Младшие Циклопы

Младшие Циклопы (Киклопы) были племенем примитивных одноглазых гигантов, которые жили в пещерах и пасли стада овец на острове Гиперея (который позже был отождествлен греками с Сицилией).

Гиперейские Киклопы были тесно связаны с Гигантами и Феаками, все родились от крови кастрированного Урана (Небо), пролитой на землю.

Первым из этих гигантов, как по силе, так и по величине, был Полифем. В отличие от остального племени он был сыном бога Посейдона.

Три старших киклопа (циклопа) были совершенно другой породой. Эти древние существа сражались с Зевсом в войне титанов и выковали оружие богов. Тем не менее они также иногда находились на острове Сицилия.

Изображение справа — Циклоп Полифем, греко-римская мозаика 4 века н.э., Вилла Романа дель Казале.

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ

ГЕНЕАЛОГИЯ

Родители

Вероятно, Гея и кровь Урана

* В «Одиссее» Гомер говорит, что они были тесно связаны с Гигантами и Феаками, и те и другие рождены Геей (Землей), когда она была оплодотворена кровью кастрированного Урана (Неба).

СЛОВАРЬ

КИКЛОПЫ Циклопы (Κύκλωπες), в греческой мифологии сыновья Урана и Геи, великаны с одним глазом посреди лба (название «К.» означает «круглоглазые»), мощные и дикие. Их имена: Бронт — «гром», Стероп — «молния» и Арг — «перун» — указывают на связь К. со стихийными силами природы (Неs. Theog. 139-146). К. принадлежат к древнейшему поколению богов; они были сброшены Ураном в тартар, но Зевс освободил их и воспользовался их силой, мощью и сноровкой в борьбе с титанами, когда К. вручили ему громы, молнии и перуны (Apollod. I 2, 1). Они ковали Зевсу грозное оружие, но Аполлон перебил К., выковавших перун, которым Зевс поразил Асклепия (III 10, 3-4). У Вергилия К. — подручные Гефеста в недрах Этны, где они куют колесницу Марса, эгиду Паллады и доспехи Энея (Аеn. VIII 416-453).У Гомера К. — племя гордых и злых великанов, они обитают в глубоких пещерах, не знают законов и ремесел, не пашут и не сеют, питаясь плодами, которые рождает сама земля. Единственное их богатство — стада. Знаменит рассказ Одиссея об ослеплении им К. Полифема, сына Посейдона (Od. IX 105-542). В эллинистической поэзии (у Феокрита в Идиллии XI) Полифем изображен в забавно-ироническом духе, влюбленным в нимфу Галатею. Лит.: Julien P., Le thème du Cyclope dans les littératures grecque et latine, P., 1941.

ЦИТАТЫ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Гомер. Одиссея. Песнь 7. 200. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. 696) (греческий эпос 8 в. до н. э.):

«[Царь феаков Алкиной обращается к своему народу]
Каж­дый раз, как мы слав­ные им гека­том­бы при­но­сим,
Там же пиру­ют, где мы, и с нами сов­мест­но садят­ся.
Даже когда и отдель­но иду­щий им встре­тит­ся пут­ник,
Вида они сво­его не скры­ва­ют пред ним, ибо очень
Близ­ки мы им, как цик­ло­пы, как дикое пле­мя гиган­тов»
[Непонятно, почему именно Гомер описывает эти три расы как «близкие». Однако более поздние классические авторы объясняют этот отрывок, говоря, что племена гигантов, феаков — и, предположительно, циклопов — были рождены от Земли, когда она была оплодотворена кровью кастрированного Кроносом бога неба Урана. Ср. Аполлоний Родий, 4.982, ]»

Гомер. Одиссея. Песнь 6. 3. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. 696) (греческий эпос 8 в. до н. э.):

 

«Путь свой напра­ви­ла в зем­лю и в город мужей феа­кий­ских.
Жили в преж­нее вре­мя они в Гипе­рее про­стран­ной
Невда­ле­ке от цик­ло­пов, сви­ре­пых мужей и над­мен­ных,
Силою их пре­вы­шав­ших и гра­бив­ших их бес­пре­стан­но.
Под­нял феа­ков тогда и увел Нав­си­фой бого­вид­ный
В Схе­рию, вдаль от людей, в труде свою жизнь про­во­дя­щих».

Гомер. Одиссея. Песнь 9. 110. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. 696) (греческий эпос 8 в. до н. э.):

 

«[Одиссей описывает свою встречу с циклопами]
При­бы­ли вско­ре в стра­ну мы не знаю­щих прав­ды цик­ло­пов,
Гор­дых и злых. На бес­смерт­ных наде­ясь богов, ни рас­те­ний
Не насаж­да­ют рука­ми цик­ло­пы, ни паш­ни не пашут.
Без пахоты и без сева обиль­но у них все родит­ся —
Белый ячмень и пше­ни­ца. Дают вино­град­ные лозы
Мно­же­ство гроздий, и мно­жат вино в них дожди Гро­мо­верж­ца.
Ни сове­ща­ний, ни общих собра­ний у них не быва­ет.
Меж­ду гора­ми они оби­та­ют, в глу­бо­ких пеще­рах
Гор­ных высо­ких вер­шин. Над женой и детьми у них каж­дый
Суд свой тво­рит пол­но­власт­но, до про­чих же нет ему дела.
Плос­кий есть там еще ост­ро­вок, в сто­роне от зали­ва,
Не дале­ко и не близ­ко лежа­щий от края цик­ло­пов,
Лесом покры­тый…
Стад никто не пасет, и поля никто там не пашет.
Ни пахоты ника­кой, ни сева зем­ля там не зна­ет,
Так­же не зна­ет людей; лишь бле­ю­щих коз она кор­мит.
Ибо цик­ло­пы не зна­ют еще кораб­лей крас­но­бо­ких,
Плот­ни­ков нет кора­бель­ных у них, искус­ных в построй­ке
Проч­но­ве­сель­ных судов, свое совер­шаю­щих дело,
Раз­ных людей горо­да посе­щая, как это обыч­но
Дела­ют люди, обща­ясь друг с дру­гом чрез без­дны мор­ские».

Гомер. Одиссея. Песнь 9.187 — 542. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. 696) (греческий эпос 8 в. до н. э.):

 

«[Одиссей описывает свою встречу с Циклопами]
С само­го боку высо­кую мы увида­ли пеще­ру
Близ­ко от моря, над нею — дере­вья лав­ро­вые. Мно­го
Там на ночев­ку схо­ди­лось и коз и овец
Вкруг пеще­ры
Двор про­сти­рал­ся высо­кий с огра­дой из вко­пан­ных кам­ней,
Сосен боль­ших и дубов, покры­тых густою лист­вою.
Муж вели­кан­ско­го роста в пеще­ре той жил. Оди­но­ко
Пас вда­ле­ке от дру­гих он бараш­ков и коз. Не водил­ся
С про­чи­ми. Был нелюдим, ника­ко­го не ведал зако­на.
Выглядел чудом каким-то чудо­вищ­ным он и несхо­ден
Был с чело­ве­ком, вку­шаю­щим хлеб, а казал­ся вер­ши­ной
Лесом порос­шей горы, высо­ко над дру­ги­ми сто­я­щей.
Про­чим спут­ни­кам вер­ным моим при­ка­зал я на берег
Выта­щить быст­рый корабль и там близ него оста­вать­ся.
Сам же, выбрав две­на­дцать това­ри­щей самых надеж­ных,
В путь с ними дви­нул­ся…
Дух мой отваж­ный мгно­вен­но почу­ял,
Что чело­ве­ка я встре­чу, боль­шой обле­чен­но­го силой,
Дико­го духом, ни прав не хотя­ще­го знать, ни зако­нов.
Быст­ро в пеще­ру вошли мы, но в ней не заста­ли цик­ло­па.
Жир­ных коз и овец он пас на лугу неда­ле­ком.
Всё вни­ма­тель­но мы огляде­ли, вошед­ши в пеще­ру.
Пол­ны были кор­зи­ны сыров; ягня­та, коз­ля­та
В стой­лах тес­ни­лись; по воз­рас­ту он раз­ме­стил их отдель­но:
Стар­ших со стар­ши­ми, сред­них со сред­ни­ми, ново­рож­ден­ных
С ново­рож­ден­ны­ми; сыво­рот­кой были пол­ны все сосуды,
Там же подой­ни­ки, вед­ра сто­я­ли, гото­вые к дой­ке…
Видеть его мне хоте­лось — не даст ли чего мне в пода­рок.
Но не радуш­ным ему пред­сто­я­ло явить­ся пред нами!
Тут мы костер раз­ве­ли, и жерт­ву свер­ши­ли, и сами,
Сыра забрав­ши, поели и, сидя в глу­бо­кой пеще­ре,
Жда­ли, покуда со ста­дом при­шел он. Огром­ную тяжесть
Леса сухо­го он нес, чтобы ужин на нем при­гото­вить.
Сбро­сил внут­ри он пеще­ры дро­ва с оглу­ши­тель­ным шумом.
Силь­ный испуг охва­тил нас, мы все по углам раз­бе­жа­лись.
Жир­ных коз и овец загнал вели­кан тот в пеще­ру —
Всех, кото­рых доят: сам­цов же, коз­лов и бара­нов —
Их он сна­ру­жи оста­вил, в высо­кой дво­ро­вой огра­де.
Под­нял огром­ней­ший камень и вход загра­дил им в пеще­ру —
Тяж­ким, кото­ро­го с места никак не суме­ли бы сдви­нуть
Два­дцать две теле­ги четы­рех­ко­лес­ных доб­рот­ных.
Вот какою ска­лою высо­кою вход зало­жил он!
Коз и овец подо­ил, как у всех это при­ня­то делать,
И под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой из маток.
Бело­го взял моло­ка поло­ви­ну, мгно­вен­но заква­сил,
Тут же отжал и сло­жил в спле­тен­ные проч­но кор­зи­ны,
А поло­ви­ну дру­гую оста­вил в сосудах, чтоб мог он
Взять и попить моло­ка, чтоб ему оно было на ужин.
Все дела, нако­нец, пере­де­лав свои со ста­ра­ньем,
Яркий костер он раз­жег — и нас увидал, и спро­сил нас:
— Стран­ни­ки, кто вы? Откуда плы­ве­те доро­гою влаж­ной?
Еде­те ль вы по делам иль блуж­да­е­те в море без цели,
Как посту­па­ют обыч­но раз­бой­ни­ки, рыс­кая всюду,
Жиз­нью играя сво­ею и беды неся чуже­зем­цам? —
Так гово­рил он. Раз­би­лось у нас тогда милое серд­це.
Гру­бый голос и облик чудо­ви­ща в ужас при­вел нас.
Но, несмот­ря и на это, ему отве­чая, ска­зал я:
— Мы — ахей­цы. Плы­вем из-под Трои. Раз­лич­ные вет­ры
Сби­ли дале­ко с пути нас над без­дной вели­кою моря.
Едем домой…
Мы же, при­быв­ши сюда, к коле­ням тво­им при­па­да­ем,
Молим, — при­ми, уго­сти нас радуш­но, иль, может, ина­че:
Дай нам гости­нец, как это в обы­чае делать с гостя­ми.
Ты же бес­смерт­ных почти: умо­ля­ем ведь мы о защи­те.
Госте­при­и­мец же Зевс — покро­ви­тель гостей и моля­щих.
Зевс сопут­ст­ву­ет гостю. И гости достой­ны почте­нья. —
Так я ска­зал. Сви­ре­по взгля­нув­ши, цик­лоп мне отве­тил:
— Глуп же ты, стран­ник, иль очень при­шел к нам сюда изда­ле­ка,
Если меня убеж­да­ешь богов почи­тать и боять­ся.
Нет нам дела, цик­ло­пам, до Зев­са-эгидо­дер­жав­ца
И до бла­жен­ных богов: мы сами намно­го их луч­ше!
Не поща­жу ни тебя я из стра­ха Кро­нидо­ва гне­ва,
Ни осталь­ных, если соб­ст­вен­ный дух мне того не при­ка­жет.
Вот что, одна­ко, ска­жи мне: к како­му вы месту при­ста­ли
На кораб­ле сво­ем — близ­ко ль, дале­ко ль отсюда, чтоб знать мне. —
Так он выпы­ты­вал. Был я доста­точ­но опы­тен, понял
Сра­зу его и хит­ро отве­чал ему речью такою:
— Мой уни­что­жил корабль Посей­дон…
Так я ска­зал. Он сви­ре­по взгля­нул, ниче­го не отве­тив,
Быст­ро вско­чил, протя­нул к това­ри­щам мощ­ные руки
И, ухва­тив­ши дво­их, как щен­ков, их уда­рил о зем­лю.
По полу мозг застру­ил­ся, всю зем­лю вокруг увлаж­няя,
Он же, рас­сек­ши обо­их на части, поужи­нал ими, —
Все без остат­ка сожрал, как лев, гора­ми вскорм­лен­ный,
Мясо, и внут­рен­ность всю, и моз­га­ми бога­тые кости.
Горь­ко рыдая, мы руки взды­ма­ли к роди­те­лю Зев­су,
Глядя на страш­ное дело, и что пред­при­нять нам не зна­ли.
После того как цик­лоп огром­ное брю­хо напол­нил
Мясом люд­ским, моло­ком нераз­бав­лен­ным ужин запил он
И посредине пеще­ры меж овца­ми лег, рас­тя­нув­шись.
В духе отваж­ном сво­ем такое я при­нял реше­нье:
Близ­ко к нему подой­ти и, ост­рый свой меч обна­жив­ши,
В грудь уда­рить, где печень лежит в грудо­брюш­ной пре­гра­де,
Место рукою нащу­пав. Но мысль удер­жа­ла дру­гая:
Здесь же на месте постиг­ла б и нас неиз­беж­ная гибель;
Мы не смог­ли бы никак от высо­ко­го вхо­да рука­ми
Прочь ото­дви­нуть огром­ный цик­ло­пом поло­жен­ный камень.
Так мы в сте­на­ни­ях частых свя­щен­ной зари дожида­лись.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Встал он, огонь раз­ло­жил: как обыч­но все дела­ют, маток
Всех подо­ив, под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой.
Все дела нако­нец пере­де­лав с вели­ким ста­ра­ньем,
Сно­ва това­ри­щей двух он схва­тил и позав­тра­кал ими.
Зав­трак окон­чив­ши, ста­до свое он погнал из пеще­ры,
Камень очень лег­ко ото­дви­нув от вхо­да и тот­час
Вход им сно­ва закрыв, как покрыш­кой кол­чан закры­ва­ют;
С кри­ком и сви­стом погнал цик­лоп свое жир­ное ста­до
В горы. Остав­шись в пеще­ре, я стал раз­мыш­лять, не удаст­ся ль
Мне как-нибудь ото­мстить, не даст ли мне сла­ву Афи­на.
Вот наи­луч­шим какое реше­ние мне пока­за­лось:
Под­ле заку­ты лежа­ла боль­шая дуби­на цик­ло­па —
Све­жий олив­ко­вый ствол: ее он сру­бил и оста­вил
Сох­нуть, чтоб с нею ходить. Она пока­за­лась нам схо­жей
С мач­тою на кораб­ле чер­но­бо­ком два­дца­ти­ве­сель­ном,
Груз раз­во­зя­щем тор­го­вый по без­дне вели­ко­го моря.
Вот какой тол­щи­ны и дли­ны была та дуби­на.
К ней подой­дя, от нее отру­бил я сажень махо­вую,
Спут­ни­кам отдал обру­бок, его при­ка­зав­ши очи­стить.
Сде­ла­ли кол они глад­ким. Его на кон­це заост­рил я
Взял и, сунув в костер, обжег на углях рас­ка­лен­ных,
Тща­тель­но после того запря­тав в наво­зе, кото­рый
Кучей огром­ной лежал наза­ди, в углуб­ле­ньи пеще­ры.
Тем, кто остал­ся в живых, пред­ло­жил я решить жере­бьев­кой,
Кто бы осме­лил­ся кол заост­рен­ный, со мною под­няв­ши,
В глаз цик­ло­пу вон­зить, как толь­ко им сон овла­де­ет.
Жре­бий выпал на тех, кото­рых как раз и желал я;
Было их чет­ве­ро; сам я меж ними без жре­бия — пятый.
К вече­ру он подо­шел, гоня густо­рун­ное ста­до.
Жир­ное ста­до в пеще­ру про­стран­ную тот­час загнал он
Все цели­ком — нико­го на высо­ком дво­ре не оста­вил,
Либо пред­чув­ст­вуя что, либо бог его так надо­умил.
Под­нял огром­ный он камень и вход загра­дил им в пеще­ру,
Коз и овец подо­ил, как у всех это при­ня­то делать,
И под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой из маток.
Все дела, нако­нец, пере­де­лав свои со ста­ра­ньем,
Сно­ва това­ри­щей двух он схва­тил и поужи­нал ими.
Близ­ко тогда подо­шел я к цик­ло­пу и так ему мол­вил,
Пол­ную чер­ным вином под­но­ся дере­вян­ную чашу:
— Выпей вина, о цик­лоп, чело­ве­чье­го мяса поев­ши,
Чтобы узнал ты, какой в нашем судне напи­ток хра­нил­ся.
Я в под­но­ше­нье его тебе вез, чтоб меня пожа­лел ты,
Чтобы отпра­вил домой. Но сви­реп­ст­ву­ешь ты нестер­пи­мо.
Кто же тебя, нече­сти­вец, впе­ред посе­тит из живу­щих
Мно­гих людей, если так без­за­кон­но со мной посту­пил ты? —
Так гово­рил я. Он при­нял и выпил. Понра­вил­ся страш­но
Слад­кий напи­ток ему. Вто­рой он потре­бо­вал чаши:
— Ну-ка, пожа­луй­ста, дай мне еще и теперь же ска­жи мне
Имя твое, чтобы мог я пора­до­вать гостя подар­ком.
Так­же цик­ло­пам в оби­льи дает пло­до­род­ная поч­ва
В гроз­дьях тяже­лых вино, и дождь напол­ня­ет их соком;
Это ж вино, что под­нес ты, — амвро­сия, нек­тар чистей­ший! —
Мол­вил, и сно­ва вина искро­мет­но­го я ему подал.
Три­жды ему под­но­сил я, и три­жды, дурак, выпи­вал он.
После того как вино зату­ма­ни­ло ум у цик­ло­па,
С мяг­кой и вкрад­чи­вой речью такой я к нему обра­тил­ся:
— Хочешь, цик­лоп, ты узнать мое зна­ме­ни­тое имя?
Я назо­ву его. Ты же обе­щан­ный дай мне пода­рок.
Я назы­ва­юсь Никто. Мне такое назва­ние дали
Мать и отец; и това­ри­щи все меня так вели­ча­ют. —
Так гово­рил я. Сви­ре­по взгля­нув­ши, цик­лоп мне отве­тил:
— Самым послед­ним из всех я съем Нико­го. Перед этим
Будут това­ри­щи все его съе­де­ны. Вот мой пода­рок! —
Так он ска­зал, покач­нул­ся и, навз­ничь сва­лил­ся, и, набок
Мощ­ную шею свер­нув­ши, лежал. Овла­дел им тот­час же
Все­по­ко­ря­ю­щий сон. Через глот­ку вино изрыг­нул он
И чело­ве­чье­го мяса кус­ки. Рва­ло его спья­ну.
Тут я обру­бок дуби­ны в горя­щие уго­лья всу­нул,
Чтоб нака­лил­ся конец. А спут­ни­ков всех я сло­ва­ми
Стал обо­д­рять, чтобы кто, убо­ясь, не отлы­нул от дела.
Вско­ре конец у дуби­ны олив­ко­вой стал раз­го­рать­ся,
Хоть и сырая была. И весь он зардел­ся ужас­но.
Бли­же к цик­ло­пу его из огня под­та­щил я. Кру­гом же
Ста­ли това­ри­щи. Бог вели­кую дер­зость вдох­нул в них.
Взя­ли обру­бок из дикой оли­вы с кон­цом заост­рен­ным,
В глаз вон­зи­ли цик­ло­пу. А я, упи­ра­я­ся свер­ху,
Начал обру­бок вер­теть, как в бревне кора­бель­ном вра­ща­ет
Плот­ник свер­ло, а дру­гие рем­нем его дви­га­ют сни­зу,
Взяв­шись с обе­их сто­рон; и вер­тит­ся оно непре­рыв­но.
Так мы в гла­зу вели­ка­на обру­бок с кон­цом рас­ка­лен­ным
Быст­ро вер­те­ли.
Воро­чал­ся глаз, обли­вае­мый кро­вью:
Жаром спа­ли­ло ему цели­ком и рес­ни­цы и бро­ви;
Лоп­ну­ло ябло­ко, вла­га его под огнем заши­пе­ла.
Так же, как если куз­нец топор иль боль­шую секи­ру
Сунет в холод­ную воду, они же шипят, зака­ля­ясь,
И от холод­ной воды ста­но­вит­ся креп­че желе­зо, —
Так заши­пел его глаз вкруг олив­ко­вой этой дуби­ны.
Страш­но и гром­ко завыл он, завы­ла ответ­но пеще­ра.
В ужа­се бро­си­лись в сто­ро­ны мы от цик­ло­па. Из гла­за
Быст­ро он вырвал обру­бок, обли­тый обиль­ною кро­вью,
В бешен­стве прочь от себя отшвыр­нул его мощ­ной рукою
И заво­пил, при­зы­вая цик­ло­пов, кото­рые жили
С ним по сосед­ству средь гор­ных леси­стых вер­шин по пеще­рам.
Гром­кие вопли услы­шав, сбе­жа­лись они ото­всюду,
Вход обсту­пи­ли в пеще­ру и спра­ши­вать нача­ли, что с ним:
— Что за беда при­клю­чи­лась с тобой, Поли­фем, что кри­чишь ты
Чрез амвро­сий­ную ночь и слад­ко­го сна нас лиша­ешь?
Иль кто из смерт­ных людей насиль­но угнал твое ста­до?
Иль само­го тебя кто-нибудь губит обма­ном иль силой? —
Им из пеще­ры в ответ закри­чал Поли­фем мно­го­мощ­ный:
— Дру­ги, Никто! Не наси­лье меня уби­ва­ет, а хит­рость! —
Те, отве­чая, к нему обра­ти­лись со сло­вом кры­ла­тым:
— Раз ты один и наси­лья никто над тобой не свер­ша­ет,
Кто тебя может спа­сти от болез­ни вели­ко­го Зев­са?
Тут уж роди­те­лю толь­ко молись, Посей­до­ну-вла­ды­ке! —
Так ска­зав­ши, ушли. И мое рас­сме­я­ло­ся серд­це,
Как обма­ну­ли его мое имя и тон­кая хит­рость.
Охая тяж­ко и кор­чась от боли, обша­рил рука­ми
Сте­ны цик­лоп, ото­дви­нул от вхо­да ска­лу, в середине
Вхо­да в пеще­ру усел­ся и руки рас­ста­вил, наде­ясь
Тех из нас изло­вить, кто б со ста­дом уйти попы­тал­ся.
Вот каким дура­ком в сво­их меня мыс­лях счи­тал он!
Я же обду­мы­вал, как бы все­го это луч­ше устро­ить,
Чтоб избав­ле­нье от смер­ти най­ти как това­ри­щам милым,
Так и себе; тут и пла­нов и хит­ро­стей ткал я нема­ло.
Дело ведь шло о душе. Беда надви­га­ла­ся близ­ко.
Вот наи­луч­шим какое реше­ние мне пока­за­лось.
Было нема­ло бара­нов кру­гом, густо­рун­ных и жир­ных,
Очень боль­ших и пре­крас­ных, с фиал­ко­во-тем­ною шер­стью.
Их поти­хонь­ку свя­зал я искус­но спле­тен­ной лозою,
Взяв из охап­ки ее, где спал вели­кан нече­сти­вый.
По три бара­на свя­зал я; това­ри­ща нес под собою
Сред­ний; дру­гие же оба его со сто­рон при­кры­ва­ли.
Трое бара­нов нес­ли това­ри­ща каж­до­го. Я же…
Был в этом ста­де баран, меж всех осталь­ных наи­луч­ший.
За спи­ну взяв­шись его, соскольз­нул я бара­ну под брю­хо
И на руках там повис и, в чудес­ную шерсть его креп­ко
Паль­ца­ми впив­шись, висел, отваж­ным испол­нен­ный духом.
Тяж­ко взды­хая, при­хо­да боже­ст­вен­ной Эос мы жда­ли.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Стал на паст­би­ще он коз­лов выго­нять и бара­нов.
Мат­ки ж в заку­тах, еще недо­ен­ные, гром­ко бле­я­ли, —
Взду­ло­ся вымя у них. Хозя­ин, тер­зае­мый злою
Болью, ощу­пы­вал свер­ху у всех про­бе­гав­ших бара­нов
Пыш­но­вол­ни­стые спи­ны. Совсем он, глу­пец, не заме­тил,
Что́ при­вя­за­но было под гру­дью бара­нов шер­сти­стых.
Самым послед­ним баран мой нару­жу пошел, отяг­чен­ный
Шер­стью густою и мною, испол­нив­шим замы­сел хит­рый.
Спи­ну ощу­пав его, ска­зал Поли­фем мно­го­мощ­ный:
— Ты ли, люби­мец мой милый? Послед­ним сего­дня пеще­ру
Ты покида­ешь; обыч­но не сза­ди дру­гих ты выхо­дишь:
Пер­вым из всех, вели­ча­во шагая, всту­па­ешь на луг ты,
Неж­но цве­ту­щий, и пер­вым к тече­ньям реки под­бе­га­ешь;
Пер­вым с паст­би­ща так­же спе­шишь и домой воз­вра­тить­ся
Вече­ром. Нын­че ж — послед­ний меж все­ми. Иль ждешь ты, тоскуя,
Гла­за хозяй­ско­го? Злой чело­век его начи­сто выжег,
С помо­щью спут­ни­ков жал­ких, мне чув­ства вином оту­ма­нив.
Имя зло­дею — Никто. И смер­ти ему не избег­нуть!
Если бы чув­ст­во­вать мог ты со мною и мог бы ска­зать мне,
Где от гне­ва ему мое­го уда­ет­ся укрыть­ся,
Я бы о зем­лю уда­рил его и пеще­ру повсюду
Моз­гом его бы обрыз­гал. Тогда бы нашло облег­че­нье
Серд­це мое от беды, что негод­ный Никто при­чи­нил мне. —
Так про­из­нес он и выпу­стил вон из пеще­ры бара­на.
Я неда­ле­ко от вхо­да в пеще­ру и внеш­ней огра­ды
Пер­вым на ноги стал и, това­ри­щей всех отвя­зав­ши,
С ними поспеш­но погнал тон­ко­но­гое жир­ное ста­до
Длин­ным обход­ным путем, пока мы суд­на не достиг­ли…
Столь­ко, одна­ко, отплыв­ши [в море], за сколь­ко кри­чав­ше­го мужа
Мож­но услы­шать, насмеш­ли­во я закри­чал Поли­фе­му:
— Что же, цик­лоп? Не у так уж бес­силь­но­го мужа, как вид­но,
В полой пеще­ре сво­ей пожрал ты това­ри­щей милых!
Так и долж­но было, гнус­ный зло­дей, при­клю­чить­ся с тобою,
Если ты в доме сво­ем гостей поедать не стра­шишь­ся.
Это — воз­мез­дье тебе от Зев­са и про­чих бес­смерт­ных! —
Так я ска­зал. Охва­ти­ла его еще боль­шая зло­ба.
Быст­ро вер­ши­ну высо­кой горы ото­рвал он и бро­сил.
Пред кораб­лем чер­но­но­сым с огром­ною силою камень
Гря­нул­ся в воду так близ­ко, что чуть не раз­бил его носа.
Море высо­ко вски­пе­ло от кам­ня, упав­ше­го в воду.
Как от мор­ско­го при­боя, боль­шая вол­на под­ня­ла­ся,
И под­хва­ти­ла корабль, и к суше назад погна­ла нас.
Шест длин­ней­ший я в руки схва­тил и, упер­шись, корабль наш
В сто­ро­ну прочь оттолк­нул: обо­д­ряя това­ри­щей, мол­ча
Им голо­вою кив­нул, на вес­ла налечь при­зы­вая,
Чтобы спа­стись нам. Нагну­лись они и уда­ри­ли в вес­ла.
Толь­ко лишь вдвое настоль­ко ж от ост­ро­ва мы уда­ли­лись,
Сно­ва цик­ло­пу собрал­ся я крик­нуть. Това­ри­щи в стра­хе
Напе­ре­рыв меня ста­ли удер­жи­вать мяг­кою речью:
— Дерз­кий! Зачем раз­дра­жа­ешь ты это­го дико­го мужа?
В море швыр­нув­ши утес, обрат­но погнал он корабль наш
К суше, и дума­ли мы, что уж гибе­ли нам не избег­нуть.
Если теперь он чей голос иль сло­во какое услы­шит, —
И кора­бель­ные брев­на и голо­вы нам раз­дро­бит он,
Мра­мор швыр­нув ост­ро­бо­кий: добро­сить до нас он суме­ет. —
Но не мог­ли убедить мое­го они сме­ло­го духа.
Зло­бой неисто­вой в серд­це горя, я отве­тил цик­ло­пу:
— Если, цик­лоп, из смерт­ных людей кто-нибудь тебя спро­сит,
Кто так позор­но тебя осле­пил, то ему ты отве­тишь:
То Одис­сей, горо­дов раз­ру­ши­тель, выко­лол глаз мне,
Сын он Лаэр­та, име­ю­щий дом на Ита­ке ска­ли­стой. —
Так я ска­зал. Заре­вел он от зло­сти и гром­ко вос­клик­нул:
— Горе! Сбы­лось надо мной пред­ска­за­ние древ­нее нын­че!
Был здесь один пред­ска­за­тель, пре­крас­ный на вид и высо­кий,
Сын Еври­ма Телам, зна­ме­ни­тей­ший в людях про­видец.
Жил и соста­рил­ся он, про­ри­цая цик­ло­пам в зем­ле их.
Он пред­ска­зал мне, что это как раз и слу­чит­ся со мною, —
Что от руки Одис­сея я зре­нье свое поте­ряю.
Ждал я все вре­мя, одна­ко: при­дет и боль­шой и пре­крас­ный
Муж к нам какой-то сюда, обле­чен­ный вели­кою силой.
Вме­сто того мало­рос­лый урод, чело­ве­чиш­ко хилый,
Зре­нье отнял у меня, вином перед этим сми­рив­ши!
Что ж, Одис­сей, воро­тись, чтоб мог тебе дать я пода­рок
И упро­сить Зем­ледерж­ца послать тебе путь без­опас­ный.
Сыном ему при­хо­жусь я, и хва­лит­ся он, что отец мне.
Он лишь один изле­чить меня мог бы, когда захо­тел бы:
Кро­ме него же никто из бла­жен­ных богов или смерт­ных. —
Так цик­лоп гово­рил. Но, ему воз­ра­жая, ска­зал я:
— О, если б мог я, лишив­ши тебя и дыха­нья и жиз­ни,
Так же вер­но тебя к Аиду отпра­вить, как вер­но
То, что уж гла­за тебе даже сам Посей­дон не изле­чит! —
Так я отве­тил. Тогда Посей­до­ну он начал молить­ся,
Обе руки про­сти­рая наверх, к мно­го­звезд­но­му небу:
— Слух пре­кло­ни, Посей­дон, чер­но­вла­сый Зем­ли Коле­ба­тель!
Если я впрямь тебе сын и хва­лишь­ся ты, что отец мне, —
Дай, чтоб домой не попал Одис­сей, горо­дов раз­ру­ши­тель,
Сын Лаэр­тов, име­ю­щий дом на Ита­ке ска­ли­стой.
Если ж судь­ба ему близ­ких увидеть и сно­ва вер­нуть­ся
В дом свой с высо­кою кров­лей и в милую зем­лю род­ную, —
Пусть после мно­гих несча­стий, това­ри­щей всех поте­ряв­ши,
Позд­но в чужом кораб­ле он вер­нет­ся и встре­тит там горе! —
Так гово­рил он, молясь, и был Чер­но­вла­сым услы­шан.
Камень еще тяже­лее и боль­ше под­нял он и быст­ро
Бро­сил его, раз­ма­хав и напряг­ши без­мер­ную силу.
Он поза­ди кораб­ля чер­но­но­со­го с силой огром­ной
Гря­нул­ся в воду так близ­ко, что чуть по кор­ме не уда­рил.
Море высо­ко вски­пе­ло от кам­ня, упав­ше­го в воду.
Вол­ны корабль под­хва­ти­ли и к суше впе­ред понес­ли нас».

Гомер. Одиссея. Песнь 1. 68. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. 696) (греческий эпос 8 в. до н. э.):

 

«Но Посей­дон-зем­ледер­жец к нему не име­ю­щим меры
Гне­вом пыла­ет за то, что цик­лоп Поли­фем бого­рав­ный
Гла­за лишен им, — цик­лоп, чья сила меж про­чих цик­ло­пов
Самой вели­кой была; родил­ся он от ним­фы Фоосы,
Доче­ри Фор­ки­на, стра­жа немолч­но шумя­ще­го моря,
В связь с Посей­до­ном-вла­ды­кой всту­пив­шей в пеще­ре глу­бо­кой.
С этой поры коле­ба­тель зем­ли Посей­дон Одис­сея
Не уби­ва­ет, но прочь отго­ня­ет от милой отчиз­ны».

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. E7. 3 — 9. (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 6) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

 

«Оста­вив весь свой флот у близ­ле­жа­ще­го ост­ро­ва. Одис­сей на одном кораб­ле выса­дил­ся на зем­ле кик­ло­пов. С две­на­дца­тью спут­ни­ка­ми он поки­нул корабль. Побли­зо­сти от моря нахо­ди­лась пеще­ра, и Одис­сей вошел в нее, неся мех с вином, кото­рый пода­рил ему Марон. Пеще­ра эта при­над­ле­жа­ла Поли­фе­му, сыну Посей­до­на и ним­фы Тоосы. Поли­фем был вели­кан, дикарь и людо­ед; един­ст­вен­ный глаз его нахо­дил­ся посреди лба. Спут­ни­ки Одис­сея разо­жгли костер и, заре­зав несколь­ких коз­лят, пообеда­ли. Когда кик­лоп при­шел, он загнал все ста­до в пеще­ру и зава­лил выход огром­ным кам­нем. Увидев спут­ни­ков Одис­сея, он сра­зу сожрал несколь­ких. Одис­сей пред­ло­жил ему отведать вина, кото­рое было пода­ре­но ему Маро­ном. Выпив пред­ло­жен­ное, Поли­фем попро­сил еще. Выпив и это, он спро­сил Одис­сея, как его зовут. Одис­сей отве­тил, что его зовут Никто. Тогда Поли­фем пообе­щал съесть его в послед­нюю оче­редь, доба­вив, что это пода­рок, кото­рый он, Поли­фем, дарит ему как гостю. Затем упив­ший­ся вином Поли­фем улег­ся спать. Одис­сей же, отыс­кав лежав­ший в пеще­ре кол, вме­сте с четырь­мя сво­и­ми спут­ни­ка­ми заост­рил его, обжег на кост­ре и осле­пил Поли­фе­ма. Послед­ний стал гром­ко кри­чать, созы­вая живу­щих вокруг кик­ло­пов. Те собра­лись и ста­ли спра­ши­вать Поли­фе­ма, кто его обидел. Поли­фем отве­тил: «Никто», и тогда кик­ло­пы разо­шлись, поняв его ответ в том смыс­ле, что никто его не оби­жал. Когда ста­до ста­ло рвать­ся на при­выч­ное для него паст­би­ще, Поли­фем открыл вход в пеще­ру и, став там, широ­ко рас­ки­ну­ты­ми рука­ми ощу­пы­вал выхо­дя­щих живот­ных. Одис­сей стал свя­зы­вать бара­нов по трое… и сам уце­пил­ся сни­зу за само­го боль­шо­го бара­на, укрыв­шись у него под брю­хом. Так он выбрал­ся из пеще­ры вме­сте со ста­дом.
Одис­сей отвя­зал сво­их спут­ни­ков от овец, загнал ста­до на свои кораб­ли и, отплы­вая, крик­нул кик­ло­пу, что его имя — Одис­сей и что ему уда­лось избе­жать рук Поли­фе­ма. Кик­ло­пу же неко­гда про­ри­ца­тель пред­ска­зал, что он будет ослеп­лен Одис­се­ем. Услы­шав имя Одис­сея, Поли­фем стал ломать рука­ми ска­лы и метать их в море: кораб­лю Одис­сея едва уда­лось уйти от гибе­ли. С это­го вре­ме­ни Посей­дон воз­не­на­видел Одис­сея».

Платон. Законы. 680b. Пер. Т. В. Васильевой. (Источник: Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Т. 1 /Общ. ред. А. Ф. Лосева и др.; Авт. вступит. статьи А. Ф. Лосев; Примеч. А. А. Тахо-Годи; Пер. с древнегреч. – М.: Мысль, 1994. – С. 634-635) (греческий философ 4 в. до н. э.):

 

«Мне кажется, все называют тогдашнее [наиболее примитивная форма] государственное устройство династией… Гомер рассказывает, что именно так было в месте пребывания киклопов, говоря:

Нет между ними ни сходбищ народных, ни общих советов;
В темных пещерах они иль на горных вершинах высоких
Вольно живут; над женой и детьми безотчетно там каждый
Властвует, зная себя одного, о других не заботясь…

Сейчас же он прекрасно подтвердил твои слова, изображая, согласно преданию, первоначальный быт киклопов диким».

Страбон. География. Книга 13. 1. 25. (Источник: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. — М.: Наука, 1964. – С. 445) (греческий географ 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

 

«Поэт, по сло­вам Пла­то­на, при­во­дя при­ме­ром пер­вой сту­пе­ни циви­ли­за­ции жизнь кик­ло­пов, кото­рые пита­лись дики­ми пло­да­ми и оби­та­ли на вер­ши­нах гор в пеще­рах:

…зем­ля там
Туч­ная щед­ро сама без паха­нья и сева дает им
Все…
Нет меж­ду ними ни сход­бищ народ­ных, ни общих сове­тов
В тем­ных пеще­рах они иль на гор­ных вер­ши­нах высо­ких
Воль­но живут; над женой и детьми безот­чет­но там каж­дый
Власт­ву­ет.
(Од. IX, 109, 112—114)»

Павсаний. Описание Эллады. Книга 8. 28. 1. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

 

«Гомер… в «Одис­сее» же он напи­сал, буд­то на кораб­ли Одис­сея напа­ли лестри­го­ны, подоб­ные гиган­там, а не про­стым смерт­ным; кро­ме того, в уста царя феа­ков он вло­жил сло­ва, что феа­ки близ­ки богам, как кик­ло­пы и пле­мя гиган­тов».

Филострат Старший. Картины. Книга 2. 18. (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):

 

«[Якобы описание древнегреческой картины в Неаполе]
Циклоп. Те кто живет здесь и виноград собирает, не пахали, мальчик, земли, не сажали – сама собою земля посылает им это. Это – циклопы, для которых (почему – я не знаю, так захотели представить поэты) все, что приносит земля, родится само собою. Пастухами сделала их земля, выкармливая для них стада; считается, что молоко этих стад служит им и питьем и питанием. Они не знают ни общих собраний, ни совещаний, не имеют даже домов, живут в ущельях, в пещерах горы. Всех остальных мы не будем касаться, а вот посмотри на Полифема, сына Посейдона: самый дикий из них, он живет здесь; одна бровь у него над его единственный глазом; его широченный нос навис над самой губой; питается он человеческим мясом, как самые дикие львы».

Овидий. Метаморфозы. Книга 14. 2. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Так­же цик­ло­пов поля, что не зна­ют моты­ги и плу­га,
Коим нуж­ды нико­гда не быва­ло в высо­ких упряж­ках».

Овидий. Метаморфозы. Книга 15. 90. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

 

«Зна­чит, меж столь­ких богатств, что мате­рью луч­шей, зем­лею,
Порож­де­ны, ты лишь рад одно­му: плоть зубом жесто­ким
Рвать на кус­ки и тер­зать, воз­рож­дая повад­ки Цик­ло­пов?»

Плиний Старший. Естественая история. Книга 3. 89. (Перевод с латинского Б. А. Старостина). (Источник: Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Ижевск: 2010, вып. 1 (§§1—32) (римская энциклопедия 1 в. н. э.):

«[Около Кати­ны на Сицилии]
[Далее] три ска­лы Цик­ло­пов, гавань Улис­са [Одиссея]»

Плиний Старший. Естественая история. Книга 7. 9. (Перевод с латинского Б. А. Старостина). (Источник: Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Ижевск: 2010, вып. 1 (§§1—32) (римская энциклопедия 1 в. н. э.):

 

«Мы обна­ру­жи­ли, что суще­ст­ву­ют пле­ме­на ски­фов, и при­том мно­го­чис­лен­ные, кото­рые яко­бы пита­ют­ся чело­ве­че­ской пло­тью. Само по себе это может быть неве­ро­ят­ным, если бы мы не зна­ли, что в цен­тре мира, на Сици­лии и в Ита­лии были такие чудо­вищ­ные пле­ме­на, как цик­ло­пы1 и лестри­го­ны».

ИСТОЧНИКИ

Греческие

• Гомер. Одиссея. (Источник: Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого Н. Гнедича. – М.: Художественная литература, 1967. – С. ???-???) (греческий эпос 8 в. до н. э.):
• Платон. Законы.  / Пер. А. Н. Егунова. (Источник: Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Т. IV /Общ. ред. А. Ф. Лосева и др.; Авт. вступит. статьи А. Ф. Лосев; Примеч. А. А. Тахо-Годи; Пер. с древнегреч. – М.: Мысль, 1994. – С. ???-???) (греческий философ 4 в. до н. э.):
•  Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. ???-???) (греческий мифограф 2 в. н. э.):
• Страбон. География. (Источник: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. – М.: Наука, 1964. – С. ???-???) (греческий географ 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
•  Павсаний. Описание Эллады. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):
• Филострат Старший. Картины. (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):

Римские

• Овидий. Метаморфозы. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):
• Плиний Старший. Естественая история.  / Перевод с латинского Б. А. Старостина. (Источник: Вопросы истории естествознания и техники. № 3. Москва, 2007. – С. 110-142) (римская энциклопедия 1 в. н. э.):
•  Валерий Флакк. Аргонавтика. (Источник: Валерий Флакк. Аргонавтика. Книга первая / Под общ. ред. А.В. Подосинова. М.: Импэто, 2013. – С. ???-???):

Список используемой литературы

Полная библиография переводов, цитируемых на этой странице.