Вергилий. Энеида. Книга I

Бит­вы и мужа пою, кто в Ита­лию пер­вым из Трои —
Роком ведо­мый бег­лец — к бере­гам при­плыл Лави­ний­ским.
Дол­го его по морям и дале­ким зем­лям бро­са­ла
Воля богов, зло­па­мят­ный гнев жесто­кой Юно­ны.
5 Дол­го и вой­ны он вел, — до того, как, город постро­ив,
В Лаций богов пере­нес, где воз­ник­ло пле­мя лати­нян,
Горо­да Аль­бы отцы и сте­ны высо­ко­го Рима.
Муза, поведай о том, по какой оскор­би­лась при­чине
Так цари­ца богов, что муж, бла­го­че­сти­ем слав­ный,
10 Столь­ко по воле ее пре­тер­пел пре­врат­но­стей горь­ких,
Столь­ко трудов. Неужель небо­жи­те­лей гнев так упо­рен?
Город древ­ний сто­ял — в нем из Тира выход­цы жили,
Звал­ся он Кар­фа­ген — вда­ле­ке от Тибр­ско­го устья,
Про­тив Ита­лии; был он богат и в бит­вах бес­стра­шен.
15 Боль­ше всех стран, гово­рят, его люби­ла Юно­на,
Даже и Самос забыв; здесь ее колес­ни­ца сто­я­ла,
Здесь и доспе­хи ее. И дав­но меч­та­ла боги­ня,
Если поз­во­лит судь­ба, средь наро­дов то цар­ство воз­вы­сить.
Толь­ко слы­ха­ла она, что воз­никнет от кро­ви тро­ян­ской
20 Род, кото­рый во прах нис­про­вергнет тирий­цев твер­ды­ни.
Цар­ст­вен­ный этот народ, побед­ной гор­дый вой­ною,
Ливии гибель неся, при­дет: так Пар­ки суди­ли.
Страх пред гряду­щим томил боги­ню и память о бит­вах
Преж­них, в кото­рых она защи­ща­ла любез­ных арги́вян.
25 Нена­висть злая ее пита­лась дав­ней обидой,
Скры­той глу­бо­ко в душе: Сатур­на дочь не забы­ла
Суд Пари­са, к сво­ей кра­со­те оскорб­лен­ной пре­зре­нье,
И Гани­меда почет, и цар­ский род нена­вист­ный.
Гнев ее не сла­бел; по морям бро­сае­мых тев­кров,
30 Что от данай­цев спас­лись и от яро­сти гроз­ной Ахил­ла,
Дол­го в Лаций она не пус­ка­ла, и мно­гие годы,
Роком гони­мы, они по вол­нам соле­ным блуж­да­ли.
Вот сколь огром­ны труды, поло­жив­шие Риму нача­ло.
И́з виду скрыл­ся едва Сици­лии берег, и море
35 Вспе­ни­ли медью они, и радост­но под­ня­ли парус,
Тот­час Юно­на, в душе скры­вая веч­ную рану,
Так ска­за­ла себе: «Уж мне ль отсту­пить, побеж­ден­ной?
Я ль не смо­гу отвра­тить от Ита­лии тев­кров вла­ды­ку?
Пусть мне судь­ба не велит! Но ведь сил доста­ло Пал­ла­де
40 Флот арги­вян спа­лить, а самих пото­пить их в пучине
Всех за вину одно­го Оиле­е­ва сына Аяк­са?
Быст­рый огонь гро­мо­верж­ца сама из тучи мет­ну­ла
И, раз­бро­сав кораб­ли, вско­лых­ну­ла вет­ра­ми вол­ны.
Сам же Аякс, из прон­зен­ной груди огонь выды­хав­ший,
45 Вих­рем выне­сен был и к ска­ле при­гвож­ден ост­ро­вер­хой.
Я же, цари­ца богов, гро­мо­верж­ца сест­ра и супру­га,
Бит­вы столь­ко уж лет веду с одним лишь наро­дом!
Кто же Юно­ны теперь почи­тать вели­чие станет,
Кто, с моль­бой пре­кло­нясь, почтит алтарь мой дара­ми?»
50 Так помыш­ляя в душе, огнем обиды объ­ятой,
В край боги­ня спе­шит, ура­га­ном чре­ва­тый и бурей:
Там, на Эолии, царь Эол в пеще­ре обшир­ной
Шум­ные вет­ры замкнул и друг дру­гу враж­деб­ные вих­ри, —
Вла­стью сми­рив их сво­ей, обуздав тюрь­мой и цепя­ми.
55 Роп­щут гнев­но они, и горы рокотом гроз­ным
Им отве­ча­ют вокруг. Сидит на вер­шине ска­ли­стой
Сам скип­тро­дер­жец Эол и гнев их душ укро­ща­ет, —
Или же б море с зем­лей и сво­ды высо­кие неба
В бур­ном поры­ве сме­тут и раз­ве­ют в возду­хе вет­ры.
60 Но все­мо­гу­щий Отец зато­чил их в мрач­ных пеще­рах,
Горы поверх взгро­моздил и, боясь их злоб­но­го буй­ства,
Дал им вла­ды­ку-царя, кото­рый, верен усло­вью,
Их и сдер­жать, и осла­бить узду по при­ка­зу уме­ет.
Ста­ла Эола молить Юно­на таки­ми сло­ва­ми:
65 «Дал тебе власть роди­тель богов и людей пове­ли­тель
Бури мор­ские сми­рять или вновь их взды­мать над пучи­ной.
Ныне враж­деб­ный мне род плы­вет по во́лнам Тиррен­ским,
Морем в Ита­лию мча Или­он и сра­жен­ных пена­тов.
Вет­ру вели­кую мощь при­дай и обрушь на кор­му им,
70 Врозь раз­бро­сай кораб­ли, рас­сей тела по пучи­нам!
Два­жды семе­ро нимф, бли­стаю­щих пре­ле­стью тела,
Есть у меня, но кра­сой всех выше Деиопея.
Я за услу­гу твою тебе отдам ее в жены,
Вас на все вре­ме­на неру­ши­мым свя­жу я сою­зом,
75 Чтобы пре­крас­ных детей роди­те­лем стал ты счаст­ли­вым».
Ей отве­ча­ет Эол: «Твоя забота, цари­ца,
Знать, что ты хочешь, а мне над­ле­жит испол­нять пове­ле­нья.
Ты мне снис­ка­ла и власть, и жезл, и Юпи­те­ра милость,
Ты мне пра­во даешь воз­ле­жать на пирах у все­выш­них,
80 Сде­лав меня пове­ли­те­лем бурь и туч дожде­нос­ных».
Вымол­вив так, он обрат­ным кон­цом копья уда­ря­ет
В бок пусто­те­лой горы, — и вет­ры уве­рен­ным стро­ем
Рвут­ся в отвер­стую дверь и несут­ся вих­рем над сушей.
На́ море вме­сте напав, до глу­бо­ко­го дна воз­му­ща­ют
85 Во́ды Эвр, и Нот, и обиль­ные бури несу­щий
Африк, взду­вая валы и на́ берег беше­но мча их.
Кри­ки тро­ян­цев сли­лись со скри­пом сна­стей кора­бель­ных.
Тучи небо и день из очей похи­ща­ют вне­зап­но,
И непро­гляд­ная ночь покры­ва­ет бур­ное море.
90 Вто­рит гро­мам небо­свод, и эфир полы­ха­ет огня­ми,
Близ­кая вер­ная смерть ото­всюду мужам угро­жа­ет.
Тело Энею ско­вал вне­зап­ный холод. Со сто­ном
Руки к све­ти­лам воздев, он мол­вит голо­сом гром­ким:
«Три­жды, четы­ре­жды тот бла­жен, кто под сте­на­ми Трои
95 Перед оча­ми отцов в бою повстре­чал­ся со смер­тью!
О Дио­мед, о Тидид, из наро­да данай­цев храб­рей­ший!
О, когда бы и мне дове­лось на полях или­он­ских
Дух испу­стить под уда­ром тво­ей могу­чей дес­ни­цы,
Там, где Гек­тор сра­жен Ахил­ла копьем, где огром­ный
100 Пал Сар­пе­дон, где так мно­го нес­ло Симо­ен­та тече­нье
Пан­ци­рей, шле­мов, щитов и тел тро­ян­цев отваж­ных!»
Так гово­рил он. Меж тем ура­га­ном реву­щая буря
Ярост­но рвет пару­са и валы до звезд возды­ма­ет.
Сло­ма­ны вес­ла; корабль, повер­нув­шись, вол­нам под­став­ля­ет
105 Борт свой; несет­ся вослед кру­тая гора водя­ная.
Здесь кораб­ли на гребне вол­ны, а там рас­сту­пи­лись
Воды, дно обна­жив и песок взме­тая клу­ба­ми.
Три кораб­ля ото­гнав, бро­са­ет Нот их на ска­лы
(Их ита­лий­цы зовут Алта­ря­ми, те ска­лы средь моря, —
110 Скры­тый в пучине хре­бет), а три отно­сит сви­ре­пый
Эвр с глу­би­ны на пес­ча­ную мель (глядеть на них страш­но),
Там раз­би­ва­ет о дно и валом пес­ка окру­жа­ет.
Видит Эней: на корабль, что вез ликий­цев с Орон­том,
Пада­ет свер­ху вол­на и бьет с неслы­хан­ной силой
115 Пря­мо в кор­му и стрем­глав уно­сит корм­че­го в море.
Рядом корабль дру­гой повер­нул­ся три­жды на месте,
Валом гоним, и про­пал в ворон­ке водо­во­рота.
Изред­ка ви́дны плов­цы средь широ­кой пучи­ны реву­щей,
Дос­ки плы­вут по вол­нам, щиты, сокро­ви­ща Трои.
120 Или­о­нея корабль и Аха­та проч­ное суд­но,
То, на кото­ром Абант, и то, где Алет пре­ста­ре­лый, —
Все одо­ле­ла уже непо­го­да: в тре­щи­нах дни­ща,
Вла­гу враж­деб­ную внутрь осла­бев­шие швы про­пус­ка­ют.
Слы­шит Неп­тун меж­ду тем, как шумит воз­му­щен­ное море,
125 Чует, что воля дана непо­го­де, что вдруг вско­лых­ну­лись
Воды до самых глу­бин, — и в тре­во­ге тяж­кой, желая
Цар­ство свое обо­зреть, над вол­на́ми он голо­ву под­нял.
Видит: Энея суда по все­му раз­бро­са­ны морю,
Вол­ны тро­ян­цев гне­тут, в пучи­ну рушит­ся небо.
130 Тот­час откры­лись ему сест­ры́ раз­гне­ван­ной коз­ни.
Эвра к себе он зовет и Зефи­ра и так гово­рит им:
«Вот до чего вы дошли, воз­гор­див­шись родом высо­ким,
Вет­ры! Как сме­е­те вы, мое­го не спро­сив изво­ле­нья,
Небо с зем­лею сме­шать и под­нять такие гро­ма­ды?
135 Вот я вас! А теперь пусть уля­гут­ся пен­ные вол­ны, —
Вы же за эти дела нака­за­ны буде­те стро­го!
Мчи­тесь ско­рей и ваше­му так гос­по­ди­ну ска­жи­те:
Жре­би­ем мне вру­че­ны над моря­ми власть и трезу­бец,
Мне — не ему! А его вла­де­нья — тяж­кие ска­лы,
140 Ваши, Эвр, дома́. Так пусть о них и печет­ся
И над тем­ни­цей вет­ров Эол гос­под­ст­ву­ет проч­ной».
Так гово­рит он, и вмиг усми­ря­ет смя­тен­ное море,
Туч раз­го­ня­ет тол­пу и на́ небо солн­це выво­дит.
С ост­рой вер­ши­ны ска­лы Три­тон с Кимото­ей столк­ну­ли
145 Мощ­ным уси­льем суда, и тре­зуб­цем их бог под­ни­ма­ет,
Путь им открыв сквозь обшир­ную мель и ути­шив пучи­ну,
Сам же по греб­ням валов летит на лег­ких коле­сах.
Так ино­гда начи­на­ет­ся вдруг в тол­пе мно­го­люд­ной
Бунт, и без­род­ная чернь, ослеп­лен­ная гне­вом, мятет­ся.
150 Факе­лы, кам­ни летят, пре­вра­щен­ные буй­ст­вом в ору­жье,
Но лишь увидят, что муж, бла­го­че­стьем и доб­ле­стью слав­ный,
Бли­зит­ся, — все обсту­па­ют его и мол­ча вни­ма­ют
Сло­ву, что вмиг смяг­ча­ет серд­ца и душа­ми пра­вит.
Так же и на́ море гул затих, лишь толь­ко роди­тель,
155 Гладь его обо­зрев, пред собою небо очи­стил
И, повер­нув ска­ку­нов, поле­тел в колес­ни­це послуш­ной.
Пра­вят свой путь меж­ду тем эне­ады уста­лые к суше —
Лишь бы побли­же была! — и плы­вут к побе­ре­жьям Ливий­ским.
Место укром­ное есть, где гавань тихую создал,
160 Берег собою при­крыв, ост­ро­вок: набе­гая из моря,
Здесь раз­би­ва­ет­ся зыбь и рас­хо­дит­ся лег­ким вол­не­ньем.
С той и с дру­гой сто­ро­ны сто­ят уте­сы; до неба
Две ска­лы под­ня­лись; под отвес­ной сте­ною без­молв­на
Веч­но спо­кой­ная гладь. Меж тре­пе­щу­щих листьев — поля­на,
165 Тем­ная роща ее осе­ня­ет пугаю­щей тенью.
В склоне напро­тив, средь скал навис­ших таит­ся пеще­ра,
В ней — прес­но­вод­ный род­ник и ска­мьи из дико­го кам­ня.
Нимф оби­та­ли­ще здесь. Суда без при­вя­зи могут
Тут на покое сто­ять, яко­ря­ми в дно не впи­ва­ясь.
170 Семь собрав кораб­лей из все­го их мно­же­ства, в эту
Бух­ту вхо­дит Эней; стос­ко­вав­шись по суше, тро­ян­цы
На́ берег мчат­ся ско­рей, на песок желан­ный ложат­ся,
Воль­но рас­ки­нув тела, увлаж­нен­ные солью мор­скою.
Тот­час Ахат из крем­ня высе­ка­ет яркую искру,
175 Листья сухие огонь под­хва­ти­ли, обиль­ную пищу
Дали сучья ему — от огни­ва вспых­ну­ло пла­мя.
Вынув под­мо­чен­ный хлеб и бла­гой Цере­ры ору­дья,
Люди, уста­лость забыв, несут спа­сен­ные зер­на,
Чтоб, на огне про­су­шив, меж двух кам­ней раз­мо­лоть их.
180 Сам Эней меж­ду тем, на утес взо­брав­шись высо­кий,
Взглядом обво­дит про­стор: не плы­вут ли гони­мые вет­ром
Капис или Антей, кораб­лей не видать ли фри­гий­ских
И не блес­нут ли щиты с кор­мы Каи́ка высо­кой.
Нет в око­е­ме судов! Но над морем, — заме­тил он, — бро­дят
185 Три оле­ня боль­ших; вере­ни­цею длин­ной за ними
Сле­дом все ста­до идет и по злач­ным доли­нам пасет­ся.
Замер на месте Эней, и Аха­том носи­мые вер­ным
Быст­рые стре­лы и лук схва­тил он в руки поспеш­но.
Преж­де самих вожа­ков уло­жил, высо́ко носив­ших
190 Гор­дый убор вет­ви­стых рогов; потом уже ста­до
Стре­ла­ми он разо­гнал врас­сып­ную по рощам зеле­ным.
Кон­чил не рань­ше Эней, чем семь огром­ных оле­ней
Наземь поверг, с чис­лом кораб­лей чис­ло их срав­няв­ши.
В гавань оттуда идет победи­тель, меж спут­ни­ков делит
195 Ви́на, что доб­рый Акест под­нес, кув­ши­ны напол­нив,
В дар тро­ян­ским гостям, покидав­шим Три­на­крии берег.
Всех вином оде­лив, он скор­бя­щих серд­ца обо­д­ря­ет:
«О дру­зья! Нам слу­ча­лось с бедой и рань­ше встре­чать­ся!
Самое тяж­кое все поза­ди: и нашим муче­ньям
200 Бог поло­жит пре­дел; вы узна­ли Сцил­лы сви­ре­пость,
Меж­ду гро­хо­чу­щих скал про­плыв; уте­сы цик­ло­пов
Ведо­мы вам; так отбрось­те же страх и духом вос­прянь­те!
Может быть, будет нам впредь об этом сла­дост­но вспом­нить.
Через пре­врат­но­сти все, через все испы­та­нья стре­мим­ся
205 В Лаций, где мир­ные нам при­бе­жи­ща рок откры­ва­ет:
Там пред­на­чер­та­но вновь вос­крес­нуть тро­ян­ско­му цар­ству.
Ныне кре­пи­тесь, дру­зья, и для сча­стья себя бере­ги­те!»
Так он мол­вит дру­зьям и, томи­мый тяж­кой тре­во­гой,
Боль подав­ля­ет в душе и глядит с надеж­дой при­твор­ной.
210 Спут­ни­ки тут за добы­чу взя­лись, о пире заботясь:
Мясо сры­ва­ют с костей, взре­за­ют утро­бу, и туши
Рубят в кус­ки, и дро­жа­щую плоть вер­те­ла­ми прон­за­ют,
Ста­вят кот­лы на пес­ке, и кост­ры раз­во­дят у моря.
Все, воз­ле­жа на тра­ве, обнов­ля­ют пищею силы,
215 Ста­рым вином насы­щая себя и дичи­ною жир­ной.
Голод едой уто­лив и убрав сто­лы после пира,
Вновь поми­на­ют они сорат­ни­ков, в море про­пав­ших,
И, колеб­лясь душой меж надеж­дой и стра­хом, гада­ют,
Живы ль дру­зья иль погиб­ли дав­но и не слы­шат зову­щих.
220 Бла­го­че­сти­вый Эней об отваж­ном тос­ку­ет Орон­те,
Пла­чет тай­ком о жесто­кой судь­бе Ами­ка и Лика,
Так­же о храб­ром скор­бит Гиа­се и храб­ром Кло­ан­те.
Кон­чил­ся пир; в этот миг с высоты эфи­ра Юпи­тер,
Пару­со­лет­ных морей рав­ни­ну, про­стер­тые зем­ли
225 И пле­ме­на обо­зрев, широ­ко рас­се­лен­ные в мире,
Встал на вер­шине небес и на Ливии взгляд задер­жал свой.
Тут к Отцу, что в душе был таких забот пре­ис­пол­нен,
Груст­ная, сле­зы в гла­зах бле­стя­щих, — под­хо­дит Вене­ра,
Мол­вит такие сло­ва: «Над дела­ми бес­смерт­ных и смерт­ных
230 Веч­ная власть тебе вру­че­на и мол­нии стре­лы, —
Чем вино­ват пред тобой мой Эней, о Роди­тель? Тро­ян­цы
Чем вино­ва­ты, ска­жи? Поче­му для них, пре­тер­пев­ших
Столь­ко утрат, недо­сту­пен весь мир, кро­ме стран Ита­лий­ских?
Знаю: годы прой­дут, и от кро­ви Тев­к­ра ста­рин­ной
235 Там, в Ита­лии, род победи­те­лей-рим­лян вос­станет,
Будут пра­вить они пол­но­власт­но морем и сушей, —
Ты обе­щал. Поче­му же твое изме­ни­лось реше­нье?
Видя Трои закат и кру­ше­нье, я уте­ша­лась
Мыс­лью, что тев­кров судь­бу иная судь­ба пере­ве­сит.
240 Но и поныне мужей, испы­тав­ших столь­ко стра­да­ний,
Та же участь гне­тет. Где пре­дел их бедам, вла­сти­тель?
Мог ведь герой Анте­нор, ускольз­нув из рук у ахей­цев,
В бух­ты Илли­рии, в глубь Либурн­ско­го цар­ства про­ник­нуть
И без вреда перей­ти бур­ли­вый Источ­ник Тима­ва
245 Там, где, сквозь девять горл из глу­бин горы выры­ва­ясь,
Он попи­ра­ет поля, мно­го­шум­но­му морю подо­бен.
Там Анте­нор осно­вал Пата­вий — убе­жи­ще тев­кров,
Имя пле­ме­ни дал и ору­жье Трои пове­сил;
В сла­дост­ном мире теперь он живет, не зная тре­во­ги.
250 Мы же — потом­ство твое, нам чер­тог небес­ный сулил ты,
Мы, поте­ряв кораб­ли, из-за гне­ва одной лишь боги­ни
(Страш­но мол­вить) вда­ли от Ита­лии вновь ока­за­лись.
Вот бла­го­че­стью почет! Ты так нашу власть воз­рож­да­ешь?»
Ей улыб­нул­ся в ответ созда­тель бес­смерт­ных и смерт­ных
255 Свет­лой улыб­кой сво­ей, что с небес про­го­ня­ет нена­стье,
Доче­ри губ кос­нул­ся Отец поце­лу­ем и мол­вил:
«Страх, Кифе­рея, оставь: незыб­ле­мы судь­бы тро­ян­цев.
Обе­то­ван­ные — верь — ты узришь Лави­ния сте­ны,
И до небес­ных све­тил высо­ко́ воз­ве­ли­чишь Энея
260 Вели­ко­душ­но­го ты. Мое неиз­мен­но реше­нье.
Ныне тебе пред­ре­ку, — ведь забота эта тер­за­ет
Серд­це твое, — и тай­ны судеб раз­вер­ну пред тобою:
Дол­го сра­же­нья вести он в Ита­лии будет, и мно­го
Сло­мит отваж­ных пле­мен, и зако­ны и сте­ны воз­двигнет,
265 Третье лето доколь не узрит, как он Лаци­ем пра­вит,
Три­жды зима не прой­дет со дня, когда рутул сми­рит­ся.
Отрок Аска­ний, твой внук (назо­вет­ся он Юлом отныне, —
Илом был он, пока Или­он­ское цар­ство сто­я­ло), —
Власт­во­вать будет, доколь обра­ще­нье луны не отме­рит
270 Трид­цать вели­ких кру­гов; пере­нес­ши из мест лави­ний­ских
Цар­ство, могу­ще­ст­вом он воз­вы­сит Дол­гую Аль­бу.
В ней же Гек­то­ров род, воца­рясь, у вла­сти пре­будет
Пол­ных три­жды сто лет, пока царев­на и жри­ца
Илия двух близ­не­цов не родит, зача­тых от Мар­са.
275 После, шку­рой седой вол­чи­цы-кор­ми­ли­цы гор­дый,
Ромул род свой создаст, и Мар­со­вы проч­ные сте­ны
Он воз­ведет, и сво­им наре­чет он име­нем рим­лян.
Я же могу­ще­ству их не кла­ду ни пре­де­ла, ни сро­ка,
Дам им веч­ную власть. И упор­ная даже Юно­на,
280 Страх пред кото­рой гне­тет и море, и зем­лю, и небо,
Помыс­лы все обра­тит им на бла­го, со мною лелея
Рим­лян, мира вла­дык, обла­чен­ное тогою пле­мя.
Так я решил. Года про­ле­тят, и вре­мя настанет:
Род Асса­ра­ка тогда Мике­на­ми слав­ны­ми, Фти­ей
285 Будет вла­деть и в нево­ле дер­жать побеж­ден­ных арги­вян.
Будет и Цезарь рож­ден от высо­кой кро­ви тро­ян­ской,
Власть огра­ни­чит свою Оке­а­ном, звезда­ми — сла­ву,
Юлий — он имя возь­мет от вели­ко­го име­ни Юла,
В небе ты при­мешь его, отяг­чен­но­го слав­ной добы­чей
290 Стран восточ­ных; ему вос­сы­лать­ся будут молит­вы.
Век жесто­кий тогда, поза­быв о сра­же­ньях, смяг­чит­ся,
С бра­том Ремом Кви­рин, седая Вер­ность и Веста
Людям зако­ны дадут; вой­ны́ про­кля­тые две­ри
Проч­но желе­зо замкнет; внут­ри нече­сти­вая ярость,
295 Свя­за­на сот­ней узлов, вос­седая на груде ору­жья,
Станет страш­но роп­тать, сви­ре­пая, с пастью кро­ва­вой».
Так он ска­зал и с небес посы­ла­ет рож­ден­но­го Май­ей,
Чтоб Кар­фа­ге­на зем­ля и новая кре­пость для тев­кров
Дверь отво­ри­ла свою, чтоб Дидо­на перед гостя­ми,
300 Воле судеб вопре­ки, нена­ро­ком гра­ниц не закры­ла.
Мчит­ся, плы­вя на кры­лах, по возду­ху в Ливию вест­ник,
Там испол­ня­ет при­каз: по веле­нью бога пуний­цы
Тот­час жесто­кость свою поза­бы­ли; пер­вой цари­ца,
Серд­цем к миру скло­нясь, дру­же­лю­бьем испол­ни­лась к тев­крам.
305 Бла­го­че­сти­вый Эней, от забот и дум не сомкнув­ший
Глаз во всю ночь, поут­ру, лишь забрез­жил рас­свет бла­го­дат­ный,
Все решил раз­уз­нать: куда их забро­си­ло вет­ром,
Кто вла­де­ет стра­ной (невозде­ла­но было при­бре­жье) —
Люди иль зве­ри одни, — и спут­ни­кам тот­час поведать.
310 Флот под сво­дом лесов укрыв в углуб­ле­нье ска­ли­стом,
Там, где дере­вья вокруг нави­са­ют пугаю­щей тенью,
В путь пустил­ся Эней, с собою взяв лишь Аха­та;
Шел он, зажав­ши в руке две пики с жалом желез­ным.
Мать яви­лась ему навстре­чу средь леса густо­го,
315 Девы обли­чье при­няв, надев ору­жие девы —
Или спар­тан­ки, иль той Гар­па­ли­ки фра­кий­ской, что мчит­ся
Вскачь, заго­няя коней, насти­гая кры­ла­то­го Эвра.
Лег­кий лук за пле­чо на охот­ни­чий лад пере­бро­шен,
Отда­ны куд­ри во власть ветер­кам, сво­бод­ное пла­тье
320 Собра­но в узел, открыв до колен обна­жен­ные ноги.
Пер­вой мол­вит она: «Эй, юно­ши, мне вы ска­жи­те,
Может быть, виде­ли вы сестер моих? Здесь они бро­дят,
Каж­дая носит кол­чан и оде­та шку­рой пят­ни­стой
Рыси; гонят они каба­на сви­ре­по­го с кри­ком».
325 Так Вене­ре в ответ ска­зал рож­ден­ный Вене­рой:
«Нет, я здесь не видал и не слы­шал сестер тво­их, дева, —
Как мне тебя назы­вать? Ты лицом не похо­жа на смерт­ных,
Голос не так зву­чит, как у нас. Ты, вер­но, боги­ня, —
Или Феба сест­ра, иль с ним­фа­ми кро­ви еди­ной.
330 Счаст­ли­ва будь, кто б ты ни была! Облег­чи нам заботу:
Где мы, под небом каким, на берег края како­го
Нас занес­ло, ты открой. Ни людей, ни места не зная,
Здесь мы блуж­да­ем, куда нас при­би­ло вол­на­ми и вет­ром.
Мы ж пред тво­им алта­рем обиль­ные жерт­вы зако­лем».
335 Им отве­ча­ет она: «Я чести такой недо­стой­на.
Девуш­ки тир­ские все кол­ча́ны носят такие,
Ходят, ноги обвив рем­нем пур­пур­ных котур­нов.
Цар­ство пуний­цев ты зришь, Аге­но­ров город тирий­ский;
Преж­де под­вла­стен был край ливий­цам, в бою необор­ным,
340 Ныне пра­вит стра­ной Дидо­на, от бра­та из Тира
В этот бежав­шая край. Вели­ка обида, и так же
Повесть о ней вели­ка: лишь о глав­ном вам рас­ска­жу я.
Был ей мужем Сихей, бога­тей­ший сре­ди фини­кий­цев.
Креп­ко люби­ла его жена, впер­вые всту­пив­ши
345 В брак, ибо отдал отец непо­роч­ной зло­счаст­ную замуж.
Цар­ст­во­вал в Тире тогда Дидо­ны брат веро­лом­ный
Пиг­ма­ли­он, в пре­ступ­ных делах пре­взо­шед­ший всех смерт­ных.
Рас­пря меж них нача­лась, и он, нече­сти­вый, Сихея
Тай­но пред алта­рем сра­зил ковар­ным желе­зом,
350 Чув­ства сест­ры он пре­зрел, ослеп­лен лишь золота жаж­дой.
Дол­го зло­дей­ство свое от вдо­вы тос­ко­вав­шей скры­вал он,
Тщет­ной надеж­дой хит­ро сест­ру влюб­лен­ную тешил.
Но одна­жды во сне явил­ся ей при­зрак супру­га
Непо­гре­бен­но­го. Лик, на диво блед­ный, подъ­ем­ля,
355 Грудь пред ней обна­жив прон­зен­ную, всё ей открыл он
Про осквер­нен­ный алтарь, про убий­ство, скры­тое в доме.
При­зрак ее убедил ско­рей поки­нуть отчиз­ну
И, чтобы бег­ству помочь, ста­рин­ный клад ука­зал ей —
Золо­то и сереб­ро, в потай­ном зары­тые месте.
360 Мужу послуш­на, жена для побе­га спут­ни­ков ищет, —
Все, в ком страх был силен или нена­висть злая к тира­ну,
Схо­дят­ся к ней. Захва­тив кораб­ли, что гото­вы к отплы­тью
Были, золо­том их нагру­жа­ют. Уво­зят ску­по­го
Пиг­ма­ли­о­на каз­ну. Воз­глав­ля­ет жен­щи­на бег­ство.
365 В эти при­плы­ли места, где теперь ты могу­чие видишь
Сте­ны, где ныне вста­ет Кар­фа­ге­на новая кре­пость.
Здесь купи­ли кло­чок зем­ли, сколь­ко мож­но одною
Шку­рой быка охва­тить (пото­му и назва­ние Бир­са).
Но рас­ска­жи­те и вы, от каких бере­гов вы плы­ве­те,
370 Кто вы, стре­ми­тесь куда?» И Эней на это отве­тил, —
Голос его из груди со вздо­хом вырвал­ся тяж­ким:
«Если с пер­вых при­чин начать рас­сказ мой, боги­ня,
Лето­пись наших трудов не успе­ешь выслу­шать за день,
Преж­де чем Вес­пер взой­дет и ворота Олим­па запрут­ся.
375 Мы из Трои плы­вем (и до ваше­го слу­ха, быть может,
Имя Трои дошло); по вол­нам, по вод­ным рав­ни­нам
Всюду носим­ся мы; сюда нас буря при­мча­ла.
Бла­го­че­сти­вым зовусь я Эне­ем; спа­сен­ных пена­тов
Я от вра­га уво­жу, до небес про­слав­лен мол­вою.
380 Род от Юпи­те­ра мой; в Ита­лию отчую плыл я,
Сле­дуя воле судь­бы. Мать-боги­ня мне путь ука­за­ла.
На два­дца­ти кораб­лях я в про­сто­ры Фри­гий­ские вышел, —
Ныне оста­лось их семь, раз­би­тых вол­на­ми и вет­ром.
Я же, без­ве­стен и сир, по Ливий­ским пусты­ням ски­та­юсь,
385

389 Нет мне в Евро­пу пути, и в Азию нет мне воз­вра­та».
Тут пре­рва­ла его мать, не в силах жало­бы слы­шать:
«Верю: кто ни был бы ты, — не про­тив воли все­выш­них
Воздух живи­тель­ный пьешь, если в город тирий­цев ты при­был.
[Толь­ко ско­рее сту­пай и пред­стань пред поро­гом цари­цы.]
390 Я воз­ве­щаю тебе, что вер­нут­ся спут­ни­ки с фло­том,
Ветер изме­нит свой бег и при­мчит их в надеж­ную гавань,
Если меня не вот­ще научи­ли пред­ки гада­нью.
Видишь: там два­жды шесть лебедей летят вере­ни­цей.
Пав с высо­ких небес, Юпи­те­ра спут­ник кры­ла­тый
395 Их разо­гнал; а ныне они лику­ю­щим стро­ем
Или стре­мят­ся к зем­ле, иль, спу­стив­шись, ее ози­ра­ют.
Вот они все собра­лись, заплес­ка­ли кры­лья­ми шум­но,
Сно­ва вся стая взви­лась, небо­склон опо­я­са­ла с кли­ком.
Так же тво­их дру­зей кораб­ли иль сто­ят на при­ча­лах,
400 Или, под­няв пару­са, вплы­ва­ют в широ­кие устья.
Ты же пря­мо иди, не сво­ра­чи­вай с этой доро­ги».
Мол­вив, напра­ви­лась вспять, — и чело оза­ри­лось сия­ньем
Алым, и вкруг раз­лил­ся от куд­рей амвро­сии запах,
И соскольз­ну­ли до пят одеж­ды ее, и тот­час же
405 Поступь выда­ла им боги­ню. В то же мгно­ве­нье
Мать узнал Дар­да­нид и вос­клик­нул вслед убе­гав­шей:
«Сына вво­ди­ла зачем, жесто­кая, обли­ком лжи­вым
Ты в заблуж­де­нье не раз? Поче­му ни руку с рукою
Соеди­нить не дала, ни твой под­лин­ный голос услы­шать?»
410 Так он с уко­ром ска­зал и путь свой к сте­нам напра­вил.
Возду­хом тем­ным тогда окру­жи­ла Вене­ра иду­щих,
Обла­ка плот­ный покров вкруг них сгу­сти­ла боги­ня,
Чтоб ни один чело­век ни увидеть, ни тро­нуть не мог их
Иль задер­жать по пути и спро­сить о при­чине при­хо­да.
415 После в Пафос уда­ли­лась сама доро­гой воздуш­ной —
В свой любез­ный при­ют, где курит­ся в хра­ме сабей­ский
Ладан на ста алта­рях и вен­ки аро­мат раз­ли­ва­ют.
В путь пусти­лись меж тем мужи, пови­ну­ясь тро­пин­ке,
Всхо­дят по скло­ну хол­ма, что над горо­дом новым взды­мал­ся
420 И взи­рал с высоты на рас­ту­щую рядом твер­ды­ню.
Смот­рит Эней, изум­лен: на месте хижин — гро­ма­ды;
Смот­рит: стре­мит­ся народ из ворот по доро­гам моще­ным.
Всюду работа кипит у тирий­цев: сте­ны воз­во­дят,
Го́рода стро­ят оплот и катят кам­ни рука­ми
425
426 Иль для домов выби­ра­ют места, бороздой их обво­дят,
[Пишут закон, изби­ра­ют свя­той сенат, маги­ст­ров.]
Дно углуб­ля­ют в пор­ту, а там осно­ва­нья теат­ра
Проч­ные быст­ро кла­дут иль из скал высе­ка­ют огром­ных
Мно­же­ство мощ­ных колонн — укра­ше­нье буду­щей сце­ны.
430 Так по цве­ту­щим полям под солн­цем ран­не­го лета
Трудят­ся пче­лы: одни при­плод воз­му­жа­лый выво­дят
В пер­вый полет; дру­гие меж тем соби­ра­ют теку­чий
Мед и соты свои напол­ня­ют слад­ким нек­та­ром.
Те у сестер при­ле­таю­щих груз при­ни­ма­ют, а эти,
435 Выст­ро­ясь, гонят ста­да лени­вых трут­ней от ульев:
Всюду работа кипит, и от меда плы­вут аро­ма­ты.
«Счаст­ли­вы те, для кого уж воз­во­дят­ся креп­кие сте­ны!»
Так вос­кли­ца­ет Эней и на кров­ли глядит город­ские.
Вхо­дит он в город, покрыт (о, чудо!) обла­ком плот­ным,
440 В гущу всту­па­ет тол­пы, незри­мым для всех оста­ва­ясь.
В горо­де роща была; под ее при­вет­ли­вой сенью
В день, когда в Ливию их забро­си­ло вет­ром и бурей,
Знак тирий­цы нашли, явле́нный цари­цей Юно­ной:
Быст­ро­го череп коня, — затем, что мно­го сто­ле­тий
445 Будет их род отва­жен в бою и нуж­ды не узна­ет.
Здесь вели­ча­вый храм воз­во­ди­ла Дидо­на Юноне, —
Был он дара­ми богат и любо­вью взыс­кан боги­ни;
Мед­ные к вхо­ду вели сту­пе­ни; бал­ки скреп­ля­лись
Медью, скри­пе­ли шипы двер­ные из меди бле­стя­щей.
450 Толь­ко лишь храм меж дерев очам при­шель­цев открыл­ся,
Страх Энея утих: на спа­се­нье наде­ять­ся сно­ва
Сме­ет герой и средь бед опять в гряду­щее верить.
В хра­ма пред­две­рье вой­дя, в ожи­да­нье при­хо­да Дидо­ны
Смот­рит дико­ви­ны он, изум­лен­ный богат­ства­ми цар­ства,
455 Лов­ким рукам масте­ров и трудам их искус­ным дивит­ся.
Тут одну за дру­гой или­он­ские бит­вы он видит,
Слух о кото­рых мол­ва раз­нес­ла по цело­му све­ту:
Здесь и Атрид, и При­ам, и Ахилл, обо­им ужас­ный.
Став перед ними, Эней со сле­за­ми мол­вит Аха­ту:
460 «Где, в какой сто­роне не слы­ха­ли о наших стра­да­ньях?
Вот При­ам. Он и тут награж­ден хва­лою посмерт­ной.
Сле­зы — в при­ро­де вещей, повсюду тро­га­ет души
Смерт­ных удел; не стра­шись: эта сла­ва спа­сет нас, быть может».
Мол­вит и душу свою услаж­да­ет кар­ти­ной бес­плот­ной,
465 Пла­чет, и сле­зы лицо оро­ша­ют обиль­ным пото­ком,
Ибо видит он вновь под Пер­га­мом гроз­ные бит­вы:
Вот ахей­цы бегут, а юно­ши Трои тес­нят их,
Вот на фри­гий­цев Ахилл нале­тел в сво­ей колес­ни­це,
Шле­мом кос­ма­тым бле­стя; а там со сле­за­ми узнал он
470 Белые Реса шат­ры на кар­тине: мно­гих, объ­ятых
Пер­вым пре­да­тель­ским сном, тут убил Дио­мед кро­во­жад­ный,
В гре­че­ский лагерь увел горя­чих коней, не успев­ших
С паст­бищ тро­ян­ских тра­вы́ и воды из Ксан­фа отведать.
Вот на кар­тине дру­гой Тро­ил, свой щит обро­нив­ший:
475 Отрок несчаст­ный бежит от нерав­но­го боя с Ахил­лом,
Навз­ничь упал он, но мчат ска­ку­ны колес­ни­цу пустую;
Не выпус­кая вожжей, по зем­ле он вла­чит­ся затыл­ком,
И нако­неч­ни­ком пыль бороздит копье бое­вое.
К хра­му идут меж­ду тем бес­по­щад­ной Пал­ла­ды тро­ян­ки,
480 Куд­ри свои рас­пу­стив, несут покры­ва­ло богине,
Скорб­но молят ее, ладо­ня­ми в грудь уда­ряя;
Но отвер­ну­лась от них и поту­пи­ла взо­ры Минер­ва.
Гек­то­ра три­жды вла­чит Ахилл вкруг стен или­он­ских,
Тело его про­да­ет он за золо­то стар­цу При­аму, —
485 Гром­кий вырвал­ся стон из груди Энея, едва лишь
Он увидел доспех, колес­ни­цу и дру­га остан­ки,
Толь­ко узрел, как При­ам про­сти­рал без­оруж­ные руки.
Так­же узнал он себя в бою с вождя­ми ахей­цев,
Рядом — при­шель­цев из стран Зари — Мем­но­но­вы рати.
490 Вот ама­зо­нок ряды со щита­ми, как серп ново­лу­нья,
Пен­те­си­лея ведет, охва­че­на ярост­ным пылом,
Груди нагие она золо­той повяз­кой стя­ну­ла,
Дева-воин, всту­пить не боит­ся в бит­ву с мужа­ми.
Тою порой, как дар­да­нец Эней смот­рел и дивил­ся,
495 Не отво­дя ни на миг от кар­тин изум­лен­но­го взо­ра,
К хра­му цари­ца сама, пре­крас­ная видом Дидо­на,
Шла, мно­го­люд­ной тол­пой окру­жен­ная юно­шей тир­ских.
Так на Эвро­та бре­гах или Кин­фа хреб­тах хоро­во­ды
Водит Диа­на, и к ней соби­ра­ют­ся гор­ные ним­фы:
500 Тыся­чи их ото­всюду идут за нею, — она же
Носит кол­чан за спи­ной и ростом их всех пре­вос­хо­дит
(Серд­це Лато­ны тогда напол­ня­ет без­молв­ная радость), —
Так же, весе­лья пол­на, средь тол­пы высту­па­ла Дидо­на,
Думы трудам посвя­тив и заботам о буду­щем цар­стве.
505 В хра­ма пред­две­рье всту­пив, под свод­ча­той кров­лей цари­ца
Тот­час садит­ся на трон, и стра­жи ее окру­жа­ют;
Суд вер­шит и зако­ны дает мужам и работы
Поров­ну делит она иль по жре­бию их назна­ча­ет.
Вдруг увидел Эней: средь боль­шо­го сте­че­нья наро­да
510 Храб­рый Кло­ант и Антей и Сер­гест при­бли­жа­ют­ся к хра­му,
Тев­к­ры сле­дом идут, кото­рых сви­ре­пые вет­ры,
По морю врозь раз­бро­сав, отнес­ли к дру­гим побе­ре­жьям.
Замер Эней, пора­жен, изум­лен­ный Ахат содрог­нул­ся;
Страш­но и радост­но им: обре­тен­ным спут­ни­кам руку
515 Жаж­дут ско­рее пожать, но сму­ща­ет серд­ца́ неиз­вест­ность.
Чув­ства свои пода­вив, из-за обла­ка слу­ша­ют оба,
Что испы­та­ли дру­зья, для чего яви­лись к тирий­цам,
Где оста­ви­ли флот. Ибо с каж­до­го суд­на послан­цы
К хра­му спе­ши­ли сей­час и моли­ли о мило­сти гром­ко.
520 После того как вве­ли их к цари­це и дали им сло­во,
Или­о­ней, ста­рей­ший из них, про­мол­вил сте­пен­но:
«О цари­ца, тебе даро­вал Юпи­тер воз­двиг­нуть
Город и диких пле­мен над­мен­ность сми­рить пра­во­су­дьем!
Молят тро­ян­цы тебя, по морям гони­мые вет­ром:
525 Жал­ких, нас поща­ди, кораб­ли спа­си от пожа­ра!
Чтит все­выш­них наш род, — так взгля­ни на нас бла­го­склон­но.
Мы при­шли не с мечом — разо­рять кар­фа­ген­ских пена­тов,
Не для того, чтоб, огра­бив­ши вас, умчать­ся с добы­чей,
Чуж­до наси­лие нам, и над­мен­но­сти нет в побеж­ден­ных!
530 Место на запа­де есть, что гре­ки зовут Гес­пе­ри­ей,
В древ­ней этой стране, пло­до­род­ной, мощ­ной ору­жьем,
Преж­де жили мужи энот­ры; теперь их потом­ки
Взя­ли имя вождя и назва­ли себя “ита­лий­цы”.
Путь мы дер­жа­ли туда.
535 Вдруг туче­нос­ный вос­стал Ори­он над пучи­ной мор­скою,
Дерз­кие вет­ры снес­ли кораб­ли на скры­тые мели,
Буря, нас всех одолев, раз­ме­ла по вол­на́м и по ска­лам
Непро­хо­ди­мым суда; лишь немно­гие здесь ока­за­лись…
Что тут за люди живут, коль сту­пить на песок не дают нам?
540 Что за вар­вар­ский край, если нра­вы он тер­пит такие?
Нам, угро­жая вой­ной, сой­ти запре­ща­ют на берег!
Если людей пре­зи­ра­е­те вы и ору­жие смерт­ных,
Бой­тесь бес­смерт­ных богов, что пом­нят и честь и нече­стье.
Нашим царем был Эней: спра­вед­ли­во­стью, храб­ро­стью в бит­вах
545 И бла­го­че­стьем никто не мог с ним в мире срав­нить­ся.
Если его поща­ди­ла судь­ба, если возду­хом дышит
Он, если видит эфир и к жесто­ким теням не спу­стил­ся, —
Стра­ха в нас нет. Да и ты не рас­ка­ешь­ся, если услу­гу
Пер­вая нам ока­зать поспе­шишь: в кра­ях Сици­лий­ских
550 Есть горо­да и вой­ска, и Акест — тро­я­нец по кро­ви.
Пусть нам поз­во­лят лишь флот под­ве­сти, ура­га­ном раз­би­тый,
Брев­на из леса добыть, их при­ла­дить, выте­сать вес­ла.
Если вновь мы най­дем царя и спут­ни­ков, если
Смо­жем в Ита­лию плыть — то радост­но путь свой напра­вим
555 В Лаций, в Ита­лию мы. Но если в море Ливий­ском
Ты погиб, наш отец, и нет надеж­ды для Юла,
Мы к сици­лий­ским пой­дем про­ли­вам, откуда при­плы­ли,
Будем гото­вых искать при­ста­нищ в цар­стве Акеста».
Мол­вил Или­о­ней, и опять вскри­ча­ли дар­дан­цы
560 Все, как один.
Скром­но взор опу­стив, отве­ча­ла им крат­ко Дидо­на:
«Тев­к­ры, отбрось­те страх, про­го­ни­те заботы из серд­ца!
Моло­до цар­ство у нас, вели­ка опас­ность; лишь это
Бди­тель­но так рубе­жи охра­нять меня застав­ля­ет.
565 Кто ж, эне­ады, о вас и кто о Трое не зна­ет,
Кто не слы­хал о пожа­ре вой­ны, об отва­ге тро­ян­цев?
Нет, не настоль­ко серд­ца очерст­ве­ли в груди у пуний­цев,
Прочь не гонит коней от тирий­ско­го горо­да Солн­це.
Если в вели­кую вы Гес­пе­рию, к паш­ням Сатур­на,
570 Или к Эрик­су плыть захо­ти­те, в цар­ство Акеста, —
Вам помо­гу, при­па­сы вам дам, отпу­щу невреди­мо.
Если же в цар­стве моем захо­ти­те со мною остать­ся, —
Город, что я воз­во­жу, — он ваш! Кораб­ли при­во­ди­те!
Будут рав­ны́ предо мной все­гда тро­я­нец с тирий­цем.
575 Если б и царь ваш Эней, ура­га­ном тем же под­хва­чен,
При­был сюда! А я разо­шлю по все­му побе­ре­жью
Вест­ни­ков и при­ка­жу обыс­кать до край­них пре­де­лов
Ливию: может быть, он по лесам иль селе­ньям блуж­да­ет».
Храб­рый Ахат и роди­тель Эней от речи цари­цы
580 Духом вос­пря­ну­ли вмиг и про­рвать­ся сквозь обла­ко жаж­дут.
Пер­вым Энея Ахат обо­д­ря­ет: «Отпрыск боги­ни,
Дума какая, ска­жи, у тебя в душе заро­ди­лась?
Видишь, опас­но­сти нет, и спут­ни­ки с фло­том вер­ну­лись.
Толь­ко один не вер­нул­ся корабль: мы виде­ли сами,
585 Как он тонул. В осталь­ном же сбы­лись пред­ска­за­нья Вене­ры».
Чуть лишь про­мол­вил он так, — и тот­час же вкруг них раз­ли­то́е
Обла­ко разо­рва­лось и рас­та­я­ло в чистом эфи­ре.
Встал пред наро­дом Эней: боже­ст­вен­ным све­том сия­ли
Пле­чи его и лицо, ибо мать сама даро­ва­ла
590 Сыну куд­рей кра­соту и юно­сти блеск бла­го­род­ный,
Радо­сти гор­дый огонь зажгла в гла­зах у героя.
Так сло­но­вую кость укра­ша­ет искус­ство, и ярче
Мра­мор иль сереб­ро в золо­той бли­ста­ют опра­ве.
Взо­рам неждан­но пред­став, к собра­нью все­му и к цари­це
595 Так обра­ща­ет­ся он: «Тро­я­нец Эней перед вами,
Тот, кого ище­те вы, из Ливий­ско­го моря спа­сен­ный.
Ты, Дидо­на, одна неска­зан­ны­ми беда­ми Трои
Тро­ну­та, нас, бег­ле­цов, уцелев­ших от сечи данай­ской,
Нас, лишен­ных все­го, испы­тав­ших в морях и на суше
600 Столь­ко тяж­ких трудов, при­ни­ма­ешь в дом свой и в город.
Сил нам не хва­тит теперь воздать тебе бла­го­дар­ность, —
Всем, сколь­ко в мире их есть, не сде­лать это­го тев­крам.
Если все­выш­ние чтят бла­го­че­стье и есть спра­вед­ли­вость
Здесь, на зем­ле, — то мысль, что ты посту­пи­ла как долж­но,
605 Будет награ­дой тебе. Неуже­ли тебя поро­див­ший
Век не счаст­лив? Ужель не достой­ны роди­те­ли сла­вы?
Реки доко­ле бегут к морям, доко­ле по скло­нам
Гор­ным тени сколь­зят и свер­ка­ют в небе све­ти­ла, —
Имя дото­ле твое пре­будет в хва­ле и поче­те,
610 Зем­ли какие бы нас ни при­зва­ли». Про­мол­вив, Сер­ге­ста
Обнял он левой рукой, а пра­вой — Или­о­нея,
Храб­ро­го после при­влек Гиа­са с храб­рым Кло­ан­том.
Гостя увидев едва, в изум­ле­нье засты­ла Дидо­на,
Тро­ну­та страш­ной судь­бой, и ему она так отве­ча­ла:
615 «Что за жре­бий, ска­жи, через столь­ко опас­но­стей гонит,
Сын боги­ни, тебя? К бере­гам этим диким какая
Сила тебя занес­ла? Ты — Эней, Анхиз — твой роди­тель,
В крае Фри­гий­ском, вбли­зи Симо­ен­та, рож­ден ты Вене­рой.
Пом­ню доныне, как Тевкр в Сидон явил­ся одна­жды:
620 Изгнан из края отцов, стре­мил­ся он новое цар­ство
С помо­щью Бела добыть; а Бел, мой отец, пло­до­род­ный
Кипр тогда разо­рил и под вла­стью дер­жал, победи­тель.
С это­го вре­ме­ни мне извест­ны бед­ст­вия Трои,
Ведо­мо имя твое и царей име­на пеласгий­ских.
625 Тев­крам хоть был он вра­гом, но о них с похва­лой ото­звал­ся
И утвер­ждал, что рож­ден от кор­ня ста­рин­но­го тев­кров.
Что ж, поспе­ши­те, мужи, и под кров мой вой­ди­те ско­рее!
Бед­ст­вий таких же сама я изведа­ла мно­го: повсюду
Нас Фор­ту­на гна­ла и лишь здесь осесть раз­ре­ши­ла.
630 Горе я знаю — оно помо­гать меня учит несчаст­ным».
Вымол­вив это, она уве­ла Энея в пала­ты
Цар­ские; в хра­ме богам назна­чив почет­ные жерт­вы,
К бере­гу два­дцать быков отправ­ля­ет цари­ца тро­ян­цам,
Сот­ню огром­ных сви­ней со щети­ной жест­кой и сот­ню
635 Жир­ных ягнят и овец; и с ними весе­ло­го бога
Дар посы­ла­ет она.
Дом изнут­ри меж­ду тем уби­ра­ют с рос­ко­шью цар­ской;
Пир в поко­ях двор­ца гото­вят; ков­ры рас­сти­ла­ют:
Тка­ны искус­но они и укра­ше­ны пур­пу­ром гор­дым.
640 Стол отяг­чен сереб­ром, на золо­те куб­ков чекан­ных
Выби­ты длин­ной чредой дея­нья слав­ные пред­ков
Подви­ги мно­гих мужей от нача­ла древ­не­го рода.
Тот­час Эней (ведь в серд­це отца не зна­ет покоя
К сыну любовь) про­вор­но­го тут посы­ла­ет Аха­та,
645 Чтобы Аска­ния он изве­стил и при­вел его в город:
Полон роди­тель все­гда об Аска­нии милом заботы.
Так­же велит он дары при­не­сти, что из гиб­ну­щей Трои
Им спа­сти уда­лось: от шитья золо­то­го тяже­лый
Плащ и шафран­ный покров с узо­ром из листьев акан­та, —
650 В дар полу­чи­ла его спар­тан­ка Еле­на от Леды,
Но, из Микен устрем­ля­ясь в Пер­гам к без­за­кон­но­му бра­ку,
Див­ный убор увез­ла. И еще при­не­сти при­ка­зал он
Жезл, что в преж­ние дни все­гда Или­о­на носи­ла,
Стар­шая дочь При­а­ма-царя, и с ним оже­ре­лье
655 Из жем­чу­гов, и венец золо­той, свер­кав­ший кам­ня­ми.
Быст­ро дви­нул­ся в путь Ахат, к кораб­лям поспе­шая.
Замы­сел новый меж тем пита­ет в душе Кифе­рея,
Новый гото­вит обман: чтоб к Дидоне, пле­нен­ной дара­ми,
Вме­сто Юла при­шел Купидон, изме­нив­ший обли­чье,
660 Серд­це безумьем зажег и раз­лил в кро­ви ее пла­мя,
Ибо Вене­ру стра­шит двое­ду­шье тирий­цев дву­лич­ных,
Гнев Юно­ны гне­тет всю ночь боги­ню тре­во­гой.
С речью такою она обра­ти­лась к кры­ла­то­му сыну:
«Сын мой, ты — моя мощь, лишь в тебе моя власть и вели­чье,
665 Сын, ты Юпи­те­ра стрел не боишь­ся, сра­зив­ших Тифо­на,
Я при­бе­гаю с моль­бой к тво­ей боже­ст­вен­ной силе!
Зна­ешь ты: брат твой Эней, гони­мый зло­бой Юно­ны,
Дол­го по гла­ди мор­ской и по всем побе­ре­жьям блуж­да­ет.
Сам ты об этом скор­бел со мною скор­бью еди­ной.
670 Ныне Дидо­на его задер­жать стре­мит­ся сло­ва­ми
Льсти­вы­ми. Я же боюсь Юно­ни­на госте­при­им­ства:
Чем обер­нет­ся оно? Ужель она слу­чай упу­стит?
Вот и заду­ма­ла я, упредив ее коз­ни, цари­це
Пла­ме­нем серд­це зажечь, чтоб никто не мог из все­выш­них
675 Чув­ства ее изме­нить, чтоб, как я, люби­ла Энея.
Выслу­шай замы­сел мой, как все это мож­но устро­ить:
Цар­ст­вен­ный маль­чик сей­час (о нем всех боль­ше пекусь я),
Вызван­ный милым отцом, соби­ра­ет­ся в город сидон­ский.
Дар он несет, что спа­сен был из волн и пла­ме­ни Трои.
680 Маль­чи­ка я, усы­пив, умчу на высоты Кифе­ры
Или укрою в сво­ем ида­лий­ском свя­щен­ном при­юте,
Чтобы моих он коз­ней не знал и не мог поме­шать им.
Ты на одну толь­ко ночь свой облик изме­нишь обман­но;
Маль­чик сам, ты при­ми при­выч­ный маль­чи­ка образ,
685 Чтобы, лишь толь­ко тебя на коле­ни поса­дит Дидо­на,
Здесь же, на цар­ском пиру, сре­ди воз­ли­я­ний Лиэя,
Толь­ко обни­мет тебя, поце­луй тебе слад­кий пода­рит, —
Тай­ное пла­мя вдох­нуть в нее, отра­вив ее тай­но».
Мате­ри милой сло­вам пови­ну­ет­ся бог, и сни­ма­ет
690 Кры­лья, и радост­но в путь высту­па­ет Юла поход­кой.
Вну­ка Вене­ра меж тем погру­жа­ет в слад­кую дре­му
И на руках уно­сит его в Ида­лий­ские рощи,
Где меж высо­ких дерев, ове­вае­мый запа­хом слад­ким,
Спит он в души­стой тени пре­крас­ных цве­тов май­о­ра­на.
695 Весе­ло шел Купидон к тирий­цам вслед за Аха­том,
Цар­ские нес им дары, пови­ну­ясь мате­ри сло­ву.
При­бы­ли оба, когда на заве­шен­ном гор­дою тка­нью
Ложе сво­ем золо­том воз­лег­ла посредине цари­ца.
Рядом роди­тель Эней, тро­ян­ские юно­ши рядом,
700 Все за сто­лом воз­лег­ли на пур­пур­ных пыш­ных покро­вах.
Слу­ги воду для рук и кор­зи­ны с дара­ми Цере­ры
Пода­ли; сле­дом несут поло­тен­ца со стри­же­ной шер­стью.
В доме рабынь пять­де­сят чере­дою длин­ной носи­ли
Раз­ные яст­ва гостям, бла­го­во­нья кури­ли пена­там,
705 Сто рабынь и столь­ко же слуг, им воз­рас­том рав­ных,
Ста­ви­ли блюда на стол, пода­ва­ли емкие чаши.
Мно­го тирий­цев в тот день весе­лый чер­тог посе­ти­ло.
Всем цари­ца велит на ложа воз­лечь рас­пис­ные,
Все дивят­ся дарам Энея, дивят­ся на Юла,
710 Речи при­твор­ной его и лицу цве­ту­ще­му бога,
Смот­рят на плащ и покров с узо­ром из листьев акан­та.
При­сталь­ней всех осталь­ных фини­ки­ян­ка бед­ная смот­рит,
Не наглядит­ся никак, обре­чен­ная буду­щей муке:
Серд­це ее рас­па­ли­ли дары и маль­чик пре­крас­ный.
715 Он же, за шею обняв Энея, крат­кое вре­мя
Побыл с мни­мым отцом, чтоб любовь его толь­ко насы­тить,
После к цари­це пошел. А та глядит неот­рыв­но,
Льнет всей гру­дью к нему, и лас­ка­ет его, и не зна­ет,
Бед­ная, что у нее на коле­нях бог все­мо­гу­щий.
720 Он же, наказ не забыв, начи­на­ет память о муже
В ней поне­мно­гу сти­рать, чтобы к новой люб­ви обра­ти­лись
Празд­ная дума ее и любить отвык­шее серд­це.
Кон­чи­ли все пиро­вать; уби­ра­ют сто­лы челядин­цы,
Емкий при­но­сят кра­те́р, до кра­ев напол­ня­ют­ся куб­ки.
725 Шум по чер­то­гам течет, и воз­гла­сы в возду­хе реют;
Ярко лам­па­ды горят, с потол­ков золо­че­ных сви­сая,
Пла­ме­нем мрак одолев, покой оза­ря­ют обшир­ный.
Тут веле­ла подать золотую чашу цари­ца,
Мно­же­ст­вом цен­ных кам­ней отяг­чен­ную, — Бела насле­дье,
730 Чистым вином нали­ла, — и мол­ча­нье вокруг воца­ри­лось.
«Ты даро­вал чуже­зем­ным гостям пра­ва, о Юпи­тер!
Сде­лай же так, чтобы радость при­нес и тирий­цам и тев­крам
Нынеш­ний день. Пусть память о нем сохра­нят и потом­ки!
О Юно­на и Вакх, пода­тель весе­лья, пре­будь­те
735 С нами! Вы же наш пир бла­го­склон­но почти­те, тирий­цы!»
Мол­ви­ла так и, на стол про­лив почет­ную вла­гу,
Пер­вой кос­ну­лась она губа­ми чаши свя­щен­ной,
Битию в руки ее отда­ла и пить при­гла­си­ла.
Пен­ную чашу спол­на осу­шил он до дна золо­то­го;
740 Про­чие гости — за ним. Золо­че­ную взяв­ши кифа­ру,
Тут Иопад заиг­рал, Атлан­том вели­ким обу­чен.
Пел о блуж­да­ньях луны, о труд­ных подви­гах солн­ца,
Люди откуда взя­лись и живот­ные, дождь и све­ти­ла,
Влаж­ных созвез­дье Гиад, Арк­тур и двой­ные Три­о­ны,
745 Зим­нее солн­це спе­шит отче­го в Оке­ан оку­нуть­ся,
Лет­няя ночь отче­го спу­стить­ся мед­лит на зем­лю.
Плес­ком ладо­ней его награ­ди­ли тирий­цы и тев­к­ры.
Так, воз­ле­жа меж гостей и ночь коротая в беседах,
Дол­го впи­ва­ла любовь несчаст­ная Тира цари­ца.
750 Все о При­а­ме она и о Гек­то­ре все рас­спро­си­ла,
То пыта­ла, в каких Мем­нон явил­ся доспе­хах,
То каков был Ахилл, то о страш­ных конях Дио­меда.
«Но рас­ска­жи нам, мой гость, по поряд­ку о коз­нях данай­цев,
Бедах сограж­дан тво­их и о ваших дол­гих ски­та­ньях, —
755 Мол­вит Энею она, — ибо вот уж лето седь­мое
Носит всюду тебя по вол­нам мор­ским и по суше».

ПРИМЕЧАНИЯ

Стих 1. …в Ита­лию пер­вым из Трои… — В сти­хе 242 этой кни­ги пер­вым сту­пив­шим на ита­лий­скую зем­лю назван Анте­нор. Но для Вер­ги­лия здесь нет про­ти­во­ре­чия: Анте­нор при­бы­ва­ет в ту часть Ита­лии, кото­рая, как объ­яс­ня­ет Сер­вий, тогда еще соб­ст­вен­но Ита­ли­ей не счи­та­лась. Новей­шие ком­мен­та­то­ры пред­по­чи­та­ют ука­зы­вать на то, что Эней был пер­вым из тех, кому пред­на­зна­че­но осно­вать Рим.
Стих 2. …к бере­гам при­плыл Лави­ний­ским. — К запад­но­му бере­гу Ита­лии. Вер­ги­лий назы­ва­ет его по име­ни горо­да Лави­ния, осно­ван­но­го, по пре­да­нию, Эне­ем и назван­но­го им в честь жены Лави­нии.
Стих 6. …в Лаций богов пере­нес… — Име­ют­ся в виду пена­ты, лары, — боги-хра­ни­те­ли домаш­не­го оча­га, покро­ви­те­ли чело­ве­ка и его труда. Свои пена­ты име­ет каж­дое государ­ство, город, дерев­ня, семья; их дере­вян­ные изо­бра­же­ния, сто­яв­шие на оча­ге, ста­но­ви­лись сим­во­лом кре­по­сти дома, семьи, рода. Пере­не­се­ние тро­ян­ских пена­тов в Лаций (область Цен­траль­ной Ита­лии с цен­тром в Риме) озна­ча­ет, что Троя обре­та­ет в нем свою новую роди­ну, дом.
Стих 7. …горо­да Аль­бы отцы… — Осно­ва­ние древ­ней­ше­го ита­лий­ско­го горо­да Аль­ба-Лон­га (Дол­гая Аль­ба) при­пи­сы­ва­лось Аска­нию, сыну Энея. Леген­дар­ный осно­ва­тель Рима Ромул — внук царя Аль­бы-Лон­ги Нуми­то­ра; они и были «отца­ми», пра­ро­ди­те­ля­ми для рим­лян.
Стих 9. Цари­ца богов — Юно­на.
Стих 12. Город древ­ний сто­ял… — Кар­фа­ген, осно­ван­ный в 814 г. до н. э. фини­кий­ца­ми, кото­рых Вер­ги­лий назы­ва­ет то пуний­ца­ми, то, по назва­ни­ям глав­ных горо­дов Фини­кии, тирий­ца­ми и сидо­ня­на­ми.
Стих 16. …даже и Самос забыв… — Ост­ров Самос на Эгей­ском море — центр куль­та Геры (Юно­ны); по свиде­тель­ству Геро­до­та, самос­ский храм был одним из самых боль­ших в Гре­ции.
Сти­хи 19—20. …воз­никнет от кро­ви тро­ян­ский род, кото­рый во прах нис­про­вергнет тирий­цев твер­ды­ни. — Име­ют­ся в виду рим­ляне, победи­те­ли Кар­фа­ге­на в трех Пуни­че­ских вой­нах, в кон­це кон­цов уни­что­жив­шие город в 146 г. до н. э. Одна­ко часть ком­мен­та­то­ров (вклю­чая Сер­вия) пола­га­ет, что Вер­ги­лий пря­мо ука­зы­ва­ет здесь на Сци­пи­о­на Эми­ли­а­на Афри­кан­ско­го Млад­ше­го, раз­ру­ши­те­ля Кар­фа­ге­на, посколь­ку счи­та­лось, что род Эми­ли­ев про­ис­хо­дит от Эми­лия, сына Аска­ния.
Сти­хи 23—24. …о бит­вах преж­них, в кото­рых она защи­ща­ла любез­ных арги­вян. — В бит­вах под Тро­ей Юно­на была на сто­роне гре­ков, кото­рые назва­ны здесь арги­вя­на­ми, по име­ни горо­да Аргоса. Аргос был одним из цен­тров куль­та Юно­ны.
Стих 26. Сатур­на дочь — Юно­на.
Стих 27. Парис — сын царя Трои При­а­ма; избран­ный судьей в спо­ре о кра­со­те меж­ду Юно­ной, Минер­вой и Вене­рой, отдал пред­по­чте­ние послед­ней.
Стих 28. …цар­ский род нена­вист­ный… — род тро­ян­ских царей, про­ис­хо­дя­щий от Дар­да­на; к нему отно­сят­ся и Эней и Парис. Дар­дан был рож­ден Юпи­те­ром и ним­фой Электрой. Нена­висть Юно­ны к зем­ным детям Юпи­те­ра и их потом­кам — тра­ди­ци­он­ный мотив гре­ко-рим­ской мифо­ло­гии.
…почет Гани­меда… — Кра­са­вец Гани­мед был похи­щен Юпи­те­ром и стал его вино­чер­пи­ем на Олим­пе.
Стих 29. Тев­к­ры — одно из назва­ний тро­ян­цев, по име­ни Тев­к­ра, пер­во­го царя Трои. Дочь Тев­к­ра ста­ла женой Дар­да­на, их пото­мок Трос дал имя Трое.
Стих 30. Данай­цы — гре­ки, назван­ные так по име­ни Даная, пере­се­лив­ше­го­ся из Егип­та в Гре­цию.
Стих 35. …вспе­ни­ли медью… — то есть пере­д­ней частью кораб­ля, оби­той медью.
Сти­хи 39—41. …всех за вину одно­го Оиле­е­ва сына Аяк­са? — Аякс, гре­че­ский герой, царь локров, нанес оскорб­ле­ние Кас­сан­дре, доче­ри При­а­ма, в хра­ме Минер­вы (Пал­ла­ды) в при­сут­ст­вии самой боги­ни.
Стих 42. Огонь гро­мо­верж­ца — мол­ния Юпи­те­ра.
Сти­хи 52—55. Эолия — один из Липар­ских ост­ро­вов к севе­ро-восто­ку от Сици­лии. Эол — бог вет­ров, вет­ры — боже­ст­вен­ные суще­ства, потом­ки тита­нов; как тита­ниды, они враж­деб­ны олим­пий­цам.
Стих 60. Все­мо­гу­щий Отец — Юпи­тер.
Стих 67. …по вол­нам Тиррен­ским… — Тиррен­ское море — часть Сре­ди­зем­но­го у запад­но­го бере­га Ита­лии, от Лигу­рии до Сици­лии.
Стих 68. Или­он — Троя (здесь — в зна­че­нии тро­ян­цев).
Стих 86. Африк — юго-восточ­ный ветер.
Стих 96. О Дио­мед, о Тидид… — Дио­мед, сын Тидея, царь Аргоса. Эней спас­ся от его руки толь­ко с помо­щью сво­ей мате­ри Вене­ры.
Стих 99. …Гек­тор сра­жен Ахил­ла копьем… — Гек­тор погиб от руки Ахил­ла, вну­ка Эака.
Стих 100. Сар­пе­дон — пред­во­ди­тель ликий­цев (см. ниже, при­меч. к сти­ху 113), союз­ник тро­ян­цев, был убит Патро­к­лом, дру­гом Ахил­ла. Симо­ент — река в Тро­аде.
Стих 109. …зовут Алта­ря­ми… — Име­ют­ся в виду ска­ли­стые ост­ро­ва напро­тив Кар­фа­ге­на.
Стих 113. Ликий­цы — жите­ли Ликии, союз­ной с Тро­ей обла­сти на юго-запа­де Малой Азии.
Стих 120—121. Или­о­ней, Абант — гоме­ров­ские име­на, но уже соб­ст­вен­но вер­ги­ли­ев­ские герои, так как Или­о­ней и Абант (Абас) в «Илиа­де» поги­ба­ют (XIV, 489 и V, 148).
Стих 144. Три­тон, Кимотоя — мор­ские боже­ства.
Сти­хи 148—151. Так ино­гда… воз­ни­ка­ет… бунт… (и даль­ше). — Вер­ги­лий исполь­зу­ет гоме­ров­ское срав­не­ние, но пере­став­ля­ет его чле­ны: в «Илиа­де» (II, 144—146) бун­ту­ю­щая тол­па срав­ни­ва­ет­ся с бур­ным морем.
Стих 157. Эне­ады — спут­ни­ки Энея.
Стих 177. …бла­гой Цере­ры ору­дья… — инстру­мен­ты для разде­лы­ва­ния пищи. Имя боги­ни пло­до­ро­дия употреб­ле­но здесь вме­сто само­го поня­тия пищи — хле­ба, муки, зерен.
Стих 182. …кораб­лей… фри­гий­ских… — Фри­гия — область Малой Азии, в кото­рую вхо­ди­ла Тро­ада. Поэто­му у Вер­ги­лия тро­ян­цы неред­ко име­ну­ют­ся фри­гий­ца­ми.
Стих 183. …не блес­нут ли щиты с кор­мы… — Ору­жие, при­креп­лен­ное к кор­ме, счи­та­лось отли­чи­тель­ным зна­ком кораб­ля.
Стих 195. Акест — сын бога реки Кри­ми­са и тро­ян­ки Сеге­сты; осно­вал в Сици­лии город Сеге­сту (или Эге­сту).
Стих 196. Три­на­крия — древ­нее назва­ние Сици­лии.
Стих 201. Уте­сы цик­ло­пов — берег Сици­лии, насе­лен­ный, по леген­де, цик­ло­па­ми, одно­гла­зы­ми вели­ка­на­ми, выко­вав­ши­ми мол­нию Юпи­те­ру.
Стих 242. Анте­нор — род­ст­вен­ник тро­ян­ско­го царя При­а­ма, после паде­ния Или­о­на выса­дил­ся на севе­ро-запад­ном бере­гу Адри­а­ти­ки и осно­вал там город Пата­вий (совре­мен­ная Падуя).
Стих 243. …в бух­ты Илли­рии, в глубь Либурн­ско­го цар­ства… — Либур­ны — жите­ли Илли­рии, обла­сти на север­ном побе­ре­жье Адри­а­ти­ки (совре­мен­ная Дал­ма­ция).
Стих 244. Источ­ник Тима­ва — то же, что Тимав (см. при­меч. к «Буко­ли­кам», VIII, 6).
Стих 257. Кифе­рея — про­зви­ще Вене­ры, по назва­нию ост­ро­ва Кифе­ра, куда она вышла, едва родив­шись из пены мор­ской.
Стих 266. Руту­лы — латин­ское пле­мя.
Стих 267. Аска­ний — сын Энея и Кре­усы; вто­рое имя его — Юл — дава­ло повод счи­тать Аска­ния родо­на­чаль­ни­ком Юли­ев, к кото­рым при­над­ле­жал Юлий Цезарь и Август.
Сти­хи 273—274. …пока царев­на и жри­ца Илия двух близ­не­цов не родит… — Соглас­но леген­де, Илия (Рея Силь­вия), дочь царя Аль­бы-Лон­ги Нуми­то­ра, жри­ца боги­ни Весты, роди­ла осно­ва­те­лей Рима — Рому­ла и Рема — от бога Мар­са.
Стих 275. …шку­рой седой вол­чи­цы-кор­ми­ли­цы гор­дый… — Рому­ла и Рема, по пре­да­нию, вскор­ми­ла вол­чи­ца.
Стих 276. …Мар­со­вы… сте­ны… — Сте­ны Рима назва­ны Мар­со­вы­ми, так как их воз­двиг сын Мар­са Ромул.
Стих 282. Тога — отли­чи­тель­ная одеж­да рим­ля­ни­на; вме­сте с тем ноше­ние тоги — знак мира.
Сти­хи 284—285. …род Асса­ра­ка тогда Мике­на­ми слав­ны­ми, Фти­ей будет вла­деть и в нево­ле дер­жать побеж­ден­ных арги­вян. — Пред­ска­за­ние гово­рит о том, что род Энея, пра­вну­ка Асса­ра­ка, став­ший рим­ским родом, завла­де­ет роди­ной гре­че­ских геро­ев Ахил­ла (Фти­ей), Ага­мем­но­на (Мике­на­ми), Дио­меда (Арго­сом).
Сти­хи 289—290. …отяг­чен­но­го слав­ной добы­чей стран восточ­ных… — Намек на поко­ре­ние Егип­та и столк­но­ве­ния с пар­фян­ским царем Фра­атом.
Стих 292. Вер­ность — древ­ней­шее рим­ское боже­ство, в Риме был храм Вер­но­сти. Веста — древ­няя боги­ня оча­га и огня; счи­та­лась покро­ви­тель­ни­цей тро­ян­цев; культ ее пере­не­сен Эне­ем в Ита­лию.
Стих 293. …вой­ны про­кля­тые две­ри… — В Риме суще­ст­во­вал ста­рин­ный обы­чай во вре­мя вой­ны отво­рять две­ри хра­ма Яну­са, во вре­мя мира запи­рать их. Август обно­вил этот поза­быв­ший­ся уже обряд и тор­же­ст­вен­но запер «две­ри вой­ны» в 30 г. до н. э. после победы при Акци­у­ме.
Стих 297. …посы­ла­ет рож­ден­но­го Май­ей — то есть Мер­ку­рия, вест­ни­ка богов, сына боги­ни Майи.
Стих 316. Гар­па­ли­ка — фра­кий­ская геро­и­ня, вои­тель­ни­ца и охот­ни­ца; мно­гие чер­ты ее обра­за и дета­ли ее исто­рии Вер­ги­лий исполь­зо­вал для созда­ния обра­за и исто­рии Камил­лы (кни­га XI).
Стих 338. Аге­нор — мифи­че­ский царь Фини­кии.
Стих 368. …шку­рой быка охва­тить (пото­му и назва­ние Бир­са). — Фини­кий­ское Bor­sa (укреп­лен­ное место) пере­шло в гре­че­ское βύρ­σα (сня­тая шку­ра). Соглас­но леген­де, фини­кий­цы, купив столь­ко зем­ли, «сколь­ко мож­но охва­тить одною бычьей шку­рой», раз­ре­за­ли эту шку­ру на рем­ни и охва­ти­ли обшир­ный уча­сток.
Стих 389. Стих этот, счи­таю­щий­ся во мно­гих изда­ни­ях непо­д­лин­ным, гла­сит:

Толь­ко ско­рее сту­пай и пред­стань пред поро­гом цари­цы.

Стих 394. …Юпи­те­ра спут­ник кры­ла­тый… — орел; спут­ни­цей Минер­вы была сова, Вене­ры — голуб­ка.
Сти­хи 416—417. …сабей­ский ладан… — Сабея (теперь Йемен) сла­ви­лась бла­го­вон­ны­ми смо­ла­ми.
Стих 426. Боль­шин­ство изда­те­лей счи­та­ет этот стих позд­ней­шей интер­по­ля­ци­ей. Он гла­сит:

Пишут закон, изби­ра­ют свя­той сенат, маги­ст­ров.

Стих 444. …быст­ро­го череп коня… — По пре­да­нию, конь слу­жил зна­ме­ньем обе­щан­ных боже­ст­вом воен­ных побед. Изо­бра­же­ния лоша­ди были на кар­фа­ген­ских моне­тах.
Стих 458. …и Атрид, и При­ам, и Ахилл, обо­им ужас­ный. — Ахилл ужа­сен и Атриду (Ага­мем­но­ну — вождю гре­ков), на кото­ро­го он раз­гне­вал­ся из-за рабы­ни Бри­зе­иды, отня­той у него Ага­мем­но­ном, и При­аму, царю тро­ян­цев, как убий­ца его сына Гек­то­ра и дру­гих его детей.
Стих 466. Пер­гам — центр Трои, ее акро­поль, кре­пость, где нахо­дил­ся и цар­ский дво­рец.
Стих 470. Рес — см. при­меч. к «Геор­ги­кам», IV, 462. Было пред­ска­за­ние ора­ку­ла, что, если лоша­ди Реса хотя бы раз суме­ют поесть и напить­ся в оса­жден­ном горо­де, послед­ний будет спа­сен. Тидид (Дио­мед) и Одис­сей ночью про­ник­ли в лагерь Реса и уве­ли лоша­дей.
Стих 474. Тро­ил — сын При­а­ма, уби­тый Ахил­лом у алта­ря Апол­ло­на, в том месте, где вско­ре пал сам Ахилл.
Стих 489. Мем­но­но­вы рати. — Мем­нон, царь эфи­о­пов, при­быв­ший на помощь тро­ян­цам, счи­тал­ся сыном Авро­ры (Зари).
Стих 491. Пен­те­си­лея — цари­ца дев-вои­тель­ниц ама­зо­нок, сра­жав­ших­ся на сто­роне тро­ян­цев. Пен­те­си­лея была уби­та Ахил­лом.
Стих 498. Эврот — см. при­меч. к «Буко­ли­кам», VI, 83.
Стих 530. Гес­пе­рия — гре­че­ское назва­ние Ита­лии, обыч­ное для пор­тов эпо­хи Авгу­ста.
Стих 533. …имя вождя… — имя Ита­ла, царя энотров, леген­дар­но­го пле­ме­ни потом­ков Энот­ра, бежав­ше­го из Гре­ции в Ита­лию.
Стих 534. О неза­вер­шен­ных сти­хах в «Эне­иде» био­граф Вер­ги­лия Донат гово­рит: «Изда­ние осу­ще­ст­вил Варий, вне­ся в него лишь незна­чи­тель­ные исправ­ле­ния, так что даже неза­вер­шен­ные сти­хи он оста­вил, как они были. Мно­гие потом пыта­лись их допол­нить, но без­успеш­но: труд­ность была в том, что почти все полу­сти­шия обла­да­ли у Вер­ги­лия совер­шен­но закон­чен­ным смыс­лом, кро­ме одно­го: “В Трое был он тебе…”» (III, 340).
Стих 535. Ори­он — созвездие, с вос­хо­дом и захо­дом кото­ро­го свя­зы­ва­ли вол­не­ния на море.
Стих 570. Эрикс — гора на севе­ро-запа­де Сици­лии; ее назва­ние свя­зы­ва­ют с леген­дой об Эрик­се, сыне Вене­ры.
Стих 619. Тевкр — сын царя Тела­мо­на с ост­ро­ва Сала­ми­на, брат Аяк­са Тела­мо­нида; после воз­вра­ще­ния из Трои был изгнан отцом, так как не ото­мстил Улис­су (Одис­сею) за смерть бра­та. Сала­мин, осно­ван­ный им на Кип­ре, назван име­нем род­но­го ост­ро­ва.
Стих 621. Бел. — Так назы­ва­ет отца Дидо­ны толь­ко Вер­ги­лий, создав вымыш­лен­ное имя на осно­ве семит­ско­го сло­ва «баал» — «пове­ли­тель». По дру­гим источ­ни­кам имя отца Дидо­ны было Мутон.
Стих 624. …царей… пеласгий­ских — то есть гре­че­ских.
Стих 626. …от кор­ня ста­рин­но­го тев­кров. — Мате­рью Тев­к­ра была Геси­о­на, дочь тро­ян­ско­го царя Лао­медон­та, сест­ра При­а­ма.
Стих 661. …двое­ду­шье тирий­цев… — Фини­кий­цы счи­та­лись в Риме оли­це­тво­ре­ни­ем ковар­ства, веро­лом­ства; суще­ст­во­ва­ло иро­ни­че­ское выра­же­ние «пуний­ская вер­ность».
Стих 686. Лиэй — гре­че­ское назва­ние Вак­ха, свя­зан­ное с его функ­ци­ей осво­бо­ди­те­ля от забот и печа­лей (греч. гла­гол λύω — осво­бож­даю, раз­вя­зы­ваю); то же зна­че­ние име­ет латин­ское про­зви­ще Вак­ха — Либер.
Стих 692. Ида­лий­ские рощи. — Ида­лий — гора и город на Кип­ре с хра­мом Вене­ры.
Стих 741. …Атлан­том… обу­чен. — Титан Атлант, дер­жа­щий на пле­чах небес­ный свод, неред­ко отож­дествля­ет­ся с горой Атла­сом (см. так­же при­меч. к «Эне­иде», IV, 247—248). В позд­ней­ших ска­за­ни­ях ему при­пи­сы­ва­ют изо­бре­те­ние небес­но­го гло­бу­са, ука­за­ние на паде­ние звезд и пере­ме­ну пого­ды; поэто­му у Вер­ги­лия он учи­тель Иопа­да, рас­кры­ваю­ще­го аст­ро­но­ми­че­ские тай­ны.
Стих 744. Гиа­ды — см. при­меч. к «Геор­ги­кам», I, 138. Три­о­ны — семи­звездия Боль­шой и Малой Мед­ведиц.

Оглавление

• Вергилий. Энеида. Книга I
• Вергилий. Энеида. Книга II
• Вергилий. Энеида. Книга III
• Вергилий. Энеида. Книга IV
• Вергилий. Энеида. Книга V
• Вергилий. Энеида. Книга VI
• Вергилий. Энеида. Книга VII
• Вергилий. Энеида. Книга VIII
• Вергилий. Энеида. Книга IX
• Вергилий. Энеида. Книга X
• Вергилий. Энеида. Книга XI
• Вергилий. Энеида. Книга XII