Похищение Персефоны (Римские авторы)

Похищение Прозерпины было римской версией рассказа о похищении весенней богини Плутоном, царем подземного мира.

Эта часть в себя несколько латинских версий истории, начиная со знаменитого повествования из «Метаморфоз» Овидия, за которым следует несколько других второстепенных отрывков.

Еще одну важную латинскую версию римского поэта Клавдиана можно найти ниже.

Действие большинства римских мифов происходит на острове Сицилия, следуя традиции, установленной греческими колониями на юге Италии.

Изображение справа — Возвращение Персефоны, 4 века до нашей эры, Британский музей.

ПОХИЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ (МЕТАМОРФОЗЫ ОВИДИЯ)

Овидий. Метаморфозы. Книга 5. 462. (Источник: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Перевод с латинского С. В. Шервинского. – М.: Художественная литература, 1977) (римский эпос 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

I. ПЛУТОН ПОХИЩАЕТ ПРОЗЕРПИНУ

«Вот и тре­пе­щет зем­ля [Сицилии] [когда Гигант Тифон, погребенный под островом, вздымается], и сам пове­ли­тель без­молв­ных [Плутон-Аид]
В стра­хе, не вскры­лась бы вдруг, не дала бы зия­ния суша.
Свет не про­ник бы к нему, ужа­сая пуг­ли­вые тени.
Царь [Аид], той напа­сти стра­шась, из хором сво­их сумрач­ных вышел,
На колес­ни­цу сту­пил и, чер­ны­ми мчи­мый коня­ми,
Тща­тель­но стал объ­ез­жать осно­ва­нья зем­ли Сици­лий­ской.
Все осмот­рев, убедясь, что ничто не гро­зит обва­лить­ся,
Страх отло­жил он. Меж тем Эри­ки­на [Венера-Афродита] его увида­ла
С ей посвя­щен­ной горы. И, обняв кры­ла­то­го сына, —
“Сын мой, ору­жье мое, и рука, и могу­ще­ство! — мол­вит, —
Лук свой возь­ми, Купидон [Эрос], кото­рым ты всех пора­жа­ешь,
Быст­рые стре­лы направь в грудь бога, кото­ро­му жре­бий
Выпал послед­ний, когда три­еди­ное цар­ство дели­ли.
Гор­ние все и Юпи­тер-отец [Зевс], и боги мор­ские
Власть твою зна­ют, и тот, в чьей вла­сти боги мор­ские.
Тар­та­ру что ж отста­вать? Что вла­сти сво­ей и моей ты
Не рас­ши­ря­ешь? Идет ведь дело о тре­ти все­лен­ной!
Даже и в небе у нас — како­во же тер­пе­ние наше! —
Пре­зре­ны мы; умень­ша­ет­ся власть и моя и Аму­ра [Эроса],
Раз­ве не видишь: от нас и Пал­ла­да [Афина] теперь и Диа­на [Артемида]
Луч­ни­ца прочь ото­шли? И дев­ст­во­вать будет Цере­ры [Деметры]
Дочь [Персефона], коль допу­стим: она и сама этой уча­сти хочет.
Еже­ли к прось­бе моей ты не глух — ради обще­го цар­ства
С дядей [Аидом] боги­ню сведи”. Ска­за­ла Вене­ра [Афродита]. И тот­час
Взял­ся Амур [Эрос] за кол­чан и стре­лу, как мать пове­ле­ла,
Выбрал из тыся­чи стрел одну, но ост­рее кото­рой
Не было и ни одной, что луч­ше бы слу­ша­лась лука.
Вот свой подат­ли­вый рог изо­гнул, под­ста­вив коле­но,
Маль­чик и Диту [Аиду] прон­зил искрив­лен­ной тро­стин­кою серд­це.
Глу­бо­ко­вод­ное есть от стен неда­ле­ко ген­ней­ских
Озе­ро; назва­но Перг; лебеди­ных более кли­ков
В вол­нах стру­и­стых сво­их и Каистр едва ли услы­шит!
Воды вен­чая, их лес окру­жил ото­всюду, лист­вою
Фебов огонь засло­ня, покры­ва­лу в теат­ре подоб­но.
Вет­ви про­хла­ду дарят, цве­ты раз­но­цвет­ные — поч­ва.
Там неиз­мен­но вес­на. Пока Про­зер­пи­на рез­ви­лась
В роще, фиал­ки бра­ла и белые лилии с луга,
В рве­нье деви­чьем сво­ем и подол и кор­зи­ны цве­та­ми
Пол­ни­ла, спут­ниц-подруг пре­взой­ти ста­ра­ясь усер­дьем,
Мигом ее увидал, полю­бил и похи­тил Под­зем­ный, —
Столь он поспе­шен в люб­ви! Пере­пу­га­на насмерть боги­ня,
Мать и подру­жек сво­их — но мать все ж чаще! — в смя­те­нье
Кли­чет. Когда ж порва­ла у верх­не­го края одеж­ду,
Все, что сби­ра­ла, цве­ты из рас­пу­щен­ной туни­ки пали.
Столь­ко еще про­стоты в ее летах мла­ден­че­ских было,
Что и утра­та цве­тов уве­ли­чи­ла деви­чье горе!
А похи­ти­тель меж тем, по име­ни их назы­вая,
Гонит хра­пя­щих коней, торо­пясь, по шеям, по гри­вам
Сып­лет уда­ры вожжей, покры­тых ржав­чи­ной тем­ной,
Мимо свя­щен­ных озер и Пали­ко­вых, пах­ну­щих серой,
Вод, что бур­лят, про­ры­ва­ясь из недр; через мест­ность несет­ся,
Где бак­хи­а­ды — народ из Корин­фа дву­мор­ско­го — древ­ле
Сте­ны воз­двиг­ли меж двух кора­бель­ных сто­я­нок нерав­ных.
Меж Киа­не­ей лежит и пизей­ским клю­чом Аре­ту­зой,
Там, где отро­ги сошлись, про­стран­ство зажа­тое моря.
Там-то жила — от нее про­ис­хо­дит и мест­но­сти имя —
Ним­фа, в Сици­лии всех зна­ме­ни­тее нимф, Киа­нея.
Вот, до пол­жи­вота над поверх­но­стью вод­ной под­няв­шись,
Деву узна­ла она. “Не про­еде­те даль­ше! — ска­за­ла, —
Зятем Цере­ры тебе не бывать про­тив воли боги­ни;
Прось­бой, не силою взять ты дол­жен был деву. Коль мож­но
С малым боль­шое рав­нять, — полю­бил и меня мой Ана­пис,
Все ж он меня испро­сил, я в брак не со стра­ха всту­пи­ла”.
Мол­ви­ла ним­фа и их, в обе сто­ро­ны руки раз­дви­нув,
Не про­пу­сти­ла. Сдер­жать тут гне­ва не мог уж Сатур­ний [Аид].
Страш­ных сво­их разо­гнал он коней и в без­дну пучи­ны
Цар­ский скиптр, на лету закру­тив­ший­ся, мощ­ной рукою
Кинул, — и, пора­же­на, зем­ля путь в Тар­тар откры­ла
И колес­ни­цу богов при­ня­ла в середи­ну про­ва­ла.
А Киа­нея, скор­бя, что похи­ще­на дева, что этим
Попра­но пра­во ее, с тех пор без­утеш­ную рану
Носит в без­молв­ной душе и вся исте­ка­ет сле­за­ми.

II. ЦЕРЕРА В ПОИСКАХ ПРОЗЕРПИНЫ

В ужа­се мать меж­ду тем про­пав­шую дочь пона­прас­ну
Ищет везде на зем­ле, во всех ее ищет глу­би­нах.
Отдых вку­шав­шей ее не вида­ла Авро­ра [Эос] с вла­са­ми
Влаж­ны­ми, Гес­пер не зрел. В обе­их руках запа­ли­ла
Вет­ви горю­чей сос­ны, на Этне воз­рос­шей, боги­ня
И леде­ня­щею тьмой про­но­си­ла, не зная покоя…
Сколь­ко боги­ня еще по зем­лям блуж­да­ла и водам,
Труд­но в сло­вах пере­дать. Весь мир был для ищу­щей тесен.
И воз­вра­ти­лась она в Сика­нию [Сицилию]; все ози­рая,
До Киа­неи дошла. Киа­нея, не будь пре­вра­щен­ной,
Все рас­ска­за­ла бы ей. Хоть ним­фа ска­зать и жела­ла,
Не было уст у нее, язы­ка, чтобы вымол­вить сло­во.
Зна­ки, одна­ко, дала; очам мате­рин­ским зна­ко­мый,
Пав­ший в том месте в свя­той водо­ем поя­сок Пер­се­фо­ны
Мол­ча богине она на поверх­но­сти вод пока­за­ла.
Та, лишь узна­ла его, убедясь нако­нец в похи­ще­нье
Доче­ри, ста­ла тер­зать в небре­же­нье вися­щие куд­ри,
И без чис­ла себе грудь ладо­ня­ми мать пора­жа­ла,
Все же не зна­ла, где дочь. Все зем­ли клянет, назы­ва­ет
Небла­го­дар­ны­ми их, недо­стой­ны­ми дара боги­ни,
Всех же силь­нее клянет Три­на­крию, где обна­ру­жен
След был беды. Вне себя, боги­ня пахав­шие зем­лю
Пере­ло­ма­ла плу­ги, пре­да­ла оди­на­ко­вой смер­ти
И посе­лян, и волов, работ­ни­ков поля; веле­ла
Нивам дове­рье людей обма­нуть, семе­на загу­би­ла…
Тут Алфе­яда [Аретуса] гла­ву из вод пока­за­ла элей­ских
И, оттолк­нув к ушам волос стру­я­щих­ся пряди,
Мол­вит: “О девы той мать, иско­мой по цело­му миру,
Мать уро­жа­ев зем­ных, отре­ши непо­мер­ные муки
И в раз­дра­же­нье сво­ем не гне­вись на вер­ную зем­лю!
Не заслу­жи­ла зем­ля: похи­ще­нью откры­лась неволь­но.
Нет, не за роди­ну я умо­ляю. При­шла я как гостья.
Роди­на в Пизе моя, про­ис­хо­дим же мы из Элиды.
Я чуже­стран­кой живу в Сика­нии. Все же милей мне
Всех она стран. У меня, Аре­ту­зы, здесь ныне пена­ты,
Здесь пре­бы­ва­нье мое: его поща­ди, все­б­ла­гая!
Дви­ну­лась с места зачем, как я под гро­ма­дою моря
В край Орти­гий­ский при­шла, — рас­ска­зам об этом настанет
Вре­мя свое, когда от забот сво­бод­на ты будешь
И про­свет­ле­ешь лицом. Для пото­ка доступ­на, доро­гу
Мне откры­ва­ет зем­ля; прой­дя по глу­бин­ным пеще­рам,
Здесь я подъ­ем­лю чело и смот­рю на забы­тые звезды.
Там-то, когда я тек­ла под зем­лею стрем­ни­ной сти­гий­ской,
Я Про­зер­пи­ну твою лице­зре­ла сво­и­ми гла­за­ми.
Так же печаль­на она, с таким же испу­ган­ным ликом,
Но — госуда­ры­ней там вели­кою тем­но­го цар­ства,
Но пре­ис­под­них царя могу­чею ста­ла супру­гой!”
Мать при этих сло­вах как камен­ной ста­ла и дол­го
Пора­же­на слов­но гро­мом была.

III. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ

когда же сме­ни­лось
Тяж­ким стра­да­ни­ем в ней бес­па­мят­ство тяж­кое, взмы­ла
На колес­ни­це в эфир. И с ликом, туча­ми скры­тым,
В него­до­ва­нье, вла­сы рас­пу­стив, пред Юпи­те­ром [Зевсом] ста­ла.
“Вот я, Юпи­тер [Зевс], при­шла молить тебя, — мол­ви­ла, — ради
Кро­ви моей и тво­ей. О, если ты мать не жале­ешь,
Дочь пусть тронет тебя! Да не будет твое попе­че­нье
Менее к ней отто­го, что была рож­де­на она мною.
Дочь я нашла нако­нец, кото­рую дол­го иска­ла.
Еже­ли толь­ко «най­ти» озна­ча­ет «утра­тить» иль если
Знать, где она, озна­ча­ет най­ти! Про­щу похи­ще­нье,
Лишь бы вер­нул он ее, затем, что гра­би­те­ля мужа
Дочь недо­стой­на твоя, — коль моей уже быть пере­ста­ла!”
Царь ей богов воз­ра­зил: “Для обо­их залог и забота
Наше с тобою дитя. Но еже­ли хочешь ты вещи
Пра­виль­ным име­нем звать, — то это ничуть не обида;
Наобо­рот, то — любовь. И зять нам такой не посты­ден.
Дай лишь согла­сье свое. Не каса­ясь ино­го, — не мало
Бра­том Юпи­те­ра быть! У него же и мно­го ино­го.
Жре­би­ем толь­ко сво­им меня он пони­же. Но если
Так их жаж­дешь раз­весть, да вер­нет­ся в эфир Про­зер­пи­на,
Но при усло­вье одном, чтоб там нико­гда не вку­ша­ла
Пищи: Пар­ка­ми [Мойрами] так пред­у­смот­ре­но в веч­ных зако­нах”.
Мол­вил. И вывесть на свет Про­зер­пи­ну реши­ла Цере­ра.
Но вос­пре­пят­ст­во­вал рок. Неча­ян­но пост раз­ре­ши­ла
Дева: она, в про­сто­те, по под­зем­ным бро­дя вер­то­гра­дам,
С вет­ви кри­вой сорва­ла одно из гра­на­то­вых яблок
И из под­сох­шей коры семь выну­ла зерен и в губы
Выжа­ла: толь­ко один Аска­лаф ее видел при этом, —
Тот, про кого гово­рят, что его в дни оные Орф­на,
Меж­ду Аверн­ских сестер пре­ве­ли­кой извест­но­сти ним­фа,
В мрач­ных глу­би­нах пещер роди­ла сво­е­му Ахе­рон­ту.
Видел — и девы воз­врат погу­бил, жесто­кий, доно­сом.
Стон изда­ла вла­ды­чи­ца тьмы, и отвер­жен­ной пти­цей
Стал чрез нее Аска­лаф: окро­пив фле­ге­то­но­вой вла­гой
Темя его, при­да­ла ему клюв и округ­лые очи.
Он, поте­ряв­ший себя, оде­ва­ет­ся в жел­тые перья
И голо­вою рас­тет; заги­ба­ют­ся длин­ные ког­ти;
Новые кры­лья еще непро­вор­ны­ми зыб­лет рука­ми.
Гнус­ною пти­цей он стал, вещу­ньей гро­зя­ще­го горя,
Нерас­то­роп­ной совой, для смерт­ных пред­ве­сти­ем бед­ст­вий.
Этот, как мож­но судить, за язык и донос нака­за­нье
Мог поне­сти. Но у вас, Ахе­ло­е­вы доче­ри [Сирены], пти­чьи
Перья и ноги зачем? Ведь рань­ше вы дева­ми были!
Иль отто­го, что, когда соби­ра­ла цве­ты Про­зер­пи­на
Веш­ние, были вы с ней, сире­ны уче­ные, вме­сте?
После по миру все­му ее вы напрас­но иска­ли,
И чтобы даже моря про вашу узна­ли заботу,
Вско­ре над зыбью мор­ской на кры­льях-вес­лах дер­жать­ся
Вы поже­ла­ли, и к вам боже­ства бла­го­склон­ность яви­ли:
Руки и ноги у вас вдруг жел­ты­ми ста­ли от перьев!
Но чтобы пение их, на усла­ду рож­ден­ное слу­ху,
Чтобы подоб­ная речь в даро­ви­тых устах не про­па­ла,
Деви­чьи лица у них, чело­ве­чий по-преж­не­му голос.
И меж­ду бра­том сво­им и печаль­ной сест­рою посред­ник, —
Круг годо­вой разде­лил на две поло­ви­ны Юпи­тер.
Ныне — рав­но двух царств боже­ство — про­во­дит боги­ня
Меся­цев столь­ко ж в году при мате­ри, сколь­ко при муже.
А у Цере­ры тот­час и душа и лицо изме­ни­лись.
И перед Дитом [Аидом] самим пред­стать дерз­нув­шая в скор­би,
Вдруг про­свет­ле­ла челом, как солн­це, что было закры­то
Туч дож­де­вых пеле­ной, но из туч побеж­ден­ных выхо­дит.
Дочь полу­чив, успо­ко­е­на».

ПОХИЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ (ФАСТЫ ОВИДИЯ)

 

Овидий. Фасты. Книга 4. 417. (Источник: Овидий. Элегии и малые поэмы / Перевод с латинского. Сост. и предисл. М. Гаспарова. Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова. – М.: Художественная литература, 1973. – 528 с.) (римская поэзия 1 в. до н. э. – 1 в. н. э.):

«Срок подо­шел: изло­жу я тебе похи­ще­ние девы [Прозерпины-Персефоны]:
Мно­гое зна­ешь, но есть кое-что вно­ве тебе.
Ост­ров Три­на­крия [Сицилия] есть, он три ска­ли­стые мыса
Выдви­нул в море, по ним носит назва­ние он.
Любит Цере­ра [Деметра] его. Ее горо­дов там не мало
И пло­до­род­ный средь них город, что Энной зовут.
Мате­ри выш­них на пир собра­лись к Аре­ту­се холод­ной
И бело­ку­рая к ней с ними Цере­ра [Деметра] при­шла.
В сопро­вож­де­нье подруг, как быва­ло все­гда, ее доч­ка
Бега­ла тут по сво­им, ног не обув­ши, лугам.
Место укром­ное есть там в овра­ге сыром и тени­стом,
Где бьет роси­стый ручей, падая с вер­ху ска­лы.
Сколь­ко есть в мире цве­тов, все цве­ты были там на поляне.
Как рас­пис­ная, была в пест­ром убо­ре зем­ля.
Толь­ко увидев цве­ты, она закри­ча­ла: «Подру­ги,
Все наби­рай­те со мной пол­ны подо­лы цве­тов!»
Деви­чьи рады серд­ца даю­щей­ся в руки добы­че:
Не заме­чая трудов, все за работу взя­лись.
Пол­нит кош­ни­цы одна, из веток спле­тен­ные ивы,
Та отяг­ча­ет подол, пазу­ху эта свою,
Пер­вая рвет ногот­ки, дру­гую пре­льсти­ли фиал­ки,
Третья ног­тем спе­шит мака под­ре­зать цве­ты;
Этих манит гиа­цинт, а тех вле­кут ама­ран­ты,
Дон­ник хорош и тимьян, ягод­ник и роз­ма­рин.
Мно­же­ство собра­но роз, а есть и цве­ты без назва­ний.
Кро­ку­сы ищет сама, белые лилии рвет,
Вот, соби­рая цве­ты, она все даль­ше ухо­дит,
Вот уже нет ника­ких с нею сопут­ниц теперь.
Дядя [Аид] увидел ее и, увидев ее, похи­ща­ет —
Мчит­ся он в цар­ство свое с нею на синих конях.
Тут закри­ча­ла она: «Меня похи­ща­ют, на помощь,
Милая мама!» — и рвет пла­тье на неж­ной груди.
Быст­ро уно­сит­ся Дит [Аид], торо­пят­ся Дито­вы кони,
Труд­но им дол­го тер­петь свет непри­выч­ный днев­ной.
Сви­та ровес­ниц кри­чит, кош­ни­цы напол­нив цве­та­ми:
«Эй, Пер­се­фо­на, ско­рей наши подар­ки при­ми!»
Нет отве­та. Они огла­ша­ют прон­зи­тель­ным кри­ком
Горы и горест­но бьют голые груди рукой.
Вопль их Цере­ру [Деметру] сра­зил, едва под­хо­див­шую к Энне:
«Горе! — боги­ня кри­чит. — Дочь моя, где же ты, где?»
Мчит­ся она без ума, как фра­кий­ские, слыш­но, мена­ды
Носят­ся, кос­мы волос на голо­ве рас­пу­стив.
Слов­но мать мычит о тель­це, что от выме­ни отнят,
И порож­де­нье свое ищет везде по лесам,
Так и боги­ня свой вопль удер­жать не может и мчит­ся
Всюду, начав от тво­их, Энна, лугов и полей.
Даль­ше идет, на следы деви­чьей ступ­ни напа­да­ет
И отпе­ча­ток род­ной видит на поч­ве она.
Может быть, тут и конец ее насту­пил бы блуж­да­нью,
Еже­ли сви­ньи кру­гом не истоп­та­ли бы все…
[Церера-Деметра ищет по всей Сицилии]
Всюду, куда ни при­дет, огла­ша­ет окрест­но­сти скорб­ным
Пла­чем, — такой изда­ет птич­ка по Ити­се плач.
То «Пер­се­фо­на!» кри­чит, то «доч­ка моя!» она кли­чет,
Попе­ре­мен­но зовет то Пер­се­фо­ну, то дочь.
Ни Пер­се­фо­на Цере­ре, ни мате­ри дочь не отве­тит,
И замол­ка­ет в тиши имя и той и дру­гой.
А пас­ту­ха увидав, зем­ле­паш­ца застиг­нув за плу­гом,
Тот же вопрос: «Видел ты деву, бежав­шую здесь?»…
Бро­дит и в небе она [Деметра-Церера] по созвез­дьям [в поисках Персефоны], не тону­щим в море,
Так обра­ща­ясь к звездам хлад­но­го края небес:
« Звезды Парра­сии! Вы ведь може­те знать все на све­те,
Ибо в пучине мор­ской не исче­за­е­те вы,
Мате­ри бед­ной мою обна­ружь­те вы дочь Пер­се­фо­ну!»
Мол­ви­ла так, и такой дан ей Гели­кой ответ:
«Ночь непо­вин­на: спро­си о похи­щен­ной доче­ри Солн­це [Гелиоса],
Солн­це веда­ет все, что совер­ша­ет­ся днем».
К Солн­цу идет, но в ответ она слы­шит: «Напрас­ны иска­нья:
С бра­том Юпи­те­ра [Зевса] дочь в третьей дер­жа­ве царит».
Дол­го сте­на­ла она и так Гро­мо­верж­цу [Юпитеру-Зевсу] ска­за­ла,
А на лице у нее горь­кая виде­лась скорбь:
«Если ты пом­нишь еще, от кого роди­лась Про­зер­пи­на,
То и тос­ку ты о ней дол­жен со мною делить!
Целый я мир обо­шла, чтоб узнать про ее похи­ще­нье, —
Но и досе­ле она в преж­нем томит­ся пле­ну.
Но Пер­се­фо­на моя недо­стой­на хищ­ни­ка-мужа
И не тако­го себе зятя гото­ви­ли мы…
Он без­на­ка­зан. Пус­кай! Я отмще­нья не тре­бую; пусть он
Дочь мне вернет и свою этим иску­пит вину».
Ей в уте­ше­нье вину изви­ня­ет любо­вью Юпи­тер [Зевс]
И гово­рит ей: «Ведь зять нам не позо­рен такой!
Я не знат­нее его: моя дер­жа­ва на небе,
Вода­ми пра­вит мой брат, хао­сом брат мой дру­гой.
Но коль упор­ст­ву­ешь ты и воля твоя непре­клон­на
И коль реши­ла рас­сечь узы супру­же­ства ты,
Я поста­ра­юсь помочь, если дочь твоя все голо­да­ет,
Если же нет, то навек быть ей Плу­то­ну [Аиду] женой».
В Тар­тар, при­каз полу­чив, на кры­льях летит Жез­ло­но­сец [Гермес]
И, воз­вра­тив­шись ско­рей, чем ожи­да­ли, донес:
«Девы похи­щен­ной пост, — ска­зал он, — уже раз­ре­шил­ся:
Взяв­ши гра­на­то­вый плод, съе­ла она три зер­на».
Впа­ла в отча­я­нье вновь, точ­но сно­ва похи­ти­ли доч­ку,
Бед­ная мать и в себя дол­го прий­ти не мог­ла.
И гово­рит: «Доль­ше жить не могу я в небес­ных чер­то­гах:
В доле Тена­ра теперь мне оби­тать пове­ли!»
И уда­ли­лась бы в глубь, коль не дал бы клят­вы Юпи­тер [Зевс]
В том, что шесть меся­цев в год в небе оста­нет­ся дочь.
Толь­ко тогда про­яс­ни­лось лицо и душа у Цере­ры
И увен­чал ей гла­ву вновь из коло­сьев венок.
Вновь поро­ди­ли поля на зем­ле изобиль­ную жат­ву
И поме­стил­ся едва весь уро­жай в закро­мах».

ПОХИЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ (ГИГИН)

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 146. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 283):

 

«Плутон [Аид] просил у Юпитера [Зевса] себе в жены Прозерпину [Персефону], его дочь от Цереры [Деметры]. Юпитер сказал, что Церера не потерпит, чтоб ее дочь была в сумрачном Тартаре, и велел похитить ее, когда она будет собирать цветы на горе Этне, которая находится в Сицилии. Когда Прозерпина собирала там цветы вместе с Венерой [Афродитой], Дианой [Артемидой] и Минервой [Афиной], появился Плутон на упряжке из четырех коней и похитил ее. Потом Церера добилась у Юпитера, чтобы полгода она была у нее, а другую половину – у Плутона».

 

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 251. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 283):

 

«Кто соизволением парок [Мойр] вернулся из подземного царства… Церера [Деметра], искавшая свою дочь Прозерпину [Персефону]».

 

Псевдо-Гигин (общее имя для неизвестных античных авторов-мифографов 2 века н. э.) Мифы. 141. (Источник: Гигин. Мифы. / Пер. Д. О. Торшилова под общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – 2-е изд., испр. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 283):

 

«Сирены, дочери реки Ахелоя и музы Мельпомены, после похищения Прозерпины [Персефоны] блуждали и пришли в землю Аполлона, где по воле Цереры [Деметры] стали пернатыми за то, что не помогли Прозерпине».

ПОХИЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ (РАЗНЫЕ АВТОРЫ)

Вергилий. Георгики. Книга 1. 36. (Источник: Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Перевод с латинского С. Шервинского. (Серия «Библиотека всемирной литературы», т. 6). – М.: Художественная литература, 1971. – С. 65) (римский поэт 1 в. до н. э.):

 

«Кем ты ни будь (назвать царем тебя [Цезаря в облике Аида] Тар­тар не сме­ет,
Ты не сго­ра­ешь и сам столь силь­ною жаж­дою вла­сти,
Хоть Эли­зий­ским полям дивят­ся исста­ри гре­ки,
И не спе­шит выхо­дить Про­зер­пи­на [Персефона] на зов мате­рин­ский)»

 

Цицерон. О природе богов. Книга 2. 26. (Источник: Цицерон. Философские трактаты. / Пер. М. И. Рижского. Отв. ред., сост. и вступ. ст. Г. Г. Майорова. (Серия «Памятники философской мысли»). – М.: Наука, 1985. – 384 стр.) (римский ритор 1 в. до н. э.):

 

«А вся зем­ная жизнь и при­ро­да были посвя­ще­ны отцу Диту [Аиду], он же зовет­ся у нас “Бога­тый” (di­ves), как у гре­ков Πλούτων, пото­му что и воз­вра­ща­ет­ся все в зем­лю, и про­ис­хо­дит все из зем­ли. Жена у него Про­зер­пи­на (имя это гре­че­ское) — это та, что у гре­ков име­ну­ет­ся Περ­σε­φόνη, ибо в ней хотят [видеть] семя поле­вых пло­дов. Выду­ма­ли, буд­то ее, похи­щен­ную и спря­тан­ную, ищет мать. Мать же зовут Ce­res, сло­во Ge­res (Про­из­во­ди­тель­ни­ца); пер­вая бук­ва была слу­чай­но изме­не­на, как и у гре­ков полу­чи­лось Δη­μήτηρ (Демет­ра) из Γη­μήτηρ (Зем­ля-мать)».

 

Сенека. Геркулес в безумье. 658. (Источник: Луций Анней Сенека. Геркулес в безумье / Перевод С. А. Ошерова / Луций Анней Сенека. Трагедии. — М.: Наука, 1983. — С. 137):

 

«Молю порядок мира, и властителя
Пространных царств [Плутон-Аид], и ту, вотще которую
Близ Энны мать [Церера-Деметра] искала [Прозерпина-Персефона]»

 

Стаций. Фиваида. Книга 8. 61. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 43) (римский эпос 1 в. н. э.):

«Я [Аид] ведь всего только раз — и не к звездам высоким — решился
выйти тайком [в верхний мир] и жену [Прозерпину-Персефону] с лугов сицилийских похитил.
Но оказалось — нельзя, и Юпитера [Зевса] правая воля
вместе с родившею [Церерой-Деметрой] год для меня сократили, урезав».

 

Стаций. Фиваида. Книга 12. 270. (Источник: Публий Папиний Стаций. Фиваида / В переводе Ю. А. Шичалина. – М.: «Наука», 1991. – С. 43) (римский эпос 1 в. н. э.):

 

«Так от этнейской скалы светильник зажегшая, с оным
отблеском больших огней обходила когда-то Церера [Деметра]
берег авсонский и край сицилийский и в прахе читала
черного вора следы — от колес глубокие раны.
Обезумелым ее стенаньям в ответ громыхает
сам Энкелад [гигант, погребенный под горой Этна], освещая пути огнем полыхавшим.
О Персефоне ручьи, леса, понт, тучи кричали;
о Персефоне молчал лишь дом стигийского мужа [Аида]».

 

Стаций. Ахиллиада 1. 824 (Источник: Стаций, Публий Папиний. Ахиллеида. Авторы перевода: С. Ашманов, О. Жиронкина, О. Мокина, Ю. Пеков, А. Подосинов, А. Пронина, М. Пронина, А. Рчеулишвили, Д. Смирнова, И. Смирнова, С. Федотов / Под общ. ред. А.В. Подосинова. М.: Импэто, 2011. – 120 с., илл.)

 

«Так же под Этной – скалой сицилийской – сверкает Диана [Артемида]
Средь геннейских наяд; и так же сияет Паллада [Афина]
Храбрая и невеста [Прозерпина-Персефона] владыки полей Елисейских».

 

Апулей. Золотой осёл. Книга 6. 2 (Источник: Апулей. Золотой осёл / Перевод М. Кузьмина. – Л.: Academia, 1931. – C. 175) (роман 2 в. н. э. на латинском языке):

«Заклинаю тебя твоей десницей плодоносной [Церерой-Деметрой], радостными жатвы обрядами,
сокровенными тайнами корзин , крылатой колесницей драконов, твоих
прислужников, бороздою почвы сицилийской , колесницею хищною, землею цепкою
, к беспросветному браку Прозерпины [Персефоны] схождением, светлым обретенной дочери
возвращением и прочим, что окружено молчанием в святилище Элевсина
аттического»

ИСТОЧНИКИ

Римские

Список используемой литературы

Полная библиография переводов, цитируемых на этой странице.

Оцените статью
Античная мифология