниреем-владыкой под Трою от Симы приплывших.
Оба искусно умели на крюк осторожную рыбу
хитрой уловкой поймать, рыболовные сети забросить
в моря священную глубь или с лодки уверенной дланью
65 быстро и точно трезубец в плывущую рыбу направить,
но не спасла от беды их в морском изощрённость искусстве.
Стойкий в бою Эврипид поразил достославного Гелла,
коему подле Гигеи прекрасноланитная прежде
жизнь подарила Клито. Распростерся в пыли побеждённый.
70 И отлетело копье его прочь от упавшего тела. <…>
Длань же, ударом меча от плеча отделённая, тщетно
оное снова для битвы схватить поскорее стремилась.
Не управляла ведь ею теперь уже смертного воля:
вот и дрожала она, уязвлённому змею подобно,
75 что, коли хвост отрубить ему, силы в себе не имеет
броситься в яростный бой и обидчика смерти добиться.
Так и отважного мужа десница копье то пыталась
в жаркую сечу нести, направлявшей лишённая силы.
Эн с Полиидом, кетейцы, от рук Одиссея погибли:
80 первый повержен копьем был, второй — от меча не укрылся.
Равного богу Абанта Сфенел, Капанея наследник,
дротик метнув, поразил: через горло жестокое жало
тотчас троянца прошло, до затылка тропу проложивши,
замерло сердце героя и вмиг обессилили члены.
85 Был Диомедом убит Лаодок, Агамемноном — Мелий.
Пред Деифобом на поле Дриант и Алким распростерлись.
Славного Гиппаса, с брега Пенея приплывшего к Трои,
жизни лишил Агенор: не пришлось для родителей старых
стать тому верной опорой по воле жестокого рока.
90Лама и Линка Тоант поразил, Мерион достославный
Дикона наземь поверг, Менелай же Атрид — Архелоха,
что подле Корика жил близ скалы, посвящённой Гефесту.
Чудом великим она представала очам человека,
ибо и ночью, и днём на вершине её негасимый
95 ярко огонь полыхал, а вокруг возвышались повсюду
пальм неохватных стволы, изобильем плодов поражая,
ибо огонь согревал вместе с камнем глубокие корни.
Так божество пожелало, и каждый мог это увидеть.
Тевкр той пророю в Менета, наследника Гиппомедонта,
100 быстро идущего в битву, без промаха выстрел направил,
разумом, дланью и глазом с дуги превосходного лука
путь пролагая стреле. И она, его воле послушна,
к ворогу вмиг устремилась, лишь голосом звонким запела
вслед тетива. Поражённый, забился во прахе троянец,
105 ибо жестокие Керы верхом на стреле той влетели
в сердце герою — туда, где сознанье и дух человека
помещены и откуда дороги до смерти коротки.
Мощной рукою тогда Эвриал исполинскую глыбу
бросил в троянцев, смятенье в шеренгах врагов поселивши.
ПО Так же какой-нибудь муж, охраняющий хлебное поле,
громкоголосыми сильно порой журавлями разгневан,
над головою веревкой из кожи воловьей вращает,
камни метая в гостей, и со свистом грабителей в небе
длинные гонит ряды, что в испуге туда и обратно
115 мечутся с криком глухим, отовсюду теснимые стражем,
хоть незадолго пред тем в превосходном порядке летели.
Вот и враги, смертоносного камня страшась Эвриала,
дружно назад подались, но судьба не дала мимо цели
ныне ему пролететь: исполинская глыба Мелета
120 смяла главу и шелом, на погибель героя обрекши.
Бились друг с другом враги, и стонала земля под стопой их.
Как под неистовым ветром, что в ярости с рёвом звериным
мчится туда и сюда, исполинские падают наземь
в рощах обширных деревья, с корнями извергнуты с мест их,
125 и неумолчно гудит под стволами Земля-великанша,
так же противники падали в пыль, сотрясались доспехи
и бесконечно гудела земля. А герои одной лишь
битвы кровавой желали и новых страданий друг другу.
К сыну Анхиса тогда с Эвримахом, что был Антенора
130 семенем храбрым, поспешно пришёл Аполлон-стреловержец.
Оба с могучими стойко в бою том ахейцами бились,
стоя один близ другого, как будто быки-одногодки,
общий влачащие воз, и оставить не мыслили сечи.
Быстро к сражавшимся бог обратился с призывною речью,
135 вид Полиместора взявши, пророка, которого матерь,
Фебова жрица, на свет родила близ могучего Ксанфа:
«Семя бессмертных богов, Эвримах и Эней! Не пристало
вам отступать пред ахейцами, ибо сойтись в поединке
с вами обоими был и Apec бы не рад иступлённый.
140 Жаждать вам сечи достойно, коль скоро тому и другому
долгую жизни кудель напряли непреклонные Мойры».
Так их наставив, исчез он, невидимым ветром укрывшись.
Но божества ощущали в себе они дивную силу.
Мужество переполняло сердца, а душа одержима
145 яростью бранной была. На ряды аргивян устремились,
без промедленья герои, рассерженным осам подобны,
с гневом великим на пчел нападающим осенью ранней,
коли соперников над виноградом кружащими видят
или из улья наружу летящими роем враждебным.
150 Так Илиона сыны на привычных к сраженьям ахейцев
быстро в тот миг устремились. С восторгом на страшную битву
мрачные Керы глядели, Apec хохотал, издавала
грозный свой клич Энио и гремели на людях доспехи.
Устали в дланях не зная, врагов бесконечные толпы
155 оба героя разили. Валились убитые наземь,
словно колосья в страду, когда дланью умелой проворно
снова и снова привычное дело жнецы исполняют,
между собою на плетры разбив бесконечную пашню.
Так и порядки врагов наступавших рука сокрушала.
160 Мёртвых телами покрыта и красною залита кровью
всюду лежала земля. Веселилась Эрида, жестокой
битвою радуя дух. Илиона же чада сраженья
не прекращали, как львы, на овечье напавшие стадо. <…>
К бегству склонились тогда аргивяне и тот, кто доселе
165 силу в ногах сохранил, из сраженья к судам устремился.
Но по пятам их преследовал отпрыск Анхиса отважный,
в спину жестоким копьем убегавших врагов поражая,
рядом ступал Эвримах, и глядевший с небес веселился
в сердце бессмертном своем Аполлон — Илиона хранитель.
170 Так же на диких свиней, к созревающей ниве пришедших,
прежде чем в силах жнецы были срезать тугие колосья,
без промедления сторож могучих собак выпускает.
Воры при их приближении в ужас приходят великий
и, не заботясь о корме, поспешно бросаются в бегство.
175 Быстрые псы, по пятам убегающих следуя стаей,
сзади жестоко кусают их, те же, вопя от испуга,
прочь убежать норовят, и доволен бывает хозяин.
Вот и могучего Феба при виде бегущих ахейцев
полнилось радостью сердце. Ведь те о свершениях славных
180 больше не мыслили, только о том умоляя блаженных,
чтобы быстры были ноги, в которых одних на спасенье
видели ныне надежду, поскольку грозило узнать им
ярость копья Эвримаха, Энея и спутников оных.
Из аргивян лишь один, на свою понадеявшись силу
185 или решением Мойр на ужасную смерть обречённый,
прочь убегавшего с поля коня удержал и обратно
в грозную сечу направил, с троянцами биться желая.
Храбрый тогда Агенор, нападенье врага упредивши,
мышцу двойным топором на плече разрубил ему мощном.
190 Силы удара такого не вынесла кость, преломившись
под беспощадным железом. Разрезало лезвие злое
жилы предплечья. Из вен тёмно-красная кровь заструилась,
шею коня заливая, и тотчас нечастный наездник
к прочим погибшим низвергся. Одна лишь рука что есть силы
195 дивно украшенный, цепкая, повод держать продолжала,
словно живой человек. Удивительным чудом казалась
кровью покрытая длань на поводьях, по воле Ареса
в сердце врагов вызывавшая всёпоглощающий ужас.
Всякий сказал бы, что жаждет сама она лошадью править.
200 Так умерщвлённого нес на себе конь отметку владыки.
Сына Эфала Эней, поразивши копьем в поясницу,
наземь поверг: из пупка острие окровавленным вышло,
следом кишки волоча. Распростерся во прахе ахеец,
внутренности ухватив и копейное жало руками.
205 Страшно кричал он и в землю со стоном зубами впивался,
прежде чем мужа несчастного всё же душа отлетела.
Страх овладел аргивянами. Так же волы бесноваться
вдруг принимаются яро, в упряжке за плугом ступая,
если в губу или пах их безжалостный слепень кусает,
210 жаждущий крови; в ужасное бешенство впавши, о деле
тотчас своем забывают тогда они, пахарь же скорбный,
труд свой жалея и сильно об этих волах беспокоясь,
чтобы они не топтали взрыхлённую землю за плугом,
жилы им грозным железом на крепких ногах подрезает.
215 Так и данайцы бежали. Разгневанный этим, ужасно
отпрыск Ахилла вскричал, отступавших сдержать полагая:
«Трусы, зачем вы бежите, подобно скворцам беззащитным,
в страхе великом спасенья от ястреба ищущим в небе?
Стойте днесь все как один, ибо много достойнее мужу
220 в сече погибнуть кровавой, чем выбрать постыдное бегство!»
Эти слова его снова отвагу в груди пробудили
у покидавших сражение. Смело тогда устремился
Пирр на троянцев, копьем в мускулистой руке потрясая.
И, словно ветер неистовый, силу почувствовав в теле,
225 мирмидоняне текли за ним, дабы от битвы тяжелой
дать отдохнуть аргивянам. Родителю сердцем подобен,
жизни врагов отнимал одного за другим сын Ахилла.
Те же назад подавались, подобно волнам, что Борея
подняты из глубины неспокойным дыханьем на берег
230 катятся грозно, но сразу же завладевает противный
оными ветер и, смерчем над морем широким бушуя,
прочь прогоняет от брега, лишь стоит Борею ослабнуть.
Так и троянцев, доселе данайское войско теснивших,
сын богоравный Ахилла теперь поражал беспрерывно.
235 Только отважному духом Энею достоинство в бегство
не дозволяло пуститься, бестрепетно битвы кровавой
труд выносить побуждая. Противников равною схватку
сделала тут Энио. Но не против Энея могучий
отпрыск Ахилла отцово копье исполинское поднял:
240 ради Киприды его серебристый носящая пеплос
гнев отвратила Фетида, отвагу и мужество внука
против других ополчений троянских мужей обративши.
[242а] Чад Илиона во множестве Пирр истреблял, пред Энеем
пало ахейцев без счёта. Погибель нашедшие в битве
радость у птиц вызывали, мужей растерзать норовящих
245 плоть и нутро. А вокруг причитали над павшими нимфы,
Ксанфа и плавно текущего дочери все Симоента.
Битва не знала конца. Неуемные ветры над полем
пыль поднимали густую. Священное небо покрылось
мглой беспросветной, как будто внезапным туманом укрыто.
250 Не различить было землю, и лица мужей стали серы.
Но продолжали сражаться противники: каждый, столкнувшись
с кем-то, без слов убивал его, будь он хоть другом вернейшим.
Ибо никто не способен сказать был, кого повстречал он
в битве — врага или друга — в такое смятенье пришло всё.
255 Перемешались войска бы и сгинули все без остатка,
грозными в сече жестокой друг друга разимы мечами,
если бы Зевс-олимпиец, измученных боем ужасным
не удержал, от сражения пыль отогнавши далече
и беспощадных ветров утишив неизбывную ярость.
260 Биться враги продолжали, но труд их на поле кровавом
сделался менее тягостен, видевших ныне, которых
должно разить из мужей, а которых щадить подобает.
То ополчения Трои назад аргивяне теснили,
то Илиона защитники — грозных данайцев шеренги.
265 Не прекращалось сраженье. Как снежные хлопья, летели
стрелы с обеих сторон. На побоище это взирая
с Иды высокой, в испуге тряслись овчары беспрестанно
и, воздевая с надеждой свои к небожителям руки,
в пляске Ареса жестокой врагов погубить умоляли,
270 чтобы троянцы от битв получили заслуженный отдых,
день избавленья увидев. Но боги не слышали просьбы.
Ибо Судьба обрекла Илиона сынов на погибель,
воле могучего Зевса и прочих богов неподвластна.
Не обращает вниманья она на доставшийся людям
275 и городам их удел, для любого рождённого в мире
прочную жизни грядущей немедленно нить выпрядая.
Через неё на земле всё растет и приходит в упадок.
Вот и теперь по велению Рока ахейцев дружины
против коней укротителей Трои должны были биться.
280 И потому обрекали друг друга враги на погибель
без перерыва, но страха не ведали в сердце, отважно
в сече сражаясь, ведь смелость на копья идти заставляет.
Только когда без движенья немало в пыли распростерлось
павших с обеих сторон, одолела ахейская доблесть
285 Трои защитников силу по воле Паллады премудрой,
что устремилась в сражение, помощь подать аргивянам
и разорению город Приамов подвергнуть желая.
Славного сына Анхиса тогда Афродита поспешно,
об Александре погибшем доселе в душе сокрушаясь,
290 прочь от войны унесла и страданий губительной сечи,
плотным туманом повсюду от взоров укрытого смертных.
Рок не судил ему больше в побоище гибельном ныне
против ахейцев сражаться под стенами Трои высокой.
Мать увела его в страхе с пути Тритогении грозной,
295 шедшей на помощь данайцам, чтоб, замысел Кер нарушая,
смерть не послала Энею она, не щадившая в битве
даже Ареса, что силою смертных мужей превосходит.
Бури безжалостной битвы не в силах выдерживать больше
прочь со смятенной душой отступили поспешно троянцы.
300 И, словно хищные звери, неслись аргивяне за ними,
дикую ярость почуяв на пире Ареса кровавом.
Павших тела переполнили реки собой и равнину.
Ибо без счёта во прахе людей и коней распростерлось.
И колесниц опрокинутых рядом не меньше лежало.
305 Кровь же текла по земле, словно страшного ливня потоки.
Рок беспощадный над полем навис нескончаемой сечи.
Те, кого меч и копье поразили, у близкого берега
вместе простерлись, частям деревянного судна подобно,
если у моря, протяжно шумящего, прочных креплений
310 с борта снимают работники тщательно сбитые планки,
доски бросая вокруг корабля, так что всё побережье
оной порой во всю ширь свою ими покрыто бывает,
и омывают упавшее дерево чёрные волны.
Так и погибшие ныне в крови и во прахе лежали,
315 больше о сече кровавой заботы в душе не имея.
Малый троянцев остаток, оставив жестокую битву,
в город бежал непреступный и так от погибели спасся.
Жены и дети тогда с окровавленных тел уцелевших
кровью засохшей покрытые снять поспешили доспехи.
320 Для омовенья мужам приготовили теплую воду.
А врачеватели к тем, кто от ран изнемог, устремились
тотчас в дома, чтоб от бед им быстрей принести исцеленье.
Всюду пришедших из боя супруги и дети рыдали,
и несмолкаемый плач по погибшим кругом раздавался.
325 Многие, болью жестокой терзаемы в сердце, простерлись
с горькими стонами долу, и думать от горя забывши
вмиг о еде и питье. Быстроногие кони о корме
ржанием громким просили. И так же, как в Трое враги их,
подле шатров и судов предавались печали ахейцы.
330 Снова из вод океанских златую направила Эос
в путь колесницу, и смертных от сна пробудились народы.
Бранелюбивые чада упорных в сраженьях ахейцев
частью к высокому граду Приама-царя устремились,
частью остались в шатрах при собратьях, от ран изнемогших,
335 чтобы, напавши, враги не смогли завладеть кораблями
к радости бурной троянцев, на стенах стремившихся ныне
рать отразить аргивян. И опять закипело сраженье.
Около Скейских ворот Капанея наследник сражался
с равным богам Диомедом. Могучий Полит и отваги
340 полный в душе Деифоб со своею дружиной на стенах
стрелами или камнями пытались их сдерживать натиск.
Громко звенели под градом бросаемых сверху снарядов
шлемы мужей и щиты, что от гибели страшной героев
и несчастливой судьбы неизменно в бою защищают.
345 Подле Дарданских ворот богоравного отпрыск Ахилла
яростно бился и с оным мужи мирмидонские вместе,
в деле Ареса жестоком искусные более прочих.
Гелен отважный от них с Агенором неистовым сердцем
стену высокую ливнем губительных стрел защищали,
350 в бой призывая троянцев, которые сами без страха
были готовы за стены родимого града сражаться.
Около врат, на равнину и к быстрым судам выходящих,
без промедления шли Одиссей с Эврипидом на приступ.
Неустрашимый Эней, исполинские камни метая,
355 оных с ограды высокой напор отражал непрерывно.
У берегов Симоента войны беспощадное дело
Тевкром вершилось. И каждый своей был бедой озабочен.
Подле искусного в битвах тогда Одиссея-владыки,
по приказанью его, для работы Ареса герои
360 прочные дружно щиты над главою своею подняли,
тесно друг с другом сомкнув и единою сделавшись силой.
Ты бы чертога защитой, покрытого крышею, счел их,
через какую проникнуть ни ветра сырого порывы,
ни проливаемый Зевсом над смертными ливень не могут.
365 Так аргивян за щитами из кожи воловьей стояли
плотно друг к другу порядки. Единый в них дух обретался,
и неделимым был строй. А сыны Илиона метали
камни со стен городских, словно с прочной скалы низвергая
вниз их на твердую землю. В щиты и песок по соседству
370 дротики, копья и стрелы, погибель несущие смертным,
без перерыва вонзались. Но столько же их бесполезно
прочь через миг отлетало, по самому краю скользнувши
ждущих удара щитов. Бесконечного грохота в сердце
не устрашились данайцы, не бросились в бегство от шума
375 частых, как ливень, ударов, но дружно к стене подступали,
и ни один не свернул. Неразрывный, подобен был строй их
тёмному облаку в небе, что в пору ненастную года
Крона наследник могучий с бескрайних высот устремляет.
При продвижении строя от ног наступавших гуденье
380 и несмолкаемый гул раздавались. Ветра по следам их
тучи поднявшейся пыли над самой землею носили.
Стуку подошв неразборчивый шум голосов отзывался —
дикие пчелы похоже близ улья гудят непрерывно —
да затруднённое слышалось также дыханье героев,
385 в легкие воздух вбиравших. Безмерно в душе ликовали
славные чада Атрея, гордясь за ахейцев, при виде
в грозных приливах войны устоявшей стены Илиона.
Строем к вратам подступили потомка блаженных Приама
храбрые чада данайцев, двойными секирами мысля
390 стены высокие днесь сокрушить и на землю ворота,
выломав петли, обрушить. Такая надежда владела
разумом их. Но щиты и двойные секиры защитой
оных не стали, как только могучий Эней, ухвативши
крепкими дланями камень, с неистовой силою бросил
395 в гущу врагов, беспощадному року мужей обрекая,
коих настиг под щитами. Как козы под скальным утесом
мирно пасутся, пока не обрушится горная круча,
ужас великий вселяя во всех находящихся рядом,
так и данайцы смутились. Эней же ещё и ещё в них
400 камни швырял, потрясая враждебного войска порядки.
Так же бывает, когда от вершины скалы неприступной
с грохотом Зевс-олимпиец в нее заключённые камни
ярко горящим перуном один за другим отрывает:
ужас великий объемлет тогда пастухов со стадами. <…>
405 Вот и ахейцев сыны в замешательство впали, поскольку
несокрушимых щитов их в бою беспощадном ограду
быстро разбил Анхисид, что от бога отвагою в сердце
щедро был днесь наделен. Ни один из врагов на Энея
в этом сражении взгляд не имел в себе силы направить:
410 столь нестерпимо сверкали на теле могучем доспехи,
молниям Зевса священным подобные яростным блеском.
Сам кровожадный Apec, в беспросветный укутанный сумрак,
подле героя стоял. И повсюду крылатые стрелы,
ужас вселяя в ахейцев и гибель суля им, носились.
415 Бился с врагами Эней, словно сам Олимпиец во гневе,
грозных Гигантов разящий с небес дерзновенное племя:
тяжко под ним сотрясались бескрайняя Гея с Тефидой
и небеса с Океаном, согнулись Атланта колени
под нестерпимым напором не знавшего слабости Зевса!
420 Так и могучий Эней сокрушал аргивян наступавших
в сече жестокой ряды. На врагов разъярённый, повсюду
муж на стене появлялся и всё, что под мощную руку
в битве б ему ни попалось, в противников тут же бросал он,
ведь для кровавого боя орудий различных немало
425 собрано было на стенах потомков Дардана отважных.
Бранную ярость такую в достойной душе ощущая,
вражеской рати напор отражал Анхисид и повсюду
прочие бились троянцы. Тяжелый урон подле града
рати несли, и немало погибло в побоище лютом
430 Трои сынов и ахейцев. С обеих сторон раздавались
громкие крики: Эней призывал соплеменников храбрых
честно за город родимый, за женщин и жизнь свою биться.
Сын же могучий Ахилла, отважного в битвах, ахейцев
стены прославленной Трои занять побуждал поскорее,
435 чтобы Приама сожженью предать ненавистнейший город.
Из-за спины их соратников рёв доносился ужасный,
бившихся день напролет. И никто из сраженья не вышел.
Столь велика была жажда одних овладеть Илионом
в деле Ареса жестоком, вторых — обрести избавленье.
440 С ратью врагов в стороне от Энея отважного битву
тою порою ведя, Оилея дитя разоренье
издали сеял в рядах их: одних поражали Аякса
точно летящие стрелы, другие — от копий погибли.
Так одного за другим убивал он героев троянских.
445 Прочие в страхе пред мощью могучего мужа бежали:
сечи не вынесла рать и со стен отступила высоких.
Тотчас соратник Аякса меж локров искуснейший в сече
Алкимедонт прямодушный, на помощь вождя полагаясь
и невеликих годов своих юную храбрость и силу,
460 легкой ногою поспешно на лестницу встал, чтобы в город
кровью окрашенный путь для друзей проложить поскорее.
Над головою своей для защиты от вражеских копий
щит непрерывно держа, поднялся он по шаткой дороге.
Сердцем бестрепетный муж то копье направлял для удара,
455 то продолжал восхожденье свое на высокую стену,
и по ступеням до верха весь путь одолел невозбранно.
Злая беда в этот день непременно постигла б троянцев,
если бы в миг, когда враг над стеной непреступной поднялся,
в первый свой раз и последний с вершины на город взирая,
460 не устремился Эней к нему, быстрый подъем его видя,
ибо стоял недалече. Немедленно камень огромный
в голову мужа метнул он с такою неистовой силой,
что обломились ступени, и вниз полетел аргивянин,
будто стрела с тетивы, а за ним по пятам беспощадный
465 следовал Рок, и душа его сделалась с небом едина,
тело же с грохотом страшным на твердую землю упало,
панцирь один сохранив лишь, поскольку копье и широкий
мужа несчастного щит, да надежный шелом отлетели
прочь при падении. Тут застонало всё воинство локров,
470 видя достойного спутника жертвой беды неизбывной.
Пышноволосая мужа глава перепачкана мозгом
ныне лежала, внутри — оказались разбиты все кости,
и покрывала засохшая кровь неподвижные члены.
Отпрыск достойный тем временем равного богу Пеанта,
475 видя, как яро Эней на стене Илиона бушует,
лютому зверю подобен, стрелу беспощадную тотчас
в славного мужа направил, и цели она не минула,
но через щит не смогла уязвить столь прекрасное тело
(отворотили беду Киферида и щит безупречный):
480 только лишь кожу воловью задела стрела Филоктета.
Но и на землю жестокая вовсе бесцельно не пала,
между щитом и украшенным конскою гривою шлемом
тело пронзивши Миманта. Низвергся с высокой стены он,
словно коза со скалы под стрелою губительной мужа.
485 Пав же, в пыли распростерся, и жизнь его прочь отлетела.
В гневе за друга Эней в аргивян исполинскую глыбу
тотчас метнул, Филоктета соратника храброго в битвах
смерти предавши — Токсехма: разбил ему черепа кости
весте со шлемом удар, и замолкло достойное сердце.
490 Громко тогда возопил богоравного отпрыск Пеанта:
«Мнишь себя ныне, Эней, ты меж всеми героями лучшим,
битву из башен ведя, как лишь женам бессильным пристало
натиск врага отражать? Коли так, поскорее за стены
взявши оружие, выйди — изведаешь сына Пеанта
495 в самый тот миг и копье и без промаха бьющие стрелы!»
Так призывал он врага, но наследник Анхиса отважный
и при желании дать не сумел бы немедля ответа,
ибо жестокая сеча пред градом велась непрерывно.
Не было оной конца, и трудом изнурённые боя
500 отдыха долго ещё от свершений Ареса не знали,
страшную битвы работу у стен выполняя напрасно.
Примечания
XI, 37 «…сына Менала». Автор классического перевода поэмы на английский
язык Артур Сандерс Уэй называет данного персонажа Гиппасом, хотя в грече¬
ском оригинале данное издание также содержит имя Μαίναλος, в родительном
падеже — Μαινάλου (Way, Arthur Sanders, 1913).
XI348 Участие Гелена в обороне городской стены заставляет отнести реали¬
зацию пророчества о его уходе из Трои и пленении ахейцами (см. Примечание
к X, 345) ко времени между неудавшимся штурмом и описываемым в следующей
книге сооружением деревянного коня. Как бы то ни было, это последнее упо¬
минание Гелена в поэме.
Оглавление
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга первая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга вторая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга третья
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга четвертая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга пятая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга шестая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга седьмая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга восьмая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга девятая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга десятая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга одиннадцатая
Квинт Смирнский. После Гомера. Книга двенадцатая
