Гиацинт - Мифы и цитаты классической древнегреческой литературы

Гиацинт был красивым спартанским царевичем, которого любили боги Аполлон и Зефир (западный ветер). Зефир завидовал своему сопернику. Однажды, когда эта пара соревновалась в метании диска, он изменил траекторию его полета. В результате диск ударил Гиацинта по голове и убил его. Скорбящий Аполлон превратил умиравшего юношу в цветок, как бы обагренный кровью. На его лепестках вырисовывается предсмертное восклицание «Ай! Ай!»

ФЕССАЛИЙСКИЙ ГИАЦИНТ

У фессалийцев был свой Гиацинт, которого они называли Гименеем – олицетворенным свадебным гимном. Как и его двойник-женщина, возлюбленная Аполлона Дафна, северный Гиацинт ассоциировался с Темпейской долиной – центром культа Аполлона в Фессалии. Его отцом называли либо Магнета – царя Магнесии, либо Пиера – царя Пиерии, который правил двумя областями, прилегавшими к Темпейской долине. Это предание, кажется, признавали даже спартанцы, которые описывали своего Гиацинта как сына лапифской царевны Диомедеи Фессалийской.

ХРОНОЛОГИЯ МИФА

В хронологии мифа Гиацинт был одной из самых ранних фигур. Его дед Лакедемон был самым первым царем Лакедемонии – спартанского царства – который, вероятно, правил вскоре после Великого потопа. Его внучатый племянник Эбал был современником Эолидов, которые основали царства по всему Пелопонессу, а именно Периера, Салмонея, Сизифа и Эндимиона.

Согласно Парфению, знаменитая возлюбленная Аполлона Дафна была дочерью Амикла и, следовательно, сестрой Гиацинта.

Изображение справа — Зефир и Гиацинт, 5 век до н.э., Музей изящных искусств Бостона.

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ

ПРИНЦ ГИАЦИНТ
Родители	Амикл и Диомед
Любим	Аполлоном и Зефиром
Дом	Амиклы в Лаконии
Убит	Аполлоном (случайно) и Зефиром
Священные растения	Живокость

Греческое имя	Транслитерация	Латиница	Английский перевод	Перевод
Ὑακινθος	Hyakinthos	Hyacinthus	Larkspur flower	Цветок живокости

ГЕНЕАЛОГИЯ

Родители

[1.1] Магнет (Hesiod Great Eoiae Frag 16)
[2.1] Пиер & Клио (Apollodorus 1.16)
[3.1] Диомед (Hesiod Catalogues Frag 102)
[3.2] Амикл & Диомед (Apollodorus 3.116)
[3.3] Амикл (Pausanias 3.1.3, Ovid Metamorphoses 10.162)
[4.1] Эбал (Lucian Dialogues of the Gods 16, Philostratus Elder 1.14, Hyginus Fabulae 271, Ovid Metamorphoses 10.162 & 13.395)

Дети

[1.1] Антеида, Эглеида, Литея, Ортея (Apollodorus 3.15.8)
[1.2] Антеида (Hyginus Fabulae 238)

ЦИТАТЫ ИЗ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Содержание

АПОЛЛОН И ФЕССАЛИЙСКИЙ ГИАЦИНТ
АПОЛЛОН И СПАРТАНСКИЙ ГИАЦИНТ
ПРИНЕСЕНИЕ В ЖЕРТВУ ДОЧЕРЕЙ ГИАЦИНТА
ПРАЗДНИК ГИАКИНФИИ В АМИКЛАХ
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЕ И РИМСКОЕ ИСКУССТВО

АПОЛЛОН И ФЕССАЛИЙСКИЙ ГИАЦИНТ

Антонин Либерал. Метаморфозы. XXIII. Батт. (Источник: Антонин Либерал. Метаморфозы / Перевод с древнегреческого, вступительная статья и комментарии В. Н. Ярхо // ВДИ, 1997, № 3-4) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«У Арга, сына Фрикса, и Перимелы, дочери Адмета, был сын по имени Магнет. Он жил вблизи Фессалии, и люди назвали эту землю по его имени Магнесией. И родился у него сын Гименей, прославившийся своей красотой. Когда же увидевшего его Аполлона охватила страсть к юноше, и он не покидал дома Магнета, Гермес замыслил хитрость против стада коров Аполлона, которые паслись там же, где коровы Адмета».
[Гименей отождествлялся с Гиацинтом – см. Аполлодор, ниже.]

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга I. III. (3). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 7) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«Клио же влюбилась в Пиера, сына Магнета. Эта любовь была внушена ей Афродитой, разгневанной на нее за то, что Клио стыдила ее любовью к Адонису. Сойдясь с Пиером, Клио родила от него сына Гиакинта, в которого влюбился Тамирис, сын Филаммона и нимфы Аргиопы, положивший начало однополой любви. Но Гиакинта, любимого богом Аполлоном, позднее нечаянно убил этот бог, попав в него диском».

АПОЛЛОН И СПАРТАНСКИЙ ГИАЦИНТ

Гесиод. Перечень женщин или Эои. Фрагмент 171. Оксиринхские папирусы, 1359, фр.4. (Источник: Гесиод. Полное собрание текстов / Вступительная статья В. Н. Ярхо. Комментарии О. П. Цыбенко и В. Н. Ярхо. – М.: Лабиринт, 2001. – С. 144) (греческий эпос 8-7 вв. до н. э.):

«… Амикл …
… дочерь Лапифа
… земного
… что красу обрела от бессмертных
… пышнокудрую взял Диомеду.
Оною был рожден Гиакинф, безупречный и мощный,
… которого некогда собственной дланью
Феб [Аполлон] длинновласый сразил ненароком губительным диском».

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. X. (3). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 63) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«От Амикла и Диомеды, дочери Лапифа, родились Кинорт и Гиакинт. О последнем рассказывают, что он был возлюбленным Аполлона, которого бог нечаянно убил во время метания диска».
[Лапиф, дед Гиацинта, был царем племени лапифов в Северной Фессалии.]

Бион. Разные стихотворения. XIV. (Источник: Феокрит, Мосх, Бион. Идилии и эпиграммы. Перевод и комментарий М. Е. Грабарь-Пассек. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1958. – С. 181) (греческий поэт 3-2 вв. до н. э.):

«Феб [Аполлон] даже речь потерял, пораженный страданьем жестоким [Гиацинта]
Стал он лекарство искать, изучая искусство; леченья;
Мазать амброзией стал и нектаром смачивать рану –
Нет исцеления ранам, которые Мойра [судьба] наносит».

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. I. 3. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«Амикл, сын Лакедемона, желая в свою очередь оставить по себе какую-нибудь память, основал в Лаконике маленький городок. Из двух бывших у него сыновей Гиакинфа, младшего и очень красивого, постигла смерть раньше отца; могила Гиакинфа – в Амиклах, под статуей Аполлона. По смерти Амикла власть перешла к старшему из его сыновей Аргалу, а затем по смерти Аргала – к Кинорту. У Кинорта был сын Эбал».

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. XIX. 4. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«[В храме Аполлона в Амиклах:]
Никий же, сын Никомеда, нарисовал его [Гиацинта] в расцвете юношеской красоты, подчеркивая тем всеми прославленную любовь к нему Аполлона… Что же касается ветра Зефира и того, что будто бы Гиакинф был убит Аполлоном нечаянно, и сказания о цветке (гиацинте), то, может быть, все это было и иначе, но пусть будет так, как об этом говорят».

Лукиан. Разговоры богов. 14. Гермес и Аполлон /Перевод С. С. Сребрного. (Источник: Лукиан. Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А. И. Зайцева. – СПб.: Алетейя, 2001. – Т. 1. – С. 105-106) (древнегреческий писатель ок. 120-180 гг. н. э.):

«1. Гермес. Отчего так мрачен, Аполлон?
Аполлон. Ах, Гермес! Несчастие преследует меня в любовных делах.
Гермес. Да, это действительно грустно. Но что именно огорчает тебя? Не случай ли с Дафной все еще тебя мучит?
Аполлон. Нет, не то; я оплакиваю моего любимца, сына Эбала из Лаконии.
Гермес. Что такое? Разве Гиацинт умер?
Аполлон. Да, к сожалению.
Гермес. Кто же его погубил? Разве нашелся такой бесчувственный человек, который решился убить этого прекрасного юношу?
Аполлон. Я сам его убил.
Г е р м е с. Ты впал в безумие, Аполлон?
Аполлон. Нет, это несчастье произошло против моей воли.
Гермес. Каким же образом? Скажи мне, я хочу знать.
2. А п о л л о н. Он учился метать диск, и я бросал вместе с ним. А Зефир, проклятый ветер, давно был влюблен в него, но без всякого успеха, и не мог перенести того, что мальчик не обращает на него никакого внимания. И вот, когда я, по обыкновению, бросил диск вверх, Зефир подул с Тайгета и понес диск прямо на голову мальчика, так что от удара хлынула струя крови, и мой любимец умер на месте. Я бросился в погоню за Зефиром, пуская в него стрелы, и преследовал его вплоть до самых гор. Мальчику же я воздвиг курган в Амиклах на том месте, где поразил его диск, и заставил землю произвести из его крови чудный цветок; этот цветок прекраснее всех цветов мира, Гермес, и на нем видны знаки, выражающие плач по умершему. Разве я не прав, томясь скорбью?
Гермес. Нет, Аполлон: ты знал, что сделал своим любимцем смертного; так не следует тебе страдать из-за того, что он умер».

Лукиан. Разговоры богов. 2. Эрот и Зевс /Перевод С. С. Сребрного. (Источник: Лукиан. Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А. И. Зайцева. – СПб.: Алетейя, 2001. – Т. 1. – С. 93) (древнегреческий писатель ок. 120-180 гг. н. э.):

«Зевс. Отчего же Аполлона любят Бранх и Гиацинт?»

Лукиан. Разговоры богов. 15. Гермес и Аполлон /Перевод С. С. Сребрного. (Источник: Лукиан. Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А. И. Зайцева. – СПб.: Алетейя, 2001. – Т. 1. – С. 106) (древнегреческий писатель ок. 120-180 гг. н. э.):

«2. Аполлон. Я вообще несчастлив в любви: больше всех я любил Дафну и Гиацинта, и вот Дафна так возненавидела меня, что предпочла скорее превратиться в дерево, чем быть моей, а Гиацинта я сам убил диском; теперь у меня вместо них обоих – венки».

Лукиан. Разговоры в царстве мертвых. 18. Менипп и Гермес /Перевод С. С. Сребрного. (Источник: Лукиан. Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А. И. Зайцева. – СПб.: Алетейя, 2001. – Т. 1. – С. 390-391) (древнегреческий писатель ок. 120-180 гг. н. э.):

«[Менипп, прибыв в царство мертвых, обращается к богу Гермесу:]
1. Менипп. Где же красавцы и красавицы, Гермес? Покажи мне: я недавно только пришел сюда.
Гермес. Некогда мне, Менипп. Впрочем, посмотри сюда, направо: здесь Гиацинт, Нарцисс, Нирей, Ахилл, Тиро, Елена, Леда и вообще вся древняя красота».

Гиацинт верхом на лебеде, 5 век до н.э., Музей Университета Миссисипи

Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. Глава вторая. §§ XXXIV. (раннехристианский богослов 2-3 вв. н. э.):

«Ибо боги у вас и от мальчиков не воздерживались, пламенея страстью, один [Геракл] – к Гиласу, другой [Аполлон] – к Гиакинту, третий – к Пелопу, четвертый [Посейдон] – к Хрисиппу, пятый [Зевс] – к Ганимеду».

Филострат Старший. Картины. Книга I. 24. Гиацинт. (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):

«[Якобы описание греческой картины в Неаполе:]
Прочти эти буквы на гиацинте; они ведь написаны на нем и говорят, что вырос он из земли в память прекрасного юноши, и каждой весной плачет над ним цветок, появившись на свет, надо думать, из него самого, следом за его смертью. Но пусть этот цветущий луг не задержит твоего внимания, заставляя забыть нас о юноше; ведь в самом юноше цветет уж этот цветок таким, каким из земли он поднялся. Картина говорит нам об этом, указывая, что и волосы были у юноши цвета, как гиацинт, и живая его кровь, впитавшись в землю, придала цветку его своеобразный оттенок в окраске. Эта кровь течет из его головы, так как диск упал на нее. Страшно неудачный удар, и нельзя сказать наверное, что повинен в нем Аполлон. Но так как сюда мы пришли не как ученые толкователи мифов, не как склонные относиться ко всему с сомнением, а просто как зрители находящихся здесь картин, то разберемся в этой картине и прежде всего посмотрим на то место, где мечется диск. Здесь сделано небольшое возвышение, на котором можно стоять одному; служа опорой спине и правой ноге, дает оно телу наклон вперед и тем облегчает вторую, левую ногу, которой нужно приподняться и вместе с правой рукою сделать движение кверху. Что же касается позы того, кто мечет здесь диск, то он, повернув назад голову, должен настолько согнуться направо, чтоб видеть свой собственный бок, и бросить диск так, как будто бы он на ремне старался поднять его кверху, собрав все усилие на правой своей стороне. И наверно ведь Аполлон метнул диск каким-либо подобным образом, да он и не мог бы пустить его иначе; когда же диск внезапно упал на юношу, в результате вот уж лежит на земле Гиацинт, как и диск, лежит как настоящий лаконский юноша, с прямыми ногами, привыкший к бегу, уж развивший свои руки, являя созревшую силу костей. Аполлон стоит еще на площадке, отвратив от этого зрелища взоры и опустивши глаза на землю. Ты скажешь, что он окаменел, – настолько он поражен испугом. Озорной же Зефир [западный ветер] в дикой выходке, из мести к нему, отклонил диск на юношу. Смехом и шуткою кажется это для ветра и издевается он, наблюдая за тем, что случилось. Ты видишь, конечно, его; крылья у него на висках; сам он видом изнеженный; носит венок из всевозможных цветов, и вскоре вплетет он сюда и цветок гиацинта».

Филострат Младший. Картины. 15. Гиацинт. (Источник: Филострат (старший и младший). Картины. Каллистрат. Описание статуй. – Томск: «Водолей», 1996) (греческий ритор 3 в. н. э.):

«[Якобы описание греческой картины:]
Спросим же, мальчик, этого юношу, кто он и почему стоит Аполлон рядом с ним. Ведь, конечно, у него хватит смелости взглянуть на нас. И вот он говорит, что он Гиацинт, сын Эбала. Узнавши это, надо теперь постараться узнать и причину присутствия бога. Любя юношу, сын Латоны ему говорит, что все ему даст, что имеет, если только он позволит ему собой обладать, что научит его и из лука стрелять, музыку знать, понимать предсказания и петь хорошо под звуки лиры, что обучит его искусству борьбы и палестры, и что, кроме того, даст ему возможность на лебедях объехать те страны, где чтут Аполлона и милы ему самому. Вот что обещал ему бог. Нарисован Аполлон, как обычно, с длинными кудрями, весело брови приподнял он над глазами, взгляд которых блестит, как солнечный луч, и с сладкой улыбкой он подбодряет Гиацинта, по той же самой причине он протягивает ему свою правую руку. Юноша же пристально смотрит в землю, в глазах у него серьезность и вдумчивость мысли; рад он тому что слышит. Свою смелость, которая только еще появляется, он сочетает со скромностью. Он стоит, прикрывши темно-пурпурной накидкой левую сторону тела, которую он отодвинул назад, а правой рукой опирается на копье, выставив чуть вперед заднюю часть тела и в промежутке давая видеть свой бок. Эта обнаженная рука позволяет нам судить и о всем остальном. У него стройная щиколка на прямой голени, а над нею легко сгибающийся подколенок, не очень полные бедра и поясница, поддерживающая все остальное тело; бока при легком дыхании округляют его грудь; его рука при всей нежности – сильная, шея не вытянута чрезмерно кверху; волосы его не грубые и не торчат в разные стороны от засохшей на них грязи: спускаясь на лоб, они сливаются с первым пухом юной его бороды. В ногах у него диск, и смотри, возле него стоит Эрот [Любовь], очень веселый, но вместе с тем и печальный, а далее из засады подглядывает Зефир с жестоким лицом. Всем этим художник заставляет нас догадаться о предстоящей гибели юноши: когда Аполлон бросает диск, то Зефир, дуя в сторону, направит его на Гиацинта».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 271. Какие юноши были самыми красивыми. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 283-284):

«Адонис, сын Кинира и Смирны, которого полюбила Венера [Афродита].
Эндимион, сын Этола, которого полюбила Луна [Селена].
Ганимед, сын Эрихтония, которого полюбил Юпитер [Зевс].
Гиакинф, сын Ойбала, которого полюбил Аполлон.
Нарцисс, сын реки Кефиса, который влюбился в себя самого».

Овидий. Метаморфозы. Книга десятая. 162-219. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Так же тебя, Амиклид [Гиацинт], Аполлон поселил бы в эфире,
Если б туда поселить разрешили печальные судьбы.
Выход дозволен иной – бессмертен ты стал. Лишь прогонит
Зиму весна и Овен водянистую Рыбу заступит,
Ты появляешься вновь, распускаясь на стебле зеленом.
Более всех ты отцом был возлюблен моим. Понапрасну
Ждали владыку тогда – земли средоточие – Дельфы.
Бог на Эвроте гостил в то время, в неукрепленной
Спарте. Ни стрелы уже у него не в почете, ни лира;
Сам он себя позабыл; носить готов он тенета
Или придерживать псов, бродить по Хребтам неприступным
Ловчим простым. Свой пыл питает привычкою долгой.
Был в то время Титан в середине меж ночью грядущей
И отошедшей, – от них находясь в расстоянии равном.
Скинули платье друзья и, масляным соком оливы
Лоснясь, готовы уже состязаться в метании диска.
Первый метнул, раскачав, по пространству воздушному круг свой
Феб, и пред ним облака разделились от тяжести круга;
Времени много спустя, упадает на твердую землю
Тяжесть, паденьем явив сочетанье искусства и силы.
Неосторожный тогда, любимой игрой возбуждаем,
Круг подобрать поспешил тенариец [Гиацинт]. Но вдруг содрогнулся
Воздух, и с крепкой земли диск прянул в лицо тебе прямо,
О Гиацинт! Побледнели они одинаково оба –
Отрок и бог. Он в объятия взял ослабевшее тело.
Он согревает его, отирает плачевные раны,
Тщится бегство души удержать, траву прилагая.
Все понапрасну: ничем уж его исцелить невозможно.
Так в орошенном саду фиалки, и мак, и лилея,
Ежели их надломить, на стебле пожелтевшем оставшись,
Вянут и долу свои отягченные головы клонят;
Прямо держаться нет сил, и глядят они маковкой в землю.
Так неподвижен и лик умирающий; силы лишившись,
Шея, сама для себя тяжела, к плечу приклонилась.
«Гибнешь, увы, Эбалид [Гиацинт], обманутый юностью ранней! –
Феб говорит. – Эта рана твоя – мое преступленье.
Ты – моя скорбь, погублен ты мной; с моею десницей
Смерть да свяжут твою: твоих похорон я виновник!
В чем же, однако, вина? Так, значит, виной называться
Может игра? Так может виной и любовь называться?
О, если б жизнь за тебя мне отдать или жизни лишиться
Вместе с тобой! Но меня роковые связуют законы.
Вечно ты будешь со мной, на устах незабывших пребудешь;
Лиры ль коснется рука – о тебе запоют мои песни.
Будешь ты – новый цветок – мои стоны являть начертаньем.
После же время придет, и славный герой заключится
В тот же цветок, и прочтут лепестком сохраненное имя».
Так говорят Аполлона уста, предрекая правдиво, –
Кровь между тем, что, разлившись вокруг, мураву запятнала,
Кровью уже не была: блистательней червени тирской
Вырос цветок. У него – вид лилии, если бы только
Не был багрян у него лепесток, а у лилий – серебрян.
Мало того Аполлону; он сам, в изъявленье почета,
Стоны свои на цветке начертал: начертано «Ай, ай!»
На лепестках у него, и явственны скорбные буквы.
Спарте позора в том нет, что она родила Гиацинта;
Чтут и доныне его; что ни год, по обычаю предков,
Славят торжественно там Гиацинтии – праздник весенний».

Овидий. Метаморфозы. Книга тринадцатая. 394-398. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«А земля обагренная вскоре
Алый цветок [гиацинт] родила на зеленом стебле, что когда-то
Был уж из крови рожден, излитой эвбалийскою раной.
На лепестках у него посредине начертаны буквы –
Жалобы отрока [Гиацинта] в них сливаются с именем мужа [Аякса]».
[Согласно альтернативному мифу о цветке, буквы «Ай! Ай!» на его лепестках начертал Аякс, саламинский (о. Саламин) герой Троянской войны.]

Овидий. Фасты. Книга пятая. 223-228. (Источник: Овидий. Элегии и малые поэмы / Перевод с латинского Ф. А. Петровского. Сост. и предисл. М. Гаспарова. Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова. – М.: Художественная литература, 1973. – 528 с.) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«[Хлорида, богиня цветов, говорит о превращении красивых юношей в цветы:]
Первая я создала цветок из крови ферапнейца [Гиацинта],
Жалобный возглас его на лепестках начертав.
Также и ты сохранил свое имя на грядах цветочных,
Бедный Нарцисс, для себя не отыскав двойника.
Крокуса мне ль поминать или Аттиса с сыном Кинира [Адонисом],
Всех, кто за раны свои славу во мне получил?»

Клавдий Клавдиан. Похищение Прозерпины. Книга вторая. 131-136. (Источник: Клавдиан К. Полное собрание латинских сочинений. – СПб: Издательство С.-Петербургского университета, 2008. – С. 57) (греческий поэт 4-5 вв. н. э.):

«[Персефона и ее нимфы собирают цветы:]
Тут и тебя, Гиацинт, начертаньми плачевными скорбный,
Жнут, и Нарцисса с тобой, – днесь весны именитые злаки,
Отроки славные встарь: тебя породили Амиклы,
Оному дом Геликон; блужданье тя диска повергло,
Оного к волнам любовь обманула; с челом потупленным
Делий [Аполлон] и тростье сломивый Кефис обоих ослезили».

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь II. 78-85. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 16) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«… Сад же
Столь ухоженный, гибнет [от бури], розарий в прах обратился.
Зе́фир [западный ветер], и тот трепещет, когда кипарисы с сухими
Листьями катятся. Скорбной песнью заходится, плача
Жалобно, Феб [Аполлон], гиацинты увидя упавшими наземь.
Гимн погребальный слагает, но жалостней, чем над цветами
Амиклейскими, стонет он над лавром соседним».

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь III. 158-168. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 34) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«Милые Фебу, повсюду цвели ученые знаки
Лепестковых письмен прежалостливых гиацинтов.
Зефир [западный ветер] веял дыханьем над зеленью преизобильной,
Взором зыбким над садом скользил Аполлон безутешный:
Глядя на юную зелень цветка, клонимого ветром,
Стонет… Метанье диска он вспоминает! Боится –
Вдруг, завидуя, ветер и к лепесткам приревнует,
Стебель цветка сломает и тот затрепещет во прахе.
Брызгали из бесслезных зениц Аполлоновы слезы,
Только в цветок обратились Аполлоновы плачи,
Запечатлел же рыданье узор лепестков гиацинта…»

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь X. 253-255. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 107) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«… Вдруг там Зефир повеет снова, ветр смертоносный,
(Некогда легким дыханьем этого ветра повёрнут
Был метательный диск, что наземь поверг Гиакинфа!)»

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь XI. 361-363. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 119-120) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«Зефира [западный ветер] юный лаконец [Гиацинт] потряс – но умер тот мальчик,
Ветер любвеобильный влюбился тотчас в Кипариса,
Кем и утешился после погибшего Гиакинфа!»

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Песнь XXIX. 93-95. (Источник: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса /Пер. с древнегреческого Ю. А. Голубца. – СПб: Алетейя, 1997. – С. 283) (греческий эпос 5 в. н. э.):

«Ослабевшего нежит, как Аполлон Гиакинфа,
Раненного смертельно диском, стенает и плачет,
Гневаясь на дыханье ревнивое Зефира-ветра…»

ПРИНЕСЕНИЕ В ЖЕРТВУ ДОЧЕРЕЙ ГИАЦИНТА

Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книга III. XV. (8). (Источник: Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 75) (греческий мифограф 2 в. н. э.):

«[Критский царь Минос попытался вторгнуться в Афины:]
Так как война затягивалась, Минос, не сумевший взять Афины, взмолился Зевсу, чтобы он отомстил афинянам. После этого в городе начался голод и мор. Афиняне вначале, повинуясь древнему оракулу, принесли в жертву дочерей Гиакинта Антеиду, Эглеиду, Литею и Ортею на могиле киклопа Гереста. Отец этих девушек Гиакинт поселился в Афинах, придя из Лакедемона. Когда же это не принесло никакой пользы, они вопросили оракул, как им избавиться от напасти. Бог ответил им, что они должны понести наказание от Миноса за совершенное ими преступление против него – такое, какое тот сам пожелает на них наложить».

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 238. Какие отцы убили своих дочерей. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 259):

«Гиакинф, спартанец, свою дочь Антеиду, согласно оракулу, ради афинян».
[Гигин упоминает только одну дочь, но отрывок искажен.]
Гарпократион говорит, что дочери Гиакинфа из Лакедемонии были известны как гиакинтиды.

ПРАЗДНИК ГИАКИНФИИ В АМИКЛАХ

Геродот. История. Книга IX. Каллиопа. 6-7. (Источник: Геродот. История в девяти книгах. / Пер. и прим. Г. А. Стратановского. Статья В. Г. Боруховича. – Л.: Наука, 1972. – С. 418) (греческий историк 5 в. до н. э.):

«[Во время исторической войны с персами:]
А в Лакедемон афиняне отправили послов с упреками лакедемонянам за то, что те допустили вторжение варваров в Аттику, не встретив врага в Беотии… Да к тому же еще объявить лакедемонянам: если те откажут в помощи, афиняне сами найдут средство спасения.
Лакедемоняне же как раз справляли тогда праздник, именно Гиакинфии, и для них важнее всего в то время было чествование божества [Аполлона]…»

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. I. 3. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«Амикл, сын Лакедемона, желая в свою очередь оставить по себе какую-нибудь память, основал в Лаконике маленький городок. Из двух бывших у него сыновей Гиакинфа, младшего и очень красивого, постигла смерть раньше отца; могила Гиакинфа – в Амиклах, под статуей Аполлона».

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. XIX. 3-4. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«[В храме Аполлона Амиклейского в Лакедемонии:]
Пьедестал этой статуи [Аполлона] представляет форму жертвенника и говорят, что в нем был похоронен Гиакинф и что во время праздника Гиакинфий еще до жертвоприношения Аполлону они приносят жертвы, как герою, этому Гиакинфу, проникнув в этот жертвенник через медную дверь: эта дверь у жертвенника находится налево. На этом жертвеннике сделаны… в виде рельефа… изображения Деметры, Коры и Плутона [Аида], а за ними Мойры [Судьбы] и Горы [Времеда года], вместе с ними – Афродита, Афина и Артемида: они ведут на небо Гиакинфа и Полибою, как говорят, сестру Гиакинфа, умершую еще девушкой. Это изображение Гиакинфа уже с бородою, Никий [живописец, 4 в. до н. э.] же, сын Никомеда, нарисовал его в расцвете юношеской красоты, подчеркивая тем всеми прославленную любовь к нему Аполлона… Что же касается ветра Зефира и того, что будто бы Гиакинф был убит Аполлоном нечаянно, и сказания о цветке (гиацинте), то, может быть, все это было и иначе, но пусть будет так, как об этом говорят».

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. Лаконика. X. 1. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«Агесилай [исторический спартанский полководец] вновь вернулся к Коринфу с войском [в конце 4 в. до н. э.]; так как наступал праздник Гиакинфий, то он отпустил амиклейцев домой совершить установленные празднества в честь Аполлона и Гиакинфа».

Павсаний. Описание Эллады. Книга IV. Мессения. XIX. 3. (Источник: Павсаний. Описание Эллады /Пер. С. П. Кондратьева под ред. Е. Никитюк. Пред. Э. Фролова. СПб.: Алетейя, 1996) (греческое повествование о путешествии 2 в. н. э.):

«[Во время Второй Мессенской войны 7 в. до н. э.:]
Наступали праздники Гиакинфий, поэтому лакедемоняне заключили с Гирой [в Мессении] сорокадневное перемирие, удалились сами домой и там справляли праздник».

Овидий. Метаморфозы. Книга десятая. 217-219. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Спарте позора в том нет, что она родила Гиацинта;
Чтут и доныне его; что ни год, по обычаю предков,
Славят торжественно там Гиацинтии – праздник весенний».