Овидий. Метаморфозы. Книга IX

Что за при­чи­на взды­хать и как рог обло­мил­ся у бога,
Про­сит Неп­ту­нов герой рас­ска­зать; и Поток Калидон­ский,
Под трост­ни­ко­вый венок подо­брав свои воло­сы, начал:
«Прось­ба твоя тяже­ла, ибо кто, побеж­ден­ный, захо­чет
5 Бит­вы свои вспо­ми­нать? Рас­ска­жу по поряд­ку, одна­ко:
Мень­ше в моем пора­же­нье сты­да, чем в боре­нье — поче­та,
И победи­те­лем я столь вели­ким уте­шен нема­ло.
Может быть, изда­ле­ка до тебя и дошло Дея­ни­ры
Имя; когда-то была она див­но­пре­крас­ною девой,
10 Мно­гих влюб­лен­ных в нее домо­га­те­лей целью завид­ной.
С ними, ее испро­сить, в дом тестя явил­ся я тоже.
“Зятем меня назо­ви, — я ска­зал ему, — сын Пар­фа­о­на!”
Так же ска­зал и Алкид. Осталь­ные нам двум усту­пи­ли.
Тот похва­лял­ся, что даст им Юпи­те­ра в све­к­ры, и сла­ву
15 Подви­гов труд­ных, и все, что по воле он маче­хи вынес.
Я воз­ра­жал, что позор, если бог чело­ве­ку усту­пит, —
Богом он не был тогда: “Пред собою ты видишь вла­ды­ку
Вод, что, наклон­но катясь, по вла­де­ньям тво­им про­те­ка­ют.
Нет, не из чуж­дых кра­ев посто­яль­цем зять тебе при­слан, —
20 Буду я — свой чело­век и часть тво­е­го досто­я­нья.
Не повреди­ло бы мне лишь одно, что цари­цей Юно­ной
Я не гоним, не несу ника­кой под­не­воль­ной работы!
Еже­ли хва­лишь­ся ты, что Алк­ме­ной рож­ден, то Юпи­тер
Лож­ный роди­тель тебе, а коль под­лин­ный, — зна­чит, пре­ступ­ный.
25 Мате­ри блудом себе при­об­рел ты отца: выби­рай же,
Иль не Юпи­тер роди­тель тебе, иль рож­ден ты постыд­но?”
На гово­ря­ще­го так он дав­но уже ско­шен­ным гла­зом
Смот­рит, не в силах уже управ­лять рас­па­лив­шим­ся гне­вом,
И воз­ра­жа­ет в ответ: “Не язык, а рука — моя сила.
30 Лишь бы в борь­бе одо­леть, — побеж­дай в раз­го­во­рах, пожа­луй!”
Гроз­ный ко мне под­сту­пил. После речи такой уж не мог я
Пятить­ся: тот­час с себя я зеле­ную сбро­сил одеж­ду,
Выста­вил руки впе­ред и дер­жал кула­ки перед гру­дью,
Став в поло­же­нье бой­ца, все чле­ны к борь­бе при­гото­вил.
35 При­горш­ню пыли набрав, меня он той пылью осы­пал;
Тот­час и сам пожел­тел, пес­ком зане­сен­ный сыпу­чим.
То за заше­ек меня, то за ноги про­вор­ные схва­тит, —
Прав­да, иль чудит­ся так, — но со всех он сто­рон напа­да­ет.
Тяжесть моя защи­ща­ла меня, он наска­ки­вал тщет­но.
40 Так непо­движ­на ска­ла, на кото­рую с шумом вели­ким
При­сту­пом вол­ны идут: сто­ит, обес­пе­че­на гру­зом.
Вот мы чуть-чуть ото­шли и уж сно­ва схо­дим­ся бить­ся.
Креп­ко сто­им на зем­ле, поре­шив не сда­вать­ся. При­жа­лись
Креп­ко ногою к ноге. Всей гру­дью впе­ред накло­нив­шись,
45 Паль­ца­ми паль­цы дав­лю и на лоб его лбом нажи­маю.
Видел я, схо­дят­ся так два могу­чих быка, состя­за­ясь,
Если награ­да борь­бы, кра­са­ви­ца пер­вая пас­т­вы,
Сам­ка кида­ет их в бой, а ско­ти­на глядит и стра­шит­ся,
В недо­уме­нии, кто заво­ю­ет такую дер­жа­ву.
50 Три­жды отбро­сить хотел от себя сын гроз­ный Алкея
Грудь мою в этой борь­бе. По чет­вер­то­му разу объ­я­тий
Все ж он избег и сумел свои выз­во­лить руки, отвел их;
Тут же он руку напряг, — это чистая прав­да! — и сра­зу
Пере­вер­нул меня вдруг и налег всей тяже­стью сза­ди.
55 Вери­те ль, нет ли, — но я не стрем­люсь неправ­ди­вым рас­ска­зом
Сла­ву снис­кать! — почуди­лось мне, что горой я при­дав­лен.
Еле я выта­щить мог увлаж­нен­ные потом обиль­ным
Руки, едва разо­рвав вкруг груди тугое объ­я­тье.
Я зады­хал­ся, но он не поз­во­лил мне с силой собрать­ся.
60 Шею мою захва­тил. Нако­нец, уж не мог я не тро­нуть
Зем­лю коле­ном сво­им и песок заку­сил, побеж­ден­ный.
Силой сла­бее его, при­бе­гаю к сво­им ухищ­ре­ньям
И усколь­заю из рук, пре­вра­тив­шись в длин­но­го змея.
Но меж­ду тем как я полз, обра­зуя изви­вы и коль­ца,
65 Страш­но сви­стя и при­том шеве­ля язы­ком раз­дво­ен­ным,
Захо­хотал лишь тиринф­ский герой на мои ухищ­ре­нья, —
Мол­вив: “Змей укро­щать, — то подвиг моей колы­бе­ли!
Если дра­ко­нов дру­гих победить, Ахе­лой, ты и можешь,
Все ж не ничтож­ная ль часть ты, змей, Лер­ней­ской Ехид­ны?
70 Та раз­мно­жа­лась от ран; из сот­ни голов ни еди­ной
Было нель­зя у нее без­на­ка­зан­но сре­зать, чтоб тот­час,
Две обре­тя голо­вы, ее выя не ста­ла силь­нее;
Отпрыс­ки новых гадюк появ­ля­лись в поги­бе­ли, убыль
Впрок ей была, я ее одо­лел и пле­нил, одолев­ши.
75 Кто же ты после того, — зме­ей обер­нув­ший­ся лжи­во,
Воин с ору­жьем чужим, обли­чьем при­кры­тый заём­ным?”
Так он ска­зал; и схва­тил, как узлом, меня свер­ху за гор­ло
Паль­ца­ми. Дух занял­ся, был я сдав­лен слов­но кле­ща­ми:
Осво­бо­дить лишь гор­тань я боль­ши­ми пер­ста­ми пытал­ся.
80 После того, побеж­ден­но­му, мне оста­вал­ся лишь тре­тий
Образ — быка; и, в быка обра­тясь, вновь в бит­ву сту­паю.
С левой тогда сто­ро­ны он на шею заки­нул мне руки,
Тащит меня за собой, — побе­жав­ше­го было, — кру­тые
В зем­лю встав­ля­ет рога и меня на песок про­сти­ра­ет.
85 Мало того: бес­по­щад­ной рукой он лома­ет мой креп­кий
Рог, захва­чен­ный им, и сры­ва­ет, чело иска­жая.
Ним­фы пло­да­ми мой рог и цве­та­ми души­сты­ми пол­нят,
И освя­ща­ют, — и он пре­вра­ща­ет­ся в Рог изоби­лья», —
Мол­вил. Наяда тогда, подо­брав­шись, подоб­но Диане, —
90 Из услу­жав­ших одна, — с воло­са­ми, упав­ши­ми воль­но,
Вхо­дит, с собою неся в том самом рос­кош­ней­шем роге
Целую осень — пло­дов уро­жай в завер­ше­ние пира.

Лишь рас­све­ло и едва по вер­ши­нам уда­ри­ло солн­це,
Юно­ши, встав, разо­шлись; дожи­дать­ся не ста­ли, что вол­ны

95 Сно­ва покой обре­ли и тек­ли без­мя­теж­но, что воды
Бур­ные вновь улег­лись. Ахе­лой же свой лик дере­вен­ский,
Свой обез­до­лен­ный лоб — в глу­бо­кую спря­тал пучи­ну.
Но не вреди­ла ему укра­ше­нья было­го утра­та.
Рог был дру­гой невредим. К тому же вет­ло­вой лист­вою
100 Мог он позор голо­вы при­кры­вать иль вен­ком камы­шо­вым.
Но для тебя, Несс лютый, любовь к той деве при­чи­ной
Гибе­ли ста­ла, — ты пал, прон­зен­ный кры­ла­той стре­лою.
Древ­ле Юпи­те­ра сын, с моло­дой воз­вра­ща­ясь супру­гой
К отчим сте­нам, подо­шел к стре­ми­тель­ным водам Эве­на;
105 Боль­ше обыч­но­го вздут был поток непо­го­дою зим­ней,
В водо­во­ротах был весь, пре­рва­лась по нему пере­пра­ва.
Неустра­шим за себя, за супру­гу Геракл опа­сал­ся.
Тут подо­шел к нему Несс — и могу­чий, и знаю­щий бро­ды.
«Пусть, дове­рив­шись мне, — гово­рит, — на брег супро­тив­ный
110 Сту­пит она, о Алкид! Ты же — силь­ный — вплавь пере­правь­ся».
Блед­ную, перед рекой и кен­тав­ром дро­жав­шую в стра­хе,
Взял калидон­ку герой-аони­ец и пере­дал Нес­су.
Сам же, — как был, отяг­чен кол­ча­ном и шку­рою льви­ной, —
Пали­цу, так­же и лук, на берег дру­гой пере­ки­нул, —
115 «Раз уж пустил­ся я вплавь, — одо­лею тече­ние!» — мол­вил.
Сме­ло поплыл; где тише места на реке, и не спро­сит!
Даже не хочет, плы­вя, заби­рать по тече­нью пото­ка.
Толь­ко он бре­га достиг и лук пере­бро­шен­ный под­нял,
Как услы­хал вдруг голос жены и увидел, что с ношей
120 Хочет кен­тавр ускольз­нуть. «На ноги наде­ясь напрас­но,
Мчишь­ся ты, дерз­кий, куда? — вос­клик­нул он. — Несс двое­вид­ный,
Слу­шай, тебе гово­рю, — себе не при­сва­и­вай наше!
Если ты вовсе ко мне не пита­ешь почте­нья, при­пом­нить
Мог бы отца коле­со и люб­ви избе­гать запре­щен­ной.
125 Но от меня не уйдешь, хоть на кон­скую мощь поло­жил­ся.
Раной настиг­ну тебя, не нога­ми!» Послед­нее сло­во
Дей­ст­ви­ем он под­твер­дил: прон­зил убе­гав­ше­го спи­ну
Ост­рой вдо­гон­ку стре­лой, — и конец ее вышел из груди.
Толь­ко он вырвал стре­лу, как кровь из обо­их отвер­стий
130 Хлы­ну­ла, с ядом сме­сясь смер­то­нос­ным жел­чи лер­ней­ской.
Несс же ту кровь подо­брал: «Нет, я не умру неот­мщен­ным!» —
Про­го­во­рил про себя и зали­тую кро­вью одеж­ду
Отдал добы­че сво­ей, — как любов­но­го при́ворот чув­ства.
Вре­ме­ни мно­го про­шло, и вели­ко­го сла­ва Герак­ла
135 Зем­лю напол­ни­ла всю и насы­ти­ла маче­хи зло­бу.
Пом­ня обет, Эха­лию взяв, победи­тель собрал­ся
Жерт­вы Кеней­ско­му жечь Юпи­те­ру. Вско­ре донес­ся
Слух, Дея­ни­ра, к тебе — мол­ва говор­ли­вая рада
К истине ложь при­ме­шать и от соб­ст­вен­ной лжи вырас­та­ет, —
140 Слы­шит и верит жена, что Амфи­т­ри­о­нида пле­ни­ла
Дева Иола вда­ли. Потря­сен­ная новой изме­ной,
Пла­кать спер­ва нача­ла; рас­то­пи­ла несчаст­ная муку
Горь­кой сле­зой; но потом, — «Зачем я, одна­ко, — ска­за­ла, —
Пла­чу? Сле­зы мои лишь усла­дой сопер­ни­це будут.
145 Ско­ро при­будет она: мне что-нибудь надо при­ду­мать
Спеш­но, чтоб ложем моим завла­деть не успе­ла дру­гая.
Пла­кать ли мне иль мол­чать? В Калидон ли вер­нуть­ся, остать­ся ль?
Бро­сить ли дом? Иль про­ти­вить­ся, средств иных не имея?
Что, если я, Меле­агр, не забыв, что тво­ею сест­рою
150 Я рож­де­на, пре­ступ­ле­нье свер­шу и сопер­ни­цы смер­тью
Всем дока­жу, како­ва оскорб­лен­ной жен­щи­ны сила!»
В раз­ные сто­ро­ны мысль ее мечет­ся! Все же реше­нье
При­ня­то: мужу послать напо­ен­ную Нес­со­вой кро­вью
Туни­ку, чтобы вер­нуть вновь силу люб­ви осла­бев­шей.
155 Лих­а­су дар, неиз­вест­ный ему, сне­сти пору­ча­ет, —
Буду­щих бед­ст­вий залог! Несчаст­ная лас­ко­во про­сит
Мужу его пере­дать. Герой при­ни­ма­ет, не зная:
Вот уж он пле­чи облек тем ядом Лер­ней­ской Ехид­ны.
Пер­вый огонь раз­ведя и с моль­бой фими­ам вос­ку­ряя,
160 Сам он из чаши вино воз­ли­вал на мра­мор алтар­ный.
Яд разо­грел­ся и вот, рас­т­во­рив­шись от жара, широ­ко
В тело Герак­ла про­ник и по всем его чле­нам раз­лил­ся.
Сколь­ко он мог, подав­лял при­выч­ным муже­ст­вом сто­ны, —
Боль победи­ла его нако­нец, и алтарь оттолк­нул он
165 И вос­кли­ца­нья­ми всю огла­ша­ет дуб­рав­ную Эту.
Мед­лить нель­зя: разо­рвать смер­то­нос­ную тщит­ся руба­ху,
Но, отди­ра­ясь сама, отди­ра­ет и кожу. Про­тив­но
Мол­вить! То к телу она при­ли­па­ет — сорвать невоз­мож­но! —
Или же мяса кло­ки обна­жа­ет и мощ­ные кости.
170 Слов­но желе­зо, когда погру­зишь рас­ка­лен­ное в воду,
Кровь у стра­даль­ца шипит и вски­па­ет от яро­го яда.
Меры стра­да­нию нет. Вся грудь пожи­ра­ет­ся жад­ным
Пла­ме­нем. С тела все­го кро­вя­ная испа­ри­на льет­ся.
Жилы, сго­рая, тре­щат. И, почув­ст­во­вав, что разъ­еда­ет
175 Тай­ное тле­нье нут­ро, про­стер к небе­сам он ладо­ни.
«Гибе­лью нашей, — вскри­чал, — уто­ляй­ся, Сатур­ния, ныне!
О, уто­ляй­ся! С небес, о жесто­кая, мукой любуй­ся!
Звер­ское серд­це насыть! Но если меня пожа­лел бы
Даже и враг, — ибо враг я тебе, — удру­чен­ную пыт­кой
180 Горь­кую душу мою, для трудов порож­ден­ную, вырви!
Смерть мне будет — как дар, и для маче­хи — дар под­хо­дя­щий!
Неко­гда хра­мы богов сквер­нив­ше­го пут­ни­ков кро­вью,
Я Бузи­рида сми­рил; у Антея сви­ре­по­го отнял
Я мате­рин­скую мощь; не сму­тил меня пас­тырь ибер­ский
185 Трой­ст­вен­ным видом, ни ты сво­им трой­ст­вен­ным видом, о Цер­бер!
Руки мои, вы ль рогов не при­гну­ли могу­че­го тура?
Ведо­мы ваши дела и Элиде, и водам Стим­фа­лы,
И Пар­те­ний­ским лесам. Был доб­ле­стью вашей похи­щен
Воин­ский пояс с резь­бой, фер­мо­донт­ско­го золота; вами
190 Взя­ты пло­ды Гес­пе­рид, бере­же­ные худо Дра­ко­ном.
Про­ти­во­стать не мог­ли мне кен­тав­ры, не мог разо­ри­тель
Гор­ной Арка­дии — вепрь, про­ку в том не было Гид­ре,
Что от уда­ров рос­ла, что мощь обре­та­ла двой­ную.
Раз­ве фра­кий­ских коней, чело­ве­чьей насы­щен­ных кро­вью,
195 Я, подой­дя, не узрел у напол­нен­ных тру­па­ми яслей,
Не раз­ме­тал их, узрев, не пле­нил и коней и вла­дель­ца?
В этих задох­шись руках, и Немей­ская пала гро­ма­да.
Выей дер­жал небе­са. Уто­ми­лась давать при­ка­за­нья
В гне­ве Юно­на; лишь я утом­ле­нья не знаю в дея­ньях!
200 Новая ныне напасть, — одо­леть ее доб­лесть бес­силь­на,
Сла­бы копье и бро­ня; в глу­бине уж по лег­ким блуж­да­ет,
Плоть разъ­едая, огонь и по всем раз­ли­ва­ет­ся чле­нам.
Счаст­лив меж тем Эври­сфей! И есть же, кото­рые верят,
В суще­ст­во­ва­нье богов!» — ска­зал, и по́ вер­ху Эты
205 Вот уже шест­ву­ет он, как тур, за собою вла­ча­щий
В тело вон­зив­ший­ся дрот, — а метав­ший спа­са­ет­ся бег­ст­вом.
Ты увидал бы его то сте­наю­щим, то разъ­ярен­ным,
Или стре­мя­щим­ся вновь изо­рвать всю в кло­чья одеж­ду,
Или валя­щим ство­лы, иль испол­нен­ным гне­ва на горы,
210 Или же руки свои про­сти­раю­щим к отче­му небу.
Лих­а­са он увидал тре­пе­тав­ше­го, рядом в пеще­ре
Скры­то­го. Мука в тот миг все неистов­ство в нем про­буди­ла.
«Лих­ас, не ты ли, — вскри­чал, — мне пере­дал дар погре­баль­ный?
Смер­ти не ты ли винов­ник моей?» — а тот испу­гал­ся,
215 Блед­ный, дро­жит и сло­ва изви­не­ния мол­вит сми­рен­но.
Вот уж хотел он коле­на обнять, но схва­тил его тут же
Гнев­ный Алкид и силь­ней, чем бал­ли­стой, и три и четы­ре
Раза кру­тил над собой и забро­сил в Эвбей­ские воды.
Меж­ду небес и зем­ли отвер­дел он в воздуш­ном про­стран­стве, —
220 Так дожди — гово­рят — под холод­ным сгу­ща­ют­ся вет­ром,
И обра­зу­ет­ся снег, сжи­ма­ет­ся он от вра­ще­нья
Плав­но­го, и, округ­лясь, пре­вра­ща­ют­ся в гра­ди­ны хло­пья.
Так вот и он: в пустоту испо­лин­ски­ми бро­шен рука­ми,
Белым от ужа­са стал, вся влаж­ность из тела исчез­ла,
225 И — по пре­да­нью веков — пре­вра­тил­ся в утес он без­душ­ный.
Ныне еще из Эвбей­ских пучин высту­па­ет высо­ко
Строй­ной ска­лой и как буд­то хра­нит чело­ве­че­ский облик.
Как за живо­го — задеть за него опа­са­ет­ся корм­щик, —
Лих­а­сом так и зовут. Ты же, сын Юпи­те­ра слав­ный,
230 Древ нало­мав, что на Эте кру­той взрас­ли, воз­дви­га­ешь
Сам погре­баль­ный костер, а лук и в уеми­стом туле
Стре­лы, кото­рым опять увидать Или­он пред­сто­я­ло,
Сыну Пеан­та даешь. Как толь­ко под­бро­сил помощ­ник
Пищи огню и костер уже весь запы­лал, на вер­ши­ну
235 Груды дре­вес­ной ты сам немед­ля немей­скую шку­ру
Сте­лешь; на пали­цу лег голо­вой и на шку­ре про­стер­ся.
Был же ты ликом таков, как буд­то воз­лег и пиру­ешь
Меж­ду напол­нен­ных чаш, вен­ка­ми цве­тов разу­кра­шен!
Ста­ло силь­ней меж­ду тем и по всем сто­ро­нам зашу­ме­ло
240 Пла­мя, уже подо­шло к его телу спо­кой­но­му, он же
Силу огня пре­зи­рал. Устра­ши­лись тут боги, что гибнет
Осво­бо­ди­тель зем­ли; и Юпи­тер с сия­ю­щим ликом
Так обра­тил­ся к богам: «Ваш страх — для меня уте­ше­нье,
О небо­жи­те­ли! Днесь вос­хва­лять себя не уста­ну,
245 Что бла­го­род­но­го я и отец и пра­ви­тель наро­да,
Что обес­пе­чен мой сын бла­го­склон­но­стью так­же и вашей.
Хоть возда­е­те ему по его непо­мер­ным дея­ньям,
Сам я, одна­ко, в дол­гу. Но пусть пере­ста­нут боять­ся
Вер­ные ваши серд­ца: пре­зри­те этей­ское пла­мя!
250 Все победив, победит он огонь, созер­цае­мый вами.
Частью одной, что от мате­ри в нем, он почув­ст­ву­ет силу
Пла­ме­ни. Что ж от меня — веко­веч­но, то вла­сти не зна­ет
Смер­ти, и ей непри­част­но, огнем ника­ким не сми­ри­мо.
Ныне его, лишь умрет, вос­при­му я в пре­де­лах небес­ных
255 И упо­ваю: богам всем будет подоб­ный посту­пок
По серд­цу. Если же кто огор­чит­ся, пожа­луй, что богом
Станет Геракл, то и те, хоть его награж­дать не жела­ли б,
Зная заслу­ги его, поне­во­ле со мной согла­сят­ся».
Боги одоб­ри­ли речь, и супру­га дер­жав­ная даже
260 Не омра­чи­лась лицом, — омра­чи­лась она, лишь услы­шав
Самый конец его слов, и на муж­нин намек осер­ди­лась.
А меж­ду тем что мог­ло обра­тить­ся под пла­ме­нем в пепел,
Муль­ки­бер все отре­шил, и обли­чье Герак­ло­во ста­ло
Неузна­вае­мо. В нем ниче­го мате­рин­ско­го боле
265 Не оста­ва­лось. Чер­ты Юпи­те­ра в нем сохра­ни­лись.
Так змея, обно­вясь, вме­сте с кожей сбро­сив и ста­рость,
В пол­ной явясь кра­со­те, чешу­ей моло­дою свер­ка­ет.
Толь­ко тиринф­ский герой отре­шил­ся от смерт­но­го тела,
Луч­шею частью сво­ей рас­цвел, стал ростом казать­ся
270 Выше и страх воз­буж­дать вели­чьем и важ­но­стью новой.
И все­мо­гу­щий отец в колес­ни­це чет­вер­кой вос­хи­тил
Сына сре­ди обла­ков и вме­стил меж лучи­стых созвездий.
Тяжесть почу­ял Атлант. И тогда Эври­сфея, одна­ко,
Все еще гнев не утих. Он отца нена­видя, потом­ство,
275 Лютый, пре­сле­до­вать стал. С арго­лид­ской Алк­ме­ной, печаль­ной
Веч­но, Иола была, и лишь ей пове­ря­ла ста­ру­ха
Жало­бы или рас­сказ о все­свет­но извест­ных дея­ньях
Сына и беды свои. А с Иолой, веле­ньем Герак­ла,
Юно­ша Гилл разде­лял и любов­ное ложе и душу;
280 Ей бла­го­род­ным пло­дом он напол­нил утро­бу. Алк­ме­на
Так обра­ти­ла­ся к ней: «Да хра­нят тебя боги все­час­но!
Пусть они срок сокра­тят неиз­беж­ный, когда ты, созрев­ши,
Будешь Или­фию звать, — попе­че­ние роб­ких родиль­ниц, —
Что не хоте­ла помочь мне по мило­сти гнев­ной Юно­ны.
285 День при­бли­жал­ся, на свет нарож­дал­ся Геракл, совер­ши­тель
Подви­гов, солн­це меж тем до деся­то­го зна­ка достиг­ло.
Тяжесть чре­во мое напряг­ла, и плод мой созрев­ший
Столь ока­зал­ся велик, что в винов­ни­ке скры­то­го гру­за
Вся­кий Юпи­те­ра мог уга­дать. Выно­сить свои муки
290 Долее я не мог­ла. И ныне от ужа­са тело
Все холо­де­ет, когда гово­рю; лишь вспом­ню, — стра­даю.
Семь я тер­за­лась ночей, дней столь­ко же, и уто­ми­лась
От нескон­чае­мых мук, и к небу про­стер­ла я руки,
С гром­ким кри­ком зва­ла я Луци­ну и Ник­сов двой­нич­ных.
295 И появи­лась она, но настро­е­на гне­вом Юно­ны
Злоб­ной, гото­вая ей при­не­сти мою голо­ву в жерт­ву.
Толь­ко лишь сто­ны мои услы­ха­ла, на жерт­вен­ник села
Воз­ле две­рей и, коле­но одно поло­жив на дру­гое,
Меж­ду собою пер­сты спле­тя напо­до­бие греб­ня,
300 Мне не дава­ла родить. Закли­на­ния тихо шеп­та­ла,
Ими меша­ла она завер­шить­ся начав­шим­ся ро́дам.
Силюсь, в безумье хулой Олим­пий­ца напрас­но поро­чу
Небла­го­дар­но­го. Смерть при­зы­ваю. Мог­ла бы и кам­ни
Жало­бой сдви­нуть! Со мной пре­бы­ва­ют кад­мей­ские жены,
305 К небу воз­но­сят моль­бы, уте­ша­ют боля­щую сло­вом.
Тут Галан­ти­да была, из про­сто­го наро­да, слу­жан­ка,
Зла­то­во­ло­сая, все испол­нять при­ка­за­нья про­вор­на,
Пер­вая в служ­бе сво­ей. Почуди­лось ей, что Юно­на
Гнев­ная что-то тво­рит. Выхо­дя и вхо­дя посто­ян­но
310 В две­ри, она и алтарь, и вос­сев­шую видит боги­ню, —
Как на коле­нях пер­сты меж собою спле­тен­ные дер­жит.
“Кто б ни была ты, поздравь гос­по­жу! — гово­рит, — раз­ре­ши­лась
И роди­ла нако­нец, — совер­ши­лось жела­нье Алк­ме­ны”.
Та при­вско­чи­ла, и вдруг раз­ве­ла в изум­ле­нье рука­ми
315 Родов боги­ня, — и я облег­чи­лась, лишь узел рас­торг­ся.
Тут, обма­нув боже­ство, хохотать нача­ла Галан­ти­да.
Но хохотав­шую вмиг схва­ти­ла в гне­ве боги­ня
За воло­са, не дала ей с зем­ли при­под­нять­ся и руки
В первую оче­редь ей пре­вра­ти­ла в зве­ри­ные лапы.
320 Так же про­вор­на она, как и преж­де, и не изме­ни­ла
Цве­та спи­на. В осталь­ном же от преж­не­го облик отли­чен.
Так как, уста­ми солгав, помог­ла роже­ни­це, — уста­ми
Ныне родит; и у нас, как преж­де, в домах оби­та­ет».
Мол­ви­ла так и, былую слу­гу вспо­мя­нув, засто­на­ла,
325 Тро­ну­та; на ухо ей, засто­нав­шей, невест­ка шеп­ну­ла:

«Тем ли рас­тро­га­на ты, что утра­ти­ла облик слу­жан­ка,
Чуж­дая кро­ви тво­ей. Что, если тебе рас­ска­жу я
Див­ную участь сест­ры? — хоть и сле­зы и горе меша­ют
И не дают гово­рить. Еди­ной у мате­ри доч­кой —

330 Я от дру­гой рож­де­на — и кра­сою в Эха­лии пер­вой
Наша Дрио­па была. Она ранее дев­ства лиши­лась,
Бога наси­лье познав, в чьей вла­сти и Дель­фы и Делос.
Взял же ее Анд­ре­мон — и счаст­ли­вым счи­тал­ся супру­гом.
Озе­ро есть. Бере­га у него опус­ка­ют­ся слов­но
335 Берег поло­гий мор­ской и увен­ча­ны по вер­ху мир­той.
Как-то к нему подо­шла, его судеб не зная, Дрио­па.
И воз­му­ти­тель­ней то, что вен­ки при­нес­ла она ним­фам!
Маль­чи­ка, — сла­дост­ный груз! — еще не достиг­ше­го года,
Неж­но нес­ла на руках, моло­ком его теп­лым питая.
340 Неда­ле­ко от воды, под­ра­жая тирий­ской окрас­ке,
Лотос там рос водя­ной, в упо­ва­нии ягод рас­цвет­ший.
Ста­ла Дрио­па цве­ты обры­вать и совать их мла­ден­цу,
Чтоб поза­ба­вить его; соби­ра­лась сде­лать я то же, —
Ибо с сест­рою была, — но увиде­ла вдруг: упа­да­ют
345 Капель­ки кро­ви с цве­тов и колеб­лют­ся тре­пет­но вет­ки.
Тут, нако­нец, — опоздав, — нам ска­за­ли селяне, что ним­фа
Име­нем Лотос, сты­да избе­гая с При­а­пом, когда-то
С дере­вом лик изме­нен­ный сли­ла, — сохра­ни­лось лишь имя,
Было неве­до­мо то для сест­ры. Устра­шен­ная, хочет
350 Вый­ти обрат­но и, нимф при­но­ше­ньем почтив, уда­лить­ся, —
Ноги кор­ня­ми врос­ли; их силой пыта­ет­ся вырвать,
Может лишь верх­нюю часть шевель­нуть; рас­ту­щая сни­зу,
Мяг­кие чле­ны ее посте­пен­но кора обле­ка­ет.
Это увидев, она попы­та­лась воло­сы дер­нуть, —
355 Листья напол­ни­ли горсть: голо­ва покры­ва­лась лист­вою.
А мало­лет­ний Амфис — ибо имя от Эври­та деда
Он уна­сле­до­вал — вдруг ощу­ща­ет, что грудь затвер­де­ла
Мате­ри, что моло­ко не стру­ит­ся в сосу­щие губы.
Я же, как зри­тель, была при жесто­ком собы­тье, не в силах
360 Быть тебе в помощь, сест­ра! Лишь сколь­ко мог­ла, пре­вра­ще­нье
Тщи­лась я задер­жать, и ствол обни­мая и вет­ви.
Я бы жела­ла, кля­нусь, под тою же скрыть­ся корою!
Вот подо­шли и супруг Анд­ре­мон, и роди­тель несчаст­ный, —
Оба Дрио­пу зовут. Зову­щим Дрио­пу на Лотос
365 Я ука­за­ла. Они неостыв­шие чле­ны целу­ют,
Оба, к род­ным при­ни­кая кор­ням, ото­рвать­ся не могут.
Ста­ло уж дере­вом все, ты одно лишь лицо сохра­ни­ла,
О доро­гая сест­ра! И на све­жие листья, на место
Бед­но­го тела ее, — льет сле­зы; пока еще мож­но
370 И про­пус­ка­ют уста, как жалоб­но молит в про­стран­ство:
“Еже­ли вери­те вы несчаст­лив­цам, кля­ну­ся бога­ми,
Не заслу­жи­ла я мук. Терп­лю, непо­вин­ная, кару.
Чистой я жиз­нью жила. Пусть, если лгу, я засох­ну,
Всю поте­ряю лист­ву и, сруб­ле­на, пусть запы­лаю.
375 Но уж пора, отни­ми­те дитя от вет­вей мате­рин­ских,
Дай­те кор­ми­ли­це. Пусть — вы о том поза­боть­тесь! — поча­ще
Здесь он сосет моло­ко и игра­ет под тенью моею.
А как начнет гово­рить, — чтоб мате­ри он покло­нил­ся,
С гру­стью про­мол­вил бы: «Мать укры­ва­ет­ся в дере­ве этом».
380 Пусть лишь боит­ся озер и цве­тов не сры­ва­ет с дере­вьев,
Да и кустар­ни­ки все пусть пло­тью богов почи­та­ет.
Милый супруг мой, про­сти! Ты, род­ная сест­ра, ты, отец мой!
Если живет в нас любовь, молю: от уку­сов ско­ти­ны
И от ране­ний сер­па вы лист­ву защи­ти­те род­ную!
385 Так как мне не дано до вас накло­нить­ся, то сами
Вы протя­ни­тесь ко мне и к моим поце­лу­ям при­близь­тесь.
Мож­но еще при­кос­нуть­ся ко мне, под­не­си­те сыноч­ка!
Боль­ше ска­зать не могу; уже мяг­кой дре­вес­ной корою
Белая кро­ет­ся грудь, — теря­юсь в зеле­ной вер­шине.
390 Руки от глаз отведи­те моих: и без вашей заботы
Этой рас­ту­щей корой, уми­рая, затя­нут­ся очи”.
Одно­вре­мен­но уста гово­рить и быть пере­ста­ли.
Вет­ви же дол­го еще пре­вра­щен­ной теп­ло сохра­ня­ли».

Так о печаль­ных делах повест­ву­ет Иола. Све­к­ровь же,

395 Паль­цем боль­шим выти­рая с лица Эври­ти­ды пото­ки
Слез, льет сле­зы сама. Но уте­ши­ло все их печа­ли
Новое диво: сто­ит в глу­бине на поро­ге пред ними
Чуть ли не маль­чик, с лицом, на кото­ром лишь пух неза­мет­ный,
Преж­ние годы свои обре­тя, Иолай пре­вра­щен­ный.
400 Так ода­ри­ла его от Юно­ны рож­ден­ная Геба,
К прось­бам супру­га скло­нясь, и гото­ви­лась было поклясть­ся,
Что нико­му уж не даст пере­ме­ны подоб­ной. Феми­да
Не потер­пе­ла того и ска­за­ла: «Усо­би­цы в Фивах
Уж воз­буж­да­ют вой­ну. Капа­ней же Юпи­те­ром толь­ко
405 Будет в борь­бе побеж­ден. Убьют два бра­та друг дру­га.
Лоно раз­верзнет зем­ля, и живым про­ри­ца­тель увидит
Душу в Аиде свою. За отца ото­мстит мате­рин­ской
Кро­вью сын и, убив, бла­го­чест­ным пре­ступ­ни­ком станет;
Но, устра­шен­ный гре­хом, рас­суд­ка лишив­шись и дома,
410 Будет гоним Эвме­нида­ми он и мате­ри тенью,
Зла­та доколь у него роко­во­го не спро­сит супру­га
И не прон­зит ему меч род­ст­вен­ный в дла­ни фегей­ской.
И нако­нец, Ахе­ло­е­ва дочь Кал­ли­роя попро­сит
У Гро­мо­верж­ца, чтоб он ее детям года при­умно­жил
415 И не оста­вил при­том неот­мщен­ной мсти­те­ля смер­ти.
Прось­ба­ми тро­ну­тый бог дар пад­че­ри­це и невест­ке
Ранее сро­ка пошлет и в мужей пре­вра­тит — мало­лет­них».
Лишь про­ве­ща­ли уста про­види­цы судеб гряду­щих
Девы Феми­ды, тот­час зашу­ме­ли Все­выш­ние разом,
420 Ропот пошел, поче­му у дру­гих нет прав на такую
Милость — и вот на года пре­ста­ре­ло­го сету­ет мужа
Пал­лан­ти­а­да; что сед Яси­он — бла­гая Цере­ра
Сету­ет так­же; Вул­кан — тот тре­бу­ет, чтоб обно­вил­ся
И Эрих­то­ния век. О гряду­щем заботясь, Вене­ра
425 Хочет всту­пить в дого­вор, чтоб лета обно­ви­лись Анхи­за.
Неж­ной заботы пред­мет есть у каж­до­го бога. Мятеж­ный
Шум от усер­дья рас­тет. Но раз­верз уста Гро­мо­вер­жец
И про­из­нес: «О, еже­ли к нам в вас есть ува­же­нье, —
Что под­ня­лись? Иль себя вы настоль­ко могу­чи­ми мни­те,
430 Чтобы и Рок пре­взой­ти? Иолай в свои преж­ние годы
Был воз­вра­щен. Кал­ли­рои сынам по веле­нию судеб
В юно­шей долж­но созреть: тут ни сила, ни спесь не реша­ют.
Все это надо сно­сить спо­кой­ней: пра­вят и вами
Судь­бы, и мной. О, когда б я силу имел изме­нить их,
435 Позд­ние годы тогда мое­го не согну­ли б Эака,
Пере­жи­вал бы все­гда Рада­мант свой воз­раст цве­ту­щий,
Так­же мой милый Минос. А к нему воз­буж­да­ет пре­зре­нье
Ста­ро­сти горест­ный груз, и не так уж он пра­вит, как преж­де».
Тро­нул Юпи­тер богов. Ни один не посе­то­вал боле,
440 Раз увидав, что Эак с Рада­ман­том сво­им дол­го­ле­тьем
Удру­че­ны, и Минос, кто, быва­ло, в цве­ту­щие лета,
Име­нем страх наво­дя, гро­зой был вели­ких наро­дов,
Ныне же немо­щен стал. Дио­ни­на сына Миле­та,
Гор­до­го силой сво­ей моло­дой и роди­те­лем Фебом,
445 Ста­рый стра­шил­ся. Боясь, что его заво­ю­ет он цар­ство,
Юно­шу все ж уда­лить от род­ных не решал­ся пена­тов.
Но доб­ро­воль­но, Милет, бежишь ты и суд­ном взре­за­ешь
Быст­рый Эгей­скую ширь, и в Азий­ской зем­ле отда­лен­ной
Сте­ны кла­дешь: тот град полу­чил осно­ва­те­ля имя.

450
Там-то Меанд­ро­ва дочь, по изви­лине бре­га блуж­дая
Воз­ле пото­ка-отца, что течет и туда и обрат­но,
Ста­ла женою тебе, — Киа­нея, пре­крас­ная телом.
Двой­ню потом для тебя роди­ла она: Би́блиду с Кав­ном.
Би́блиды участь — урок: пусть любят закон­ное девы!
455 Би́блида ста­ла пылать вожде­ле­ни­ем к бра­ту — потом­ку
Феба. Его не как бра­та сест­ра, не как долж­но, люби­ла.
Не пони­ма­ет сама, где страст­но­го чув­ства источ­ник;
В помыс­лах нет, что гре­шит, поце­луи с ним часто сли­вая
Или объ­я­тьем сво­им обви­ва­ю­чи брат­ни­ну шею.
460 Дол­го вво­ди­ло ее в заблуж­де­ние лож­ное чув­ство.
Мало-пома­лу оно пере­хо­дит в любовь: чтобы видеть
Бра­та, себя уби­ра­ет она, казать­ся кра­си­вой
Хочет и всем, кто кра­ше ее, завиду­ет тай­но.
Все же сама не постиж­на себе; ника­ко­го жела­нья
465 Не вызы­ва­ет огонь; меж тем нут­ро в ней пыла­ет.
Бра­та зовет «гос­по­дин», — обра­ще­нье род­ства ей посты­ло, —
Пред­по­чи­та­ет, чтоб он ее Би́блидой звал, не сест­рою.
Бодр­ст­вуя, все же питать упо­ва­ний бес­стыд­ных не сме­ет
В пыл­кой душе. Но когда забы­ва­ет­ся сном без­мя­теж­ным,
470 Часто ей снит­ся любовь; сли­ва­ют­ся буд­то бы с бра­том
Плот­ски, — крас­не­ет тогда, хоть и в сон погру­жен­ная креп­кий.
Сон отле­та­ет; мол­чит она дол­го, в уме повто­ряя
Зре­ли­ще сна, нако­нец со сму­щен­ной душой про­из­но­сит:
«Горе! Что зна­чит оно, сно­виде­ние ночи без­молв­ной?
475 Лишь бы оно не сбы­лось! И зачем мне подоб­ное снит­ся?
Он ведь собою кра­сив и для взо­ра враж­деб­но­го даже,
Как я люби­ла б его, не родись мы сест­рою и бра­том.
Он ведь досто­ин меня; быть истин­но пло­хо сест­рою!
Толь­ко бы я наяву совер­шить не пыта­лась тако­го!
480 Все ж поча­ще бы сон воз­вра­щал­ся с виде­ни­ем тем же!
Нет свиде­те­ля сну, но есть в нем подо­бье бла­жен­ства!
Ты, о Вене­ра, и ты, сын рез­вый мате­ри неж­ной!
Как наслаж­да­лась я! Как упо­е­ньем несдер­жан­ным серд­це
Пере­пол­ня­лось! О, как на посте­ли я вся изо­мле­ла!
485 Как вспо­ми­нать хоро­шо! Но было недол­гим бла­жен­ство, —
Ночь поспе­ши­ла уйти, ей меч­ты мои были завид­ны.
Если бы, имя сме­нив, я мог­ла съе­ди­нить­ся с тобою,
Я бы отцу тво­е­му, о Кавн, назы­ва­лась невест­кой,
Ты же отцу мое­му, о Кавн, назы­вал­ся бы зятем!
490 Если бы было у нас от богов все общее, кро­ме
Пред­ков! Хоте­лось бы мне, чтоб был ты меня родо­ви­тей!
Мате­рью кто от тебя, нена­гляд­ный, станет, не знаю.
Мне же, на горе себе от роди­те­лей тех же рож­ден­ной,
Бра­том оста­нешь­ся ты — одна для обо­их пре­гра­да.
495 Что же виде­нья мои для меня озна­ча­ют? Какая
Сила, одна­ко, во снах? Иль силою сны обла­да­ют?
Луч­ше богам! Не раз люби­ли сестер сво­их боги:
Опию выбрал Сатурн, с ней свя­зан­ный кров­но, с Тети­дой
В брак всту­пил Оке­ан, с Юно­ной — вла­сти­тель Олим­па.
500 Свой у Все­выш­них закон: для чего же при­рав­ни­вать нра­вы
Неба к нра­вам людей, на чужие ссы­лать­ся сою­зы?
Иль у меня из груди запрет­ное пла­мя исчезнет,
Или, — когда не смо­гу, — пусть рань­ше умру, и на ложе
Мерт­вую сло­жат меня, и целу­ет пусть мерт­вую брат мой!
505 Все же, чтоб это свер­шить, согла­сье потреб­но обо­их.
Пусть это по серд­цу мне, — пре­ступ­ле­ньем пока­жет­ся бра­ту!
А ведь Эола сыны не боя­лись сест­ри­на ложа!
Знаю откуда про них? Зачем их в при­мер при­ве­ла я?
Что́ я, куда меня мчит? Прочь, прочь, бес­стыд­ное пла­мя!
510 Буду я бра­та любить подо­баю­щей сест­рам любо­вью.
Если б, одна­ко же, он был пер­вый любо­вью охва­чен,
Может быть, к стра­сти его снис­хо­ди­тель­на я ока­за­лась.
Или сама, в чем прось­бе его отка­зать не мог­ла бы,
Ста­ну про­сить? И мог­ла б ты ска­зать? И мог­ла бы при­знать­ся?
515 Нудит любовь. Смо­гу. А если уста мои свя­жет
Стыд, пусть скры­тый огонь пота­ен­ные стро­ки объ­явят».
Так реше­но; эта мысль победи­ла души коле­ба­нья.
При­под­ня­лась на боку и, на левую руку опер­шись,
Мол­ви­ла: «Сам он увидит, я пыл безум­ный открою.
520 Горе! Что я тво­рю? О, какою пылаю любо­вью?»
Вот уж обду­ман­ных слов ряд чер­тит рукою дро­жа­щей,
Пра­вою дер­жит сти­лет, а левой — пустую дощеч­ку;
Толь­ко начнет — пре­рвет; вновь пишет — и воск про­кли­на­ет;
Что начер­та­ла — сотрет; отвер­га­ет, меня­ет, при­ем­лет,
525 Толь­ко дощеч­ки взя­ла — бро­са­ет, а бро­сив — берет их.
Хочет чего — не пой­мет; что́ сде­лать реши­ла, то сно­ва
Кажет­ся худо; в лице со стыд­ли­во­стью сме­ша­на сме­лость.
Вот напи­са­ла «сест­ра» — и реши­ла «сест­ра» уни­что­жить,
И пере­гла­жен­ный воск покры­ва­ет таки­ми сло­ва­ми:
530 «Это пись­мо, лишь с тобой иль ни с кем не наде­ясь на сча­стье,
Пишет влюб­лен­ная. Стыд, ах, стыд назвать ее имя!
Если стрем­ле­нья мои ты жела­ешь узнать, — я хоте­ла б,
Имя свое не открыв, достичь, чтоб не рань­ше узна­лась
Би́блида, нежель сама в поже­ла­ньях уве­ре­на станет.
535 Может свиде­тель­ст­вом быть для тебя моей раны сер­деч­ной —
Блед­ность лица, худо­ба, выра­же­ние, влаж­ные веч­но
Веки, из груди моей бес­при­чин­но встаю­щие вздо­хи,
Или объ­я­тья мои слиш­ком частые, иль поце­луи,
Что дале­ко, как ты сам заме­чал, не сест­ри­ны были.
540 Я и сама, хоть душа стра­да­ла от раны тяже­лой,
Хоть и пыла­ло огнем нут­ро от раны тяже­лой,
Боги свиде­те­ли мне! — изба­вить себя от безумья.
Дол­го вела я борь­бу, избе­жать поры­ва­ясь ору­жья
Мощ­но­го стра­сти. Сно­сить мне при­шлось стра­да­нья силь­нее,
545 Неже­ли деве тер­петь подо­ба­ет. Долж­на я при­знать­ся:
Побеж­де­на я, тебя умо­ляю о помо­щи роб­ко.
Ныне один ты спа­сти и сгу­бить полю­бив­шую можешь.
Выбе­ри, что совер­шить. Об этом не враг умо­ля­ет,
Но чело­век, что к тебе уже креп­ко при­вя­зан, но креп­че
550 Жаж­дет свя­зать­ся с тобой и плот­нее узлом затя­нуть­ся.
Долг соблюдать — ста­ри­кам; что доз­во­ле­но, что неза­кон­но
Или закон­но, пус­кай вопро­ша­ют, пра­ва раз­би­рая, —
Дерз­кая нашим годам подо­ба­ет Вене­ра. Нам рано
Знать, что мож­но, что нет, гото­вы мы верить, что мож­но
555 Все, — и вели­ких богов мы сле­ду­ем в этом при­ме­ру.
Нет, ни суро­вость отца, ни почте­ние к тол­ку люд­ско­му
Нас не удер­жит, ни страх. Так нече­го нам и стра­шить­ся!
Сла­дост­ный серд­цу обман при­кро­ем с тобой име­на­ми
“Брат” и “сест­ра”. Я могу гово­рить поти­хонь­ку с тобою.
560 Мы обни­мать­ся воль­ны, мы целу­ем друг дру­га откры­то.
Недо­ста­ет нам чего? Над при­зна­ни­ем сжаль­ся любов­ным!
Не изли­лось бы оно, но понудил огонь нестер­пи­мый.
Пусть на моги­ле моей не озна­чат, что ты ей винов­ник».
Все исчер­ти­ла рука, не оста­вил ей боль­ше про­сто­ру
565 Воск: на самом краю при­мо­сти­лась послед­няя строч­ка.
Вот пре­ступ­ле­нья свои скреп­ля­ет печа­тью, сле­за­ми
Камень рез­ной намо­чив: не вла­жен язык пере­сох­ший.
Вот и рабов одно­го позва­ла, засты­див­шись, и в стра­хе
Лас­ко­во мол­ви­ла: «На! Отне­си это — вер­ный из вер­ных —
570 Ты мое­му… — потом, после дол­го­го вре­ме­ни, — бра­ту…»
Пере­да­вая, из рук уро­ни­ла дощеч­ки. При­ме­той
Дева была сму­ще­на… Удоб­ную выбрав мину­ту,
К Кав­ну слу­га подо­шел и сло­ва пота­ен­ные отдал.
Сра­зу же гнев охва­тил моло­до­го Меанд­ро­ва вну­ка.
575 Часть лишь посла­нья про­чтя, от себя он отбро­сил дощеч­ки
И, удер­жав­ши едва над слу­гою тре­пе­щу­щим руки,
Мол­вит: «Ско­рей, о люб­ви недоз­во­лен­ной вест­ник негод­ный,
Прочь убе­гай! Если б гибель твоя не влек­ла за собою
Так­же сты­да мое­го, ты сей­час попла­тил­ся бы смер­тью!»
580 В стра­хе слу­га убе­жал. Сло­ва те жесто­кие Кав­на
Пере­да­ет гос­по­же. И, отверг­ну­та, ты поблед­не­ла,
Би́блида! В ужа­се грудь ско­вал ей холод ледя­ной.
Чув­ства вер­ну­ли­ся к ней, и с ними вер­ну­лось безум­ство, —
И через силу уста так в воздух пустой вос­кли­ца­ют:
585 «И поде­лом! О, зачем пока­за­ла я в дер­зо­сти празд­ной
Рану мою? Для чего то при­зна­нье, кото­рое долж­но
Было таить, я, увы, пору­чи­ла дощеч­кам поспеш­ным?
Надо мне было впе­ред души его выведать тай­ны
Речью околь­ной! Затем, чтобы мне не носить­ся по вет­ру,
590 Часть пару­сов раз­вер­нув, испы­тать дуно­ве­нье сна­ча­ла
Надоб­но было — и плыть про­ве­рен­ным морем; теперь же
Я пару­сов напряг­ла полот­но неиз­ведан­ным вет­ром,
И на уте­сы нести мой корабль; пото­ну — и нахлынет
Весь на меня Оке­ан, мое­му не вер­нуть­ся вет­ри­лу!
595 Что же? Иль ясные мне не веща­ли при­ме­ты — пре­ступ­ной
Не пре­да­вать­ся люб­ви, — неда­ром пись­мо при посыл­ке
Я уро­ни­ла и с ним мои уро­ни­ла надеж­ды?
Что бы чис­ло изме­нить, или даже пись­ма содер­жа­нье?
Все-таки луч­ше чис­ло… Сам бог сове­то­вал, ясно
600 Сам ука­за­нья давал, — да толь­ко была я безум­на!
Долж­но мне было самой гово­рить, а не вос­ку вве­рять­ся,
Надо мне было пред ним обна­ру­жить безу­мие стра­сти.
Сле­зы увидел бы он; лицо бы увидел влюб­лен­ной.
Боль­ше мог­ла б я ска­зать, чем эти вме­сти­ли таб­лич­ки!
605 Про­тив жела­нья его я мог­ла бы обвить ему шею,
Милые ноги обнять и о жиз­ни молить, при­па­дая.
Если б отверг он меня, увидал бы, что я уми­раю.
Пред­при­ня­ла бы я все; и когда бы одно не смяг­чи­ло
Жест­кую душу его, — мог­ло бы все вме­сте. Отча­сти,
610 Может быть, в том вино­ват и посыль­ный-слу­га. Подо­шел он,
Вер­но, некста­ти, избрал неудач­ное вре­мя. Не выждал
Мига, когда у того и досуг был, и мыс­ли сво­бод­ны.
Это сгу­би­ло меня. Он, одна­ко, рож­ден не тиг­ри­цей!
Ведь не каме­нья же он, не желе­зо он твер­дое носит
615 И не алма­зы в груди; моло­ком он вскорм­лен не льви­цы!
Будет он все ж побеж­ден; повто­рю напа­де­нье; доса­да
Не оста­но­вит меня нипо­чем до послед­не­го вздо­ха.
Если бы мож­но назад воро­тить совер­шен­ное, — луч­ше
Было бы не начи­нать, — но нача­тое долж­но докон­чить!
620 Так, но не может же он, если б я отло­жи­ла при­зна­нья,
Не вспо­ми­нать посто­ян­но о том, что я сде­лать реши­лась.
Если я буду мол­чать, он поду­ма­ет: то увле­че­нье
Лег­кое; боле того — что его иску­шаю ковар­ст­вом.
Будет он думать, что я поко­ри­лась не богу, кото­рый
625 Силь­но так жег и сжи­га­ет мне грудь, — но вле­че­нию пло­ти.
Все, нако­нец, мне рав­но: неска­зан­ное я совер­ши­ла.
Я напи­са­ла ему, моли­ла, гре­ха я жела­ла.
Это одно совер­шив, не могу я назвать­ся невин­ной.
Дей­ст­вуя даль­ше, любовь я спа­су, а вины не при­бав­лю», —
630 Мол­ви­ла. И до того в ней рас­стро­ен сму­щен­ный рас­судок! —
Жаж­дет опять испы­тать, что́ ее же сра­зи­ло. Не зна­ет
Меры, несчаст­ная; вновь под­вер­га­ет себя уни­же­нью…
Делу не видя кон­ца, он бежал от гре­ха, он поки­нул
Роди­ну и осно­вал град новый в зем­ле чуже­даль­ней.
635 Скор­бью томи­ма, тогда Миле­ти­да лиши­лась и вовсе
Разу­ма, как гово­рят. Тогда сорва­ла она пла­тье
С груди и ста­ла в нее уда­рять в исступ­лен­ном безумье.
И откро­вен­но, в бреду, при­зна­ет­ся при всех, что надеж­ды
Не совер­ши­лись люб­ви. Роди­мый свой край и пена­тов
640 Бро­сив посты­лых, идет по следам убе­жав­ше­го бра­та.
Как, потря­сая свой тирс, о пото­мок Семе­лы, по чину
Раз в три года тебя исма­рий­ские сла­вят вак­хан­ки, —
Так на про­стор­ных полях завы­вав­шую Би́блиду жены
Зре­ли бубас­ские. Их же оста­вив, она у карий­цев
645 И у леле­гов была рато­бор­ных, и в Ликии тоже.
Вот уж оста­ви­ла Краг, и Лими­ру, и Ксан­фо­вы воды,
Так­же хре­бет, где Химе­ра жила, извер­гав­шая пла­мя
Из глу­би­ны, — с зме­и­ным хво­стом и с льви­ною пастью.
Вот уже нет и лесов, — блуж­да­ньем сво­им уто­мив­шись,
650 Биб­лида, пада­ешь ты голо­вой на твер­дую зем­лю
И непо­движ­но лежишь, лицом в обле­тев­шие листья.
Ним­фы леле­гов не раз при­под­нять ее в неж­ных объ­я­тьях
Тщет­но пыта­лись, не раз с уго­во­ра­ми к ней под­сту­па­ли,
Чтобы уме­ри­ла страсть: уте­ша­ли ей душу глухую.
655 Мол­ча лежит, запу­стив свои ног­ти в зеле­ные тра­вы,
Биб­лида и мура­ву пото­ка­ми слез оро­ша­ет.
Созда­ли ним­фы из слез — по пре­да­нью — струю водя­ную
Неис­ся­кае­мую. Что дать мог­ли они боль­ше?
Вско­ре, подоб­но смо­ле, что из све­же­го кап­лет над­ре­за,
660 Или как лип­кий битум, что из туч­ной зем­ли исте­ка­ет,
Иль как вода, что вес­ной, под дыха­ни­ем пер­вым Фаво­на
Став­шая твер­дой от стуж, раз­мяг­ча­ет­ся сно­ва на солн­це, —
Так же, сле­зой изой­дя, и несчаст­ная Фебо­ва внуч­ка,
Биб­лида, ста­ла ручьем, сохра­ня­ю­щим в этих доли­нах
665 Имя сво­ей гос­по­жи и теку­щим под или­ком чер­ным.

Крит­ских сто горо­дов, быть может, напол­ни­ла б сла­ва
О пре­вра­ще­нии том, когда бы недав­нее чудо —
Ифис, сме­нив­шая вид, — как раз не слу­чи­лось на Кри­те.
Феста зем­ля, что лежит неда­ле­ко от Кнос­ско­го цар­ства,

670 Неко­гда про­из­ве­ла нико­му не извест­но­го Лигда,
Был из про­стых он людей, отли­чал­ся богат­ст­вом не боле,
Чем бла­го­род­ст­вом. Зато неза­пят­нан­ны были у Лигда
И бла­го­че­стье и жизнь. К супру­ге он, бре­мя носив­шей,
Так обра­тил­ся, когда уж родить под­хо­ди­ли ей сро­ки:
675 «Два поже­ла­нья тебе: стра­дать помень­ше и сына
Мне пода­рить: тяже­ла была бы мне участь иная.
Сил нам Фор­ту­на не даст. Тогда, — пусть того не слу­чит­ся! —
Если ребен­ка родишь мне жен­ско­го пола, хоть про­тив
Воли, но все ж при­ка­жу: — про­сти, бла­го­че­стье! — пусть гибнет!»
680 Вымол­вил, и по лицу пока­ти­лись обиль­ные сле­зы
И у того, кто при­каз отда­вал, и у той, кто вни­ма­ла.
Тщет­но тут ста­ла молить Теле­ту­за любез­но­го мужа,
Чтоб надеж­дам ее он подоб­ной не ста­вил пре­по­ны.
Но на реше­нье сво­ем тот твер­до сто­ял. И созрев­ший
685 Плод через силу уже Теле­ту­за носи­ла во чре­ве.
Вдруг, сре­ди ночи явясь ей виде­ни­ем сон­ным, одна­жды
Ина­ха дочь у посте­ли ее в окру­же­нии пыш­ном
Буд­то сто­ит, — иль при­виде­лось. Лоб укра­ша­ли боги­ни
Рож­ки луны и коло­сья, живым отли­вав­шие зла­том,
690 И диа­де­ма; при ней — Ану­бис, что лает по-песьи,
Апис, с окрас­кой двой­ной, Буба­сти­да свя­тая и оный,
Кто заглу­ша­ет сло­ва и пер­стом при­зы­ва­ет к мол­ча­нью.
Сист­ры зву­ча­ли; тут был и веч­но иско­мый Ози­рис
Вме­сте с пол­зу­чей зме­ей, смер­то­нос­но­го пол­ною яда.
695 И, отрях­нув­шей свой сон, как буд­то все видя­щей ясно,
Шеп­чет боги­ня: «О ты, что прис­но при мне, Теле­ту­за!
Тяж­кие думы откинь, — обма­ни при­ка­за­нья супру­га.
Не сомне­вай­ся: когда облег­чит твое тело Луци­на, —
То и при­ми, что дано: я боги­ня-пособ­ни­ца, помощь
700 Всем я про­ся­щим несу; не будешь пенять, что почти­ла
Небла­го­дар­ное ты боже­ство». Так мол­вив — исчез­ла.
Радост­но с ложа вста­ет и к созвез­дьям подъ­ем­лет кри­тян­ка
Чистые руки, моля, чтобы сон ее сде­лал­ся явью.
Муки тогда воз­рос­ли, и само ее бре­мя нару­жу
705 Выпа­ло: дочь роди­лась, а отец и не ведал об этом.
Девоч­ку вскарм­ли­вать мать отда­ет, объ­явив, что родил­ся
Маль­чик. Пове­ри­ли все. Лишь кор­ми­ли­ца зна­ет про тай­ну.
Клят­вы сни­ма­ет отец и дает ему дедо­во имя,
Ифис — так зва­ли того. Мать рада: то имя под­хо­дит
710 И для муж­чин и для жен­щин; никто запо­до­зрить не может.
Так неза­мет­но обман покры­ва­ет­ся ложью невин­ной.
Маль­чи­ка был на ребен­ке наряд, а лицо — без­раз­лич­но
Девоч­ки было б оно или маль­чи­ка — было пре­крас­но.
А меж­ду тем уж три­на­дца­тый год насту­па­ет под­рост­ку.
715 Тут тебе, Ифис, отец бело­ку­рую про­чит Иан­ту.
Меж­ду фестий­ских девиц несрав­нен­но она выде­ля­лась
Даром кра­сы, рож­де­на же была от дик­тей­ца Теле­ста.
Года­ми были рав­ны и кра­сой. От настав­ни­ков тех же
Зна­нья они обре­ли, воз­му­жа­ло­сти пер­вой начат­ки.
720 Вско­ре любовь их серд­ца охва­ти­ла. И с силою рав­ной
Рани­ла сра­зу дво­их: но раз­лич­ны их были надеж­ды!
Сро­ка желан­но­го ждет и обе­щан­ных све­то­чей свадь­бы,
Мужем счи­та­ет ее, в союз с ней верит Иан­та.
Ифис же любит, сама обла­дать не наде­ясь люби­мым,
725 И лишь силь­нее огонь! Пыла­ет к деви­це деви­ца.
Сле­зы сми­ряя едва, — «О, какой мне исход, — вос­кли­ца­ет, —
Если чудо­вищ­ной я и никем не испы­тан­ной новой
Стра­стью горю? О, когда б поща­дить меня боги хоте­ли,
То погу­би­ли б меня, а когда б и губить не хоте­ли,
730 Пусть бы есте­ствен­ный мне и обыч­ный недуг даро­ва­ли!
Ибо коро­вы коров и кобы­лы кобыл не жела­ют,
Любят бара­ны овец, и олень за подру­гою ходит;
Тот же союз и у птиц; не быва­ло вовек у живот­ных
Так, чтобы сам­ка у них запы­ла­ла жела­ни­ем к сам­ке.
735 Луч­ше б мне вовсе не жить! Иль вправ­ду одних лишь чудо­вищ
Крит порож­да­ет?.. Быка дочь Солн­ца на Кри­те люби­ла, —
Все-таки был он самец. Но моя — если толь­ко при­знать­ся
В прав­де — безум­нее страсть: на любовь упо­ва­нье пита­ла
Та. Ухищ­ре­ньем она и обли­чьем коро­вьим достиг­ла,
740 Что испы­та­ла быка. Для обма­на нашел­ся любов­ник.
Тут же, когда бы весь мир пред­ло­жил мне услу­ги, когда бы
Вновь на воще­ных кры­лах поле­тел бы по возду­ху Дедал,
Что бы поде­лать он мог? Иль хит­рым искус­ст­вом из девы
Юно­шей сде­лать меня? Иль тебя изме­нить, о Иан­та?
745 Что ж не скре­пишь ты души, в себе не замкнешь­ся, о Ифис,
Что не отбро­сишь сво­их без­на­деж­ных и глу­пых жела­ний?
Кем роди­лась ты, взгля­ни, и себя не обма­ны­вай доле.
К долж­но­му толь­ко стре­мись, люби, что для жен­щи­ны любо.
Все от надеж­ды: она и при­во­дит любовь, и пита­ет.
750 А у тебя ее нет. Отстра­ня­ет от милых объ­я­тий
Вовсе не стра­жа тебя, не без­молв­ный дозор гос­по­ди­на
И не суро­вость отца; и сама она просьб не отверг­ла б,
Все ж недо­ступ­на она; когда б и все­го ты достиг­ла, —
Сча­стья тебе не познать, хоть боги б и люди труди­лись.
755 Из поже­ла­ний моих лишь одно оста­ет­ся напрас­ным:
Боги спо­соб­ст­ву­ют мне, — что́ могут — все даро­ва­ли.
Хочет того же она, и роди­тель, и буду­щий све­кор,
Толь­ко при­ро­да одна, что всех их могу­чее, — про­тив.
Про­тив меня лишь она. Под­хо­дит желан­ное вре­мя,
760 Сва­деб­ный видит­ся свет, и станет моею Иан­та, —
Но не достигнет меня: я, водой окру­жен­ная, жаж­ду!
Сва­ха Юно­на и ты, Гиме­ней, для чего сни­зо­шли вы
К таин­ствам этим, где нет жени­ха, где мы обе — неве­сты!»
И замол­ча­ла, ска­зав. Но не в мень­шем вол­не­нье дру­гая
765 Девуш­ка; молит тебя, Гиме­ней, чтоб шел ты ско­рее.
Про­сит она, — но, боясь, Теле­ту­за со сро­ка­ми мед­лит.
То на при­твор­ный недуг ссы­ла­ет­ся; то ей при­ме­ты
Дово­дом слу­жат, то сны; но сред­ства лжи исто­щи­ла
Все нако­нец. И уже под­сту­па­ет отло­жен­ной свадь­бы
770 Срок; уже сут­ки одни оста­ют­ся. Тогда Теле­ту­за
С доч­ки сво­ей и с себя голов­ные сры­ва­ет повяз­ки
И, рас­пу­стив воло­са, обни­ма­ет алтарь, — «О Изи­да, —
Чьи Паре­то­ний, Фарос и поля Марео­ти­ки, — молит, —
Вме­сте с вели­ким, на семь рука­вов разде­ля­е­мым Нилом!
775 Помощь подай мне, молю, о, избавь меня ныне от стра­ха!
В день тот, боги­ня, тебя по тво­им уга­да­ла я зна­кам,
Все я при­зна­ла: тво­их про­во­жа­тых, све­то­чи, зву­ки
Сист­ров, и все у меня отпе­ча­та­лось в памя­ти креп­ко.
Если она роди­лась, если я не сты­ди­лась обма­на, —
780 Твой то совет, поощ­ре­нье твое! Над обе­и­ми сжаль­ся,
Помо­щью нас под­дер­жи!» — сло­ва тут сме­ни­лись сле­за­ми.
Чудит­ся ей, что алтарь колеб­лет боги­ня, — и вправ­ду
Поко­ле­ба­ла! Вра­та задро­жа­ли у хра­ма; зарде­лись
Лун­ным сия­ньем рога; зазву­ча­ли гре­мя­щие сист­ры.
785 Верить не смея еще, но счаст­ли­во­му зна­ме­нью рада,
Мать из хра­ма ушла. А за мате­рью вышла и Ифис, —
Шагом круп­ней, чем обыч­но; в лице белиз­ны его преж­ней
Не было; силы ее воз­рос­ли; в чер­тах появи­лось
Муже­ство, пряди волос сво­бод­ные ста­ли коро­че.
790 Более кре­по­сти в ней, чем быва­ет у жен­щин, — и ста­ла
Юно­шей, девуш­ка, ты! При­но­ше­нья неси­те же в хра­мы!
Радуй­тесь, страх отре­шив, — и несут при­но­ше­ния в хра­мы.
Сде­ла­ли над­пись, — на ней был коро­тень­кий стих обо­зна­чен:
«Юно­ша дар посвя­тил, обе­щан­ный девуш­кой, — Ифис».
795 Вско­ре луча­ми заря миро­вые раз­верз­ла про­сто­ры,
Вме­сте Вене­ра тогда и Юно­на сошлись с Гиме­не­ем
К общим огням. И сво­ей гос­по­ди­ном стал Ифис Иан­ты.

ПРИМЕЧАНИЯ

2. Неп­ту­нов герой — Тезей, соглас­но неко­то­рым мифам, счи­тав­ший­ся сыном Неп­ту­на. Поток Калидон­ский — Ахе­лой.
8. Дея­ни­ра — дочь это­лий­ско­го царя Оэнея.
13. Алкид — Гер­ку­лес, назван­ный так по Алкею, отцу Амфи­т­ри­о­на.
22. …не несу ника­кой под­не­воль­ной работы… — Намек на служ­бу Гер­ку­ле­са у тиринф­ско­го царя Эври­сфея.
101. Несс — как и про­чие кен­тав­ры, сын Икси­о­на от облач­но­го обра­за Юно­ны, кото­рой он хотел овла­деть (см. прим. к XII, 210 сл.). О нака­за­нии Икси­о­на в аду см. прим. к X, 42.
104. Эвен — река в Это­лии.
112. Аони­ец — фива­нец, родив­ший­ся в Фивах.
135. Маче­ха — Юно­на.
136. Эха­лия — город в Это­лии. Гер­ку­лес убил царя ее Эври­та и увел в плен его дочь Иолу.
137. Кеней­ский Юпи­тер. — Кеней — гора на Эвбее.
182—198. Гер­ку­лес пере­чис­ля­ет свои подви­ги: 1. поко­ре­ние при­но­сив­ше­го чело­ве­че­ские жерт­вы еги­пет­ско­го царя Бузи­рида, кото­ро­го он убил; 2. победу над вели­ка­ном Анте­ем, сыном Зем­ли, кото­ро­го он лишил его силы, под­няв на воздух и заду­шив; 3. уни­что­же­ние трех­те­ло­го Гери­о­на, вла­дель­ца чудес­ных быков, жив­ше­го в Ибе­рии (Испа­ния), поче­му он и назван пас­ты­рем ибер­ским; 4. вывод из Аида трех­го­ло­во­го пса Цер­бе­ра; 5. поко­ре­ние крит­ско­го быка, уби­то­го впо­след­ст­вии Тезе­ем; 6. очист­ка в один день коню­шен от наво­за 3000 быков у царя Авгия в Элиде; 7. истреб­ле­ние чудо­вищ­ных птиц у Стим­фаль­ско­го озе­ра в Арка­дии; 8. поим­ка золо­то­ро­гой Диа­ни­ной лани в Пар­те­ний­ских лесах в Арка­дии; 9. похи­ще­ние поя­са цари­цы Ама­зо­нок Иппо­ли­ты, укра­шен­но­го золо­том с реки Фер­мо­дон­та; 10. похи­ще­ние золотых яблок Гес­пе­рид на край­нем Запа­де; 11. изби­е­ние напав­ших на него в Арка­дии кен­тав­ров, когда он 12. ходил на эри­манф­ско­го веп­ря; 13. уни­что­же­ние Лер­ней­ской гид­ры в Арка­дии; 14. укро­ще­ние коней Дио­меда (при­чем он отдал само­го Дио­меда им на съе­де­ние); 15. уби­е­ние Немей­ско­го льва, шку­ру кото­ро­го он после это­го носил; 16. под­держ­ка небес­но­го сво­да вме­сто Атлан­та, пока тот ходил за ябло­ка­ми Гес­пе­рид.
233. Сын Пеан­та — Фил­ок­тет, герой похо­да под Трою, заво­е­вы­вать кото­рую ходил и Гер­ку­лес. Без этих стрел Троя, по пред­ска­за­нию, не мог­ла быть взя­та. На тему о Фил­ок­те­те Софо­к­лом напи­са­на тра­гедия.
279. Гилл — сын Герак­ла от Дея­ни­ры.
283. Или­фия — боги­ня-родо­вспо­мо­га­тель­ни­ца (лат. Луци­на).
294. Ник­сы двой­нич­ные — боже­ства родов.
320—323. Галан­ти­да пре­вра­ща­ет­ся в лас­ку.
332. Бог — Апол­лон.
347. При­ап — одно из низ­ших божеств, сын Вак­ха и Вене­ры.
399. Иолай — пле­мян­ник Герак­ла и помощ­ник его при истреб­ле­нии Лер­ней­ской гид­ры.
400. Геба — боги­ня юно­сти, став­шая женой Герак­ла по его обо­жест­вле­нии.
403 слл. Пред­ска­за­ние Феми­ды о буду­щем похо­де «Семи про­тив Фив» состав­ле­но тем­но и неяс­но в под­ра­жа­ние пред­ска­за­ни­ям ора­ку­лов и про­ри­ца­те­лей. Усо­би­цы в Фивах — раздор меж­ду сыно­вья­ми царя Эди­па Этео­к­лом и Поли­ни­ком. Капа­ней — вождь арги­вян, при­зван­ный на помощь Поли­ни­ком, изгнан­ным из Фив. Два бра­та — Этеокл и Поли­ник. Про­ри­ца­тель — Амфи­а­рай, кото­рый сам пред­видит свою смерть. За отца ото­мстит мате­рин­ской кро­вью сын… — Алк­ме­он, сын Амфи­а­рая, жену кото­ро­го под­ку­пил Поли­ник, чтобы она уго­во­ри­ла мужа идти в поход на Фивы. Он убил мать и бежал на Псо­фиду, где женил­ся на доче­ри тамош­не­го царя; гони­мый Эвме­нида­ми, он попал на один из Ахе­ло­е­вых ост­ро­вов, где женил­ся на доче­ри Ахе­лоя, Кал­ли­рое, попро­сив­шей у него роко­вое зла­то, т. е. достав­ше­е­ся ему после мате­ри оже­ре­лье, кото­рым ее под­ку­пил Поли­ник и кото­рое Алк­ме­он уже пода­рил сво­ей пер­вой жене. Он воз­вра­ща­ет­ся в Псо­фиду, уно­сит оже­ре­лье, но его шурья наго­ня­ют и уби­ва­ют его (ст. 412).
422 слл. Пал­лан­ти­а­да — Авро­ра. Пере­чис­ля­ют­ся «смерт­ные» любим­цы «бес­смерт­ных» богов, кото­рым не дано веч­ной моло­до­сти. Эак, Рада­мант и Минос — сыно­вья Юпи­те­ра.
453. Биб­лида — дочь Миле­та, осно­ва­те­ля горо­да Миле­та в Малой Азии. Дедом Биб­лиды счи­тал­ся Апол­лон.
482. Сын рез­вый — Купидон.
498. Опия (или Опс) — одно из искон­ных рим­ских божеств, боги­ня посе­вов и жита.
507. Эол сво­их шесте­рых сыно­вей поже­нил на их род­ных сест­рах.
574. Меанд­ров внук — Кавн и Биб­лида были детьми Киа­нея, доче­ри реч­но­го бога Меанд­ра.
641. Пото­мок Семе­лы — Вакх.
644. Бубас­ские — из горо­да Буба­са в Малой Азии.
644—647. Пере­чис­ля­ют­ся раз­лич­ные мест­но­сти и наро­ды в Малой Азии.
661. Фавон (или Фаво­ний) — рим­ское имя Зефи­ра, запад­но­го вет­ра.
665. Илик — камен­ный дуб.
687 слл. Ина­ха дочь — Ио, почи­тав­ша­я­ся как боги­ня Изи­да; с нею явля­ют­ся и дру­гие еги­пет­ские боже­ства, культ кото­рых во вре­ме­на Овидия был рас­про­стра­нен в Риме.
691. Оный — Гар­по­крат.
693. Систр — осо­бо­го рода погре­муш­ка.
736. Дочь Солн­ца — жена Мино­са Паси­фая.
773. Паре­то­ний и др. — горо­да в Егип­те.

Оглавление

• Овидий. Метаморфозы. Книга I
• Овидий. Метаморфозы. Книга II
• Овидий. Метаморфозы. Книга III
• Овидий. Метаморфозы. Книга IV
• Овидий. Метаморфозы. Книга V
• Овидий. Метаморфозы. Книга VI
• Овидий. Метаморфозы. Книга VII
• Овидий. Метаморфозы. Книга VIII
• Овидий. Метаморфозы. Книга IX
• Овидий. Метаморфозы. Книга X
• Овидий. Метаморфозы. Книга XI
• Овидий. Метаморфозы. Книга XII
• Овидий. Метаморфозы. Книга XIII
• Овидий. Метаморфозы. Книга XIV
• Овидий. Метаморфозы. Книга XV